Святой брат! Сестрица очнулась!
Глава 2. Куриный бульон
Сестрица?
Куда она, Роза, попала? Серый человечек ничего толком не сказал, выкручивайся, мол, как знаешь и умеешь Выкрутимся, конечно, не впервой. Но знать надо. Знание сила. Ещё Витя говорил, поднимая серьёзный взгляд над развёрнутой «Правдой»: «Информация, Розочка, первое и главное оружие. Если, конечно, знать, как ею пользоваться».
Надо быть осторожной и не выдать себя. Молчать, слушать, учиться. Взять хотя бы язык. Очень странно, ведь девушка явно говорила не по-русски, но Роза поняла её слова. Возможно, память тела В нём больше нет прежней души, но осталось знание. А душа Розы вдохнула в него жизнь. Осталось лишь прислушаться к порывам тела, принять их и применять сознательно.
От беспрерывного шевеления пальцы начали просыпаться, и вскоре Роза смогла приподнять кисть и даже покрутить запястьем. Воодушевлённая успехом, она принялась за пальцы ног. И тут из коридора донесся громкий шорох юбок, стук подошв по камню, взволнованные охи. В комнату вбежал мужчина в платье священника и бросился к кровати:
Розита! Моя девочка! Ты жива! Манни, какое счастье!
Манни, та самая девочка-подросток с лохматой головой, кивала, хмуря брови, у дверей. Священник оказался не слишком старым, на вид лет сорок-сорок пять. Седые космы его болтались сосульками, а руки были не очень чистыми, с чёрными каёмками под ногтями. Розу от этого прямо передёрнуло с училища терпеть не могла немытые руки Но святой брат схватил её пальцы, прижался к ним губами, чуть не плача:
Розита! Какое счастье! Мы все спасены!
Интересная история! От чего они все спасены? Так, два факта уже известны: её тело зовут Розитой, и она мама вот этой девушки. Святой брат вроде как привязан к Розите. Хорошо. Осталось только узнать, в какое место Роза приземлилась. И чем грозила её смерть этим людям.
Розита, может быть, тебе хочется пить? Может быть, принести немного еды?
Да!
Она и сама не поняла, как вырвался этот звук из горла. Но он таки вырвался, и Роза подивилась каким он был хриплым и сильным, новый голос.
Розита хочет есть! восторженно возопил святой брат, воздев руки, отчего рукава его балахона соскользнули к плечам, открыв небритые седые подмышки. Роза вздохнула. С гигиеной тут явно проблемы А менять всё придётся именно ей, Розе, потому что святой брат ляпнул о её важности.
У нас нечего есть, мрачно ответила Манни.
Розите нужен куриный бульон! мягко возразил святой брат. Поди на кухню, вели поварихе приготовить, а пока собери сыру и хлеба.
В замке осталось всего две курицы, чуть не плача, возразила девушка, с неприязнью глядя на священника. Если мы зарежем одну для бульона, не будет яиц!
Роза насторожилась. Что значит всего две курицы? А сколько было? И почему не осталось?
Розита важнее кур! твёрдо заявил святой брат и даже брови сдвинул сердито.
Кашлянув, Роза подняла руку:
Простите, а что тут происходит? Куда пропали куры?
На неё уставились две пары очумелых глаз: тёмные и живые Манни, блеклые голубые святого брата. Затем в них появилась тревога. Священник поднялся с пола и осторожно спросил:
Розита, девочка моя Скажи мне, ты себя плохо чувствуешь?
Ляпнула Надо было как-то тоньше, исподволь. Куры эти Роза смущённо улыбнулась, лихорадочно придумывая легенду:
Мне лучше, но отчего-то не помню про кур.
Съели мы их, Манни из тревожно-мрачной превратилась в совсем угрюмую девочку, отошла от кровати и снова уселась в кресло. Но вышивку не взяла, просто села, глядя в узкое окно.
А какой сейчас год, Розита? поинтересовался святой брат вкрадчиво.
От рождества Христова? Розе захотелось пошутить, но она прикусила язык. Больная это ничего, но всяко лучше, чем сумасшедшая. Нельзя допустить, чтобы её закрыли в палате с мягкими стенами
Я не помню, святой брат, смиренно ответила она. Моя память играет со мной злые шутки.
Эло милосердный прошептал священник, трогая пальцами, сложенными в щепотку, плечи и щёки. Крестится, что ли, он так? Надо запомнить. И Эло это их местное божество?
Вы её не отшепчете, святой брат, резко вмешалась Манни. Лучше скажите. Может, вспомнит?
Год пять тысяч триста сорок второй от сотворения мира в звездном храме, ответил священник. Вы находитесь в замке Хогван, вы его владелица, лисса Розалия Хогван. Ведь вы помните меня и вашу сестру лиссу Магнолию?
Господи, нет, не помню.
Роза покрутила головой, чувствуя, что тревога растёт в груди. Э нет! Серый человечек обещал Хотя ничего он как раз и не обещал, кроме здорового тела. И тело здорово, по крайней мере, восстановление жизненных функций происходит быстро и безболезненно Но вот окружение этого тела Владелица замка! Лисса какая-то там
Роза мысленно обругала себя. Дурёха! Лучше уж владелица замка, чем последняя служанка. Радоваться надо. Нет, погодим пока радоваться. Узнать надо, что там с курами Почему Магнолия (господи, что за имя?) так помрачнела при упоминании кур?
А кур зачем съели? Неужели не догадались цыплят вывести сначала?
Святой брат снова закрестился и испуганно ответил:
Так ведь цыплят первыми съели Потом петуха
А купить? Денег нет? Мы бедны?
Вы идиотничаете, сестра! скривилась от ярости Манни. Прекрасно знаете, что замок осаждён! Где купить-то?
И она вышла из комнаты стремительной, хотя и несколько угловатой для девушки походкой.
Осаждён?
Роза поперхнулась этим словом, и разом всплыли воспоминания детства такие живые и яркие, словно это было вчера. Голод. Холодная комната. На потолке и на окнах иней, он таинственно блестит в свете зарева на улице это горит соседний дом. Дров давно нет сожгли всё, что можно. Хлеба осталось совсем чуть-чуть, но есть его сейчас нельзя, надо подождать до вечера, когда вернётся с работы мама. Она стала костлявой и какой-то зеленоватой. Она обязательно принесёт в платочке кусочек чего-нибудь съедобного А пока её нет, лучше сидеть на кровати, кутаясь в одеяла, и не двигаться, чтобы не устать. Маленькая Роза понимает это очень остро, хотя ей всего пять лет
Тогда тоже город был осаждён, и еды не было. Даже кур не было. И хлеба. А тут всё не так плохо есть даже сыр!
Война Как он мог, этот противный серый человечек, снова забросить Розу в войну?! Ведь он наверняка был осведомлён о её прошлом, о том, как она пережила блокаду, как осталась круглой сиротой, как ей было плохо и страшно Он знал, точно знал. Нарочно сделал, не иначе!
С кем война, можно узнать?
С варварами, отозвался святой брат. С кем же ещё? Вот уже год идут и идут на север, ни один из замков не смог им противостоять
Он горестно вздохнул, снова воздев руки к потолку, и Роза машинально проследила взглядом в том направлении. Между толстыми деревянными балками были трещины. Ох, ёбнется Что ж Розита, безвременно почившая, не следила за замком?
Варвары. Война. И кур нет. Роза тоже вздохнула и решила попытаться встать. Нечего разлёживаться, надо знакомиться со своей новой жизнью.
А какие они, варвары? спросила, аккуратно шевеля ногами. Те слушались ещё плохо, но с каждым движением отзывались всё активнее. Святой брат с сомнением смотрел на эти поползновения, даже не пытаясь ответить. За него это сделала вновь вошедшая Манни, правда, в своей манере зло и вредно:
А вы выгляньте в окно, сестрица, вон их полным-полно за стенами замка! Вонючие, полуголые, шумные, как стая шакалов!
Милое сравнение, усмехнулась Роза, поворачиваясь на бок.
Слишком лестное! отрезала Манни. Шакалы хотя бы полезны, а это отродье лишь убивает, грабит и сжирает всё на своём пути, как голодная саранча!
Молча Роза оперлась локтем о кровать, схватилась за балдахин второй рукой и рывком села. Святой брат шарахнулся от неё и отвернулся, мелко и быстро крестясь. Манни вскрикнула:
Сестра! Вы бы хоть прикрылись!
Роза испугалась, что лежала под одеялом голышом, но нет. На ней была длинная ночная рубашка типа «балахон», скрывавшая всё тело. Почти всё. Колени оказались на виду, и с плеча ткань сползла от движения. А коленки-то красивые! Прямо как в молодости! Лет сорок уж не видала в зеркале таких! Ох, будто в послевоенное время вернулась. Щиколотки тоненькие, ровненькие! Правда, волосатенькие Сейчас бы девки в обморок рухнули, увидав такое, а раньше на это и внимания не обращали. Хотя у Розы и волосы были светлые, и растительности на теле почти не было видно, а она пемзой тёрла лодыжки. Есть ли в этом мире пемза?
Манни накинула ей на плечи тяжёлый, смердящий потом и собаками балахон, и Роза против воли закуталась в него. Да, если бы не ладан, тут бы воняло. Внуки когда-то спорили про Средневековье: мылись там или не мылись. Один кричал, что даже срали в Лувре, а второй доказывал, что были бани и даже много. Похоже, тут как раз срущие в Лувре
Вы бы полежали ещё.
Да, Розита, нельзя так сразу вставать, согласился с Манни святой брат. Ведь не шутка падение с лошади
Я упала с лошади? Роза насторожилась. Если окажется, что Розита отлично ездила верхом, ей конец. Ведь она-то не умеет
Да, и хорошо, что у самого замка! Иначе варвары бы тебя схватили, и нам пришлось бы сдаться на милость врага!
Зачем же она я туда попёрлась? пробормотала Роза, делая несколько неуверенных шагов в сторону окна. Манни фыркнула и демонстративно села в кресло. Святой брат предложил Розе руку:
Обопрись на меня, дитя моё. Ты хотела достать полыни, ибо мы все завшивели здесь.
Роза непроизвольно схватилась за голову, с ужасом почесалась. Ей показалось, что волосы кишат вшами, но показалось ли? Господь милосердный, только не это! Есть здесь какая паршивенькая баня? Ох, не до бани Роза выглянула в окно, почёсывая затылок. Ёксель-моксель! Вот здесь ей придётся жить?
Замок стоял на холме. С высоты второго этажа высокого, как нынешние торговые центры, куда Розу возили внуки был виден лес. Только лес. Один сплошной лес За каменной стеной, окружённой рвом, разместился лагерь. Маленькие издалека полуголые воины боролись между шатров, покрытых шкурами. Ржали лошади Роза видела их, приземистых, косматых, безучастных. В воздух поднимался дым от костров, донося до замковых окон запах жареной птицы.
Спазм пустого желудка заставил Розу поморщиться. И кашу не успела поесть, и тело оказалось голодным А в замке две последних куры
Лисса Розалия!
Молодой женский голос с пронзительными взволнованными нотками заставил Розу обернуться к двери. Это служанка она в тёмном, наглухо застёгнутом до горла платье и в белом переднике. Когда-то бывшим белым. На голове покрывающий светлые, почти золотистые волосы чепчик с загнутыми уголками. В руках поднос.
Подойди, Арика, святой брат жестом пригласил девушку в комнату.
Лисса Розалия, мы так рады, что вам уже лучше, с неловким книксеном Арика поставила на столик поднос. Роза едва удержалась, чтобы не облизнуться пышный чёрный хлеб и истекающий слезой желтоватый сыр! О, как же она голодна!
Наверное, надо что-то ответить служанке Что бы сказала лисса Розита ?
Благодарю, Арика.
Покушайте, лисса Розалия, а вот и ваш любимый чай из мелиссы!
Роза присела на кресло напротив того, в котором расположилась Манни, и поискала нож. Его не было. Неужели в этом мире (или в этом времени?) едят руками? Да ладно! Это плохо. В сочетании со «срущим Лувром» это может означать лишь одно: глубокое Средневековье, чума, холера, войны и абсолютная бесценность человеческой жизни.
Роза содрогнулась. Нет, это просто кошмар какой-то! А она ещё боялась, что ей подсунут больное тело! Да тут это тело живёт в среднем тридцать лет! Женщина рожает детей одного за другим! И чаще всего умирает в родах или сразу после них! Ох ты Нет бы отправить её в цивилизованную страну, в мир, где есть медицина, где нет конфликтов Ну, серый человечек! Берегись!
Хотя чего ему беречься Роза его больше никогда и не увидит. Разве что после смерти, но, если трезво смотреть на вещи, тогда ей будет уже всё равно.
Как говорил правнучок?
«Я культурно ошарашен».
Розита, девочка моя, что с тобой?
Вопрос святого брата вывел Розу из накрывшего её ужаса. Тряхнув головой, она ответила хмуро:
Ничего особенного. Я забыла, как это едят.
Манни, растерялся священник, я никогда раньше не слышал о таком! Розита, а что ты помнишь?
Ну я даже не знаю
Манни решительно встала, подошла к Розе и, отломив пальцами кусок сыра, положила его в горбушку хлеба. Подала:
Ешьте, сестра.
Спасибо, тихо сказала Роза, а Манни дёрнула плечом:
Вы меня кормили в детстве, теперь моя очередь.
Лисса Магнолия провела у твоего изголовья несчётные часы, наябедничал святой брат. Роза кивнула, с удивлением глянув на девушку. Та не казалась такой уж прилежной сиделкой. Однако не было повода не верить священнику. Хлеб с сыром оказались кисловатыми, но вполне съедобными. А голод не тётка. Впрочем, есть Роза быстро не стала, памятуя о детстве. Когда их вывезли из кольца блокады, кормили понемножечку, очень маленькими порциями. Позже, уже в медицинском техникуме, поняла чтобы не умереть от переедания. Неизвестно сколько голодало тело Розиты.
Но Манни твёрдо решила не дать Розе насладиться едой. Она прошлась по комнате, шурша юбками, и заявила:
Уж теперь-то, сестра, я смогу показать вам, на что я способна! Я хочу умереть на стенах замка с луком в руках, а не за вышивкой в своей комнате!
Роза аж поперхнулась куском хлеба. Поскольку никто не помог ей, она сама хлопнула себя пару раз по груди и спросила осторожно:
А почему, собственно, ты собралась умирать?
А какой у нас есть выбор? девушка улыбнулась, прищурив глаза. Вы что же, решили сдаться, пока лежали в горячечном бреду?
Роза ничего не ответила. Пока жевала, лихорадочно соображала. Сдаться значит, отдать замок на растерзание и разграбление. Варвары показались ей совершенно дикими существами, воинственными и беспощадными. Но какие у обитателей замка есть силы, чтобы противостоять им?
Я ничего не решила. Святой брат, сколько у нас солдат?
С пяток ещё боеспособны, да и я могу меч в руке держать! священник потряс поднятым в воздух кулаком. Роза хмыкнула:
Держать-то и я смогу. Пять солдат? Это же очень мало!
Остальные были убиты в начале осады. Двое валяются от голода
Роза встала, с изумлением глядя на святого брата, потом подала ему деревянный поднос со своим обедом:
Так накормите их! Что за глупая жадность?
А что ты будешь есть, Розита?
Вам нужно набраться сил, сестра!
Сил у меня предостаточно, отрезала Роза, повернувшись к Манни. Во что мне одеться? Я хочу осмотреть замок.
И замок забыли, лисса Розалия? с ехидством спросила девушка, но Роза сразу поняла, что она маскирует тревогу и чуть ли не панику. Бедная, бедная Манни! Даже захотелось обнять и утешить её, но Роза не стала делать этого. Мало ли, вдруг тут не приняты обнимашки. И этому слову научил бабушку правнучок. Вот так прибегал с учёбы, сбрасывал сумку с плеча и к Розе: «Бабуль, обнимашки!»
Как они там без Розы Жалко, что она не может увидеть в последний раз своих дорогих и любимых. Дочка, наверное, плачет. Уж очень они были близки. Приедет ли сын с вахты на похороны? И где поминки устроят дома или в ресторане? Дома лучше, конечно, как-то душевнее. И Антоновна приползти сможет, эта старая плесень уж года два как не спускается по лестнице, но уж до квартиры своей подружки дошкандыбает
Роза тряхнула головой, отгоняя мысли об оставленном доме, и протянула руку Манни:
Покажешь мне всё?
Девушка подставила ей локоть и пробурчала невежливо:
Да уж покажу. Святому брату необходимо пошептать за ваше здравие.