Я стиснула зубы, сдерживая колкие слова, готовые сорваться с губ. Пришлось молча терпеть болтовню Эленаис, пока мы не доехали до северо-восточной окраины столицы.
На горизонте растянулась равнина Сен-Дени, окруженная мрачным бастионом северного пригорода Парижа. Мы доехали до больших ворот досмотра, возле которых собирали налог на въезд в город: наш конечный пункт.
Ворота Казни, объявил Монфокон. Ожидайте меня, пока я буду вести переговоры о въезде. Даже с королевской печатью оформление документов занимает некоторое время.
Он пустил лошадь галопом к закрытой железной решетке, у которой дежурили вооруженные алебардами стражники.
Не в силах больше выносить щебет Плюминьи, я сильнее прижала икры к бокам Тайфуна, чтобы отъехать подальше, и нечаянно очутилась возле повозок, выстроившихся в ряд одна за другой. Взгляды арестантов ужалили меня. У многих глаза опухли и покраснели от пыток в версальских застенках.
Я слышала ропот, хриплый от холода, злобы и страха:
Это она
Оруженосец, спасшая Короля
Предательница, убившая Тристана де Ля Ронсьера
Неожиданно чей-то плевок попал мне прямо в глаз. Ослепленная, я резко натянула поводья. Тайфун встал на дыбы, тяжело повалив меня на затвердевшую от заморозков землю.
Думаешь, ты лучше нас? Ошибаешься! проревел чей-то голос, наполненный ненавистью. Спасла тирана в надежде на трансмутацию? Признавайся! Гореть тебе в аду, шлюха!
Приглушенное бормотание перешло в яростный лай. Дождь из плевков обрушился на меня, густо размазываясь по лицу и стекая клейкой слизью по волосам.
Сука!
Дрянь!
Потаскуха!
Лизоблюдка мертвых!
Вокруг меня не было ни одного солдата, который мог бы вмешаться: эти люди на жалованье у Мелака, а Главный Конюший предупредил: они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь нам.
Довольно! раздался женский голос, властный тон которого заставил стихнуть крики толпы.
Вытерев лоб рукавом, я подняла глаза. Передо мной стояла высокая женщина с длинными, светлыми волосами, развевавшимися на ветру. Ее руки тоже были связаны за спиной, как у других арестантов, но эта поза не умаляла величия незнакомки. Напротив, женщина выглядела победоносно, как безрукая сирена, украсившая нос самого гордого галеона.
Оставьте ее, приказала она своим товарищам по несчастью. Перестаньте вести себя как негодяи. Не забывайте, что вы лучшие представители провинциального дворянства. Несмотря на все оскорбления, нанесенные нам, Нетленный не сможет отнять у нас титул.
Я поднялась на ноги посреди тишины, не зная, что сказать этой пленнице, чью судьбу я предрешила, спасая Короля.
Спасибо, Мадам
Бланш де Ля Ронсьер, закончила она.
Я съежилась.
Эти пепельно-русые волосы
Эти бездонные голубые глаза
И прежде всего это надменное выражение лица, одновременно решительное и меланхоличное
Эта женщина портрет Тристана, моей самой пылкой любви и самой трагической ошибки.
Передо мной возвышалась его мать!
Я я сожалею Слова сами собой сорвались с моих уст.
О чем? Женщина вздернула подбородок. Победители не просят прощения. Извинялся ли волк за то, что загрыз ягненка, или орел за то, что набросился на кролика?
В моем помутненном сознании создалось впечатление, что через слова Бланш я слышу Тристана. Его веру, которая делала силу единственной добродетелью. Его волю к власти, которая сокрушала все на своем пути. Поэтому я остановила возлюбленного до того, как он взошел на трон. Его жажда к власти была бы куда безжалостней, чем власть Нетленного.
Закон сильнейшего всегда лучший! чеканила фразы мадам де Ля Ронсьер. Суровость ее высказываний контрастировала с гармонией лица, красота которого не померкла с годами. Ты, Диана де Гастефриш, оказалась сильнее моего сына. Сильнее всех нас, собравшихся здесь. Поражение удел слабых. Я не прошу пощады.
На бледно-голубых губах появилась улыбка. Эта женщина мозг заговора де Ля Ронсьер. Она олицетворение всего, что я ненавидела: высокомерие сильных мира, для которых люди всего лишь скот.
Но невозмутимость приговоренной к смерти потрясла меня. Сильный характер напомнил мою мать, хотя эти две женщины сражались за противоположные цели.
Нет, я не прошу пощады, повторила мадам среди почтительного молчания пленных. Прошу только выслушать. Мне нужно сказать несколько слов от имени Тристана. Несколько слов, которые изменят все.
Кровь застыла в жилах.
О чем она хочет сказать?
Неужели ей известна моя тайна?
Тристан знал, что я простолюдинка, но поклялся, что никому не расскажет, пока не женится и не трансмутирует меня.
А что, если он солгал?
Что, если он рассказал обо всем матери в письме?
Что, если она хочет шантажировать меня, чтобы спасти свою жизнь?
Мне совершенно необходимо узнать правду и любой ценой сохранить свою.
Я отряхнулась от грязи, поправила липкие волосы и медленно направилась к повозке, не отрывая взгляда от пленницы.
Молчание толпы внезапно приобрело подобие религиозного ритуала будто я шла по проходу церкви мимо людей к женщине, которая могла бы стать моей свекровью.
Бланш де Ля Ронсьер склонилась над краем повозки, умудряясь даже в нищем наряде и в кандалах сохранять изящество.
Слушаю вас, прошептала я.
Я знаю, кто ты. Ледяные губы коснулись моей щеки.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Стало трудно дышать.
Я приподнялась на цыпочках, приблизив свое ухо к губам женщины, чтобы никто не услышал ее слова.
Ты аристократка, более амбициозная, чем я. Готовая на все ради трансмутации Из меня вырвался вздох облегчения: я в безопасности! Однако она не закончила: я тоже готова пойти на все, чтобы помешать тебе обрести вечную жизнь. До конца жизни помни мои последние слова: я проклинаю тебя! Тристан вернется, чтобы отомстить за меня!
Прежде чем я успела отвернуться, жуткие слова Бланш де Ля Ронсьер превратились в укус дикого зверя: ее зубы сомкнулись на моей шевелюре, вырвав из меня крик боли вместе с густым клоком волос.
5. Казнь
ОКРАШЕННАЯ БАГРОВЫМИ ОТБЛЕСКАМИ ЗАКАТА, виселица Монфокон[17], казалось, поднялась из преисподней.
Это было гигантское кубическое строение из сорока каменных колонн, между которыми размещались широкие поперечные балки на двадцати последовательных ярусах. Сотни ниш, разбросанных по сторонам, напоминали пустые, разинутые пасти, ожидавшие своей порции пищи. Возвышаясь на вершине холма, конструкция доминировала над панорамой всего города, открывая вид на триста шестьдесят градусов вокруг.
В окружении вооруженных солдат у ее подножия скопился черный, необъятный поток зрителей. Такого количества людей я никогда в своей жизни не видела. По сравнению с Парижем Версаль казался небольшим провинциальным городком. Эспланада и прилегавшие улицы были переполнены настолько, что закрывали мостовую.
С высоты деревянной трибуны, установленной у виселицы, где я находилась вместе с товарищами-оруженосцами, нельзя было разглядеть лица, обращенные к нам. Они превратились в тысячи бледных, безымянных пятен.
Какое облегчение для тебя находиться далеко, вне досягаемости их плевков, не так ли? злорадно прошептала Эленаис.
Попытка избежать ее общество обернулась для меня катастрофой. До сих пор скальп ныл от боли.
Заговорщики-аристократы ненавидят тебя спасительницу Нетленного. Да и бедняки вряд ли испытывают больше любви. Ах, как, наверное, тяжело, когда все вокруг желают твоей смерти!
Послушай, Эленаис, Король просил нас зарыть топор войны и объединиться ради общей цели.
Между шелковыми змейками волос из глаз девушки сверкнули золотые молнии.
О! Притворюсь, что мы помирились, прошипела она. Но никогда не прощу тебе того, что ты читала мои письма.
В разгар борьбы за «Глоток Короля» я действительно взломала личный гардероб богатой наследницы в поисках компромата. Там и обнаружила письма ее отца с сухими наставлениями и жесткими указаниями что делать, чтобы имя де Плюминьи засияло при Дворе. Из переписки я узнала о существовании старшей сестры Эленаис, Ифигении, которая в свое время проиграла борьбу за «Глоток». Похоже, напарница до сих пор не простила моего любопытства
А вот и та самая мадемуазель, которая подкинула мне кучу работы! внезапно за спиной прорычал зычный голос, от которого под ногами заходил пол.
Я развернулась и увидела в свете закрепленных на столбах факелов два массивных силуэта. Главный Конюший стоял рядом с титаном, чье лицо скрывал черный кожаный капюшон с отверстиями для глаз.
Молодые люди, позвольте представить: Рауль де Монфокон. Мой старший брат и Главный Палач Его Величества, смущенно произнес Раймон де Монфокон.
Уверенность и даже высокомерие директора школы в присутствии брата палача вдруг улетучились. Он будто уменьшился в размере и силе.
Сто десять приговоренных к смерти! радостно воскликнул Рауль де Монфокон, алчно сверкнув глазами. Великая ночь! И все благодаря этой малышке
Великан склонился, накрыв меня своей тенью.
Рауль, не забывай, что ты разговариваешь с Королевским оруженосцем!
Не забываю, братишка. Наоборот: пришел засвидетельствовать свое почтение.
Палач протянул огромную ладонь, обтянутую кожаной перчаткой. Я положила на нее свои дрожащие пальцы, которые он мог запросто переломить одним пожатием. Мужчина склонился, чтобы поцеловать мне руку. Когда он выпрямился, я заглянула в отверстия его капюшона. Два выпученных глаза с покрасневшими роговицами от лопнувших вен опалили меня Глаза безумца.
Приведите мне Даму Чудес! прорычал он. Сегодняшняя массовая бойня тяжелая работа, не требующая изысканности. А для Дамы я приберег изощренные, долгие и мучительные пытки. Поверьте, она выложит все секреты.
Словно подтверждая зловещие речи, на сгрудившиеся крыши Парижа обрушился звон колоколов, оповещая горожан о заходе солнца. Тревожный гул поднялся из толпы. В обычный день простолюдины, заслышав звуки набата, поспешили бы домой, однако сегодняшняя ночь не похожа на другие.
Как только Рауль де Монфокон ловко ускользнул, чтобы вернуться к своим обязанностям, к нам подошел человек в коричневом плаще. Большие темные круги под глазами он скрыл под толстым слоем пудры.
Тома де ЛЭский, генерал-лейтенант полиции, представился мужчина, шевеля тонкими темными усиками. Добро пожаловать в Париж. В Гран-Шатле приготовлены четыре комнаты, где вы остановитесь, чтобы поспать после казни.
Его голос завистливо дрогнул, выдавая страдания от постоянного недосыпа.
Трех комнат будет достаточно, остановил его Главный Конюший. Я не останусь на ночь. После казни возвращаюсь в Версаль. Меня ждет школа.
ЛЭский кивнул, встряхнув локонами длинного парика.
Хорошо. Казнь вот-вот начнется. Он сверился с карманными часами. Да, маркизу де Мелаку пора просыпаться.
Генерал-лейтенант подошел к краю трибуны, хрипло прокашлялся, прочищая горло, и обратился к толпе:
Кхм Жители Парижа!
Слова эхом отскочили от крыш унылых домов.
Сегодня специальным королевским указом вам разрешается присутствовать при казни преступников, осмелившихся бросить вызов Короне. Пусть она послужит примером для всех заговорщиков, в том числе для узурпаторши, называющей себя Дамой Чудес. Подданные, которые так или иначе примут участие в подлой смуте, будут пойманы и подвергнуты безжалостным пыткам. Таков беспощадный закон Магны Вампирии! Такова воля единственного владыки Парижа Людовика Нетленного!
ЛЭский церемониально повернулся к центру трибуны, где в окружении солдат высился стальной гроб.
Имею честь пригласить маркиза Эзешьеля де Мелака, министра Армии Его Величества!
Тяжелая крышка подвинулась. Длинное тело министра вертикально встало из гроба, напомнив черта на пружинках, выпрыгнувшего из механического ящика.
Его античные блестящие доспехи отражали свет факелов. Грудные и брюшные мышцы из стали контрастировали с изможденным лицом. Кружевное жабо торчало под острым подбородком. Чтобы руководить мрачным спектаклем, Мелак выбрал наряд генералиссимуса Магны Вампирии.
Все новые и новые зрители прибывали посмотреть на демонстрацию монаршего могущества. Парижские вампиры, покинув частные особняки, в занавешенных плотными шторами экипажах спешили на спектакль. С наступлением ночи они рассаживались на трибуне, понизив температуру и без того морозного воздуха. Облаченные в дорогие ткани и туалеты, не уступавшие роскошным нарядам Версаля, бессмертные устраивались на мягких стульях с бархатной обивкой. Дамы в соболиных манто держали наготове бинокли, чтобы не упустить мельчайших деталей казни. Мужчины в пестрых пиджаках опустошали флаконы, завтракая свежей кровью.
Все кланялись и опускались в глубоком реверансе перед Мелаком представителем королевской власти.
Среди этого тошнотворного угодничества выделялся один бессмертный. Молчаливый молодой вампир, которому, вероятно, было около двадцати на момент трансмутации. Его жюстокор из антрацитовой шерсти контрастировал с разноцветьем публики. Но больше всего меня поразила прическа, разительно отличавшаяся от длинных волос придворных Версаля, завитых по версальской моде. На чисто выбритом черепе торчал гребень черных волос.
Я заметила на себе его темный, пронзительный взгляд. Смущенная, решила не отводить глаза первой: все-таки я оруженосец Короля, а не застенчивая простолюдинка!
Молодой вампир приблизился. Я заметила холодный янтарный цвет лица, высокие скулы и вытянутую форму глаз. Они были подведены черным карандашом уловка, к которой обычно прибегали придворные женского пола, но в его случае она усилила выразительность взгляда. В отблеске факелов в левом ухе сверкнула сережка, которую я приняла за железное кольцо приглядевшись, поняла, что это булавка. В углу сомкнутых губ торчала тонкая деревянная зубочистка. Ничто не могло быть более абсурдным для кровопийцы, который целую вечность не пробовал твердой пищи. Определенно ко мне подошел эксцентрик.
Мадемуазель де Гастефриш, полагаю, произнес он с акцентом, который я сразу вычислила: акцент Прозерпины.
Разве мы знакомы?
Ваша репутация опережает вас, ответил он, не разжимая губ.
Зубочистка придавала лицу юноши странное выражение: что-то среднее между приветливостью и угрюмостью.
Вы не только спасли жизнь Нетленному в Версале, но и представляете его сегодня в Париже.
Я кивнула в сторону Мелака, окруженного толпой льстецов.
Не я представляю Короля сегодня, а маркиз де Мелак.
Неужели? Почему в таком случае монарх прислал не одного, а сразу трех оруженосцев в помощь всесильному министру?
Он бросил взгляд на Сураджа и Эленаис, занятых беседой с придворными.
Что-то мне подсказывает, что вы здесь из-за этой таинственной Дамы Чудес, чье имя у всех на устах с сегодняшнего утра. Или я ошибаюсь?
Этот странный персонаж пытался выудить из меня информацию? В его черных зрачках полыхали золотые вспышки, ведя двойную игру.
С кем имею честь? уклонилась я от ответа.
Лорд Стерлинг Рейндаст атташе английского посольства, к вашим услугам. Воспользовавшись случаем хочу поблагодарить вас за просьбу, поданную Королю, чтобы включить мою соотечественницу, Прозерпину Каслклифф, в число его оруженосцев. Ведь именно вы, как говорят, рекомендовали ее.