Илья Иванович Драконов, учтиво склоняю голову, заложив обе руки за спину. Средний сын Ивана Аркадьевича. А вы, я так понимаю, та самая учительница, репетитор, которую для Ваньки наняли.
Да, она смотрит на меня подозрительно. У неё два плюс два не сходится. Ну, надо помочь человеку в беде.
Вы простите. Я спутал вас с другим человеком.
Она кивает мне по-королевски. Прощаю, мол, неразумный. У меня дико чешутся руки хочется притронуться, смять, подчинить, увидеть страсть в её глазах. Она как наваждение половодье, что переполнило реку моей жизни.
Варвара Андреевна! несётся по коридору Ванька. Вы забыли! пёстрый шарф змеёй скользит в руках брата. Илюха! переключается он на меня. Привет!
Я подхватываю его на лету, мы шутливо боремся, а затем истинный сын своего отца оглядывает меня подозрительно и щурит лукавый глаз:
А чего это ты заявился? Опять папа стружку снимать будет?
О Варваре Андреевне он забыл напрочь и шарф так и не отдал. Осторожно забираю аксессуар из его рук. Вот только обсуждений моего разгильдяйства при девушке, которую я решил склеить, мне не хватает.
Нет. У нас перемирие и стратегические планы. И вообще я решил почаще к вам приезжать.
Ура! ликует младший брат, а я вручаю шарфик его драгоценной учительнице.
Прошу, снова склоняю голову. Я провожу вас. Тут легко запутаться и потеряться. А вы здесь впервые, я так полагаю?
Я сам, неожиданно хмурит брови брателло и решительно берёт руку Варежки в свою. Пойдёмте. Её дядя Валик домой отвезёт, с каким-то мстительным злорадством объявляет он мне и тянет Варю за собой. И тут я понимаю, что собственничество у Драконовых семейная черта. Видимо, от предков чешуйчатых передалась по наследству.
Варежка для меньшего то, что обозначают кратким, но ёмким словом «моя!». Любит он её или не любит, вероятно, даже ненавидит или терпеть не может не зря уже второй год тянется история с его патологической безграмотностью и целой вереницей двоек, которую наставила ему «противная Барби дура». Так догадываюсь я братишка ласково называл именно Варвару свет Андреевну. И вот она нынче во плоти легендарная личность, занимающая первые строчки хит-парада Ванькиных россказней про школу.
Одно плохо. Я тоже успел для себя произнести собственническое «моя». Так что брату меньшему придётся поделиться. В безраздельное пользование он мне её не отдаст, я так понимаю.
Я вижу, как выскакивает Александра из библиотеки, где они с отцом скандалили при открытых дверях. Тихо, конечно, но я-то подслушал. Мог и кто-то другой их поймать. Ванька, к примеру. Незачем ребёнку все эти распри, ревность, подозрения. У них и так в семейке не тишь да благодать.
У «мачехи» рыжие волосы дыбом, грудь колесом, лицо красное, а каблуки она в покрытие напольное вдавливает так, что могут дыры остаться. Фурия. Бестия. Сумасшедшее торнадо. В такие моменты я думаю о том, как отцу все эти годы удавалось сладить с таким явно буйным темпераментом. Горячая штучка. Жаль только, энергия даром пропадает.
Честно говоря, я думал, она на Варежку нападёт. Гадость какую-нибудь скажет. Я вижу, как крепче сжимает Варину руку Ванька. Интересно: он готов её защищать? Но Сашка, мазнув по нам взглядом, шагает мимо. Ну, это и к лучшему. Пусть пар свой в другом месте спустит.
Я иду следом, как приклеенный. Даже не задумываюсь, почему делаю это. Почётный эскорт, блин. Дверь эта парочка открыть не успевает она сам распахивается и Варвара свет Андреевна по инерции впиливается в широкую грудь вошедшего.
Простите, привычно извиняется она и поднимает глаза.
Варя?!
Ой Сергей Александрович? А вы что здесь делаете?
Варежка счастливо хлопает ресницами и лучезарно улыбается.
Хотел спросить то же самое, бормочет мой двоюродный брат и бережно хватает её за руки. Сжимает нежно её ладони и оглядывает Варю с ног до головы взглядом, в котором сквозит восхищение.
Я чувствую, как, взрываясь и бабахая, летят к чёрту предохранители в моей башке. Ненавижу. Всеми фибрами души ненавижу!
Глава 10
Варя
Вот так встреча! Будь я менее сдержана, запрыгала бы на месте, как девчонка.
Ва-а-аря-а-а, смакует он радостно моё имя, и в глазах его зажигаются огоньки. Как ты выросла, девочка! А ну, покрутись! приказывает полушутя, но я не жеманничаю, а, счастливо смеясь, делаю медленный поворот вокруг своей оси.
Сергей Александрович с удивительно вкусной фамилией Шорох. Когда-то я произносила её на все лады, прислушиваясь к завораживающему звучанию: шорох, шурх, ш-ш-шр-р-р Что уж греха таить: примеряла в детских мечтах, как каждая девчонка примеряет на себя фамилию своего избранника, как фату. Сергей Александрович Шорох моя первая любовь, принц моих девчоночьих грёз, недосягаемая звезда, до которой я однажды поклялась достать.
Он с такой нежной бережностью сейчас держит мои руки, что хочется расплакаться. Сколько прошло лет? Четырнадцать! С ума сойти! Мне было тогда, как Ваньке. А Шорох казался взрослым и недосягаемым, как небесное светило. И только сейчас я понимаю: он был молодым студентиком, мальчиком практически. Сколько ему сейчас? Тридцать два-тридцать три? Всего каких-то семь лет разницы. Почти стёртая граница. Наверное, он тоже об этом думает.
Надеюсь, теперь ты перестанешь называть меня по имени отчеству. Нужно однозначно выпить на брудершафт. Ты так и не ответила, как попала сюда.
Ответить я не успеваю.
Варвара Андреевна моя учительница, ясно? Ванька Драконов, мой персональный кошмар последних двух лет, резко выбивает из больших ладоней Шороха мои заграбастанные руки. Мой репетитор по русскому, понятно?
Сергей Александрович в комическом ужасе поднимает вверх обе руки, давая понять, что сдаётся.
Вы простите, извиняюсь я дополнительно ещё и взглядом, но брудершафт и шампанское когда-нибудь потом. Сейчас мне нужно идти.
Ну, зачем же? стреляет мне в спину холодный Драконовский голос Ивана Аркадьевича. Оставайтесь, Варя, на ужин. Вы почти что член семьи теперь.
Я растерянно оборачиваюсь. Не слишком ли стремительно я стала «почти членом»? И пока я придумываю достойный ответ, чтобы отказаться, Сергей Александрович решает меня добить окончательно:
Кстати, Варя, спрашивает он в абсолютной тишине, где слышно только, как рассерженным ёжиком сопит мой ученик Ванька, ты ещё не передумала выходить за меня замуж?
Я краснею, как ошпаренный рак, со свистом хватаю открытым ртом воздух, слышу, как одновременно вскрикивают Ваня и почему-то Илья средний Драконов, на которого я стараюсь не смотреть с тех пор, как он беспардонно зажал меня в коридоре.
Замуж? хищно поводит носом папуля Драконов. Тогда вы обязаны остаться на ужин, Варя. Заодно я хочу услышать историю, почему или как вы до сих пор не окольцевали Сергея, гкхм, Александровича.
У меня голова кругом. Я уже ничего не понимаю.
Что здесь происходит? спрашиваю слабеющим голосом, полностью дезориентированная и растерянная.
Семейный ужин, разводит руками Сергей Александрович.
А вы тоже часть этой семьи? как-то не укладывается ни одна шпала в моей голове.
Часть, часть, зловеще и даже с затаённой угрозой подтверждает Илья. Он тоже Драконов.
Драконов?.. А как же Шорох?..
Наверное, все вопросы у меня на лице написаны. Сергей Александрович снова разводит руками и комично ломает бровь.
Я всё объясню вам, Варя, вздыхает он сокрушённо и снова берёт меня за руку. Оставайтесь. Будет весело.
Я уже хохочу. И больше всего мне не хочется оставаться в этом доме. Сбежать самая трезвая и правильная мысль. Но мнения у меня уже никто не спрашивает. С двух сторон, оттеснив Ваньку, берут моё тело в оборот Иван Аркадьевич и Сергей Александрович два высоких широкоплечих шкафа. Сзади вышагивает немного проигрывающий им в росте Илья. И хвостом плетётся Ванька.
В таком составе мы и вваливаемся в столовую или как там называется этот почти тронный зал. Да почему почти? Тронный и есть: во главе стола вполне себе царственное седалище с высокой спинкой, резными подлокотниками.
Драконовская жена, Александра Николаевна, покрываясь красными пятнами, кидает на меня пламенные взгляды, но то ли вежливость не позволяет ей нескромные вопросы задавать, то ли в зобу дыханье спёрло от моей вопиющей наглости. Поверь, дорогуша, я б сюда ни ногой, если бы не почётный эскорт, который приволок меня не спрашивая, хочу ли я ужинать и хочу ли вообще находиться в этой сумасшедшей семейке.
Отца не будет, сообщает Сергей Александрович и ловит сухой кивок Драконова-старшего, который занимает почётное хозяйское место во главе стола.
Боже, какие понты. Как бы не заржать в голос. К сожалению, Драконов смотрится величественно. Ему идёт роль царя.
Я так понимаю, вы знакомы? начинает светскую беседу-допрос глава семейства, пока накрывают стол. По правую руку, не поднимая глаз, сидит его жена. Рядом с ней крутится, не в силах усидеть на месте спокойно, Ванька.
По левую руку от отца вальяжно развалился на стуле Илья. Я невольно кошусь на него. Сильное, уверенное в себе тело. Он какой-то неправильный. Всё в нём от стрижки с бритыми висками до одежды отличается от консервативного духа этого дворца. Он и на Драконова не очень похож. Даже глаза у него не такого замороженного оттенка, как у папы. Живее, что ли, ярче, выразительнее. А вообще у него на лбу написано: Плохой Мальчик. Бунтарь. Бабник.
По таким экземплярам плачут девчонки в школе. Тянет их за собой, как наркотик, невыносимая харизма подобных раздолбаев. И каждая мечтает, что станет его звездой. Может, и станет. На час. Я давно уже утратила иллюзии по поводу очаровательных хулиганов. Да и насмотрелась на них в «образцово-показательной» гимназии: среди папенькиных сынков харизматичные негодяи встречаются не так уж и редко. А может, и почаще, чем в обычных школах.
От таких, как Илья, я стараюсь держаться подальше. Втрескаться в такого труда не составит у него там обаяния хватит на батальон баб. И он легко пройдёт по бездыханным телам, оставляя после себя разбитые сердца. Быть «одной из» я не желала. Поэтому лучше на расстоянии. Желательно, я на земле, а такие, как он, пусть осваивают стратосферу и выше им всё по плечу. И выбор широк.
Знакомы, уверенно и спокойно звучит голос Сергея Александровича, что сидит слева от меня. Мы с Варей очень давние знакомые.
Насколько давние? у Драконова разве что из ушей не лезет какой-то жёстко-жадный интерес.
Ну, лет пятнадцать, кажется, уже прошло.
Я так и вижу, как все занялись подсчётами. Даже Ванька глаза закатил. Первой хмыкает Александра Николаевна. За ней прячет весёлые глаза Илья.
И сколько вам было лет, Варвара Андреевна, когда вы замуж собрались за Сергея, напомните нам, пожалуйста? голос у Драконова почти нейтральный, но я чувствую шкурой лёгкую, тончайшую насмешку.
Двенадцать, признаюсь я, просверливая взглядом дырки в белой тарелке, что стоит передо мной.
Выдох. Собственно, что я так переживаю? Сто лет прошло.
Я предложила ему жениться на мне, когда вырасту, улыбаюсь, виновато разводя руками. Давая понять, что чего не скажешь в детстве. Но в этом сумасшедшем доме почему-то так не считают.
И что он вам ответил? у Драконова глаза-шпильки. Ему бы бабочек коллекционировать.
Я сказал, дядя Ваня, что обязательно женюсь, как только она повзрослеет.
Гкхм, гм, прочистил горло «дядя Ваня» глубокомысленно. Но лучше бы он молчал, честное слово! И, как ты считаешь, Варвара Андреевна достаточно повзрослела? Вы же не замужем, насколько я знаю?
И в этот момент я поняла, что ничего не понимаю. Напрочь. Окончательно. Это что, у них тут шуточки такие?!
Глава 11
Илья
То, что отец в очередной раз собрался полоскать мозги, я понимал, собираясь на этот ужин для аутсайдеров. Даже слегка приготовился, наскрёб аргументов, чтобы сдержать пыл родителя, воспылавшего на старости лет к великим семейным ценностям.
Он бы со своей Сашкой разобрался, деятель. Нет же, никак не угомонится, пока всех не переженит и не пристроит. После того, как Димка счастливо удрал в брак с Никой и успел заделать малыша, отца немного попустило, но по косвенным признакам и по растущему недовольству папы Лунина, я чувствовал: спокойствию конец.
Я бы не удивился, если б на званый ужин явился Лунин с женой и приволок Тинку. Для совместной обработки материала, так сказать. Но появление двоюродного брата Серёжи, мягко говоря, порвало шаблон. А разговоры за столом и взбесили, и заставили взбодриться до состояния электрошокера: тронь и ударю разрядом с искрами и фейерверками.
Бедную Варежку затретировали до состояния загнанной зверушки. Она и шутить пыталась, но слабо, слабо как-то, неубедительно. А папин интерес к детской истории с замужеством прямо-таки нездоровый.
И пока они там пытались выяснить, кто кого на ком женить хотел, мою бедовую голову некстати озарила мысль: а какого, собственно, хрена братец Серёженька приглашён? И не подстава ли появление Вареньки в доме? Хорошо продуманная и взвешенная акция? Отец мой шага лишнего не ступит, пока не просчитает всё до мелочей.
В то, что он положил глаз на молодую училку сына, я не верил. Ну, гипотетически, конечно, возможно, учитывая, как он отхватил в жёны Сашку, но я всё же надеялся, что козлизм его к сорока восьми годам поутих.
Я э-э-э ничего не понимаю, заикается и краснеет Варежка. Какое, собственно, дело замужем я или нет? И какое сейчас имеет значение история четырнадцатилетней давности? Я тогда ребёнком была. Вы же сейчас шутите? И всё это несерьёзно?
Она распалялась и набирала ход, как голубой вагон с Чебурашкой и Крокодилом Геной на борту.
Да шутят они, шутят, решил я вмешаться и пожалеть бедную девушку. Разговаривают ни о чём, чтобы аппетит нагулять. Беседы о свадьбах увлекательные очень. Каждая девушка мечтает удачно выйти замуж, неправда ли?
Неправда, выпрямляет спину Варежка, не принимая моей игры. Видимо, чувство юмора у неё отсутствует или дало сбой именно в эту минуту. А жаль. Замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть, произносит она с таким выражением лица, что я прям осязаю её тоску. Девочку кто-то обидел? Интересно. Очень.
Мне бы заткнуться, но пока Серёженька с отцом ведут какой-то молчаливый разговор глазами переглядываются и жонглируют бровями, я разворачиваюсь во всю ширь своего мерзкого характера.
Вот тут вы, Варвара Андреевна, можете быть абсолютно спокойны, как Далай-лама, познавший дзен. Драконовы самый надёжный и элитный золотой генофонд нации. Потрясающие образцы мужей и отцов. Великие зачинатели великолепных детишек преимущественно мужескаго полу.
Илюха, щас в зуб дам, неожиданно щетинится брат Ванька.
Это он что, Варежку сейчас защищает? И у меня неожиданно складывается пазл в голове. «Барби дура», «Самая противная училка русиша», всплывают разглагольствования юного мучителя и персонального кошмара учителей элитной гимназии. Это ж он о Варежке так лестно отзывался? Что изменилось с той поры? Она ж ему лебедями-двойками весь дневник разукрасила. И сейчас за «Барби-дуру» он готов дать мне в зуб?
Я вдруг осознаю всю пропасть неслыханного по своей силе предательства. Мы с Ванькой внешне не родственники. Как свинья на коня похожи. Но по складу ума, темпераменту, выходкам несомненное сходство. Порой я ощущал с ним такую космическую связь, что нередко восхищался щедростью и отличным чувством юмора матушки-природы.
А тут вдруг ради неизвестной тётки он готов со мной сцепиться по-настоящему. Ну, ладно. Из-за Варежки. Я б за такую тоже кому хочешь в морду заехал. Серёженьке, к примеру. Смотрит он на Варю как-то собственнически. И глаза у него блестят, как у пьяного. Хрен тебе, братец, а не Варежка. Птица обломинго, понял? Что бы вы там с моим коварным папкой ни придумали, я найду способ поломать ваши грандиозные планы.