Рычали моторы, из выхлопных труб валил дым, вокруг машин суетились гетманы. Очень много гетманов.
Да их тут целая армия, сказал я.
Это мотовозы, пояснила Лада.
Окинув взглядом всю эту картину, я заключил:
В общем, гетманы собираются войной на Херсон-Град. Плохо. Но все равно нам надо вниз, как еще из ущелья выбраться? С той стороны площадки людей возле машин почти нет, идем туда.
* * *
Оглушительно взревел двигатель. В нос ударил едкий запах солярного выхлопа, и я задержал дыхание.
Лежащая рядом Лада что-то сказала. Над нами взрыкивал мотор, выплевывая из выхлопной трубы едкие клубы дыма.
Перевернувшись на другой бок, я увидел колеса соседнего грузовика. За ним стоял еще один, а дальше был край площадки и склон.
Двигатель смолк. Раздались голоса, потом удаляющиеся шаги.
До мачты отсюда недалеко, прошептал я и, перевернувшись на спину, осмотрел днище грузовика.
Вверху была заляпанная грязью сварная рама, наискось к заднему мосту шел карданный вал, выше дощатое дно кузова. Слева от рамы двигателя висел бензобак, справа какой-то ящик, наверно, для инструментов.
Снова послышались шаги, и я опять улегся на живот. К грузовику приближались двое, один сказал:
Гоняют туда-сюда, чего старшине неймется?
Второй, прокашлявшись, сипло ответил:
Та не поймешь их, сначала грят, что повезем людёв, теперя ящики с патронами.
Гетманы разошлись по разные стороны кабины, и первый добавил громко, открывая дверцу:
Слыхал, дочка Лонгина предательница?
Лада рядом заерзала, я схватил ее за плечо, прижал к земле.
Да нам-то чё? откликнулся другой. Все одно на Херсон-Град идем. Патронами токмо загрузимся Эх, не ко времени оно мне! Я рабыню купил, девку молодую с самого Моста. Стока копил на нее Сноровистая, поцарапала, слышь, пришлося побить, так вроде присмирела. Я думал этой ночью а теперя бери и уезжай! Ладно, поперли на склады.
Возле колеса упал свернутый из желтого листа окурок, запахло крепким табаком. Гетман растер окурок по бетону и полез на подножку.
Заводи, что ль.
Хлопнули дверцы. Я снова перевернулся на спину, толкнув Ладу локтем, прошептал: «Быстро к раме привязывайся!» и стал расстегивать чекмень. Обвязав рукавами продольную штангу, обхватил ее руками и ногами. Заработал мотор, машина качнулась. Лада повисла рядом, и мотовоз поехал.
Придвинувшись ко мне, она громко прошептала:
Склады это, наверное, те два длинных дома, между которыми стоит машина карлика. Но у него баллон спущен, только гондола на колесах, видел?
Я качнул головой.
Мотовоз проехал вдоль ряда грузовиков и свернул вправо. Разминувшись с большим отрядом гетманов, затормозил, водитель посигналил кому-то и крикнул, высунувшись из кабины:
Убирай катапульту! Проехать дай!
Притихший мотор опять зарычал, и грузовик медленно объехал необычную машину, которую толкали несколько гетманов. Кабины у нее не было, только сиденье и руль. Сзади платформа с низкими бортами, на ней железная рама, паровой котел, труба. Наискось вверх торчала длинная изогнутая штанга, по сторонам от нее были шестерни, толстая пружина и короб с рычагами.
Грузовик опять свернул и покатил вдоль каменной стены. Лицо Лады покраснело от напряжения, я и сам едва держался. Объехав длинное здание, машина остановилась. Заскрежетала передача, мотовоз задним ходом приблизился к закрытым железным воротам и встал почти впритык к створкам. Гетманы вылезли из кабины, хлопнули дверцы. Водитель сказал:
Ну и где они? Чего старшина орал, склад же закрыт!
Да не закрытое оно, отозвался напарник. Ты ж видал, засов не наброшен. В кости режутся, им на войну все одно не ехать.
Раздался писклявый голос:
Эй, братишка!
Я едва не ахнул от неожиданности. Услышал легкий стук подошв, повернул голову к грузовику, смешно подпрыгивая, подбежал Чак.
Ключ на семнадцать дайте!
Панцирный волк тебе братишка, зло произнес водитель и сплюнул.
Так чё, не дашь, что ли?
Пошел к мутантам, кривоногий!
А ты, мордатый, думаешь, чуб до шеи отпустил, так у тебя от того мозгов прибавилось? Я тебе правду скажу: вы, чубатые, безмозглые все совсем. У вас там пар один вместо мозгов, сечешь? Вам надо ущелье свое подорвать, а самим на дне стоять, чтоб вас всех камнями завалило тогда бы на Крыме враз лучше стало, просторнее
Чё?! заорал водитель, и рядом с кабиной возникли его ноги. Я тебе ща башку Отрублю к мутантам! Да я тебя
Чак побежал прочь, мерзко хихикая. Вслед полетел камень, водитель сделал несколько шагов за карликом, но его окликнул напарник:
Да брось ты его.
Брось? Ты слышал, чё он сказал
Никуда он из ущелья не денется, вернемся найдешь и открутишь башку. Идем уже.
Когда они, протиснувшись между стеной склада и задним бортом, ушли, Чак тихо вернулся к грузовику. Открыл ящик с инструментами сбоку от двигателя и стал копаться там, звякая железом и что-то бормоча.
Я к этому моменту уже отвязался от рамы. Показав Ладе, чтобы молчала, прополз немного вперед, протянул руку, схватил карлика за ногу и дернул.
Он упал, заорав с перепугу, потом увидел меня и выдохнул ошарашенно:
Ты
Вывези нас отсюда, сказал я.
Вас? Кого вас? Некроз мне в печень, да ты с какой дыры вылез, управила?! От это встречка! А это кто с тобой?
Лада Приор.
Ого, какую подружку себе подцепил! А у меня редуктор не пашет, понимаешь ли
Не тяни гонзу за хвост, Чак. Вывози нас.
А ты не вякай на старших! ответил он. Меня из-за вас в ущелье держат, между прочим!
Ну так ты свалить отсюда хочешь или нет?
Он подергал серьгу в ухе и ответил:
Хочу, ясно же, что хочу. Так, ладно, быстро ко мне на термоплан, там решим, кого, куда и как.
Гетманов поблизости не было. Выбравшись из-под мотовоза, мы прошли за угол и оказались между двух складов, где стоял «Каботажник». Забравшись вслед за карликом внутрь, я присел на корточки под стеной возле двери. Лада встала рядом, отряхивая руки. Чак, раздвинув одну створку второй не было, и я припомнил, что ее своим крюком вырвал кочевник, быстро заговорил:
Башку мне так и так гетманы срубят и «Каботажник» отнимут. Говорят, что дирижабль небоходов где-то над ущельем сбили. А еще говорят, он ткнул пальчиком в Ладу, что ты на том дирижабле летела. Что ты изменница, предала отца, вот и
Заткнись! бросила она. Это ложь, и я не собираюсь ее слушать!
Может, и вранье, согласился Чак. Мне-то начхать, но гетманы вас ищут. Мимо «Каботажника» трижды проходили, внутрь заглядывали. А у меня газу нет, взлететь не можем, только ехать.
Тогда выруливай на дорогу, предложил я.
Мне одному с редуктором не совладать. Я вылезу, под днище заберусь. Он схватил гаечный ключ с лавки, протянул мне. В корме лючок открыт, на кругляше чугунном гайка, мне застопорить ее надо, я вниз подлезу и покручу болт, а ты гайку держи ключом. Понял?
Да.
Я взял ключ и выпрямился. Лада, шагнув к двери, загородила ее от Чака.
Марк, его нельзя выпускать! Ты погляди на его рожу хитрую Он позовет людей и таким способом откупится, сдав нас!
Нет у нас другого выхода, ответил я. Что еще делать? Здесь сидеть, пока не найдут?
Если б я вас сдать хотел, то еще пока мы сюда шли, шум бы поднял, добавил Чак. Так что не глупите, девушка.
Лада неохотно шагнула в сторону, карлик выставил наружу голову, огляделся и прыгнул на землю.
Оставайся здесь, сказал я Ладе и последовал за ним.
Я перевел дух, только когда мы затянули гайку и Чак, вернувшись в автобус, залез на водительское кресло. Перекинув рычаг, он сказал:
А мост-то разведен.
Как? Лада шагнула к лобовому окну. Почему? Он же почти всегда
Да из-за вас. Карлик не казался особо расстроенным. Я ж говорю: шухер по всему ущелью начался. Ну, ладно
Он сдвинул две рукояти, щелкнул переключателем на приборной панели, поерзав на сидушке, сел прямо и оглянулся.
Перепрыгнем? спросил я.
Угу. Топай на корму, управила. Рычаг какой тянуть, помнишь?
Помню.
Я прошел в задний отсек, сдвинул койку и открыл нишу с рычагом. Когда затарахтел двигатель, в отсек заглянула Лада.
Что вы хотите сделать?
Сейчас узнаешь, сказал я. Лучше сядь там где-то и крепко держись.
Готов? донеслось из кабины.
Да!
Как скажу, выпускай их!
Двигатель заурчал, и «Каботажник» покатил вперед, раскачиваясь на рессорах.
Распахнув ставенку над рычагом, я склонился к окну. Серая стена склада уползла назад, Чак вырулил на дорогу. В окошке показался каменистый склон ущелья.
Мотор загудел громче, и я обеими руками взялся за рычаг.
За спиной громко скрипнуло, в салон ворвался ветер. Выпустив рычаг, я прыгнул к двери, выглянул в средний отсек. Лада, до предела раздвинув створку, высовывалась из автобуса.
Они опускают мост! крикнула она, оглянувшись. Чак!
Вижу! отозвался он из кабины. Машина какая-то навстречу едет. Может, так проскочим, без крыльев? А, управила? Иди пока назад, но без команды рычаг не тяни.
Хорошо, ответил я. Только кричи погромче.
Я едва успел вернуться в кормовой отсек и присесть на корточки возле ниши, когда раздался отчаянный стон Лады:
Отец! Отец!!!
Пришлось бежать обратно. Девушка по пояс высунулась наружу, ветер трепал ее волосы. Схватив Ладу за плечи, я оттащил ее в сторону и выглянул.
Чё вы там орете?! крикнул Чак из кабины.
Мимо прокатил черный от сажи грузовик. В кузове, держась за бобину с остатками кабеля, стоял воевода Лонгин и двое гетманов. Суровое лицо старика было в копоти, чекмень изодран, один рукав обгорел, второго вообще нет. Спутники воеводы выглядели не лучше.
Останови! закричала Лада. Чак, останови!
Лонгин, увидев нас в дверях «Каботажника», прыгнул к кабине грузовика и забарабанил по крыше, поворачивая голову нам вслед.
Поздно, девушка! ответил Чак. Нам теперь обратной дороги нет мост разводят! А ты чего встал? Быстро рычаг тяни!
Я опять бросился в задний отсек, схватил ребристую рукоять и дернул. Вверху заскрежетало. Выглянув в окно, я убедился, что крылья вышли, и вернулся в салон, широко расставляя ноги на качающемся полу.
Мы неслись к мосту. Въезд на него перекрывал шлагбаум из сбитых досок, рядом стояла будка охранника с лебедкой на козлах у стены. Двое гетманов медленно, с натугой крутили длинную рукоять, поднимая ближнюю к нам секцию переправы.
Держитесь! прокричал Чак.
Я обнял Ладу за талию. С треском разлетелся шлагбаум, мелькнули изумленные лица часовых. «Каботажник» выкатился на мост. Проскрежетав бампером по наклонной секции, автобус подпрыгнул и будто завис над расселиной. Это длилось мгновение, потом он начал падать, кренясь на левый борт. Из будки на дорогу вылетел гетман, вскинул толстую длинную трубу. Густое облако порохового дыма окутало его. Из облака вырвалась огненная полоса.
В кабину! заорал я, схватил Ладу за руку и прыгнул к Чаку.
В автобус будто молния ударила оглушительный грохот, вспышка Взрывная волна тряхнула падающий на дорогу за расселиной «Каботажник», и я повалился на пол, отпустив девушку. По салону засвистели осколки, пробившие заднюю стенку. Лада вскрикнула. Ее развернуло спиной к двери со сдвинутой створкой.
Я пытался встать, хватаясь за стенку кабины. В ушах звенело, подернутый мутной пеленой мир качался. Прямо передо мной возникло лицо Лады, потом отодвинулось
На плече голос едва донесся сквозь звон в ушах. У тебя Но как же так?!
Что? выдохнул я, поднявшись.
Шрама нет!
Я понял, что Лада стоит в дверях, на самом краю, держась одной рукой за сдвинутую створку, а другой сжимая гнутый конец железки, торчащий из ее левого плеча. Кровь тонкой струйкой сбегала по нему и капала на пол.
Ты не Марк!
Отпустив дверцу, она показала на меня. Глаза девушки наполняли изумление и боль.
Ты не Марк! выкрикнула она. Шрама нет! «Каботажник» ударился передними колесами, взвизгнули покрышки, автобус закачался и вильнул. Чак победно завопил.
Лада! Я прыгнул к двери, но было поздно. Девушку бросило назад, и она спиной вылетела в проем.
Часть вторая
Херсон-град
Глава 9
Присев под стеной «Каботажника», я сжал голову руками и зажмурился. Перед глазами стояло лицо Лады. Она была по-настоящему изумлена и испугана в тот момент.
И она погибла из-за меня.
Или все же не погибла?
Чак, ты слышал, что она сказала?
Карлик быстро вел автобус через пустынную местность, лежащую за Инкерманским ущельем, в сторону поросших зарослями холмов. На вершине одного стоял покосившийся дом без крыши, других построек вокруг видно не было.
Ты слышал, Чак?
Да уж слыхал, ответил он наконец. Только ни мутанта не разберу, что это может значить. Ошиблась, наверно, девка.
Ошиблась? Нет, я помнил ее взгляд, помнил, как она крикнула: «Ты не Марк! Шрама нет!»
Нет, слишком она была удивлена. Если у хозяина Херсон-Града здесь шрам, я провел ладонью по груди, то куда он делся? Шрамы не исчезают ни с тела, ни с души.
Карлик не ответил. Солнце подобралось к зениту, было жарко. Автобус раскачивался на земляных горбах, гудел мотор, что-то мелко дребезжало под полом. А я сидел под стеной, закрыв глаза, и пытался собрать воедино разбегающиеся мысли. Что теперь? Я управитель Херсон-Града или нет? Если все же управитель мне надо ехать в свой город. Но если это неправда? Что вообще делать тогда? И почему Мира уверяла меня, что все именно так? Значит, хотела получить какую-то выгоду из обмана. Хорошо, она могла подговорить Власа, и он врал вместе с ней, но ведь Авдей был искренен в своей ненависти ко мне. Меня узнали Якуб, воевода, да и сама Лада
Что все это значит, в конце концов?!
А может, наплевать на все? Сказать Чаку, чтобы вез меня куда угодно, лишь бы подальше от Херсон-Града и ущелья гетманов, спрятаться где-то в глуши, заняться охотой или чем-то другим, забыть и про Ладу Приор, и про Херсон-Град?
Нет. Я буду постоянно думать о случившемся. Надо разобраться во всем сейчас.
Чак, ты слышал что-то про мою семью?
Ну, про батю, Сида-старшего, все слышали
А про мать?
Про мать мало что говорили. Из кочевых она. Перед самой смертью Августа вернулась к своим. Причем вроде как не просто вернулась сбежала из Херсон-Града. А зачем, почему от сынка родного бежать? Не знаю.
Когда я очнулся в лодке, за мной гнались кочевые. Может, это как-то связано с моей матерью?
Да я откель знаю?
А как ты попал к гетманам?
Ну, свернул туда, когда баба эта татуированная со своими ушла. Я в Инкермане баллоны наполняю иногда, гейзеры же там. В общем, прикатил как обычно, и тут вдруг не выпускают меня! Решили, наверно, термоплан мой в войне против херсонцев использовать. Я навроде как свободно там по площадке ходить мог, да указ охранникам был даден, чтоб не выпускали меня из ущелья и газом не давали заправляться. Еще механикам сказали мне не помогать.
Мы едем в Херсон-Град?
Автобус достиг расселины между холмами, и стало темнее.
А куда ж еще?
Раньше ты там бывал?
Ха! Я везде бывал. Чака везде знают, управила. Хотя, получается, ты теперь не управила у нас, да? Ладно, не важно. И на Корабле Чака знают, там я тоже швартуюсь, и в Арзамасе знают, и в Московии, и даже в Твердыне Киевской!
Мы проехали холмы, и впереди раскинулась пустошь, покрытая невысокими скалами, которые напоминали угловатые, плохо отесанные надгробные памятники.
Кладбище, сказал карлик. Так это место называют.
Я выпрямился и прошелся вдоль стены, придерживаясь за нее. Чак, прищурившись, выглянул из кабины.
Ну и рожа у тебя потерянная. Не знаешь, чё дальше делать? Короче, щас в Херсон-Град надо пилить, все одно больше никуда не доедем. Горючки мало, «Каботажник» мой побитый весь. Нас любая банда кетчеров одолеет или еще кто наскочить может. Так что я в Херсон-Град по-любому, у меня там механик знакомый, я к нему так и так собирался, потому что должен он мне кой-чего. А ты решай. Хотя ежели таки не управила ты так что тебе там делать?