Я оскорбил честь твоей дочери, хромой. Что подумают другие охотники, когда узнают, с кем она целовалась? Кем ее станут считать, если решат, что это было добровольно? Неужели тебе все равно? Я готов за это ответить. Как мужчина мужчине. Только ты и я. Никакого огнестрела. Насмерть.
Даже Николай застыл от такого заявления. У отца побелели губы. Дядя Миша сдавленно охнул. Я не могла поверить своим ушам. Так вот к чему стремился лекхе! Он довел ситуацию до такого предела, когда в ответ на милосердие главного охотника бросил тому в лицо оскорбление и вызвал на смертельный поединок. Папа находился в трудном положении. Нога не позволила бы ему полноценно бороться, а предусмотрительный Ивар ограничил использование огнестрельного оружия, вынуждая к ближнему бою. Отказаться отец не мог без потери репутации пусть даже в глазах дяди Миши. Не будь рядом старого охотника, мы бы с Колей попробовали отговорить его от подобного шага. Но в то же время, несмотря на все кодексы чести, я никак не могла допустить, чтобы папу убили.
Отец едва заметно кивнул. Мое сердце оборвалось. Ивар прищурился и, позвякивая кандалами, принял сидячее положение.
Месть. Лекхе собирается мстить моему отцу за ту историю с семьей. Хочет рискнуть и умереть самому или убить врага.
Думаю, отец вполне может выбрать представителя, заявил Николай, который успел опомниться от удивления. Он взглянул на пленника. Как и ты, лекхе. Если хочешь, призови своего фамильяра.
Я сама говорила брату о том, что у чужака нет фамильяра, и теперь слова Коли прозвучали как насмешка.
Я буду драться только с ним, глухо ответил Ивар и кивнул в сторону папы.
Не-а, мой брат поиграл пистолетом и ухмыльнулся. Наша земля. Наш клан. Наши правила. Сейчас я об тебя только размялся. А за сестру и попотеть не жалко. Готовься, кобель.
Пленник явно не ожидал, что дело так повернется. Его брови нахмурились, лицо стало озадаченным. Коля, наоборот, расправил плечи и повеселел. Теперь перевес сил был в пользу него. Я не сомневалась, что Ивар протянет недолго, если выступит против самого старшего и самого сильного из моих братьев.
Неужели мужчины не могут обойтись без смертей?!
Я выдохнула, сама не понимая, что толкает меня вмешиваться в это дело.
Лекхе оскорбил мою честь, произнесла я громко и четко, хотя внутри не ощущала такой уверенности, поэтому мое право получить сатисфакцию. Я сама за себя постою.
Все собравшиеся уставились на меня, как на привидение. Не исключая Ивара. Ага, мне снова удалось вывести его на эмоции. Вполне однозначные эмоции, к слову.
Он был просто в шоке. Проклятый лекхе! Сколько можно спасать его задницу? Если он и в этот раз все испортит, я просто умою руки.
Кира, ты не можешь выйти против него, строго заметил отец. Этим должен заниматься кто-то из мужчин твоего клана.
Я заглянула в его усталые глаза и мысленно попросила прощения. К сожалению, единственный выход не оставлял мне выбора.
Это если бы я была простой и беззащитной девушкой. Или пожилой женщиной.
Но ты и есть беззащитная девушка! повысил голос папа. Мое упрямство его задевало.
Я не беззащитная. Я все умею. Коля меня учил, я перевела извиняющийся взгляд на брата. Как бы, по-твоему, я поймала этого лекхе, когда всех вас не было рядом?
Николай побледнел.
Это правда? угрожающим тоном поинтересовался у него отец.
Если бы брат мог убить меня на месте, то наверняка бы это сделал. Намерения так и читались на лице.
Да, наконец, выдавил он. Кира обучена самому необходимому.
Ивар тихонько присвистнул, и мне захотелось прибить его чем-нибудь тяжелым.
Все равно я не выпущу единственную дочь против лекхе! возмутился отец.
Сейчас я говорю не как твоя дочь, а как охотник.
Технически, Кира имеет право на то, о чем просит, вмешался дядя Миша, и я мысленно поблагодарила его за поддержку.
Отец так на него посмотрел, что старик смутился.
Значит, ты больше не охотник, папа шагнул ко мне, сгреб в кулак пулю и дернул цепочку на шее.
Резкий щелчок и я ощутила, как две тонкие змейки сползли по груди. Пуля осталась в руке папы, а концы цепочки свисали вниз и покачивались. Слезы едва не брызнули из моих глаз. Столько лет я ждала этого подарка! И теперь, побыв всего полдня охотником, лишилась. И все ради человека, которого знала от силы полчаса. Да что со мной такое?!
Разговор окончен, отрезал отец. Коля, а с тобой я хочу поговорить по поводу Киры.
Брат позеленел. Его ждала расплата за то, что ослушался отца и учил меня.
Технически, ты все равно не можешь отказать Кире, послышался мягкий, но неумолимый голос дяди Миши. Она потребовала права защищать себя, когда еще была охотником.
Нет! зарычал отец, повернувшись всем корпусом к нему и сжав кулаки.
Нет! зачем-то прорычал следом Ивар. Впрочем, его мнение вряд ли кого-то волновало.
Дядя Миша вздрогнул, но не сдался.
Да. Это закон нашего клана. Охотник имеет право требовать самому постоять за себя.
Папа бросил мне взгляд как ножом пронзил. Но я выдержала его.
Хорошо, он закрыл глаза ладонью и простонал: Поверить не могу, что отправил свою дочь на смертельный поединок.
Все равно мы знаем, кто победит, многозначительно проворчал Николай, убирая пистолет в кобуру. В кандалах сильно не развернешься.
Он нагнулся и подхватил пленника, чтобы увести. Ивар уставился на меня, и в его глазах читалось раздражение. Недоволен исходом? И кто из нас теперь темный невежественный человек, раз не понимает очевидного? Мне придется убить лекхе, только в отличие от своего брата я постараюсь не причинять жертве сильной боли при этом. Там где Коля стал бы мучить пленника, там, где папе, возможно, не хватило бы сил, я буду быстрой и милосердной. А потом отвечу перед дорогими родственниками за представление, которое устроила.
И все это в собственный день рождения!
Я скорчила Ивару мрачную гримасу и прошипела:
Ненавижу тебя!
Глава 5
Глупая девчонка!
Ивар не хотел ее убивать. Он хотел овладеть ею. Бесконечно целовать нежные губы и сжимать в своих объятиях такое хрупкое по сравнению с ним самим тело. Он попробовал ее поцелуй всего пару жалких секунд, но до сих пор отчетливо ощущал его сладкий вкус. Она пахла цветами и медом. Очертания ее фигуры так и стояли перед глазами. Он стал твердым, как камень, еще в тот момент, когда в голову только пришла мысль ее поцеловать.
Когда она трогала его, он извивался, страдая, что связаны руки. Это стало самой худшей пыткой для Ивара. Ее братья со своими ножами могли курить в сторонке по сравнению с ее нежными прикосновениями, посылающими волны тока внутрь него. Даже проклятое железо не причиняло таких мучений, хотя, провисев какое-то время, Ивар был уверен, что запястья сожжены до костей. Его спасла только способность восстанавливаться. Плоть сопротивлялась разъедающему эффекту, но вместе с кожей и мышцами оживали и нервные окончания, и из-за этого чувствительность не притуплялась.
Ивар не был уверен, что убить отца девчонки, а потом присвоить ее саму хорошая идея. Но он уже не мог помыслить о том, чтобы отказаться от ее присвоения. Он планировал взять ее себе. Просто потому, что не смог бы по-другому. Презрение к ее клану смешалось в нем с непристойными мыслями о том, как он лишит ее невинности. Это тоже казалось своеобразной местью ее клану.
Ивар никогда не слыл романтичным мечтателем. Он не собирался связывать с дочкой врага свою жизнь. Ему требовалось только погасить желание, вспыхнувшее так внезапно. Все женщины рано или поздно надоедают, нужно лишь не противиться самому себе и делать с ними то, что хочется. Но даже когда Кира наскучила бы Ивару, убивать ее он не планировал. Отпустил бы с легким сердцем. После связи с ним она все равно уже никогда не пользовалась бы уважением среди своих. В их глазах она стала бы нежным белым лепестком, навсегда измазанным в дегте.
Ивар решил это, пока ее брат здоровенный амбал с бычьим выражением глаз тыкал ему в горло своей «пушкой». На языке ощущался привкус металла, пороха и крови. Но Ивара не так-то просто было сбить с намеченного пути. Он знал, за что борется. Все шло по плану. По импровизированному и, возможно, не до конца продуманному плану, но Ивар провел достаточно времени среди людей, чтобы уметь предугадывать их реакции. Он рисковал получить пулю, но почти не сомневался, что девчонка его спасет. Слишком уж сильно она дрожала от его поцелуя и слишком сладко вздыхала, когда он прижался к ней, разгоряченный нежностью и податливостью. Она тоже захотела его, сладкая маленькая сучка, и готова была добровольно пойти против всех запретов.
Так зачем она полезла в самое пекло и спутала ему все карты?
Да у него рука не поднимется свернуть ей шею! Но и самому умирать как-то не хотелось. А ведь в живых должен остаться лишь один из них.
Ивар настолько озадачился проблемой выбора, что позволил протащить себя, как быка на убой, через весь двор и швырнуть в клетку. Следом на грязную землю полетела его одежда. Звякнул ключ в замке. Послышались удаляющиеся шаги.
Не без отвращения он огляделся. Тут же радостно воскликнул, увидев совсем рядом, через решетку, Байрона и Лекса. Их посадили в соседнюю клетку и, видимо, не пытались мучить, как его самого. По крайней мере, не раздевали. Но радость Ивара быстро испарилась, когда он заметил угрюмо поникшую темноволосую голову Лекса, который сидел в углу, и бледное лицо Байрона, растянувшегося на земле. Последний прижимал руки к животу, между пальцев сочилась темная кровь.
Байрон! Ивар бросился к решетке, вцепился в нее, но тут же обжегся и отпрянул. Особое железо.
Его подстрелили, мрачно пояснил Лекс и добавил: Я уж думал, тебя тоже.
Нет, я в порядке, скороговоркой объяснил Ивар. Он кивнул в сторону раненого: Он пробовал призвать фамильяра?
Здесь? удивился Лекс. Клетки непростые.
Это понятно, поморщился Ивар, но сразу после ранения почему не призвал? Он же истечет кровью!
Байрон пошевелился, его тонкие черты лица исказились от нестерпимой боли, белесые ресницы затрепетали.
Я боялся, что охотники увидят в этом угрозу и еще раз выстрелят, с трудом проговорил он. Мы ведь не имеем права вступать в осознанный контакт с фамильярами.
Ивар выругался сквозь зубы.
В задницу их законы! Мы имеем право только подыхать от их пуль.
Мы здорово облажались, да? протянул Лекс.
Ивар схватил джинсы, привалился спиной к прутьям и, не обращая внимания на жжение металла, принялся засовывать ногу в штанину. Со скованными руками одеться оказалось непростой задачей.
Мы выберемся отсюда, проворчал он, застегивая «молнию». Я вас сюда притащил, мне и вытаскивать обратно.
Мы не выберемся, жалобно застонал Байрон. Мне холодно. И я почти не чувствую ног!
Слегка дрожащей рукой Ивар вытер засохшую кровь с губ.
Выберемся, я сказал! упрямо повторил он. Байрон, ты прямо как девчонка! Я даже удивляюсь, почему тебе достался сокол, а не курица в качестве фамильяра.
Без фамильяров нам не выбраться, подхватил Лекс. Ох, и разозлится твой отец, когда узнает!
Мой приемный отец, с нажимом ответил Ивар, ничего не узнает. Он будет думать, что мы веселимся с городскими шлюхами. Чем мы, как вы оба видите, сейчас и занимаемся. Поняли?
Он обвел взглядом друзей. Лекс хмыкнул, а Байрон вздохнул:
У тебя есть план? Скажи, что он есть, потому что у меня на самом деле отнялись ноги.
Ивар осмотрелся, чтобы убедиться в отсутствии охотников. Клетки стояли вдоль амбара, и, к сожалению, оставалась вероятность, что кто-то может подслушивать из-за стены, но в остальном поблизости никто не наблюдался. Охрану не ставили, ведь клетку из особого железа не сломать никому из лекхе. Даже Ивару. Толстые прутья жглись как адово пламя, стоило дотронуться.
Когда за мной придут, сообщил он, доверительно понизив голос, я попробую сбежать и вернуться с подмогой.
Они подстрелят тебя, обреченно заметил Байрон, не успеешь до леса добежать.
Но я попробую.
А почему ты уверен, что придут именно за тобой? прищурился Лекс. Тебя уже пытали, а вот нас еще нет.
Потому что я вызвал Хромого на смертельный поединок.
Ты что?!
У обоих друзей краска сошла с лиц.
Да, да, не самая лучшая идея, неохотно признал Ивар, но он стоял так близко, что меня переклинило. Я не смог побороть желание вцепиться в его глотку и отомстить за свою семью.
Отец тебя убьет за это, Лекс посмотрел на друга круглыми глазами. Ты что, рассказал, кто ты такой и зачем явился? Он уронил голову на сложенные руки. Нет, мы точно не выберемся. А в заповеднике теперь еще и охрану утроят, зная, что лекхе хотят вернуть себе жилу! Они-то считают нас покоренными!
Я что, похож на идиота? рявкнул Ивар, чтобы пресечь панику среди друзей. Конечно, я не сказал. Прикрылся тем, что поцеловал дочь Хромого. Девчонка сама подошла такая возможность! Поверь мне, даже своих детей охотники ценят меньше, чем жилу. Если бы я признался, а потом победил меня все равно изрешетили бы на месте. Так просто они нам это место не уступят. А вот если бы я убил Хромого из-за дочки, возможно, сумел бы выкрутиться.
Звучит так, как если у тебя все равно не осталось бы шанса, заметил Лекс.
Шанс был. Я рассказал обо всем девчонке. Сделал ставку на ее сочувствие. Женщины не так жестоки.
Охренеть! Лекс схватился за голову.
И ничего не охренеть, проворчал Ивар. Никому она не скажет. Мы заберем ее с собой. Когда сбежим.
Угу. Ну да. А сначала ты один скованными руками всех здесь замочишь, друг указал на покрасневшие запястья Ивара, плотно охваченные железными скобами.
Ивар послал тяжелый взгляд в сторону леса.
Надеюсь, у меня появится такая возможность когда-нибудь.
Он ошибался. Возможности не появилось. В скором времени трое охотников подошли к клеткам. Двое, постарше, держали оружие наготове, а третий, в котором Ивар узнал уже знакомого ему брата Киры, нес длинную толстую цепь, которая оканчивалась железной скобой.
Надевай! приказал он и бросил конец цепи со скобой между прутьев решетки.
Ивар демонстративно не сдвинулся с места.
На ногу надевай. Оглох?
Он поднял глаза, готовый броситься в тот момент, как откроется клетка. Он не станет драться с девчонкой-охотницей. У него другие цели.
Пистолет, направленный в клетку друзей, быстро остудил его пыл и заставил пересмотреть приоритеты. Скрипнув зубами, Ивар сгреб с земли обжигающее железо и застегнул скобу чуть выше щиколотки. Для этого пришлось подвернуть штанину. Металл обхватил ногу. Зубцы плотно вошли в пазы. Не сломать.
Хороший песик, ухмыльнулся брат Киры и только тогда открыл клетку.
О том, чтобы сбежать, теперь не шло и речи. Охотник крепко намотал свободный конец на руку, но даже если Ивару бы и удалось вырваться, цепь не позволила бы развить нормальную скорость.
Угрюмо насупившись, он побрел впереди конвоя, позвякивая цепью при ходьбе.
Его ждали на широком расчищенном месте, прямо возле той сосны, где недавно подвешивали. Охотники образовали что-то вроде круга. Они с недоверием посматривали на Ивара, пока тот приближался. Он сглотнул, заметив, что почти у каждого за плечом или у пояса есть оружие, и мысленно посоветовал себе готовиться к худшему.
Хромой сидел на складном стуле, уперевшись руками в бедра. Рядом с ним Ивар заметил того старика, который вступился за Киру и помог ей добиться участия в поединке. Сама она тоже стояла неподалеку, нервно поправляя кожаные митенки. Девчонка успела переодеться в обтягивающие штаны и короткую куртку, и выглядела очень сексуально в такой одежде.
Солнце спряталось за тучи, и начал накрапывать дождь. От влаги волосы Киры, забранные в высокий «хвост», ложились на одно плечо непослушными завитками. Неудивительно, что Хромой ее прятал. Если бы девчонка родилась лекхе и жила в гетто давно бы уже ходила с пузом. Желающие сделать ее своей в очередь бы выстроились. Да и среди обычных мужчин наверняка возник бы ажиотаж. Ей повезло, что она выросла в глуши, окруженная лишь родственниками да наемниками, которые слишком боялись ее отца, чтобы заглядываться на нее.