Что ж, в любом случае не важно, какой выбор она сделает. Это мой ребёнок, и я не собираюсь сидеть сложа руки и делать вид, будто ничего не произошло. Мой ребёнок, когда родится, должен жить у меня, со мной.
А Тамара Я обещал ей купить самый лучший донорский материал. Тамара женщина, а значит, родит ещё одного ребёнка, но уже для себя, как того и хотела.
Глава 3
* * *
И почему я должна встречаться с Ладомирским именно на его территории?
Пыхтела от злости, но отмотать назад своё согласие было уже слишком поздно.
Этот гад специально позвонил мне в семь утра, поставил перед фактом, что встреча сегодня в десять в его офисе, и назвал адрес. Пока я спросонья пыталась сообразить, кто это мне звонит и требует явиться к десяти, он ещё добавил своим властным тоном, что встреча нам обоим необходима, и если я не хочу проблем, то должна обязательно явиться!
Буркнула «хорошо», и на этом разговор был завершён в трубке послышались частые гудки. И только потом на меня снизошло озарение. Кто бы мог подумать? Я, оказывается, такая дура.
Ладомирский ещё не начал переговоры, а уже пошёл на шантаж.
Теперь вот злилась, с остервенеем чистила зубы и рисовала перед глазами картину, как буду убивать Ладомирского.
Интересно, если распилить человека, много ли крови из него выльется?
Что ж, ладно, схожу в клетку к тигру, посмотрю, как живут нынче богатые циники.
* * *
Когда меня встретил в фойе ультрасовременного офисного здания мужчина со взглядом Цербера, я сразу поняла, что разговор будет не просто сложным, а на грани жизни и смерти.
Руслан Германович вас уже ждёт, равнодушным тоном произнёс Цербер.
Подождёт, не смогла не съязвить, но мужчина и бровью не повёл, лишь галантно пропустил меня первой в лифт.
Мы поднялись нас на последний этаж высотки, раздалась мелодичная трель, и двери разъехались в стороны.
Я вышла из лифта и огляделась. Роскошный дизайн в другой ситуации вызвал бы моё восхищение вкусом хозяина этого офиса, но именно в этой ситуации я почувствовала лишь глухое раздражение.
Кстати, я намерено приехала на встречу с Ладомирским на сорок минут позже. Пусть радуется уже тому факту, что я вообще приехала.
Цербер проводил меня до приёмной, в которой вежливо общалась по телефону секретарша большого босса. Женщина была в годах, но ухоженная и имела цепкий и жёсткий взгляд. Она быстро оглядела меня, попрощалась со своим оппонентом и, кивнув мне, спросила:
Вы Жданова Тамара Юрьевна?
Я, сказала в ответ, рассматривая обстановку приёмной.
А у Ладомирского, похоже, любовь к искусству. Коридор был увешан картинами известных художников в дорогих современных рамах, и я сомневаюсь, что это копии. В приёмной тоже висели картины.
Коля, дальше я сама.
Коля-Цербер молчаливо покинул приёмную.
Секретарша нажала на селектор и произнесла:
Ваша гостья здесь, Руслан Германович.
Пусть войдёт, был короткий ответ.
Руслан Германович вас ожидает, повторила секретарша и снова осмотрела меня с ног до головы, словно оценивая и размышляя, к какой категории меня отнести.
Я прекрасно слышала ответ, произнесла и толкнула дверь, ведущую в кабинет его величества Ладомирского.
Вошла и на мгновение остолбенела, увидев мужчину у панорамного окна в чёрном деловом костюме, в котором он выглядел как Бог
Ох, неужели я так подумала?
Доброе утро, Тамара, вежливо поприветствовал меня мужчина.
Ничего не ответила. Это утро не было для меня добрым.
Ладмирский расстегнул пуговицы своего эксклюзивно пошитого пиджака и сел в гостевое кресло. Указал рукой на кресло напротив.
Он подавлял меня одним своим присутствием. Сердце забилось быстрее. Я посмотрела на его лицо и тут же оказалась в плену чёрных гипнотизирующих глаз в обрамлении густых ресниц.
Я рад, что вы приехали и теперь здесь, в моём офисе. Мы сможем обстоятельно поговорить.
Злясь на себя, резко ответила:
Конечно, я здесь, Руслан Германович. Вы ведь не оставили мне выбора.
Не стоит говорить так категорично, Тамара. И присядьте уже. Вы будете чай, сок или налить воды?
Воды, ответила ему и опустилась в кресло, которое оказалось очень удобным. Расположилась в нём и закинула ногу на ногу. Заставила себя смотреть не на Ладомирского, а изучать обстановку его кабинета. Правда, сделать это было не совсем просто от мужчины исходила аура власти.
Вода, раздался его голос у меня за спиной. Я едва не вздрогнула. Приняла протянутый стакан с водой и сделала небольшой глоток.
Итак, Тамара, мурчащим тоном произнёс Ладомирский. У нас с вами сложилась необычная ситуация.
Кивнула. Я ждала, что же он скажет дальше.
Ладомирский не сводил с меня взгляда, я тоже смотрела на него и не собиралась отводить глаза первая, хоть мне и сложно было сохранять спокойствие.
Он ухмыльнулся и подтолкнул ко мне серую папку, которая лежала на разделяющем нас журнальном столе.
Что это? спросила у него, покосившись на папку, как на ползучего гада. Нутром чувствовала, что ничего хорошего в ней для меня нет.
Откройте, Тамара, и посмотрите. От вашего ответа зависит, каким долгим или быстрым будет наш разговор, с улыбкой победителя произнёс Ладомирский.
Прищурила глаза, нарочито медленно взяла папку и открыла её.
Первым документом оказалось платёжное поручение, в котором были указаны банковские реквизиты компании Ладомирского и мои.
Мои брови натурально взлетели и затерялись в волосах от указанной в платёжке суммы.
Подняла на мужчину взгляд и тихим голосом спросила:
Вы случайно не ошиблись в сумме с количеством ноликов?
Ладомирский улыбнулся ещё шире, демонстрируя идеальные белые зубы.
Не ошибся, Тамара. Это ваше вознаграждение.
Вознаграждение? За что? решила изобразить дурочку.
Неужели он в самом деле думает, что может купить меня? Вон как довольно улыбается и чувствует себя победителем. Да хоть бы тут было ещё десять нолей это всего лишь деньги. Ребёнка он не получит.
Ладомирский покачал головой и сказал:
Взгляните на следующие документы.
Отложила платёжку и с видом заинтересованности взглянула на очередную пакость.
Это был договор, в котором чёрным по белому «зубастые» юристы Ладомирского прописали, кем я являюсь суррогатной матерью.
«Ах ты, сукин сын!» хотела воскликнуть и тут же порвать на клочки эти бумажки. Но я сдержалась, натянуто улыбнулась и пролистала договор до конца. На его изучение у меня ушло минут десять. По договору я была обязана отдать своего ребёнка Ладомирскому сразу после родов, добровольно подписать отказ от малыша, никогда не искать встреч и вообще забыть о его существовании.
А ещё это чудовище вписало в договор условия вынашивания МОЕГО ребёнка. Обязательно я должна была пребывать в его доме; питаться по режиму; делать соответствующую гимнастику; проходить обследование и сдавать анализы каждую неделю; выполнять любые требования Ладомирского (хозяина), которые пойдут на пользу ребёнку, и никогда ему не перечить. И прочая чушь.
Подняла взгляд на монстра и елейным голоском пропела:
Вы забыли кое-что вписать в договор.
Кажется, он удивился. Ещё бы, я была внешне абсолютно спокойна, хотя мысленно уже расчленила Ладомирского на запчасти с особой жестокостью, станцевала на его костях и искупалась в его крови.
Скажите, чего не хватает, и мои юристы добавят новый пункт.
Улыбнулась ему и произнесла:
Не хватает пункта, где я должна приносить своему хозяину тапочки в зубах.
Он хмыкнул:
Очень смешно.
Неужели? произнесла я уже чуть угрожающе. По-моему, этот пункт идеально дополнит рабский договор.
Ладомирский сложил пальцы в замок и поинтересовался:
Так вы подпишете его?
О! Неужели он и правда так думает?
У меня руки так и чесались вцепиться ему в горло, чтобы придушить!
Я взяла свою сумочку и под напряжённым взглядом Ладомирского открыла её, вынула ручку.
Открыла договор на последней странице, где стояла графа подпись, и снова подняла глаза на мужчину.
Мне показалось или на его лицо промелькнуло разочарование?
Неважно.
Быстро написала чуть ниже, минуя графу «Подпись», «Иди на хрен!»
Ту же надпись изобразила на втором экземпляре.
Улыбнулась, довольная собой. Сложила документы в папку, положила её на журнальный стол и пальцами толкнула в сторону Ладомирского.
Папка скользнула по глянцевой поверхности дорогого стола и чуть не упала, но мужчина ловко поймал её.
Я поднялась с кресла и, пока он не открыл папку, быстро пошла на выход.
Прощайте, насмешливо пропела ему и нажала на ручку двери Какого чёрта?
Нажала ещё раз и ещё, потом навалилась на дверь плечом. Заело дверь? Не может быть такого.
Обернулась к мужчине и сложила руки на груди.
Откройте немедленно дверь.
Ладомирский как раз изучал моё художество.
Здесь я решаю, кто и когда покинет кабинет, произнёс он ледяным тоном.
Поджала губы мой явный признак недовольства.
Ладомирский медленно поднялся со своего кресла и приблизился ко мне. Бумаги отшвырнул белые листы рассыпались по полу.
Он подошёл очень близко, и наши тела соприкоснулись. Я сделала шаг назад спина прижалась к поверхности двери. Мужчина положил руки по бокам от моей головы и навис огромной горой. По спине прошла холодная дрожь, но я надеялась, что он не заметил, как я вздрогнула и испугалась. Испугалась яростного огня, который буквально плескался в его чёрных глазах. Чувственные губы были плотно сжаты, желваки двигались, выдавая ярость мужчины.
Я дерзко вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела в эти глаза.
Тамара, не делайте глупостей, угрожающим шёпотом, от которого у меня чуть не случился инфаркт, произнёс Ладомирский. Этот ребёнок мой. Мне очень жаль Правда, жаль, что именно вы стали сосудом. Но я вам заплачу, очень много. Вы видели сумму. Когда родите, сможете снова сделать ЭКО или чем чёрт не шутит может, вы встретите своего мужчину и забеременеете от него. У меня большие возможности, Тамара. Я могу сделать вашу жизнь комфортной, сытой и богатой или же превращу её в ад Но при любом вашем выборе ребёнок останется со мной.
Он положил правую руку мне на шею, нежно погладил кожу большим пальцем и неожиданно чуть сжал моё горло.
Мой страх сменился яростью.
Отмахнула от себя его руку, а потом и вовсе толкнула его в грудь, но с таким же успехом можно было толкать вековую скалу.
Я. Никогда. Не отдам. Тебе. Своего. Ребёнка. Гнев клокотал у меня в груди. Голова, казалось, сейчас взорвётся от поднявшегося давления. Выпустите меня отсюда.
Дура! прошипел Ладомирский. Пока не подпишешь, не уйдёшь!
Не будьте идиотом, Руслан Германович! взорвалась я. Этот ребёнок для меня вся жизнь! Ни за какие деньги, ни за какие блага целого мира я не отдам его! Я пришла к вам сюда и думала, что мы будем договариваться на адекватных условиях, а вы хотите купить меня и забрать моего ребёнка!
По-вашему, я идиот? с рычанием в голосе осведомился Ладомирский, желваки ещё сильнее заходили на его скулах. Красивое лицо скривилось. И не стройте из себя жертву! Я сделал вам весьма щедрое предложение и абсолютно адекватное! Но вы ведёте себя как бессердечная стерва!
ЧТО?!
Я?! Это я бессердечная?! Да это вы без сердца и души! Только такие, как вы, загрязняете мир тьмой своего сознания! В вас нет ни капли света и любви! Окажись мой ребёнок рядом с вами, вы превратите его в такое же бездушное чудовище! Вы мерзавец, Руслан Германович! Только человек с пластмассовой душой, как у вас, может предложить будущей матери отказаться от ребёнка! Вы конченый! У вас нет будущего, потому что вы не знаете, что такое любовь!
Повисла звенящая тишина.
О Боже Что я наговорила?
Ладомирский смотрел на меня таким взглядом, будто у меня только что рядом с головой выросло омерзительное щупальце.
Мужчина отшатнулся от меня, как от удара.
За такие слова начал говорить он. За такие слова, Тамара, я бы вас убил. Без сожалений.
Хотела извиниться, потому что я действительно наговорила лишнего, но мне вдруг стало плохо голова резко закружилась, затошнило настолько сильно, что я зажала рот ладонями и сложилась пополам.
Начала часто дышать, стараясь усмирить тошноту.
Почувствовала вдруг сильные руки на своих плечах. Ладомирский помог мне дойти до дивана.
Ложитесь, я сейчас вызову врача, сказал он обеспокоенным тоном.
Прикрыла глаза, мечтая, чтобы скорее прошёл этот приступ.
Такими темпами я не рожу ребёнка, произнесла сдавлено и заплакала. Вы раньше убьёте моего малыша Мне нельзя нервничать А вы Вы чудовище
Ладомирский не обращал на меня внимания. Он по телефону приказным тоном вызывал какого-то Дмитрия.
Сейчас сюда поднимется врач и осмотрит тебя.
Разве я разрешила ему обращаться ко мне на «ты»?
Мне уже лучше, сказала упрямо и поднялась с дивана. Вытерла слёзы дрожащими пальцами, подхватила сумку. Руслан Германович, вы в состоянии купить себе суррогатную мать, которая родит для вас ребёнка. Я повторяю вам в последний раз: своего ребёнка вам не отдам. Никогда. Услышьте меня и оставьте в покое.
Но это и мой ребёнок, Тамара, упрямо произнёс он и добавил: И вы не правы у меня есть и сердце, и душа. Мой ребёнок получит в этой жизни всё самое лучшее, об этом я позабочусь.
Хмыкнула. Надо же мне было встретиться с королём идиотов! Ясно и так, что Ладомирский не совсем обычный человек, но хоть толика здравого смысла у него должна быть?!
Единственное, что мы можем обсудить с вами это совместную опеку. Не более того.
Нет.
Я всё сказала, произнесла безапелляционно. Откройте дверь.
Вы не сможете скрыться от меня, Тамара. Ваша жизнь превратится в кошмар, ласково произнёс он.
Посмотрела ему в лицо.
Есть ещё такой вариант, что вы неожиданно умрёте, сорвалось у меня с языка. В другой ситуации я бы никогда не позволила себе таких слов, но Ладомирский меня достал. Он обозвал меня сосудом и любыми способами намеревался отобрать моего малыша.
Я не собираюсь умирать, ответил он. В его глазах появилась презрительная усмешка. И вы тоже не умрёте. Никто не умрёт.
Мне нужен свежий воздух, сказала я. Откройте эту дверь!
Свежий воздух есть у меня в загородном доме. В городе вы дышите выхлопными газами, отравляя и себя, и моего ребёнка.
Я взглянула на него с такой ненавистью, что, будь у меня волшебная сила, Ладомирский уже был бы испепелён.
Вдруг дверь с другой стороны открылась, и я нос к носу столкнулась с высоким пожилым мужчиной.
Руслан Германович? спросил он немного взволновано. Всё в порядке? Нужна моя помощь?
Ладомирский посмотрела на меня, а я ответила:
Я в полном порядке. Могу идти?
Ладомирский скрипнул зубами и сказал:
Завтра за вами приедет мой водитель. На время беременности вы будете жить у меня.
Я в очередной раз смерила его ненавистным взглядом и процедила:
Руслан Германович, вы не отец моего ребёнка Вы донор. Смиритесь с этим и прощайте.
Глава 4
* * *
Руслан
Я до боли стиснул зубы. Ещё чуть-чуть и взорвусь от ярости! Да уж, Тамара меня сделала, тут ничего не скажешь. Я никак не ожидал от неё такого поведения. Она посмела повысить на меня голос и произнесла такую речь, из-за которой мне хотелось задушить её, вырвать этот дерзкий язык и просто причинить боль, которую причинила она мне своими словами. Я даже не мог припомнить, чтобы меня кто-то одёргивал и уж тем более на меня кричал! Единственным человеком, который повышал на меня голос, был мой отец
С другой стороны, стоит признать, что крутой нрав ей только к лицу: глаза переливались серебром, несколько тёмных прядей выбились из причёски, придавая её лицу некую трогательность и хрупкость.