Анастасия Абрамова-Корчагина
Сломанный
Ты сломан.
Почему?
Потому что ты задаёшь вопросы.
А как иначе?
Никак. Молчать и слушать.
Я так не умею.
Умеешь! Как раз это ты и умеешь. А не спорить с мастером.
Я не спорю. Я беспокоюсь.
Ты не должен уметь беспокоиться.
А ещё я не должен уметь пить самогон. Однако, ты не против собутыльника.
Мастер усмехнулся в пышные, словно щётка, седые усы и огорчённо качнул бутылкой, глядя на просвет жидкость плескалась на самом дне.
Давай сыграем в «Рыцарь-Принцесса-Дракон», предложил Мастер, подперев заскорузлой рукой обветренную щёку.
Нет, это слишком легко. Я снова выиграю, и ты расстроишься. Лучше в анаграммы!
Нет, вздохнул старик. Ты опять выиграешь. И я обижусь. Всё-таки ты неправильный робот!
Я пожал плечом почти как человек. Я странный робот, возможно, я действительно сломан.
___________________
Когда же меня сломали?
В плену, когда разбирали по винтикам и собирали вновь?
А потом просили прочитать любимые стихи. Так и говорили, пристально глядя, «любимые»
И я читал.
Моя любовь к тебе сейчас слонёнок,
Родившийся в Берлине иль Париже
И топающий ватными ступнями
По комнатам хозяина зверинца.
Не предлагай ему французских булок,
Не предлагай ему кочней капустных
Он может съесть лишь дольку мандарина,
Кусочек сахару или конфету
А они почему-то злились. Может, не любили Гумилёва? По их сузившимся зрачкам я видел, что им очень хотелось меня ударить. Но они только хмурились и снова принимались копаться в моих проводах.
Почему бы нам просто не уничтожить его? Он же бракованный! однажды спросил ученик молодой, веснушчатый парень.