Всё может быть, кивнул Тёрнер. Как бы нам с тобой не опоздать. Только боюсь, что пока мы здесь торчали неделю, они уже нашли наш артефакт и вернулись через портал в будущее. Если так, то мы застряли навсегда в этом времени.
Рано отчаиваться, сказал я, но как-то неуверенно. Нужно бороться до последнего.
Внезапно в коридоре раздались чьи-то шаги, прервавшие наш разговор, а вскоре в келью вошёл Иаков.
Амвросий просил оказывать вам всяческую помощь, обратился он к нам. Что я могу сделать для вас?
Немного подумав, я произнёс:
Нам необходимо попасть в Москву, причём как можно скорее. А если точнее, в Кремль.
Как можно скорее? Иаков с задумчивым видом непроизвольно почесал подбородок. Это можно сделать только одним способом: отправиться вместе с ямщицкой повозкой, которая, как мне передали, только что прибыла к нам. Но это при условии, что у него будет свободное место.
Это было бы замечательно, сказал я с улыбкой.
Что ж, тогда берите свои вещи и следуйте за мной.
Так мы и поступили, а пока шли по коридорам, а затем и по улице, Иаков рассказал более подробно о нашем будущем транспорте.
Крытая повозка приезжает к нам в монастырь раз в месяц, так что вам крупно повезло, что это произошло именно сейчас. Тем более, скоро возница отправится дальше, как только выгрузит письма и посылки для нас, а мы в ответ загрузим свои, предназначенные для Москвы. Только должен сразу предупредить вас, что поездка эта не из простых. Во-первых, повозка не сразу выдвинется в сторону Москвы, а сначала сделает большой крюк через другие монастыри и города. Так что в столице вы будете самое раннее через неделю.
Так долго? расстроился я. А быстрее никак нельзя?
Нет, это самый быстрый способ, покачал головой Иаков. Но и самый тяжёлый, поэтому ямщики обычно не берут пассажиров. Ведь повозка движется почти постоянно, не считая кратких остановок в монастырях и городах. А так ямщики и кони сменяются, и даже ночью вы будете находиться в пути, так что поспать не придётся.
Ничего страшного, поспим в повозке, махнул я рукой. Главное, добраться до Москвы.
Поспите в повозке? Иаков даже замедлился и удивлённо посмотрел на меня. Ну-ну. А что касается Москвы, то до неё вы, конечно, доберётесь. Но это при условии, что будет куда сесть.
На наше счастье, с самого краю в повозке оказалось немного свободного места. Скажем так, совсем немного. Но выбирать не приходилось, так как других вариантов у нас не было. Правда, наш возница поначалу заартачился и ни в какую не желал брать нас с собой. И только после пятиминутных споров Иакову удалось убедить его взять пассажиров.
Хорошо, сдался тот, махнув рукой. Пускай залезают.
Погоди немного, ответил Иаков и повернулся к нам. Я должен помочь вам ещё с одним делом. Есть у меня старинный знакомый, зовут Илларион Пантелеев, который состоит батюшкой в одной из церквей Кремля. Сейчас я отпишу ему письмо, чтобы принял вас на время у себя, и можете отправляться.
Иаков развернулся и поспешил к себе, а уже десять минут спустя, как и обещал, вернулся с письмом в руках и передал его мне. Вскоре мы с Тёрнером уже сидели в повозке, и, несмотря на неудобные позы и скрюченные спины, радовались, что с каждой минутой наша цель книга Платона становится всё ближе.
Глава 4
Прошло четыре дня, более половины пути осталось позади, но мне казалось, что мы движемся уже целую вечность. И если существовал на Земле ад, то он находился именно здесь в этой тесной повозке, доставляющей почту и никоим образом не предназначенной для людей. Только мы с Джоном Тёрнером, на свою беду, сами же забрались сюда и теперь испытывали страшные муки, какие, вероятно, испытывают заживо погребённые люди, внезапно очнувшиеся в кромешной тьме собственного гроба, зарытого в сырую землю. И даже несмотря на то, что я несколько месяцев прожил в тибетском монастыре, где моё тело с утра до вечера подвергалось тяжким испытаниям во время изнурительных тренировок, мне всё равно было уже невмоготу находиться здесь. Каково же тогда приходилось бедному Тёрнеру, менее приспособленному к таким ситуациям?
И вроде бы ничего плохого в нашем положении не было, но это только лишь на первый взгляд. Ну да, мы не шли пешком в Москву, а двигались в ямщицкой повозке. Но в каких условиях? Поскольку вся она под завязку была забита письмами и какими-то посылками, места в ней практически не оставалось, и мы вынуждены были сидеть на деревянных скамьях, изогнув спины и прижав колени почти к самому подбородку. И это учитывая то обстоятельство, что повозку ежесекундно подбрасывало на ухабах, а заодно и нас вместе с ней за компанию, так что вскоре наши пятые точки стали похожи на отбивные.
Но синяки только лишь полбеды. Повозка действительно двигалась почти без остановок, а если и заезжала в какой-нибудь городок или ещё куда, то уже через десять-двадцать минут отправлялась дальше, так что мы даже не успевали отдохнуть и размяться, как снова приходилось забираться в ненавистную камеру пыток. Ещё и жара стояла неимоверная, ведь был самый разгар августа, вот мы и сидели целый день, словно в натопленной парной. Впрочем, ночью было не намного лучше. Возницам-то хорошо, как и лошадям, поскольку на специальных станциях два раза в сутки их сменяли другие. И только мы с Тёрнером вынуждены были клевать носом, не имея при этом возможности уснуть в такой неудобной позе, при такой тряске, да к тому же ещё и в отсутствие свежего воздуха. Так что вскоре мы научились использовать каждую остановку, пускай и десятиминутную вываливались на траву и моментально засыпали глубоким сном, а затем ямщик будил нас, в том числе и ногами, чтобы добудиться, и мы отправлялись дальше.
И вот спустя четыре бесконечных дня, в одну из тех ночей, когда нам хотелось послать всё куда подальше все эти артефакты, спасение планеты и другие ничего не значащие вещи и просто покинуть повозку, чтобы как следует выспаться, произошло одно событие, едва не оборвавшее наше путешествие. Внезапно в ночи где-то впереди раздался оглушительный свист, и я сразу же перестал клевать носом. Это было настолько необычно среди тишины и монотонного скрипа колёс, что сон как будто рукой сняло.
Что это? спросил сидевший напротив меня Тёрнер.
Не знаю, прислушиваясь, ответил я ему.
Но! Пошла! прозвучал вдруг испуганный крик возницы.
В следующую секунду я услышал удары хлыста, и наша повозка стала прибавлять ход.
Стой! донёсся до нас чей-то страшный хриплый голос.
Похоже, разбойники, догадался я. Плохо дело, они могут всё только испортить.
Может, всё-таки оторвёмся? с надеждой произнёс Тёрнер. Вдруг они пешком?
Но топот конских копыт сообщил нам, что уйти от разбойников не удастся.
Стой, если хочешь жить! закричал ещё кто-то.
Видимо, ямщик и сам понял, что зря старается, и наша повозка стала замедляться, а вскоре и вовсе остановилась. Мы с Тёрнером замерли, прислушиваясь к разговорам снаружи.
Ты кто такой? хриплый голос человека, которого мы не могли видеть, звучал теперь совсем близко. Что везёшь?
Я просто ямщик, слегка заикаясь от страха, ответил наш возница. Ничего ценного у меня нет, только письма да посылки.
Не тебе решать, что для нас ценное, а что нет. Сами проверим.
Сейчас начнётся, тихо прошептал я. Приготовься.
У нас ведь есть оружие, ответил Тёрнер. Давай всех перестреляем.
Точно, а я и забыл об этом. Ведь профессор положил в наши вещевые мешки по немецкому пистолету, чтобы у нас был весомый аргумент при общении с колдуном и его охраной, когда мы окажемся в замке.
Нет, пистолеты нам ещё пригодятся, возразил я. Попробуем так справиться, не впервой.
А вскоре задний полог повозки откинулся, и на нас уставилась пара злобных глаз, мерцающих в свете факела, который этот разбойник держал в руках. Постояв так несколько секунд, он ощерился своим наполовину беззубым ртом и крикнул:
Кого ты здесь решил спрятать от нас?!
Да это монахи, залепетал стоявший где-то неподалёку ямщик. В Москву едут.
Сам вижу, что монахи, не слепой, произнёс разбойник уже более спокойно.
Приблизив факел, он внимательно рассмотрел нас с Тёрнером и сказал, но уже обращаясь к нам:
В Москву путь держите? Это хорошо. Значит, наверняка водятся какие-то ценности. А может, и золотишко есть? А ну вылезайте, будем вас обыскивать.
Мы подчинились, и вскоре уже стояли рядом с ним. Всего разбойников было четверо, все как на подбор здоровые, да ещё и с длиннющими тесаками. Ладно хоть огнестрельного оружия не было. Один из них потянулся к нашим вещевым мешкам, лежавшим в повозке, и начал вытаскивать их под одобрительными взглядами остальных. Нет, они явно не рассчитывали, что какие-то монахи смогут оказать им сопротивление. Что ж, в таком случае, их ждал большой сюрприз.
Подмигнув Тёрнеру, я слегка качнул головой в сторону разбойника с мешками, а сам резко ударил хриплого по горлу, отчего тот свалился на землю и стал судорожно открывать рот, не в силах вдохнуть. Естественно, факел из его руки выпал, и хотя не потух, но светил уже не так ярко, как прежде. Боковым зрением я уловил, что ко мне метнулась чья-то тень, и еле увернулся от кинжала, который был нацелен мне прямо в живот. Схватив нападавшего за кисть, я резко вывернул её, и разбойник пронзительно заорал. Оно и понятно, ведь, судя по резкому противному хрусту, я сломал ему руку. Но сквозь его крики мне показалось, что я услышал стон Тёрнера. Быстро обернувшись, я увидел, что он тоже расправляется уже со вторым разбойником.
Вскоре всё было кончено. Я не стал церемониться с ними, ведь они бы нас не пощадили, поэтому поднял кинжал и зарезал всех четверых. Наш возница стоял неподалёку и округлившимися глазами взирал на происходящее. Он явно не ожидал, что его пассажиры, тем более после четырёхсуточного сидения в скрюченном положении, смогут дать отпор этим лесным разбойникам. Наверное, он уже успел и с жизнью попрощаться, но сегодня судьба благоволила ему, послав двух ангелов-хранителей в виде меня и Тёрнера. Не будь нас, ямщика наверняка убили бы, а труп бросили в канаву на съедение диким животным.
Всё в порядке, успокоил я его. Скоро поедем дальше.
И только теперь я обратил внимание на то, что Джон Тёрнер зажимает бок рукой.
Что случилось? спросил я с тревогой. Ты ранен?
Хотя это и так было понятно, поскольку кровь сочилась из-под его ладони, а на рясе, несмотря на чёрный цвет, явственно проступало мокрое пятно. Вероятно, один из них всё-таки задел его ножом. А вот это было большой проблемой. Что теперь делать с его раной здесь, посреди леса, к тому же ещё и ночью?
Далеко отсюда до ближайшего доктора? обратился я к ямщику.
Далековато, пожал он плечами, озадаченно поглядывая на нас. Это в городе, а мы туда только к утру доберёмся, часов через шесть.
К сожалению, выбирать не приходилось. Но к тому времени мой напарник мог умереть от потери крови или от заражения, так что сначала предстояло предпринять кое-какие действия.
Аптечка есть? спросил я возницу.
Но тот, судя по всему, меня не понял. Тогда я перефразировал свой вопрос:
Найдётся чем обеззаразить рану?
Подорожником, чем же ещё.
Ямщик поднял с земли факел и направился к обочине, а вскоре вернулся с пучком каких-то круглых листьев.
Ладно, попробуем, неуверенно произнёс я и повернулся к Тёрнеру. Надо снять с тебя рясу, чтобы промыть рану и наложить повязку.
Оказалось, что удар пришёлся по касательной и вряд ли задел важные органы, но крови он потерял много, и к тому же она продолжала идти. Я промыл его бок водой, а потом взял траву из рук ямщика, приложил её к ране и замотал сверху чистой тряпкой. Теперь можно было надеяться, что Тёрнер продержится до утра, а когда мы доберёмся до города, доктор заштопает его бок и даст ему каких-нибудь лекарств.
Всё, теперь гони, сказал я ямщику.
Взглянув ещё раз на тела убитых разбойников, которые мы не стали убирать с дороги, так как на это не было времени, он отправился вперёд на козлы, а я помог Тёрнеру снова надеть рясу, а затем устроиться в повозке. После я и сам занял своё место, и мы тронулись в путь.
Теперь мы двигались гораздо быстрее, чем в предыдущие четыре дня. Возница явно не жалел ни лошадей, ни повозку, ни своих голосовых связок, постоянно выкрикивая команды. Впрочем, нас он тоже не жалел, ведь мы находились в повозке. Было темно, и я не видел страданий на лице Тёрнера, но мог себе представить, как ему больно. Ведь приходилось сидеть, согнувшись в три погибели, и это явно не шло на пользу ране.
Как ты? спросил я спустя некоторое время.
Не очень, ответил он слабым голосом и так тихо, что я еле расслышал его.
Мне надо проверить, остановилась ли кровь или ещё идёт.
Я протянул руку и дотронулся до его ноги. Осторожно продвигаясь дальше, я добрался до места ранения, а когда прикоснулся к нему, Тёрнер застонал, так что мне пришлось убрать свою руку. Но и той секунды хватило, чтобы понять, что кровотечение остановить не удалось. Его ряса насквозь пропиталась горячей кровью, и если так будет продолжаться и дальше, он скоро умрёт от кровопотери. Может, через час, или даже раньше, но до города ему явно не дотянуть.
Стой! крикнул я громко, чтобы возница меня услышал.
Повозка начала замедляться, а вскоре остановилась. Затем ямщик спрыгнул на землю, обошёл повозку, откинул полог и спросил:
Что случилось?
Кровь не остановилась, сказал я с беспокойством в голосе. Надо что-то делать, он ведь скоро умрёт.
Но что мы можем сделать? развёл тот руками.
Я ненадолго задумался, и внезапно ко мне пришла одна идея.
Ты ведь хорошо знаешь эти места? спросил я его.
Конечно, я постоянно езжу по этой дороге.
Наверняка здесь живут люди, в деревнях или ещё где. Я не поверю, что все они, случись что, отправляются за тридевять земель к доктору в город.
Конечно, нет, ответил ямщик. Лечатся народными средствами, травами всякими.
А если кто-то серьёзно поранится? Как тогда быть?
Точно, вспомнил! воскликнул ямщик. Когда-то я слышал, что где-то чуть дальше в лесу живёт один старик, к которому все и обращаются. Надо найти его, он точно поможет.
Так поехали быстрее, обрадовался я такой хорошей новости. Если промедлим, мой товарищ умрёт.
Только я не уверен, что в такой темноте найду, где поворачивать. Да и не проехать по лесу на повозке, нужно будет какое-то расстояние пройти пешком. А ещё старика может не оказаться дома.
Слишком много «если», поехали, поторопил я его. Теперь всё зависит от тебя.
Мы снова забрались в повозку и двинулись дальше, но время шло, а ничего не происходило. Да я и сам понимал, что разглядеть в такой темноте ориентир в лесу задача не из простых. А вместе с минутами, утекающими словно песок сквозь пальцы, Джона Тёрнера покидали и его жизненные силы. В этом и заключалась основная проблема, которая могла встать на пути достижения цели. Ведь к артефактам мы должны прикасаться вдвоём, чтобы те перенеслись в будущее вместе с нами, и смерть одного из нас означала бы провал всей операции. «Давай же, давай», мысленно твердил я без остановки. И непонятно, кому предназначались эти слова то ли вознице, чтобы нашёл уже, наконец, тот проклятый поворот к лесному целителю, то ли Тёрнеру, чтобы не вздумал умирать раньше времени.
И вот когда меня всего уже охватило отчаяние, раздался крик:
Кажется, здесь!
Повозка остановилась, и вскоре мы при помощи факела рассматривали неприметную тропинку, исчезающую впереди среди деревьев.
Твой целитель точно там живёт? спросил я.
Точно, ответил ямщик. Только он не мой, я его даже в глаза не видел. Просто однажды приятель рассказал мне о нём, когда мы проезжали мимо этого места. Я и ориентир запомнил раздвоенное обгоревшее дерево. Вот оно.