Еще один в коридоре громко, на все ведомство сетовал на злобствование молодого господина: «Сам-то никогда не занимался растениями, а как я сказал, что цветы засохли, выбранил меня! А ведь я, как мне приказали, столько раз набирал воду в дальнем водопаде! Выходит, это я дурень, что так серьезно подошел к делу?»
Третий не имел сил ругаться и лишь уныло кивал, проливая слезы: «Он вынудил меня выполнять все задания, которые дали ему. А потом еще и учитель ругал меня, мол, почему я не заставил потрудиться молодого господина. И когда он спросил об этом хозяина, тот заявил, что прислужник сам это сделал, и я не знал, как поступить. А пока я делал все за господина, сам он отправился в квартал развлечений».
На самом деле прислуживать наследнику самая короткая дорога наверх. И правда, первые вороны шли к нему работать по собственному желанию. Но уже через несколько дней они были измотаны и заявляли, что с них хватит. Такое преображение пугало.
При дворе почти никто не знал характера молодого господина, ведь до сих пор он жил во внешнем мире. Когда же он вернулся, за какой-то месяц даже до чиновников низкого ранга донеслась весть о том, что «Его Высочество невероятно пустоголов».
Однако Киэй вовсе не считал такое положение дел нормальным.
Конечно, у Его Высочества хотя и нехорошо так говорить проблем немало. И все же я часто думал: как же можно из-за этого сразу бросать должность?
Похоже, он хотел сказать, что прежним прислужникам, которые быстро отказывались от работы, не хватало упорства.
Киэй был наследником Северного дома, и из всех четырех домов в Северном родилось больше всего воинов, а потому он, как и Юкия, считал сынков аристократов из Тюо слабаками.
А ты закален жизнью в Тарухи, нельзя сказать, что у тебя недостаточно упорства. Вот я и подумал, что о тебе незачем беспокоиться, поэтому и поддержал мнение твоего деда. Ты первый, кто так долго продержался у Его Высочества. У меня глаз верный, довольно засмеялся Киэй. Наверное, он не знал, как Юкию прозвали дома, в Тарухи.
В конце концов, Юкии повезло, что он понравился, но оступись юноша хоть чуть-чуть и он не просто не продержался бы долго, но еще и заработал бы звание «позора северной земли». А ведь еще немного так бы и произошло. И в страшном сне такого не увидишь.
Пока Юкия сидел, неопределенно улыбаясь, принесли письмо, которое он ждал. К тому же для Киэя, похоже, пришел какой-то приказ, и он засуетился. Юкия, толком не попрощавшись, быстро ушел.
Пока молодой господин гонял юношу и в хвост и в гриву и тот целыми днями бегал по дворцу, Юкия кое-что понял: при дворе о Его Высочестве думают не очень-то хорошо.
Всюду, куда его отправляли с поручениями, жаловались, что молодой господин не соблюдает общие правила. Находились и недовольные тем, что именно он займет престол. Однако дело было не только в странном поведении самого наследника: похоже, масла в огонь подливали и успехи его родного старшего брата, Нацуки.
Около десяти лет назад лишенный статуса наследника после дворцового переворота, Нацука благодаря своей незаурядной натуре все так же завоевывал симпатии воронов. С его светлым умом, любезностью, решительностью, которую он проявлял в нужный момент, да еще таким высоким ростом и приятной внешностью было бы странно не снискать любовь народа.
К тому же Нацука очень напоминал прежнего Золотого Ворона, знаменитого своей мудростью. Высшие чиновники, помня прежние времена, конечно, не говорили ничего вслух, но были заметно недовольны нынешним правителем, плясавшим под дудку четырех домов, и, очевидно, возлагали на Нацуку большие надежды.
И вдруг десять лет назад происходит переворот, и Нацука теряет свое положение после такого разочаровались многие. А новый наследник выскочка, только что вернувшийся из внешнего мира, выделялся лишь своими странностями и потому не шел ни в какое сравнение с Нацукой, которого твердо поддерживали не только молодые, но и старые чиновники высокого ранга. Похоже, нынешнему молодому господину симпатизировал только Западный дом, родной дом его матери.
Даже если бы все было не так, то с его-то характером должно быть, врагов у него много.
С такими мыслями Юкия вернулся в Сёёгу.
К этому времени дни стали гораздо длиннее. А поскольку молодой господин почти всегда возвращался после наступления сумерек, Юкия, казалось, мог не спеша заканчивать работу под лучами заходящего солнца.
Крепко держа в когтях сверток с документами, Юкия в облике птицы медленно опустился во дворе Сёёгу и вздрогнул от удивления, столкнувшись с разъяренным молодым господином.
Ваше Высочество! Как вы рано изволили вернуться!
Это ты опоздал! Я уже устал ждать!
Едва успел Юкия превратиться в человека, как молодой господин схватил его за шиворот и широко зашагал вперед.
Что случилось-то? запротестовал Юкия, которого почти тащили следом.
К счастью или к несчастью, за эти полмесяца, выполняя всяческие нелепые поручения, Юкия почти перестал робеть перед хозяином.
Сам пойду! отрезал он и попытался стряхнуть руку молодого господина. Тот сразу выпустил слугу.
Куда вы?
Молодой господин ворвался в Сёёгу и шел, похоже, в сторону дворца. Однако Юкия не мог вспомнить, чтобы тот по своей воле ходил туда. Он сообразил: что-то случилось, однако, услышав слова наследника, который смотрел только вперед, невольно сглотнул.
В тронный зал. Похоже, отец объявил срочный сбор.
В тронный зал?
Спеша за молодым господином, Юкия на миг запнулся.
Тронный зал Сисиндэн, «лиловые покои», главный зал дворца Его Величества Золотого Ворона и в то же время единственное место для общения со двором. Туда крайне редко позволяли заходить, и, даже когда разрешение было получено, сам зал обычно не открывали. Как правило, туда допускались чиновники высшего ранга, напрямую связанные родственными узами с четырьмя домами, а также ятагарасу из дома Сокэ, родственники Золотого Ворона.
И теперь, глядя на молодого господина, который собирался бесцеремонно влететь туда, Юкия вдруг спохватился: ведь это же наследник престола. Он бросил взгляд на спину хозяина: тот поверх лаково-черного уэ накинул лишь светлое хитоэ. Выглядел он как простой музыкант, но это было обычно для него. Внешне он ничуть не походил на наследника, да и вел себя очень странно.
Будущий правитель безжалостно раздавал приказы: сделай то, сделай это, но при этом, как ни странно, ничуть не важничал. Он нахально провоцировал Юкию словами и поступками, но, когда тот протестовал, ни в коем случае не повышал голос. Напротив, если в словах Юкии можно было заметить непочтительность, он даже смотрел на слугу с интересом.
Благодаря этому за то недолгое время с момента приезда Юкия совершенно лишился ощущения, что прислуживает наследнику престола, и чувства благодарности за это не испытывал. Поскольку сам молодой господин не обращал на свой статус внимания, слова Юкии становились все беспощаднее, однако на людях, конечно, он избегал фамильярности.
Когда они перешли мост и вошли во дворец, Юкия напомнил себе быть осторожнее. Здесь он оказался впервые, даже воздух вокруг поменялся, встречалось больше нарядных гвардейцев, а одежды, которые во дворце и так роскошны, стали еще великолепнее.
Так они вдвоем добрались до тронного зала. Из коридора в него вели двери, украшенные великолепной резьбой с изображением деревьев апельсина-татибаны и сакуры, у входа выстроились солдаты в форменной одежде.
Двери были плотно закрыты.
Кажется, отсюда нельзя войти.
В ответ на слова Юкии молодой господин сощурился, и тут раздался веселый голос с хрипотцой:
Надо же, Его Высочество! Кажется, вы припозднились.
Увидев того, кто это сказал, Юкия подумал: «Экое роскошное платье нацепил!»
Говоривший казался постарше юноши, но еще не был зрелым мужчиной во цвете лет. Этот ворон даже не пытался спрятать дерзкую улыбку и выглядел очень уж злорадно. Изо рта торчали, заходя друг за друга, неровные зубы словно клыки, которые в лучах светильника сверкали желтым. Из-под толстых бровей горели неугасимым огнем немного выпученные глаза. Нечесаные волосы кое-как собраны в узел, лицо смуглое, на плечах богатая накидка с золотым вышитым гербом в виде стилизованного колеса. В отличие от Нацуки, тоже крупного, но гармонично сложенного, у этого плечи были широкие, но мускулистые, точно бревна, а руки и ноги слишком длинные. Даже через толстую парчу угадывалось его мощное тело, на котором одежда чуть не расходилась по швам. От него словно исходила невероятная уверенность в себе. Этот пугающий облик повергает в трепет любого и обладает меж тем странной силой, не позволяющей отвести от него взгляд.
Ты ведь Мититика из клана Минами-Татибаны?
При звуке голоса молодого господина мужчина, которого назвали Мититикой, чуть заметно улыбнулся.
Верно. Какая честь для меня: вы, кажется, изволили запомнить мое лицо. Однако, поскольку я покинул свой дом, я больше не Мититика из Минами-Татибаны, а называю себя просто Рокон[4].
И почему ты здесь? Разве ты не должен охранять моего брата?
В накаленной атмосфере только Рокон выглядел по-прежнему спокойно и расслабленно.
Да потому, что господин Нацука находится за этой дверью, указал Рокон подбородком на тронный зал.
Молодой господин помрачнел:
Тебе что, кто-то приказал остановить меня?
Взгляд наследника остановился на мече величиной почти в человеческий рост в руках у ворона, который держался чуть поодаль за спиной Рокона. Меч казался настолько огромным, что его легко можно было принять за украшение, однако, если его вытащат из ножен, сопротивление будет бесполезно.
Только безумец устроил бы кровопролитие перед тронным залом, да еще выступив против будущего правителя. Это было понятно, и все же вокруг Рокона витало ощущение опасности и почему-то казалось, что он способен на подобное.
Впрочем, в ответ на слова молодого господина Рокон громогласно расхохотался:
Шутить изволите! Мне никто не может приказывать, а тот, кто может, господин Нацука не пойдет на такое. Еще не отсмеявшись, Рокон продолжил: И все равно ворота уже заперты. Даже вам туда никак не попасть.
Когда начиналось заседание государственного совета, двери тронного зала закрывались изнутри на ключ. Что бы ни случилось, их нельзя было открыть снаружи, и до окончания совета никто их не трогал.
Словно говоря: «Я мешать не буду», Рокон, ухмыляясь, сложил руки на груди и напустил на себя важный вид.
Ты хочешь сказать, что мне не войти в тронный зал? легко отмахнулся молодой господин, и, доказывая, что это невозможно, прошел мимо беспокойно переглянувшихся стражников, и встал перед дверьми.
Открывайте! прозвучал его звонкий голос.
Тут же в замке повернулся ключ.
Не обращая внимания на Рокона, который еще больше выпучил круглые глаза, наследник обернулся к Юкии:
Иди за мной.
Не успел тот сообразить, что обратились к нему, как двери тронного зала открылись.
Глава вторая
Пустоголовый молодой господин
Ах, как странно вышло, пробормотал про себя глава Северного дома и с деланым хладнокровием обвел взглядом всех присутствующих.
В огромном тронном зале, обшитом досками, было так просторно и светло, что и не подумаешь, будто это внутреннее помещение дворца.
Трон Его Величества нынешнего правителя стоял выше остальных сидений, и между ним и местами глав четырех домов свисали украшенные круглыми кристаллами занавеси. Четыре сиденья располагались так, что попарно смотрели друг на друга, и на них в темно-алых церемониальных одеждах расселись главы четырех домов. Между ними и правителем сидел и Нацука в лиловом монашеском облачении, поверх которого была переброшена через плечо широкая золотая накидка.
На каждой стене перламутровые инкрустации по черному лаку изображали цветы и празднества того или иного времени года. С перил свисали на лиловых шнурах серебряные колокольчики и темно-лиловые занавеси с вышитым золотыми нитями гербом в виде ниспадающих ветвей глицинии в солнечном круге. Все это было прекрасно видно, потому что вокруг рядами стояли ярко-белые светильники.
За главами домов, на менее почетных местах сидели напряженные чиновники из разных ведомств, все высшие аристократы и родственники четырех домов. Они сосредоточенно смотрели на женщину, которая только что с безучастным видом высказала нечто невообразимое.
У нее были точеные черты лица, а в глазах светилась сильная воля. Она стояла в той же одежде, что и чиновники, но без головного убора. Короткие прямые черные волосы лишь прикрывали затылок.
Таких женщин, как она, отказавшихся от родных семей и служивших при дворе как мужчины называли падшими, ракудзё. Став ракудзё, женщина уже не имела пути назад, но взамен могла ожидать к себе равного с мужчинами отношения при дворе. Здесь она, под мужским именем Сёин, стояла не как женщина, а как один из чиновников. Более того, она занимала наиболее близкий к Его Величеству пост стала личным секретарем правителя. Пожалуй, здесь эту женщину правильнее будет назвать его представителем.
Так что же? прокашлявшись, нарушил долгую тишину глава Западного дома, сидевший по правую руку от главы Северного дома. Его Величество хочет лишить Его Высочество молодого господина престола?
Не изменив невозмутимого выражения лица даже под убийственными взглядами, Сёин внушительно кивнула.
Нет сомнений, что это означает именно то, что изволил высказать министр Запада.
Интересные шутки вы шутите, вдруг рассмеялся глава Западного дома, тряся рыжеватыми усами. Ведь уже десять лет назад поставили точку в разговоре о том, кто будет наследником престола. Так почему вдруг сейчас вы говорите такие глупости?
Его раскатистый гулкий хохот прогремел в пустом пространстве тронного зала. Кроме главы Западного дома, никто даже не улыбнулся.
Ничего глупого в этом нет, это прямое намерение Его Величества. Или вы хотите посмеяться над словами Его Величества? равнодушно спросила Сёин.
В ответ хозяин западных земель хлопнул себя по колену дощечкой сяку[5].
Прошу прощения. Если Его Величество действительно этого желает, я приношу свои извинения. Однако веселился я не над его намерением.
А над чем же?
Глава западных земель пристально посмотрел на Сёин:
Над полумерами, потому что это прозвучало так, будто его намерение это намерение правительства.
Воздух зазвенел от напряжения.
Сёин вернула главе Западного дома такой же пристальный взгляд, и тот иронично улыбнулся:
Совет не может желать лишить Его Высочество престола. Не вы ли этого хотите, госпожа Сёин?
Что за глупости! Вы хотите сказать, что я, стремясь к личной выгоде, извращаю слова Его Величества?! Я такими вещами не занимаюсь, делано засмеялась Сёин, и глава Западного дома не стал отрицать.
Прощу прощения, я не совсем это имел в виду. Конечно, госпожа Сёин не станет заниматься подобным ради исполнения своих стремлений. А как насчет стремлений Ее Величества супруги правителя, желающей сделать господина Нацуку следующим Золотым Вороном?
При этих словах Сёин изменилась в лице. Атмосфера между ними сразу накалилась, и, заметив это, глава Северного дома закрыл глаза: «Ах, болван, он все-таки это сказал!»