Чтобы сбросить с себя чары, он заговорил:
Интересно, что именно.
Я предполагаю худшее, сказала Кэтрин.
Может, у него спросим?
По-моему, это не самая удачная мысль.
Это и впрямь была не самая удачная мысль.
Спустя несколько часов Лэм протопал по лестничным пролетам Слау-башни, будто запыхавшийся медведь. Ривер выжидал, глядя на экран компьютера и ничего не видя. «Может, у него спросим» Такое легко было говорить в отсутствие Лэма; в его присутствии предложение звучало совсем иначе. Но в противном случае придется сидеть и тупо просматривать горы неусваиваемой информации. Кроме того, если пойти на попятный, Кэтрин решит, что он струсил.
Кэтрин ждала его на лестничной площадке, вопросительно изогнув бровь: мол, ты не передумал?
Нет, не передумал.
Дверь в кабинет Лэма была распахнута. Кэтрин постучала, и они вошли. Лэм пытался включить компьютер. Плащ он не снял, во рту торчала незажженная сигарета. Он посмотрел на них, как на мормонов:
Это что еще за вторжение? Где горит?
Мы хотели узнать, что происходит, сказал Ривер.
Лэм обратил на него озадаченный взгляд, вынул сигарету изо рта и так же озадаченно посмотрел на нее. Потом снова сунул сигарету в рот и уставился на Ривера.
Чего-чего?
Мы хотели
Да, я понял. Вот и подумал, это что еще за фигня. Он перевел взгляд на Кэтрин. Ну, допустим, ты у нас алкоголичка. Ты каждый день пытаешься понять, что происходит. А у него какая отмазка?
Дикки Боу, сказала Кэтрин, не подавая виду, что задета словами Лэма.
Она к этому привыкла. Она была секретарем Чарльза Партнера, когда Партнер возглавлял Контору, и занимала этот пост до тех пор, пока не обнаружила своего начальника мертвым, в ванне. Алкоголизм заставил ее сделать вынужденный перерыв в карьере, но на службе Кэтрин научилась скрывать свои эмоции.
Он был в Берлине в одно время с тобой, продолжила она. А на прошлой неделе умер в автобусе, по пути в Оксфорд. И ты поехал отследить его путешествие.
Лэм недоуменно помотал головой:
Что случилось? Пока меня не было, сюда явился кто-то и пришил вам яйца? Я же предупреждал, незнакомым дверь не открывать.
Мы хотим быть в теме.
До темы вам, как до Луны. В теме вы будете тогда, когда о ней снимут документальный фильм и покажут по телевизору. Я думал, вам это известно. О господи, еще один
В кабинет заглянул Маркус Лонгридж с папкой в руках:
Я должен передать это
Не помню, как тебя звать, сказал Лэм.
Лонгридж, сказал Маркус.
И знать не хочу. Поэтому и сказал.
Лэм взял с захламленного стола грязную чашку и швырнул ее в Кэтрин. Ривер перехватил чашку в воздухе, прежде чем она угодила Кэтрин в голову.
Я очень рад, что мы поговорили, заявил Лэм. А теперь пошли все на фиг. Картрайт, отдай чашку Стэндиш. Стэндиш, налей в нее чаю. А ты, не помню, как тебя звать, сходи к соседям и принеси мне обед. Скажи Сэму, пусть сделает мой обычный вторничный.
Сегодня понедельник.
Я знаю, что сегодня понедельник. Если б я хотел понедельничный, то не уточнял бы. Лэм моргнул. Вы еще здесь?
Кэтрин выдержала его взгляд чуть дольше остальных. Ривер сообразил, что это их обычное противостояние. Остальные в этом не участвовали, будто их здесь и не было. На миг ему показалось, что Лэм первым отведет глаза, но этого не случилось; Кэтрин пожала плечами, отчего из нее будто что-то улетучилось, и отвернулась. Она взяла у Лонгриджа папку и ушла к себе. Ривер и Лонгридж зашагали вниз по лестнице.
Все прошло на ура, подумал Ривер.
Однако минут через двадцать наверху раздался страшный грохот, которым обычно сопровождается падение компьютерного монитора с высоты письменного стола, причем от удара экран разлетается вдребезги. За грохотом последовал шорох разбитого стекла и пластмассовых деталей, рассыпавшихся по полу. Вздрогнул не только Ривер, но и все остальные. И все в Слау-башне услышали зычный рев:
Черт побери!
После этого все стихло.
На зернистом, дерганом черно-белом видео поезд стоял у перрона. Поздний вечер. Шел дождь; платформа была крытой, но из плохо состыкованных водосточных желобов капало. Тянулись секунды. Ничего не происходило. Потом внезапно, будто где-то за камерой открыли ворота, на платформу хлынула толпа взволнованных пассажиров. Двигались они прерывисто: камера вела съемку с равномерными пропусками кадров. Об этом говорили и руки, неожиданно вытащенные из карманов, и внезапно свернутые зонтики. На лицах явно читались раздражение, волнение и желание оказаться где-нибудь еще. Ривер, хорошо запоминавший лица, никого не распознал.
Все собрались в кабинете Хо, потому что у Хо было самое лучшее оборудование. После того как Лэм уронил свой компьютер, пытаясь вставить в него сидиром Ривер отдал бы свое месячное жалованье, чтобы хоть глазком полюбоваться этой комедией, он полчаса кипятился у себя в кабинете, а потом пришел к Хо, будто так и задумал с самого начала. Следом за ним появилась Кэтрин Стэндиш. За ней подтянулись и остальные слабаки, и Лэм не стал возражать, возможно от смущения, хотя Ривер в этом и сомневался. Если бы Лэм попытался объяснить, что такое смущение, то изошел бы по́том, но безуспешно. Он вручил Хо диск, всем своим видом демонстрируя, что видеозапись должны просмотреть все. А потом ответить на вопросы.
Звука не было; не было и никаких указаний на то, где это происходит. Перрон опустел, поезд тронулся. По-прежнему никаких намеков или подсказок: состав рывком сдвинулся с места и пропал из виду. Остались пустой перрон и рельсы под проливным дождем. Спустя четыре или пять секунд, которые в действительности были пятнадцатью или двадцатью, экран почернел. Весь эпизод длился не больше трех минут.
И еще раз, сказал Лэм.
Хо постучал по клавишам, и все снова уставились на экран.
Когда просмотр закончился, Лэм сказал:
Ну что?
Запись с камер наблюдения, сказал Мин Харпер.
Великолепно. Есть желающие добавить что-то умное?
Поезд западного направления, сказал Маркус Лонгридж. Обычно они уходят с Паддингтона в Уэльс и Сомерсетшир. В Котсуолдс. Это где снято, в Оксфорде?
Да. Но я все равно не помню, как тебя зовут.
Я сделаю ему бейджик, сказал Ривер. А лысый там кто?
Какой лысый?
Примерно на девяностой секунде. Все остальные рванули в вагоны, а этот пошел вдоль перрона, мимо камеры. Предположительно, сел в вагон чуть дальше.
А что в нем такого? спросил Лэм.
Так ведь дождь идет. Все остальные садятся в те вагоны, которые попадают в кадр, а значит, там платформа крытая. Потому что никому не хочется мокнуть. А он нет. Хотя он без зонтика.
И шляпы у него нет, сказал Лэм.
Наподобие той, которую ты принес.
Лэм помолчал, потом кивнул:
Да, наподобие этой.
Если это Оксфорд, сказала Кэтрин, то это пассажиры автобуса, в котором умер Дикки. Так?
Лэм посмотрел на Хо:
Ну-ка, пчелка-труженица, что еще ты успел предать общественной огласке? Состояние моих зубов? Или состояние моего банковского счета?
Хо, обиженный отведенной ему ролью массовика-затейника, заявил:
Никто же не обращается к лучшему специалисту по пластической хирургии, чтобы удалить вросший ноготь.
Ты только не подумай, что я тебя оскорбляю, доброжелательно сказал Лэм.
Я
Потому что, когда это случится, ты, мандавошка узкоглазая, это наверняка поймешь. Он обернулся к остальным. Что ж, Картрайт не промахнулся. Кстати, такое я говорю очень редко. Наш лысый друг, назовем его мистер Эл, вечером прошлого вторника сел в поезд на железнодорожной станции Оксфорд. Поезд направлялся в Вустер, но по пути делал остановки. На какой из них сошел мистер Эл?
И что нам теперь, гадать? спросил Мин.
Да. Потому что мне очень интересны ваши бестолковые предположения.
Видеозапись с камер наблюдения получена из Оксфорда?
Молодец.
А камеры наблюдения есть и на других станциях.
И в поездах тоже, добавила Луиза.
Лэм захлопал в ладоши:
Фантастика! Милые крошки-эльфы думают за меня все мои мысли. Итак, теперь, когда вы установили эти факты, до которых любой идиот допер бы в два раза быстрее, перейдем к важным делам, а именно к моему распоряжению: один из вас займется проверкой видеозаписей и даст ответ на мой вопрос.
Я готов, сказал Ривер.
Лэм его проигнорировал.
Харпер, задание как раз по тебе. Никаких вещей с собой таскать не придется, так что не придется и беспокоиться, что ты по рассеянности что-нибудь потеряешь.
Мин покосился на Луизу.
Ого! сказал Лэм и посмотрел на Хо. Ты видел?
Что?
Харпер переглядывается со своей подружкой. Интересно, что бы это значило. Он откинулся на спинку стула Хо, сложил пальцы домиком и подпер ими подбородок. Сейчас ты мне скажешь, что не можешь.
Мы получили задание, буркнул Харпер.
Мы?
Луиза и
Зови ее Гай. Здесь тебе не дискотека.
Все, независимо друг от друга, решили не тратить время на выяснение того, при чем тут дискотека.
И вот еще что, продолжил Лэм. Задание, говоришь?
Нас откомандировали в распоряжение Уэбба, пояснил Мин. Он сказал, что тебе, наверное, об этом уже известно.
Уэбб? Тот самый знаменитый Паук? Который заведует скрепками?
Он не только этим занимается, сказала Луиза.
Ну да, он еще занимается и тем, что прикомандировывает к себе моих сотрудников. Для выполнения задания. Между прочим, в чем именно заключается задание? Очень тебя прошу, скажи, что вам нельзя разглашать подробности.
Присмотр за русским гостем.
Я всегда думал, что такое поручают только профессионалам, сказал Лэм. Ну, тем, кто знает, что и как делать. Хотя нет, погодите. Это все из-за сэра Леонарда, так? Цирк какой-то. Если нас так беспокоил его творческий подход к бухгалтерии, почему мы его раньше не остановили?
Потому что мы об этом не знали, подсказала Кэтрин.
Между прочим, мы долбаная разведслужба, напомнил Лэм. Ладно, значит, вы прикомандированы. А я ничего возразить не могу. Волчья ухмылка, сопровождавшая это заявление, служила обещанием тех счастливых дней, когда он не только сможет возразить, но и сделает это громко и четко. И остался я вот с этим сбродом.
Давайте я займусь, снова сказал Ривер.
Ох, бога ради, это МИ-пять, а не детский сад. Главный здесь не тот, кто первым рот раскрыл. Кому чем заняться, решаю только я, заявил Лэм и пересчитал сотрудников справа налево: Раз, два, три, четыре Палец, упершийся в Ривера, Лэм перевел на Ширли и повторил: Четыре. Тебе водить.
Так ведь я четыре! возразил Ривер.
А я не принимаю решения в песочнице. Или ты забыл? Он нажал кнопку, извлек из компьютера диск и небрежно метнул его Ширли.
Диск вылетел за дверь.
Ой, какой я неловкий. Подбери, пересмотри еще раз и отправляйся на поиски мистера Эл.
Прямо сейчас?
Нет, когда тебе вздумается. Конечно, прямо сейчас. Он оглядел кабинет. И остальным, по-моему, тоже есть чем заняться.
Кэтрин, изогнув бровь, посмотрела на Ривера и вышла. Следом за ней на выход потянулись и остальные, кроме Хо и Ривера.
Я так и знал, что Картрайту захочется продолжить дискуссию, сказал Лэм Хо. Вот только не пойму, почему ты-то до сих пор здесь.
Это мой кабинет, напомнил Хо.
Лэм молчал.
Хо вздохнул и вышел.
Ты ведь нарочно все это делаешь?
Что?
Да всю эту фигню: мол, завари мне чаю, принеси мне обед. Ты нас подначиваешь. Мы же тебе нужны. Ну, чтобы самому ноги не бить.
Кстати, о ногах Джексон Лэм приподнял свои горизонтально и пернул. И это я нарочно делаю. Он опустил ноги. С тем же эффектом.
Кто бы там что ни думал о поведении Лэма, в достоверности его пердежа сомнений ни у кого не возникало.
Итак, сказал он, ничуть не потревоженный своим токсичным даром, если бы не Стэндиш, мы бы не ходили вокруг да около. Мы хотим быть в теме. Боже мой! Ну, в ее возрасте на месячные это не спишешь. Хотя, вполне возможно, она себя так проспиртовала, что могла и законсервироваться. Вот как ты считаешь?
Я считаю очень странным, что ты так уверен в убийстве Боу, хотя патологоанатомическая экспертиза говорит, что у него отказало сердце.
Это не ответ на мой вопрос, но так и быть, на этот раз прощаю. А вот еще один. Лэм закинул правую ногу на левую. Если хочешь кого-нибудь отравить, но так, чтобы этого никто не обнаружил, то каким ядом лучше воспользоваться?
Я в ядах не разбираюсь.
Слава тебе господи! Наконец-то мы выяснили, в чем ты не разбираешься.
Лэму всегда прекрасно удавался один поразительный фокус: он мог извлечь сигарету практически из ниоткуда, вскользь коснувшись ближайшего кармана. В противоположном кармане обнаружилась дешевая зажигалка. Ривер запротестовал бы, но табачный дым значительно улучшал атмосферу, и Лэм наверняка об этом знал.
Между прочим, Лонгридж до сих пор не принес мне обед. Надеюсь, этот несчастный ушлепок не забыл о моем поручении.
А, ты все-таки помнишь, как его зовут, сказал Ривер и сразу же об этом пожалел.
Черт возьми, Картрайт, вздохнул Лэм. Вот кому из нас теперь должно быть стыдно, а? Он глубоко затянулся сигаретой, и оранжево тлеющий столбик пепла вырос на целый сантиметр. Завтра я задержусь. У меня дела. Ну, ты понимаешь. За облачком табачного дыма его глаза превратились в щелки. И поосторожнее спускайся по лестнице. Шею не сломай.
Не спускайся, а поднимайся, напомнил ему Ривер. Мы же в кабинете Хо.
Картрайт?
Ривер замер в дверях.
Ты не хочешь узнать, как умер Дикки Боу?
А что, ты мне скажешь?
Если поразмыслить, то причина его смерти вполне очевидна, сказал Лэм. Убийца использовал яд, не оставляющий следов.
4
Яд, не оставляющий следов, думал Ривер Картрайт.
Ой, да ради бога!
В метро рядом с ним села хорошенькая брюнетка, при этом ее юбка сдвинулась вверх по бедрам. Почти сразу же они заговорили, вышли на одной и той же станции, помедлили у эскалатора, обменялись телефонами. Ну и покатилось: вино, пицца, постель, отпуск; первая квартира, первая годовщина, первый ребенок. Пятьдесят лет спустя они с благодарностью вспоминали свою жизнь. Потом умерли. Ривер потер глаз кулаком. Сиденье напротив освободилось, туда села женщина, взяла за руку мужчину рядом.
Со станции «Лондон-Бридж» Ривер поехал в Тонбридж, где обитал его дед, будто на территории, аннексированной в ходе битвы, тянувшейся всю жизнь. Там С. Ч. ходил по магазинам, покупал газеты, молоко и прочие продукты, перемигивался с мясником, пекарем и почтмейстершей, и никто из них даже не подозревал, что через его руки прошли сотни жизней, что он принимал решения и отдавал приказы, которые иногда меняли ход событий, а иногда что гораздо важнее, как сказал бы он сам, обеспечивали их неизменность. Все кругом считали, что до пенсии он служил кем-то в Министерстве транспорта. Он выслушивал все жалобы на местное автобусное сообщение и добродушно брал вину на себя.
Иногда Ривер задумывался, какие же горы надо было свернуть, чтобы обеспечить неизменность положения дел.
После ужина они с дедом сидели в его домашнем кабинете, потягивая виски. В камине пылал огонь. За долгие годы дедово кресло промялось, и С. Ч. покоился в нем, будто в гамаке; второе кресло постепенно проминалось и под Ривером. Кроме Ривера, в нем больше никто и никогда не сидел.
Ты что-то замышляешь, сказал внуку С. Ч.
Я не только поэтому к тебе приехал.
Это заявление было проигнорировано как несущественное.
Дело в Лэме.
Джексон Лэм. А что с ним?
По-моему, он сошел с ума.
Ривер заметил, что С. Ч. это понравилось, как, впрочем, и все, что давало возможность нырнуть в глубины психологии. Особенно ему нравилось, когда Ривер подавал крученый мяч.
К такому выводу ты пришел на основании глубоких медицинских познаний.
У него паранойя разыгралась.