Ребенок не должен панически бояться расправы. Его должно волновать не наказание, а то, что родители расстроятся.
Не унижайте ребенка. Какой бы ни была его вина, наказание не должно затрагивать чувства собственного достоинства.
Если ребенок наказан, значит, он уже прощен. О прежних его проступках больше ни слова.
Нельзя обзывать ребенка, ставить надолго в угол, бить, наказывать в публичном месте, повторять свои требования множество раз, «усиливая» их весомость криком.
Не стоит наказывать ребенка трудотерапией после этого любая работа будет восприниматься как наказание.
Ребенка ни в коем случае нельзя наказывать, когда он болеет; перед сном и сразу после сна; во время еды, работы и игры; непосредственно после душевной или физической травмы; когда он искренне старается что-то сделать, но у него не получается.
_________
_________
А сейчас, ребята, послушайте рассказы о том, что иногда человека и наказывать не нужно, достаточно показать ему его самого, как в зеркале. Иногда одно мудрое мамино слово помогает понять больше, чем час стояния в углу, сказал профессор Семейкин.
Кукушкин хлеб
Калитка со стуком распахнулась, Павлик вкатил велосипед на дачный участок.
Мама! Мам! позвал мальчик. Можно мне с ребятами на речку?!
Мама в гамазине, откликнулась из песочницы Аленка. Она выстукивала из ведерка новый куличек.
Это пирожок. А это тортик, приговаривала девчушка, выкладывая поверх куличика желтые цветки одуванчиков.
«Ну вот, опоздаю. Теперь ребята без меня уйдут», расстроился мальчик.
Мама за кукупузным хлебом пошла, сообщила Аленка.
За каким, за каким? ехидно переспросил Павлик.
За кукупузным, старательно повторила Аленка.
Не бывает такого хлеба! заявил Павлик.
Бывает! Он для птички! ответила девочка.
Нет, не бывает! Глупая ты, малявка еще, сказал Павел.
Мальчик только собрался подразнить младшую сестру, как калитка распахнулась, и во двор вошла мама с двумя большими продуктовыми сумками.
Ребята побежали ей навстречу, позабыв о начавшемся споре.
Мама, можно я с ребятами на рыбалку пойду?! тут же спросил Павлик.
С кем? спросила она.
С Лешкой и с соседским Мишкой, ответил сын.
Можно, разрешила мама. Только пусть Миша сначала к нам зайдет.
Ладно, неохотно согласился мальчик.
Опять мама попросит Мишку, как самого старшего в их компании, присматривать за ним.
Павлик немного обижался на маму. Он осенью пойдет в школу, а его по-прежнему опекают как маленького. Перед ребятами стыдно.
Аленка вертелась у стола и нетерпеливо заглядывала то в одну, то в другую сумку.
Когда мама извлекла последнюю покупку, девочка спросила:
Мама, а где хлеб?
Вот же он, Аленушка, показала мама на пышную буханку.
Это хлеб для птички? поинтересовалась девочка.
Мы с птичками немножко поделимся, пообещала мама.
Аленка постояла немного, потом опять спросила:
Мама, где кукупузный хлеб для птички?
Какой хлеб? удивилась мама.
Кукупузный, тихо повторила Аленка.
Сама ты ку-ку-пузная! Нет такого хлеба! громко сказал Павлик.
Есть, еще тише сказала Аленка.
А я говорю, что нет! Есть кукурузный, потому что его из кукурузы пекут. Правда, мам? Нет хлеба для твоего пуза, вдруг выпалил мальчишка.
Это не для моего пуза, еле выговорила девчушка и тут же горько разрыдалась.
Мама сердито посмотрела на Павлика опять он дразнит сестру! И что делать с этим мальчишкой!
Мама подняла Аленку на руки и стала ее уговаривать:
Не плачь, Аленушка. Лучше скажи мне, для чьего животика этот кукупузный хлеб?
Для ку-ку-кукушки, наконец выговорила Аленка, не переставая плакать.
Кукушкин хлеб! Ха-ха, нарочито громко рассмеялся Павлик.
Ну, хватит! совсем рассердилась мама. Павел, прекрати смеяться над сестрой!
Мама всегда звала сына полным именем, если сердилась на него или говорила о чем-то важном.
Знаете, на самом деле есть кукушкин хлеб, неожиданно сказала мама. И я вам его покажу. Только завтра. Договорились?
Аленка перестала плакать и закивала головой. А Павлик от удивления ничего не смог ответить, он не совсем поверил маме. «Это она для Аленки сказала, чтобы успокоить», решил мальчик.
На следующий день у мамы было много работы: она кормила детей завтраком, готовила обед, помогала бабушке в огороде, ходила с большим эмалированным ведром за водой к колодцу
Ну что, пойдем гулять? Покажу вам кукушкин хлеб, сказала мама.
Павлик и Аленка шли знакомой дорогой. Аленка не успела испугаться, как неожиданно перед ними появились три коровы. Павлик восхищенно смотрел на проходящих мимо великанш.
Знаете, откуда они идут? спросила мама детей.
С пастбища, важно ответил Павлик.
Он за лето многое узнал деревенские друзья рассказали, и от этого заважничал.
Да, Павлик, коровы на лугу паслись. А ели они кукушкин хлеб! сказала мама.
Павлик остановился от неожиданности.
Коровы кукушкин хлеб едят?! Разве можно в траве хлеб найти? затараторила Аленка.
Можно, Аленушка. Сейчас придем на полянку, я вам хлебушек этот покажу, ответила мама.
Пойдем скорей, запрыгала в нетерпении девочка и побежала по дорожке. Павлик, забыв о том, что уже почти взрослый, помчался за ней.
Вскоре семья вышла на широкое поле. Оно было красно-белое от цветущих красных и белых цветов.
Вот вам и кукушкин хлеб, сказала мама.
Где? не поняли ребята.
У вас под ногами, ответила мама.
У земли слегка покачивались разноцветные головки клевера.
Мама! воскликнула девочка, это же кашка!
Аленка хорошо знала эту траву, частенько варила из нее суп для кукол в игрушечной кастрюльке.
Белые цветочки кашка, а красные кукушкин хлеб, сказала мама.
Какой это хлеб?! Не похож вовсе и есть его нельзя, возразил Павлик.
А коровы? Они едят и кашку, и кукушкин хлеб, потому молоко у них летом густое и его много, проговорила мама и присела на траву. Посмотрите.
Аленка и Павлик сели рядом с мамой и стали смотреть на цветы. По стебельку одного из них ползли муравьи: одни стремились вверх, другие выползали из свернутых трубочкой лепестков и спускались вниз. Божья коровка и какой-то синий блестящий жук встретились на головке цветка. Над полем стоял негромкий гул. Осы и шмели кружили над цветами, собирая их сладкий сок.
Мам, это же хлеб понарошку, для коров и насекомых разных. Он ненастоящий, сказал Павлик.
Нет, Павлик, он настоящий. Без него насекомые и травоядные животные не могут жить! А в давние времена хлебопеки сушили листья и цветки клевера, мололи в муку и добавляли в тесто для хлеба. Нераспустившиеся цветки даже квасили, как капусту, и клали в супы. Так что кукушкин хлеб самый настоящий! И не дразни сестру в следующий раз ведь и ты можешь многого не знать
Е. Шутилова
Неправильная мама
Мама долго уговаривала сына лечь спать, а тот без конца обещал: сейчас-сейчас, еще чуточку-пречуточку. Только мультик досмотрит или в машинки доиграет.
Мама начала сердиться.
Смотри, Никитка. Завтра вставать рано. Опять тебя не добудиться будет, сказала мама.
Что ты, мама! возмутился Никита. Я сам встану.
Он, и правда, сам встал. Проснулся и заметил: уже светлеть начало. А обычно, когда мама его будит, за окном еще темно.
Взглянул Никита на большие настенные часы, а там без двадцати девять. А в школу к девяти надо.
Никита как подпрыгнул на кровати, чуть ли не до потолка, вскочил скорее, бросился в родительскую комнату.
Мама! Проспали! закричал он.
Мама лежала лицом к стене и даже не повернулась. Только недовольно пробурчала что-то и сердито ногой лягнула.
Никита затряс мамино плечо.
Вставай, мамочка! проговорил он.
Вот еще! Я спать хочу! пробормотала мама и натянула одеяло на голову.
Уже без пятнадцати девять! отчаянно воскликнул Никита. Мне в школу пора. А тебе на работу. Почему ты лежишь?
Мама зашевелилась под одеялом, выглянула наружу, проговорила сонным голосом:
Ой, Никитушка, что-то я сегодня плохо себя чувствую. Заболела, видимо.
И она громко и старательно закашляла. Совсем не по-настоящему.
Никита растерялся.
А как же работа? спросил мальчик.
Мама надула губы, но через секунду хитро сощурилась.
Ты мне записочку напишешь, что у меня нога болела, и я ходить не могла, ответила она.
Какая нога? опешил Никита.
Вот эта! мама выставила из-под одеяла правую ногу. Палец большой болит. Ой-ой-ой! громко застонала она и жалобно протянула, видишь, какой красный!
Никита уставился на мамин палец.
Вовсе он не красный. Обычный, розовый.
Ой-ой-ой! опять застонала мама. Как мне плохо!
А часы уже ровно девять показывали. На первый урок Никита точно опоздал. На второй бы успеть!
Да что ты пристал со своей школой? рассердилась мама. Подумаешь, пропустишь денек. Ерунда!
Как это ерунда? не согласился Никита. А что я завтра Анне Юрьевне скажу?
Придумаешь что-нибудь, мама нехотя села. Ну-у, что у нас трубу прорвало, все вещи из квартиры смыло, и мы их целый день по этажам ловили.
У Никиты глаза изумленно округлились.
Чепуха какая! проговорил мальчик.
Тогда сам придумывай, обиделась мама. А я есть хочу. Чего там у нас на завтрак? она вопросительно посмотрела на сына.
Обычно на завтрак у них были бутерброды или каша. Что мама приготовит. Никита так и сказал. Но сегодня мама готовить ничего не хотела, а бутерброды и каша, она заявила, ей уже надоели.
Мама проковыляла на кухню, демонстративно припадая то на правую, то на левую ногу, распахнула холодильник.
О-о-о, Никитка. Да у нас со вчерашнего дня шоколадный торт остался. Им и позавтракаем.
Никита обрадовался. Шоколадный торт вместо каши здорово!
Мама выбралась из-за стола первая, Никиту ждать не стала. Оставила на столе грязную посуду, прошлепала в комнату, включила телевизор.
Ура! Мое любимое кино показывают! воскликнула мама радостно. Никитушка, ты там со стола убери, а я потом вымою. Вечером. Или завтра.
Никита нехотя составил тарелки в мойку и тоже прошел в комнату. Пробовал смотреть мамино кино, но оно совсем неинтересным оказалось. Герои в нем только и делали, что плакали да целовались.
Тогда Никита поплелся в свою комнату, вывалил из коробки солдатиков, но только расставил их для сражения, появилась мама.
Пошли гулять. Нечего дома сидеть, сказала она.
У тебя же нога болит, напомнил Никита.
Какая нога? удивилась мама, но сразу спохватилась, Так она прошла. Я ее, наверное, просто отлежала.
На улице было неуютно. Небо низкое и серое. И ветер, так и не высохший, так и не согревшийся после ночного дождя, влажный и студеный. Он сразу забрался под куртку и прогнал по Никиткиной спине отряды колких мурашек. А маме хоть бы что! Выскочила со двора на улицу.
Смотри, Никита, какая огромная лужища! У-у-у! Глубокая, наверное, сказала мама.
Мальчик не успел ничего ответить, а мама уже прошлепала до середины лужи. Прямо в своих красивых туфельках. Стоит, ногами притоптывает, любуется на разлетающиеся брызги. А потом прыгать стала. Руками начала размахивать. Еще и песню запела:
На асфальте ме-е-лом ты рисуешь ле-е-то. Ласковое мо-о-ре трогаешь ладонью.
Никита смотрел на нее с открытым ртом и не знал, что ему делать.
Тополиный пух, жара, июль на всю улицу восторженно завопила мама, да как подпрыгнула, да как потом приземлилась Точнее приводнилась. Брызги полетели выше Никитиной головы, засверкали серебром. А мимо, как назло, дяденька проходил. Толстый, лысый и недовольный.
Женщина! Вы в своем уме? сердито прикрикнул он на маму.
Она ойкнула и спряталась за Никиту. Даже немного вперед сына подтолкнула, прямо под суровый дяденькин взгляд.
Увидев Никиту, толстяк нахмурился еще сильнее.
Ты, мальчик, плохо за своей мамой присматриваешь. Ай-ай-ай! укорил его прохожий.
Потом развернулся и пошел своей дорогой. А мама ему вслед язык показала.
Тут Никита заметил, что дрожит. От холода. Или от страха. Или от стыда. А, может, от всего сразу. Схватил он маму за руку и повел домой. Простудится же с мокрыми ногами!
Дома пообедать решили. Мама приподняла крышку кастрюли.
Фу-у! Суп! Не хочу! заявила она.
Мама полезла в морозилку, вытащила большой, покрытый инеем пластиковый контейнер, от одного вида которого Никите стало еще холоднее.
Мороженое! Класс! Вот пообедаем! сказала мама.
Никита нехотя ковырял ложкой твердую ледяную горку. Он так замерз на прогулке, что горячий суп съел бы с большим удовольствием. Никита даже представил, как кусочки мороженого лежат в его замерзшем животе и не тают, и задрожал еще сильнее. Согрелся он, только завернувшись в одеяло. А мама сидела довольная, уплетала мороженое за обе щеки и поговаривала:
Каждый бы день так обедать!
Потом они на компьютере играли. До тех пор, пока у Никиты перед глазами не зарябило.
Не могу больше, жалобно простонал мальчик. В голове шумит.
Поужинали конфетами и мармеладом. Никита из-за стола еле встал. Живот у него разболелся, а во рту было так сладко, что просто противно. Никите казалось, что и сам он стал сладким и липким. Мальчик шел из кухни и боялся к чему-нибудь приклеиться. И спать он отправился без лишних напоминаний. Так устал, что едва до кровати добрался. Но заснуть долго не мог. Из-за боли в животе. А еще оттого, что в голове без конца палили компьютерные танки, а пучеглазые компьютерные свинки испуганно визжали: «Что завтра будет?»
Утром разбудил мальчика мамин голос:
Никитка, вставай!
Сейчас, пробормотал Никита и хотел натянуть на голову одеяло, но почему-то передумал.
Беги скорей завтракать! добавила мама.
Никита в один момент слетел с кровати.
Мама! А на завтрак у нас что? спросил он.
Каша. Овсяная.
Каша! радостно повторил Никита и уточнил, на всякий случай: А торта нет?
Мама замерла в изумлении.
Ты даешь, сын! Торт ему с утра подавай! сказала она.
Нет! поспешно замотал головой мальчик. Не надо торта. Я лучше кашу.
Вот такая история случилась с Никитой. Не скажу, что после нее мальчик превратился в идеального ребенка, послушного-препослушного. Но мороженого вместо супа он уже не требовал, а спать ложился, если и не по первому маминому требованию, то по третьему точно.
Э. Смелик
Частенько, ребята, люди, став взрослыми, солидными и заслуженными, вспоминая самого дорогого человека свою маму, испытывают угрызения совести. Потому что не ценили ее, не говорили о своей любви, сказала Мария Ивановна.
Цените и любите своих близких, ребята. Даже если что-то в них кажется вам не таким, как вам хотелось бы. В мире все очень мудро устроено. То, что кажется нам сейчас каким-то не таким или не важным, впоследствии становится едва ли не самым необходимым! заметил профессор Семейкин. А сейчас послушайте рассказ.
Три ведра
Детство у меня было таким замечательным, что почти все, что произошло потом, смотрится как жалкая пародия на него. В детстве не было денег, не было жены и работы. Зато были отец и мать.
В нашей семье царил отец со своим непререкаемым авторитетом. В мальчишеских играх не было места матери. Конечно, без ее завтраков, обедов и ужинов я не мог бы жить но это было так обыденно, что и незаметно Как можно запомнить завтрак? Каша, яблоко, бутерброд. Обед уже занимает больше места: борщ, вареники и компот. Ужин жареная картошка. Вот тут бы и сказать:
Мама, как вкусно!
Но нежности были не приняты в нашей семье. Мы не целовали маму перед сном и не говорили в порыве чувств:
Я тебя люблю
Сказал ли я ей это хотя бы раз?
Жизнь была так заполнена важными делами, что не оставалось места обычным: забежал домой на минутку, перекусил и опять туда, где друзья, игры и страсти. На девяносто процентов я состоял из маминых забот, но не замечал их как не чувствуем мы, что состоим на девяносто процентов из воды, и совсем не видим воздуха, которым дышим.