Я люблю тебя!
И я тебя люблю, мам!
Я очень за тебя переживаю и не хочу тебя отпускать, никуда не хочу отпускать моего воробушка!
Правда всё так серьёзно, что мне нельзя этого избежать? Марта тяжело закивала головой.
Более чем. Папа бы не стал всё это устраивать, если бы смог решить всё своими силами. Но у него не получается И он уже на пределе своих возможностей, чтобы защитить тебя.
Но если пропаду я, то переключатся на тебя или на него!
Твоя жизнь важнее Спустя несколько минут ответила Марта. И я не допущу, чтобы какие-то отморозки считали иначе! Марта выпустила меня из объятий и села назад. Не могу так долго сидеть, она устало улыбнулась, пока внутри меня всё ещё отзывались эхом её слова.
Барни, подвинься!
Да пускай сидит как удобно!
Ну он же все-таки джентльмен, место уступать умеет! Я сел на кровати рядом с Мартой, от чего она взяла меня за руку. У неё были тёплые мягкие руки. Такие, словно детские варежки, которые с любовью были сшиты специально для тебя и грели в холод по-особенному, потому что грели любовью, а не только шерстью какой-нибудь сердобольной альпаки.
Просто папа только недавно перестал пить антидепрессанты
Разве его психотерапевт это одобрил? Папа ничего не говорил.
Мне тоже ничего! Я случайно увидела заключение, когда убиралась. Там была положительная динамика и что экспериментально решено отказаться от лекарств на месяц. Но твой папа не спал уже третьи сутки и, боюсь, что как бы всё заново не вернулось.
Но, ты же его не оставишь?
Нет конечно! Конечно нет, ты что! Это он сейчас просто строит из себя непроницаемого, но на самом деле его всего разрывает изнутри. Он так переживает из-за тебя, что совершенно не может уснуть даже вместе с лёгким снотворным, не говоря уже про травяные чаи и прочие безобидные методы.
А меня всегда твоя настойка усыпляет, Марта впервые засмеялась с того момента, как зашла ко мне. Иногда до кровати добежать не успеваю, Барни потом затаскивает!
Мне бы твоё настроение! Подожди подожди! Марта стала глубоко дышать и схватилась за живот.
Тебе плохо? Позвонить в скорую? Папа! Наконец вскрикнул я.
Нет, всё хорошо! Марта засияла.
Что случилось? Папа подлетел к Марте, опустившись на коленки перед ней. Что? Что такое? Её улыбку пока что никто из нашей мужской компании не разделял.
Толкаются! Марта взяла папину руку и приложила ладонь к животу, его волнение тут же сменилось восторженной мимикой, буквально за мгновение превратившись из колючего ежа в пушистого кота. Я вообще почти впервые увидел его таким счастливым, словно у него вся жизнь поменялась после того, как он собственной рукой почувствовал толчок. Не думал, что дети могут так осчастливить человека.
За время ужина света так и не появилось и меня отправили за новыми свечами, потому что те четыре, которые героически держались уже четвёртый час подряд, приказали долго жить. Я видел как родители хотят поговорить со мной о предстоящем, но никто из нас троих не решался начать этот диалог, поэтому, когда меня отправили за свечами, я был несказанно рад, тем более у меня есть несколько дел, которые я хотел бы сделать без посторонних глаз.
Я зашёл в свою комнату и достал из-под кровати несколько маленьких коробок, которые теперь хотел разложить в укромные места, чтобы появилась тоскливая аллюзия моего присутствия, когда их найдут. Вообще, в них лежало несколько занятных вещиц, но я хочу рассказать только про одну «упаковку» из трёх, потому что на неё я потратил больше всего эмоций, чем на другие. Для этого переместимся в нашу детскую, этот рассказ о ней.
Раньше, до того, как в нашей жизни появилась Марта, эта комната сначала была гостевой и ей никто из нас двоих с папой особо не пользовался. С Мартой эта комната превратилась в зал: мы поменяли обои, шторы, докупили мебель и белый фортепиано, который теперь стоит на даче. Каждый субботний вечер мы проводили здесь вместе, смотря кино или играя в приставку, что раньше делали с папой в моей комнате.
Когда Марта узнала, что беременна, то зал ждали большие перемены. Все комнаты в квартире уже давно были распределены под каждого члены семьи, а зал был единственным местом, которое подходило бы под просторную детскую, потому что это самая большая комната в квартире, почти как две моих. Подготовка к ремонту началась издалека с УЗИ, на котором решилась судьба интерьера и магазинов, в которых предстоял строительный шопоголизм. Начиналось всё с безобидных наволочек, а закончилось тем, что мы все втроём белили стены и обновляли обои с мятного на молочный. В один из дней Марта притащила откуда-то огромного плюшевого жирафа, доходящего почти до кончиков люстры, и под наши с папой ошарашенные взгляды затащила его в детскую. Так у нас появился Ромео. Барни по началу был очень осторожен с ним, а потом пустился во все тяжкие и стал время от времени проверять его конечности на прочность. Потом папа, пока заправлялся, увидел в магазине на заправке махровую жёлтую овцу. Матти поселилась на кресле-качалке, возле одной из кроваток. Постепенно каждый из нас троих покупал что-то своё в комнату, благо, как раз было три будущих ценителя дизайнерской мысли. Я, вот, купил бархатного голубого слона, когда зашёл в детский торговый центр за кофе. Вообще, у меня тогда глаза разбежались: слоны, медведи, тигры, куклы, машинки, всё было невероятно красивым и всё хотелось купить. Но я всё же не дальтоник и ярко-розовый медведь явно бы не вписался в молочно-небесную гамму комнаты, а потому вместо кофе я ушёл довольный со слоном, у которого был колпачок для сна со звёздочками и завивающийся хвостик. Я поставил его между кроваток, рядом с пеленальным столиком, и, заходя, каждый раз радовался Алексу. И нет, детство у меня нигде не заиграло!
А недавно я решил просто побродить по центральному детскому магазину и потешить свой интерес к родительству. Но кто же знал, что я потрачу там больше пяти часов и выйду с горой пакетов, которая едва поместилась в багажник. И это я ещёне целенаправленно шёл! Но вы просто представьте: миниатюрный лимонный джемпер из жаккардовой шерсти или платьице с пайетками цвета орхидеи, или новогодний комбинезончик с оленями, или носочки, размером с мой мизинец, или хлопковые абрикосовые шортики, которые были бы впору Барни, когда он был щенком, или флисовая юбочка цвета морской волны, которая была покрыта блёстками. Чёрт, я умилялся как девчонка и клал всё в тележку не буду же я на детях экономить! По приезде домой я переложил все вещи в три красивых пакета и спрятал от лишних вопросов. И вот они теперь в моих руках, и я даже не представляю, куда их положить, чтобы родители не нашли их в туже секунду, как я уеду. Потому что, помимо вещей здесь ещё лежало три письма для моих крошек, в которых я рассказываю им как сильно я их люблю и надеюсь на скорую встречу, а ещё, что никогда не брошу и всегда-всегда буду защищать от всех невзгод этого мира, чтобы жизнь показалось им праздником, а не пыточной (не могу сказать, что моя жизнь дорога на эшафот, но пару моментов хотелось бы переиграть). Мне кажется, я буду хорошим братом По крайней мере, я на это надеюсь.
Я сел в кресло-качалку, взяв в руки Матти, пытаясь сообразить куда все сложить.
Как жизнь, дружище? Обратился я к Ромео. Дерьмо, ответил я за него басовитым голосом.
Я вышел на балкон и посмотрел по сторонам: город погрузился в вечерний коллапс. Пробки, очереди в кафе, магазинах, толпы людей на улице, спешащих кто куда, всё это освещалось яркими фонарями мостовой и цветными вспышками витрин через каждый метр. Никогда не был столь сентиментальным к бытовым вещам, будь то вид из окна или любимая ложка на кухне, но в день отъезда всё ощущается по-другому. Словно ты маленький ребенок, который тащит все свои игрушки в кровать, чтобы они не обиделись, что ты выбрал кого-то одного, так и я со своими воспоминаниями и чувствами тащу всё что вижу и слышу, потому что не хочу всё это забывать.
Я вышел из детской, спрятав вещи, как мне показалось в самом неприметном месте, и завернул в папину комнату за свечками. Да, я наконец-то вспомнил о том, за чем меня послали, бывает и такое, ха-ха. Комната была в полумраке и кроме гирлянды-шариков на подоконнике света не было, разве что ещё отблеск экрана ноутбука, который был на столе. Вообще, я не читаю чужие переписки, но такой шанс выпадает раз в жизни! А я очень хотел узнать, что же там такого страшного пишут папе, что он принимает такие кардинальные меры. Надеюсь, папа не решит что-нибудь взять из комнаты, а то, боюсь, до аэропорта я не доеду, раз посягнул на святую святых.
Я сел за стол и подвигал мышкой, стараясь издавать как можно меньше звуков для человека, который хотел хоть что-нибудь прочитать. Под жидким стеклом как и всегда лежали мои детские рисунки, какие-то заметки и са-а-амая глупая детская фотография с моего пятилетия. Главной гордостью тогда были мои волосы до плеч, которые своими кудряшками могли посоревноваться с пуделем, от чего папе приходилось закалывать их ярко-зелеными заколками (между прочим, самыми крутыми зелёными заколками!), потому что резинки я категорически не признавал. Но вместо улыбки сейчас эта фотография вызывала невольную грусть, что я её больше не увижу, как бы она меня не раздражала.
Я выключил звук на ноутбуке и залез в папину почту, в которой был ворох непрочитанных писем и как искать своего преследователя я не представлял. Я начал открывать одно письмо за другим, но пока что это была реклама, предложения партнёров, чеки, рассылки и прочая ерунда. Но вдруг, я увидел то, что заставило меня ощутить, как на моей голове зашевелились волосы. В письме было лишь одно предложение.
«Я его нашёл»
После мое фото, где я покупаю газировку вчерашней ночью.
В смысле ты меня нашел? Да кто ты, чёрт возьми, такой и зачем я тебе сдался, что ты выследил меня уже даже ночью? У меня затряслись руки, и я почувствовал, как вспотели ладони, но я решил продолжить. Через десяток сообщений я нашёл ещё одно: «Ты не сможешь его спрятать от меня, укрытие вопрос времени. А когда найду, советую ему быть осмотрительнее на улице и дороге, мало ли что».
Затем ещё: «Симпатичная псина, сильно будете жалеть о её потере?», а следом было фото Барни на заднем сиденье папиной машины, когда я брал её покататься.
«Слышал об инвесторах? Они покупают похищенных людей для своих целей.
Что насчёт твоего ненаглядного сыночка?».
Затем ещё и ещё.
Писем было столько, что становилось не по себе, потому что я никогда не видел никого подозрительного вокруг. Не было такого, чтобы кто-то шёл со мной от дома до магазина или отправлялся третьим лишним на нашу с Барни прогулку. И хорошо что я никого не замечал, потому что сейчас я едва не начинал задыхаться от подступающего к горлу страха. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а виски начинала сдавливать тупая боль. Я посмотрел на свои руки они тряслись сильнее, чем до этого, как и мои коленки. Мне становилось с каждым мгновением всё тревожнее, что я начинал терять связь с реальностью и погружался в оглушающую панику всё глубже, что даже не заметил зашедшего в комнату папу. Я продолжал смотреть огромными глазами на экран ноутбука и вжиматься в спинку стула, не зная, куда себя деть от агонии ужаса. Через мгновение ноутбук оглушительно захлопнулся, но мне показалось, что это был не звук хлопка, а словно у меня в голове раздался взрыв и я медленно разлетаюсь пеплом по поверхностям комнаты.
Мне страшно Прошептал я, подняв испуганный взгляд на папу. Он обнял меня, прижав к себе, и начав гладить по голове.
Лёшенька, всё будет хорошо! Боже, у тебя сейчас сердце выскочит! Папа сильнее прижал меня к себе. Сынок, тебя никто не тронет, слышишь?! Я никому не позволю!
Они же меня нашли! Там же было написано!
Они просто манипулируют моими чувствами, чтобы я делал всё, что они хотят!
А что они хотят?
Это взрослые слова, ты мало что поймёшь, папа устало улыбнулся. Надеюсь, теперь ты убедился, что я всё это не придумал? Я закивал головой, всё ещё утыкаясь в папу и не собираясь его отпускать. Я просто не хотел тебе это показывать, чтобы ты себя не чувствовал, как под прицелом. Я хотел, чтобы пока ты не уехал, у тебя даже и мыслей не было кого-то бояться!
Прости меня
Иди сюда, ласково прошептал папа, опустившись на коленки и сев на пол, облокотившись на батарею, протягивая ко мне руки. Я, растирая слезы по лицу опустился вниз, обняв папу за шею, уткнувшись в него. Папа обнял меня в ответ, понимающе гладя по спине.
Мы молчали. Мне нравилось молчать. Точнее, мне нравилась эта тишина, которая ни к чему не обязывала: меня оправдываться перед папой, а папу передо мной. Через какое-то время я даже перестал дрожать от своих панических атак и повис на папе, как старое пальто на своём владельце. Вскоре к нам присоединился Барни, и мы втроём сидели в тишине, прерываемой лишь вздохами собаки и моющейся посуды.
Когда к комнате подходила Марта, то мы с папой почти шёпотом разговаривали о какой-то ерунде. Вроде, мы говорили о книжке, которую я прочитал, или это было в моем сне я уже окончательно запутался сам в себе, но зато мне стало весело и почти не страшно.
У вас клуб по интересам или пикет? Улыбнулась Марта, застыв в дверном проёме.
Тайное общество!
* * *
Чёрный тонированный джип почти взлетал на пустом шоссе, маневрируя между сонными легковушками, уверенно приближаясь к аэропорту. Не поверите, но внутри машины был я и уныло смотрел на пролетающие мимо фонари. В моей голове перепуталось много идей, что взять их и привести к логической цепочке не представлялось возможным, но одна мысль то и дело залетала, то в одно размышление то в другое. Поэтому, я решил, что сейчас или никогда, и открыл переписку с Дашей, чтобы всё ей рассказать. Последним козлом в своей прошлой жизни я не хотел оставаться!
Как мне казалось, описав всё логически, я отправил сообщение и застыл в ожидании. Я надел наушники и включил какую-то дурацкую песню, заглущающую шум дороги и накрапывающего дождя. Но музыки я почти не слышал и, как неврастеник, дёргался от каждого уведомления на телефоне, от чего моё сердце на мгновение замирало, а тело леденело вдруг от неё. Посмотреть в диалог? Ну уж нет, я боялся этого как тощая мышь жирного кота очень. Да и вообще, внутри меня бушевал ураган эмоций: гордость за свой храбрый поступок, потому что я действительно боялся и боюсь этих слов «я уезжаю и мне нельзя ничего об этом говорить, нам нужно забыть друг друга».
Но как забыть, если она часть моей жизни? Я не знал. Я вообще не знаю, правильно ли я сделал, что все это написал, не дав ей выбора знать ей это или нет, но сейчас размышлять об этом поздно. С другой стороны, внутри меня была надежда, что она поймёт меня и ответит на сообщение, даже если это будет одно слово «урод», я буду рад услышать это от неё, а не от кого-то ещё. Но в тоже время страх, что она не поймёт меня был сильнее страха ожидания, и я просто молился (будучи агностиком), что хоть что-то, да произойдёт. А ещё я до сих пор чувствовал аромат её сладких духов на своей рубашке, и моя душа трепетала от этого запаха, потому что так пахло желание, страстное животное желание, которое испытывает мужчина, когда видит любимую женщину, так пахнет первая встреча после разлуки и прощание перед расставанием навсегда, так пахнет любовь во всех её проявлениях, а ещё так пахнет душа, моя душа. И не будьте черствыми скептиками, когда вы действительно полюбите, то вы сможете меня понять, а пока, хотя бы постарайтесь, если не верите.
В наушниках вновь раздалось оповещение, вернувшее меня в реальность, и я разблокировал телефон. Достала уже эта реклама, сил нет! Я даже почувствовал, как у меня от негодования нахмурилось лицо и заходили скулы. «Трус» всё, что я успел прочитать, перед тем, как уведомление скрылось в череде оповещений. Чертыхнувшись, я попытался открыть диалог, но все пальцы перепутались, правая нога судорожно забарабанила по коврику, а сердце застучало так, что, казалось, вся машина сотрясается от этой дроби и вот-вот под ней рухнет дорога, словно под напором отбойного молотка.