Зачем это хранить? Разве что лишь бы не держать пустым холодильник.
Захлопываю дверцу и достаю сотовый, набирая номер пиццерии, как делал уже несколько недель подряд. Заказ у меня принимают довольно быстро, обещая доставить в течении получаса две пиццы, а за пивом я спускаюсь на первый этаж в Перекресток. Там же прихватываю что-нибудь пожевать, когда пицца закончится: батон копченой колбасы, буханку хлеба, каких-то солений и чай.
Когда вновь захожу домой, из спальни матери выходит какое-то чмо, совершенно голое.
Ты кто такой? оно ещё и разевает свою поганую пасть на меня.
А ты? буркаю в ответ, уже готовясь к обороне и нападению. И что делаешь у меня дома?
Саша? Это ты, Саша? мама показывается в дверях, завязывая пояс халата.
Да, а ты снова весело проводишь время, вместо того чтобы найти себе нормальную работу и мужчину.
Не твоё дело, наглый щенок, с кем я сплю, надо ещё посмотреть, с кем ты сам спишь. Может, поэтому Алина и не дождалась тебя!
Сжимаю кулаки, стараясь дышать медленно и глубоко. Любого другого на её месте я бы уже закатал в асфальт, но это же мать, хоть её слова и задевают что-то живое, ещё оставшееся во мне.
Да, я не монах, и член на узел не завязывал, но разве справедливо обвинять меня в том, в чем нет моей вины. Я же в армии был, а не гулял по барам и ресторанам.
Вдох-выдох. И ещё раз, стараясь взять себя в руки, прежде чем раскрыть рот и что-то сказать. Ухажер матушки, видя моё лицо, сперва пятится, как рак, назад, а после и вовсе скрывается в коридоре, прихватив с собой свои скромные шмотки. Молча разворачиваюсь на пятках и возвращаюсь в кухню, ставя на стол упаковку пива. Мать уже тут как тут, смотрит на железные банки, словно кошка на живую рыбу.
Сынок, ты прости, заискивает женщина. Я погорячилась, не хотела тебя обижать, но сам подумай, дело ли, чтобы сын мать морали учил.
Лебезит, а сама не сводит глаз с упаковки Карлсберга.
Бл**ь, ну почему всё должно быть именно так?
Хочешь? чисто для проформы спрашиваю, и она кивает, как загипнотизированный удавом кролик. Хотя в этом и есть какой-то смысл, не зря же алкоголь называли зеленым змием. Угощайся.
Спасибо, родненький, она даже не замечает, как выражение отвращения появляется у меня на лице: я не могу спокойно воспринимать эту конченную женщину как свою маму. Ту, что сидела ночами возле моей кровати, когда я болел. Ту, что дула на ранки, когда я сбивал колени в кровь. Эта же, опустившаяся на самое дно, никак не может быть моей матерью.
Может, в клинику её отправить?
Чтобы промыли организм, провели курс психо-помощи и вернули мою маму. А что? С Косарем денег скоро хватит не только на частную клинику, но и на то, чтобы отослать мать в путешествие. Это будет самым лучшим решением, она отвлечется и не станет мешаться под ногами.
Провожаю взглядом маму, прихватившую с собой ещё одну банку, и достаю мобильник, который дал мне Косарь. Вызовов нет, но это временно. Я не собираюсь сидеть в охране у него до скончания века, но для того, чтобы оказаться в этих кругах, лучшего способа и не придумать. Теперь надо себя зарекомендовать как следует, чтобы стать приближенным. А остальное будет видно дальше.
И, как по заказу, спустя два часа, когда я уже набил живот пеперони и добил всё это банкой пива, этот самый телефон начинает трезвонить.
Слушаю, одно слово, но таким тоном, что на том конце на несколько секунд наступает пауза.
Черная мамба, тебя ждут на встрече в клубе Лофт. Там состоится встреча Косаря и какой-то политической шишки.
Черт, опять Лофт, опять голые девки, какие тут могут быть разговоры, когда все нормальные мужики начинают думать членами. Ну, надо значит, надо.
Буду на месте через десять минут.
Нет, тебя заберет на машине Косарь, и вместе с ним вы приедете.
Вот так честь, тихо проговариваю, когда на том конце раздаются гудки. Однако сидеть некогда, поднимаюсь и, прихватив свой любимый арсенал, накидываю на плечи кожаную куртку, что отлично скрывает оружие на поясе за спиной. И через пару минут я уже стою возле подъезда и прикуриваю сигарету. Огонек мелькает в темноте, освещая моё лицо слегка зловещим красным светом. Черная мамба. Да, это моё прозвище с армии, а зеки неплохо потрудились, раз узнали позывной. Интересно, что ещё они накопали за столь короткий промежуток времени. А прозвали меня так за скорость реакции и точность выстрелов. Ну и за любовь к черному, наверно. Кто их поймет, этих вояк. Но приклеилось прозвище, да так и осталось, словно логотип с названием. Если кто-то говорит о Черной мамбе, значит, речь идет об Александре Ворошилове.
Прибываем в клуб мы чуть позже открытия его, в начале одиннадцатого, поэтому и гостей здесь ещё не так много, один столик сидит перед сценой, ещё двое у барной стойки. Девушки ещё ходят по залу, до начала шоу час или полтора, но я неосознанно ищу взглядом одну. Однако её нигде не видно, может, и не работает сегодня.
Что, Саня, хочется женских прелестей? гогочет Косарь.
Нет, резко отворачиваюсь от стайки пташек в разноцветных платьях в пол. Вроде бы платья вечерние, но сквозь тонкую ткань абсолютно всё просвечивается, особенно, когда свет от прожектора попадает на неё.
Да, ладно, я же вижу, продолжает ухмыляться урка, а мне в этот момент хочется плюнуть на всё и заехать ему по роже. Но ты не переживай, как только мы поговорим, сможешь остаться и расслабиться в комнате для привата. Или даже в випе.
Я на это ничего не отвечаю, да и не хотят от меня ничего слышать, направляясь к випу, закрытому от остальной части зала не просто шторками, но и дверями.
Устраиваюсь по правую руку от Косарева, стараясь в упор не смотреть на политика, но вслушиваюсь в каждое слово. Новый груз прибывает из Шанхая завтра, да, всё на таможне готово, да, оплата уже получена. Ещё несколько минут о делах, о договорах на следующую поставку, Косарь просит больше, настаивая, что территория увеличилась. Политик обещает подумать. После чего холеный лысоватый мужик поднимается и направляется к выходу, и только тут я понимаю, что видел его в этом клубе раньше. Именно со спины. Не хватает только рыжеволосой девчонки на его плече. После переговоров урка в отличном настроении выходит в зал и на радостях начинает осыпать девочек стодолларовыми купюрами. Я же отхожу чуть в тень и достаю сигарету. Лысый политик о чем-то спорит с холеной женщиной возле барной стойки, но после всё же разворачивается и уходит.
Неужели рыжую искал?
Поворачиваю голову и едва не давлюсь собственной сигаретой. Та самая рыжая выглядывает из-за шторы, с выражением полнейшего ужаса глядя на удаляющегося политика.
Эй, Мамба, хочешь себе девочку? Выбирай, Танюшка любую обеспечит, правда ведь?
Конечно, Косарек, как заправская мамка, та самая холеная женщина подплывает ко мне, осматривая с головы до ног. Стою, не шевелясь, лишь только бровь приподнял, но, вероятно, её устраивает то, что она видит. Кого же ты желаешь, солдатик?
Как узнала? теперь уже обе брови подняты мои.
Выправка выдает, она улыбается одними губами. Был у меня один, ох, и горяч оказался. Так кто же тебе из девушек приглянулся?
Раз можно гулять на полную, то зачем ограничивать себя в чем-то? Киваю на штору, за которой мелькнули рыжие локоны.
Ева? Но она только танцует.
А мне больше ничего и не надо, складываю руки на груди, демонстрируя, что возражения не принимаются. Я видел один раз, как она танцевала, хотелось бы посмотреть на бис, обвожу взглядом переполненный уже к началу шоу зал и уточняю: Но не здесь.
Разумеется, мамка разворачивается и манит пальчиком за собой, направляясь к небольшой комнате с развешанными по стенам зеркалами, в центре которой стоит пилон, окруженный диванами. Подожди здесь, пожалуйста, тебе принесут какие пожелаешь напитки, а скоро подойдет и Ева.
Глава третья
Вторые сутки я валяюсь в постели, вставая только сделать процедуры, выпить таблетки, и снова сплю. Отходняки от кокса всегда не проходят даром, а если это ещё и связано с физической и моральной болью, то и вовсе. Таня отпустила на домашнее лечение, когда я вышла из випа с кровавыми потеками на бедрах. Это единственное, что она может разрешить девочкам. В плюсе всегда должно быть от десяти до двадцати девушек, а если каждая начнет придумывать себе болезни и прочие причины для отсутствия, гости просто разойдутся по другим клубам. А это уже потери личные Татьяны.
Но от меня никакого толка в любом случае не было бы неделю точно, поэтому мне и позволено отлежаться.
Раньше я не имела такой возможности.
Москва. 10 лет назад.
Всё будет хорошо, Вася, Коля обнимает меня за плечи, когда гроб с мамой начинают закапывать. Я не отвожу взгляда от коричневой земли на красной ткани, которой обтянута крышка. Даже здесь и сейчас я не могу поверить и осознать, что это произошло на самом деле. Внутри словно всё занемело, так что я лишь отстраненно фиксирую руку отчима у себя на плече. Мы и вдвоем проживем.
В этот момент я не осознаю, что означают его слова. По возвращении с кладбища запираюсь у себя в комнате, включив плеер и закрыв глаза. Так и засыпаю, вспоминая всё, связанное с мамой.
В школу я возвращаюсь спустя неделю. Коля заботится, привозя каждое утро и забирая после занятий. Ему это сделать не сложно, укладывается между делами своими. Девчонки каждый раз завидуют, наблюдая, как я сажусь в шоколадного цвета мерседес. Да я и сама не могу до конца поверить, что Коля так легко заменил отца, которому плевать на меня.
И вот после очередного дня мы стоим с девочками на остановке, обсуждая кто кому будет дарить валентинки, кто кому нравится и с кем встречается красавчик Миша Самойлов.
И словно четко по расписанию перед остановкой тормозит мерин, стекло опускается.
Вася, садись быстрее, я спешу сегодня.
Я открываю дверь и опускаюсь на заднее сиденье, помахав подругам на прощанье. В этот момент я и предположить не могу, чем закончится для меня сегодняшняя поездка.
Нужно заехать кое-куда, чтобы передать долг, мужчина выруливает на шоссе, ведущее за город. Яркие огни и вывески сменяются темной лентой пригородной дороги, что с обоих сторон окружена густым хвойным лесом. Коля делает музыку погромче, я откидываюсь на сиденье, продолжая смотреть в окно. И размышляю о том, какие глупенькие у меня одноклассницы, ведь они даже не догадываются, что Миша Самойлов уже передал мне записку с приглашением на дискотеку в честь дня всех влюбленных и я приняла её. Вот для них будет сюрприз, когда я приду туда за руку с ним.
Чуть улыбаюсь, понимая, что я, сама того не ожидая, опередила всех красоток нашей школы.
Приехали, Вась, подожди здесь, я пойду поговорю, сказав это, Николай выходит из автомобиля. Я не акцентирую внимания на его словах, ну надо значит, надо заехать. И уж совершенно неожиданно для меня становится, когда Коля открывает дверь. Идем со мной, Вася.
Зачем? но я выбираюсь из салона, кутаясь в меховый полушубок.
Так надо, и меня ведут по заснеженной дорожке к небольшому дому.
Куда мы идем?
Я же говорил, мне нужно вернуть долг, я прогорел на последнем проекте, и меня поставили на счетчик.
Плохо, но зачем мне
Ты моя оплата, Василиса.
Что-о? я останавливаюсь посреди дорожки, но отчим хватает меня за руки и силком тащит к дверям. Отпусти! мой голос поднимается на октаву.
Не могу, он продолжает волоком тащить меня вперед, к железной двери дома.
Пожалуйста, давай поедем домой, висну на его руке из последних сил, цепляясь за единственного человека в этом мире, кто заботится обо мне. Пожалуйста
Прости меня, он толкает меня вперед, где мои руки тут же сжимают с такой силой, что на них сто процентов останутся синяки, и разворачивается, быстро направляясь к машине.
Ко-о-оля-а-а! кричу, но недолго: меня в ту же секунду с такой силой швыряют о стену, что весь воздух выбивают из легких.
Он проиграл тебя, теперь можешь привыкать к своему новому дому.
Москва. Настоящее время.
Воспоминания о событиях десятилетней давности до сих пор заставляют меня вздрагивать и проклинать отчима, но свою жизнь я изменить уже не могу. Радует хотя бы то, что я не оказалась в притоне, подыхающей от передоза, хотя всё к этому и шло.
Это Татьяна нашла меня и вытащила оттуда, она же пересадила с героина на более легкие наркотики, она помогла заработать, хотя большую часть денег забирала себе, как возвращение суммы, которую она заплатила за меня.
И плачу по сей день. Но хотя бы живу сама по себе.
Вечер моего возвращения попадает на пятницу, но радует Танино согласие, что я не занимаюсь сексом, кто бы ни пришел и ни просил об этом. Просто танцы.
Ты же сама понимаешь, что заработаешь меньше, чем если бы пару часов покувыркалась, проговаривает наша арт-директор. К тому же не все такие, как Андрей.
Я не готова, Таня, поэтому, если ставишь меня в плюс, то только танцы.
Хорошо, только танцы.
Для всех.
Для всех, соглашается Татьяна.
Сегодня я стараюсь даже не нюхать кокаин, слишком тяжело мне в прошлый раз пришлось. Да и танцую, можно сказать, вяло, потому что тело отвыкло за неделю гнуться. Но и такого достаточно, чтобы пьяные оболтусы отирались вокруг пилона, закидывая меня деньгами.
Ева, спускайся, рядом появляется Аля, заместитель Татьяны. Скоро приедет Андрей, и она сказала, что если ты не хочешь повторить на бис, быстро марш в гримерку.
Дважды мне повторять не нужно, я не отошла ещё от предыдущей встречи с этим мужчиной. Да и деньги пока имеются, чтобы сломя голову кидаться в этот омут. Поэтому, быстро собрав раскиданные купюры, я быстрым шагом, насколько позволяют стрипы, направляюсь за шторку. И как раз вовремя, потому что через минуту я слышу возле гримерки знакомый голос, который приветствует Таню. Забиваюсь в самый дальний угол, стараясь даже дышать не слишком шумно, чтобы Андрей меня не увидел. Но он не слишком долго задерживается возле Тани, направляясь в дальний вип на какую-то встречу. И только тогда я выдыхаю чуть свободнее, но покидать своё укрытие не решаюсь. Особенно когда мой мучитель появляется вновь, наезжая на Юрьевну, что меня не увидел. Не выдерживаю и выглядываю из-за штор, чтобы позлорадствовать такому облому мужчины, но в какой-то момент понимаю, что на меня смотрят. И снова, как и тогда, его взгляд невозможно проигнорировать: цепкий и внимательный, он словно завладевает твоим вниманием. Так что спустя секунду я забываю об Андрее, стараясь понять, что это за мужчина, который зачастил сюда.
Но как только он отворачивается, я тут же скрываюсь за шторкой. Вернувшись в гримерку, опускаюсь на стул, раздумывая, может, домой собраться уже. Но подумать как следует я не успеваю, только докуриваю сигарету, как вбегает Шанталь, даже не интересовалась, как её зовут на самом деле, и, слишком наигранно дыша, сообщает мне не слишком радостные новости.
Ева, идем скорее.
С какой стати? Я уже танцевала.
Это другое. Красавчик, что пришел сюда с Косарем, хочет приват.
А я здесь при чем? хмурюсь и начинаю расстегивать на себе обувь.
При том, что он хочет тебя, разочарование прямо чувствуется в голосе этой алчной до денег девицы. Даже несмотря на то, что Таня сказала ему, что ты только танцуешь.
И что?
Всё равно зовет тебя. Поэтому не заставляй красавчика ждать, пока он не передумал и не лишил тебя и клуб денег. Мало тебе долгов? и с этими словами Шанталь скрывается за шторкой.
Тоже мне, выскочка, ворчу, поднимаясь и не надевая стрипы, переобуваюсь в обычные туфли на шпильках. Зачем калечить ноги ради какого-то непонятного мужика, которого привел Косарь. Он их сюда водит по пять раз на неделе. Даже если там красавчик, мне что с того.