Дым Отечества
Сборник рассказов, эссе, очерков
Игорь Назаров
© Игорь Назаров, 2023
ISBN 978-5-0056-3761-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дым Отечества
Сборник рассказов, эссе, очерков
Когда ж постранствуешь, воротишься домой
И дым Отечества нам сладок и приятен
А. С. Грибоедов «Горе от ума».
Как все начиналось Рассказ
Всяк кулик своё болото хвалит
Русская пословица
С годами обостряется память красивого вида села Заводоуспенское, огибающее большой проточный пруд, как бы подковой, в верхней точке которой устроена плотина с вешниками, регулирующими уровень потока воды. Пруд образован глубокой чашей при слиянии двух рек Катырла и Айба. По преданию старины далекой эта чаша выкопана руками каторжан, сосланных в поселение Земляное со всей матушки России, второй половины восемнадцатого века. Весной, когда рыба начинает задыхаться от недостатка кислорода, она стремится к плотине и, массово вытекает в открытые вешняки.
По лотку плотины рыба скатывается в образовавший ручей. Рыбаки всех возрастов, стоящие по обеим берегам ручья, отлавливают сочками изобилие рыбы всех сортов. У ног каждого рыбака образуются кучка улова живой рыбы, бьющейся хвостами о вешний снег. С высоты плотина мы хорошо видим всю картину массовой рыбалки односельчан. Прибыльная рыбалка продолжалась весь световой день. Не пойманная рыба уплывает по ручью в реку Балдушку, протекающую на южной стороне поселка и, там продолжает жить в свободной воде, обогащенной кислородом. Так повторялось каждый год при затяжной весне, когда лед медленно таял в пруду. Погибшую рыбу в пруду вылавливали при полном сходе льда и удобряли ей окрестные поля. Всё шло в дело, ничего не пропадало. Но это еще не все.
С приближением риска выживания рыбы в пруду, местный рыбнадзор обращался к нашим односельчанам с просьбой помочь нарубить больших прорубей во льду с целью притока кислорода для спасения бедных рыбак. Народ выходил по этому призыву на просторы огромного пруда и, начиналась рубка прорубей по многим местам зимовочных рыбных ям. С появлением чистой воды рыбка кишела в прорубях, а порой даже сама выбрасывалась на лед из последних сил. Люди сочками вылавливали умирающую рыбку. За малое время такой ловли, добычу везли коробами домой. Хозяйки знали как обеспечить длительное хранение улова. Наша мама через день пекла пироги с рыбой, начиненных картошкой и луком. В другой раз заправляла пироги с рисом, луком и яйцом. До наступления лета дома спасительных рыболовов жили обеспеченные вкусной едой.
С наступлением поздyей осени, где-то в двадцатых числах ноября, наш красавец пруд покрывался ровным, прочным и прозрачным льдом. Наступало время массового катания на коньках и санках по зеркалу пруда. Выходили на лед целыми семьями, пруд становился любимым развлечением односельчан. Рыбаки на коньках скользили к рыбным зимовальным ямам, добывали заветный продукт, радостные возвращались домой ближе к вечеру.
Оказывается в такую осенне-зимнюю пору клев идет до заката солнца, как и в летнюю пору. Закон природы постоянен по времени его законного прихода в течение всего календарного года. Это и есть мое «первое открытие» детства. Когда начинался снегопад, мы расчищали себе каток для игры в хоккей. К середине декабря снега выпадало столько, что у нас, ребятишек, не хватало сил поддерживать каток в чистом виде. Тогда мы переходили к строительству горки с берега пруда и спуском по уплотненному снегу пруда. На фанерках или санках катились по инерции далеко от берега пруда. В будний день детей собиралось не так много, а вот в выходной день не протолкнуться к верхней площадке горки. Тогда взрослые дети организовывали «живую очередь» из желающих прокатиться с ветерком вниз, по разгонной дорожке пруда. Это детское веселье у снежной горки продолжалось всю долгую уральскую зиму и, только с приходом конца марта детские голоса затихали появлялись первые проталины, снег на спуске корки начинал проваливаться, катание уходило от нас до прихода поздней осенне-зимней поры. Весна захватывала нас изготовлением корабликов, пускам их по быстрым журчащим ручейкам сельских улиц.
Апрель на Урале пик весенних паводков на реках, озерах и топей болотистой местности. Начинается сбор березового сока, мы пропадаем днями в лесах, на плешинах показавшихся лужаек!
Пока набирается сок в наши баночки, горит костер с уложенной картошкой для печенок. Разламывая горячую корку испеченой картошки задыхаемся её ароматным запахом. Вприкуску с картошкой едим соленое сало с луком, блаженство неописуемое на свежем лесном воздухе. Чудная пора детства живет с нами до окончания нашего земного века!
Отчётливо вижу картинку лета мы с отцом стоим на берегу пруда, он держит меня за руку и, наблюдаем рыбаков, вытягивающих невод из воды на пологий травяной берег. В сетке невода играет хвостами, прыгает всякая живая рыбка. Мелкую рыбку выкидывают назад в пруд, а рыбу крупнее рыбаки и деревенские мальчишки, добровольные помощники рыбаков, кладут в плетёную корзину из дранки. За время протаскивания невода по дуге пруда от побережья канторы лесничества до мостика нашей улицы, в корзине невода набирается много разной рыбки. Отец поджидает подхода каравана рыбаков к нам, начинаются торги по продаже рыбы. Выбрав нужное количество рыбы, отец ведёт меня домой с уловом.
Вечером всю нашу семью мама накормит вкусным пирогом с рыбой. Испечённый на поду русской печи, вкус его становится особенно нежным и притягательным. На протяжении всей нашей шестнадцатилетней жизни в селе, пруд кормил нас вкуснейшей рыбой во все времена года, кроме зимних месяцев. В это время пруд погружался под лёд и засыпал в ожидании весны. Местное население в зимние месяцы занималось промыслом пушных зверьков. Рыбаков, желающих порыбачить и продать излишки, отец находил сам или к нему они приходили со своими предложениями товара. Такие встречи переходили в долгие беседы о жизни, о пережитом в трудные годы для всего народа нашей сторонушки.
Мне очень хорошо запомнился знакомый отца, Белоногов Анатолий, с соседней улицы, недалеко от нашей. Это был вечный труженик в своём многочисленном семействе. Первоклассный рыбак в летнюю пору, он ещё и занимался садоводством на своём приусадебном участке. Лучшие саженцы всех растений и деревьев, село покупало у него, как и ежедневно добываемую им рыбу всех сортов. Отец частенько встречал его на пруду, когда Анатолий возвращался с рыбалки. У меня перед глазами стоит высокий, худощавый и загорелый мужчина с приятной улыбкой на лице. Дядю Толю знали вся ребята наших дворов. Воспитывая своих многочисленных детей, он оставался очень чутким и ко всем нам, ребятишкам, живущих по соседству с его домом. Находясь на берегу пруда, мы стремились подойти к нему, при возвращении с рыбалки. Нам интересно было посмотреть на его улов и просто пообщаться, зная его доброту в общении с нами. Он рассказывал нам где, в каком месте пруда клёв рыбки был лучшим. Поговорит, пожурит нас, потом оденет корзину с добычей на весло, закинет его на плечо и направится к дому родному. Окна его высокого дома видны со стороны пруда. Частенько из окна за мужем наблюдала жена, его возвращения с дальних мест пруда, волновалась за него, Анатолий Николаевич был человек уже в солидном возрасте. Это всё живёт и помнится мне, как светлая страница пережитого.
Со временем я познакомился с его младшим сыном, Колей, мне ровесником. Наша триада соседских мальчишек я, Володя Григорьев, проживающий по улице вдоль пруда и Коля Белоногов, большую часть лета проводили за ежедневным совместным поиском занятий рыбалки с мостиков вдоль побережья, купанием в разных местах пруда, где не глубоко и, где есть песчаное дно, на нём приятней купаться. Накупавшись вдоволь, до лёгкой дрожи в теле, ложились на тёплый песок погреться и задремать, укрыв голову майкой. Блаженство таких дней не передать словами. В самое пекло дня возвращались домой на обед, оказание помощи родителям по уходу за огородом пропалывали грядки, выносили накопленную траву со всего огорода. Когда подрастала ботва картошки, окучивали её гнёзда, пропалывали сорняки рукой и тяпкой. Я частенько обжигал руки осокой, душившей картофельное поле. Потом поливал себя дождевой водой из бочки, чтобы не было пузырей на коже. Такой полезный труд, вменённый нам родителями, приносил радость осознания общего дела для всей семьи. Болтаться днями без дела нам не позволительно. А ещё лучше старался сделать такую работу с утра, а потом пойти на улицу к друзьям. Лёгкость от такого исполнения придавала радости встречи ты свободен, выполнил порученное дело, можешь примкнуть к игре в лапту, ёжика, погонять мячик или пойти искупаться. Свобода выбора частенько сбивала с толку и такие дни проходили сумбурно и скучно. Тогда садился на лавочку у ворот дома и наблюдал за проходящей жизнью Октябрьской улицы. Начиная с мая месяца и до первых прохладных дней августа, меня постоянно влекло желание посидеть на больших корнях векового тополя на берегу пруда, где жила семья Фроловых. Глава семьи, дедушка Степан Фёдорович, инвалид войны, с одной ногой, в эти месяцы постоянно трудился над плетением корзинок из сосновых дранок. Старший сын Аркадий заготавливал для него метровые сосновые брёвна из неподсоченного молодого дерева. От сложенных в плотную стопку поленьев шёл аромат смолы всё лето. Дедушка мастерски их щепал на дранки разной ширины, которые шли на плетение разновеликих чудо корзинок. Работа мастера шла на заказ или впрок. Товар Степана Фёдоровича не залёживался. Наши леса окрест Заводоуспенки одаривали население в изобилии ягодами и грибами. С лёгкими и удобными корзинками дедушки Степана народ любил ходить в лес за дарами природы. Я пристраивался у тополя рядом с дедушкой и часами наблюдал за его неспешной работой. По ходу дела он рассказывал мне о тонкостях своего ремесла и приёмах обработки сосновых брёвнышек, называл места лесничества, где их заготовляли. Постоянно находясь возле своего дома, он знал жизнь села и все его новости. С большой любовью к своему занятию он передавал и частичку своей души всем, кто с ним соприкасался. Его руки совершали чудо на моих детских глазах горка лучинок превращалась в лукошки с ароматом пахучей сосновой смолы. Его добродушная улыбка, мягкий, приветливый взгляд живут во мне все годы прожитой жизни. В этой семье и хозяйка дома, Анисья Семёновна, тоже занималась редким ремеслом ткала половички из скрученных в шнурок разноцветных тряпочек. В зимнюю пору красивые в разноцветные полоски тёплые дорожки, разосланные по комнатам, придавали нарядность убранства в домах наших односельчан. Тётя Нюся ткала половички на заказ всем желающим хозяйкам нашего большого села. Наша мама дружила с тётей Нюсей, шила ей на заказ любую одежду, а она ткала нам красивейшие половички. Они и сейчас живут с нами, те половички, украшают полы нашей дачи. Летом так приятно ходить босиком по дорожкам тёти Нюси. С каждым приездом на дачу, видя красоту разноцветных дорожек, одолевает тоска по уральскому краю, вспоминаются зимние вечера, когда мама крутила тряпочки в нитку для мыслимых ею заказов на половички. В такие минуты видятся мне два дорогих лица из ушедшего времени мама и тётя Нюся!
Случалось, что дедушка Степан давал мне свою удочку, показывал, где в его огороде накопать червей и дозволял мне постоять на мостике пруда, порыбачить. Он в это время сидит у тополя, работает и наблюдает за мной. Расстояние между нами совсем маленькое, для меня нет никакой опасности, а для дедушки это радость, видеть меня за интересным занятием. Стою на закате солнца у воды, вижу поплавок среди играющих отблесков лучей, стараюсь не упустить поклёвку. Солнце приятно меня согревает, пока не скроется за горизонтом. Пора уходить, в ведёрке плещутся несколько рыбок для наших кошек деда Степана и нашей чернухи. Рыбалка удалась. По мере взросления, хотелось рыбачить подальше от мостика родной улицы. Мы, уличная ватага ребятишек, на слуху знали, что за горой верховья нашей улицы, в низине, протекает неизвестная нам речка Балдушка.
Русло реки извилистое, много перекатов, течет иногда по сильно заболоченной территории. Не пересыхает, но после села Мичурино местами сливается с болотом, русло здесь угадывается с трудом. Во время короткого половодья река шумит и выходит из берегов. На плесах река зарастает водными растениями, по берегам местами непролазные заросли черемухи, тальника, дикой смородины, ольхи, малины, шиповника, хмеля. Когда-то по этой реке сплавляли лес на местную бумажную фабрику. На реке стояли пять водяных мельниц.
Из нашего большого Заводоуспнского пруда, излишек воды сбрасывается через верх плотины. Образовавшийся шумный поток воды превращается в маленькую речку, которая течёт и сливается с рекой Балдушкой на юге от нашего посёлка. В далёком и памятном детстве, мы ходили ловить гальянов и пескарей на удочку ниже по течению от места слияния потока воды из пруда и Балдушки. В такой дальний поход любили ходить ближе к вечеру, когда солнце начинает садиться и в глубоких омутах реки начинает играть всякая рыбёшка. Садились на травку крутого берега реки, ноги свисали к речке и забрасывали наши не хитрые удочки. В таком положении рыбачить одно удовольствие ноги и спина не устают, можно просиживать за рыбалкой дни напролёт. Река видна как на ладони, особенно любили рыбачить на Крутом повороте вода подтачивала берег и с отвесной стены легко забрасывалась снасть удочки в глубину омута.
Населённые пункты, через которые протекает река в нашей местности это Цепошниково, Заводоуспенское, Костылево, Мичурино, а её притоками являются реки: Балдаган, Камышка, Еловка, Айба, Катырла, Шайтанка. Они хорошо видны на картах Западно-Сибирской низменности.
Реки Айба и Катырла впадают в наш Заводоуспенский пруд. Излишнее переполнение воды пруда уходит через плотину в реку Балдушка. Образуется замкнутый гидроузел из трёх водоёмов. Длина реки Катырла составляет всего лишь 13 километров, но она полноводна, берега её плотно заросли камышом и кустарником. К её истоку со стороны пруда в мою бытность никто не пробовал добраться. Во время весеннего разлива пруда от побережья соснового бора Шувалово, вдоль побережья Катырлы до поляны Весёлый стан, образовывались многочисленные заводи с заходом в них рыбы. В это время начиналась ловля крупной рыбы сетчатым фитилём. Я с другом Володей Григорьевым и его отцом, дядей Витей, ходили устанавливать фитили на мелководье в заводях. С другом стоим на возвышении, а дядя Витя в болотных сапогах укрепляет на колах растянутую сеть фитиля. Через сутки приходили к снастям вынимать пойманную рыбу щук, карася, плотву, окуня, линя. Это доставляло нам, ребятишкам, радость видения такой рыбалки взрослыми в весенний разлив. В утренний час, когда солнышко начинает пригревать, мы отправлялись с дядей Витей к установленным снастям. Дорога проходила через сосновый лес, от поворота на Шувалово, в глубь побережного мелколесья. Подходим к первой заводи во впадине заливного луга по дороге на Весёлый стан. Солнце освещает заводь. Вода прозрачная и мы видим, как в корзинах фитиля играет пойманная рыбка. Дядя Витя вытаскивает два боковых кола растяжки, берет руками растянутую сеть, соединяющую две корзины и, приподнимает её вверх. В поднятых корзинах без воды бьётся пойменная рыбешка. Крупную рыбу забираем домой, а мелкую отпускаем опять в воду. Пройдя все заводи и проверив снасти, возвращаемся с богатым уловом. Солнце уже высоко, лес купается в его лучах, воздух весны нас безмерно радует. День прошёл с пользой для дела и отдыха. Счастливые расходимся по домам на берегу пруда, напротив дома Григорьевых, стоящего первым от пруда, по улице Береговой.
Наступило седьмое лето моей школьной поры. Грустно смотрел на рыбаков «дальнего плавания» в нашем красивейшем пруду очень хотелось самому однажды отплыть на своей лодке от берега, бросить якорь за поворотом лесной поляны Шувалово. Бывалые рыбаки посоветовали ищи вдоль побережья пруда брошенный бат, хорошенько просуши, обработай смолой, если надо, нарасти борта для большей остойчивости. Это был первый морской термин, который я узнал от соседа, бывшего моряка с Дальнего Востока. В то далекое время на флоте служили четыре года, в настоящее время служат три года. Он безбоязненно выходил в прибрежные воды на своём широченном бате при опасной штормовой погоде. Видимо тоска по морю, видению кипения морских волн, осталась в нём до пожилых лет. Владимир и стал моим главным наставником подготовки бата к выходу на большую воду. А нашёл я заброшенный бат в камышах мыса Песчаное, что находится на стороне бумажной фабрики, ближе к Лесному мосту. С другом Володей Григорьевым, притянули находку к нашей улице на буксире с помощью его бата. Я сразу приковал бат цепью и закрыл на замок свою долгожданную находку. На следующий день собрались на берегу все мои уличные друзья. С помощью катков дружно вытащили бат на берег, перевернули его днищем кверху для продолжительной просушки. С этого момента для меня началась ранняя пора занятия серьёзным, взрослым делом. Через две недели просушки бата под жаркими лучами солнца, на нём начала выступать старая смола. Опытные «корабелы» сказали, что это хорошо, бат ещё не совсем сгнил и его можно восстановить до плавучей живучести. Коллективно с друзьями решили затащить бат во двор нашего дома, он стоял четвёртым от пруда, расстояние небольшое и, там продолжать спокойно ремонтировать будущий «кораблик». Я насобирал пять катков большого диаметра для волочения бата домой. В прежнем составе бурлаков мы лихо закатили высохшую шхуну к нам во двор. Первый этап эпохальной работы по ремонту бата прошёл на редкость легко и интересно. Теперь мне спокойно и сладко спалось, зная что «кораблик» рядом со мной, в нашем дворике. А между тем заботы навалились не малые. Решил наращивать борта к бату, долблёнка на вид оказалась мелковата. Возник вопрос где взять две сосновых строганых доски с двух сторон, длиной три метра и толщиной не менее полтора сантиметра. Отец моего друга соседа Миши, дядя Вася, работал столяром в нашей фабричной столярке. С ним направились на экскурсию в столярку. Василий Андреевич нас внимательно выслушал и предложил следующее:
Ребятки, всё, что вы мне рассказали интересно, но лучше я приду вечером к вам и посмотрю конкретно вашу лодку и, что для её ремонта надо, ступайте домой.
Радостные от такого общения с добрым дядей Васей, отправились искупаться в местечке, что находится рядом с нашей улицей. Домой пришли к обеду голодные и синие от купания.
Вечером, когда уже садилось солнце, в гости к нам пришёл дядя Вася, поздоровался с отцом, рассказал о новостях фабричной жизни. Он знал, что мой отец был когда-то главный бухгалтер нашей бумажной фабрики. Беседа проходила у борта моего «кораблика»: