Да вот же, родимый! обрадовался путешественник, увидев до боли знакомый фасад любимого паба. Тот открылся рядом с домом, когда мужчина был еще молод и полон надежд. Он поежился, посмотрел налево, потом направо и перешел дорогу.
Не успел беглец подойти к бару, как к нему подбежал полицейский и схватил за плечо:
Господин Калинин! Наконец-то я вас нашел! сказал он запыхавшись.
Я не начал было отпираться мужчина.
Вот, ваш штраф за парковку, полицейский, отдуваясь, протянул ему бумажку. Хорошо бы оплатить до конца года.
Что? Калинин изумленно посмотрел на служителя закона.
Да-да, у вас есть еще шесть месяцев, не переживайте, пени пока не начисляются.
Так вы поэтому устроили мне облаву в мае? припомнил мужчина начало своего путешествия.
Нет, я просто выписал вам штраф, а вы взяли и исчезли. Машину, конечно, пришлось эвакуировать.
Калинин обескуражено попытался восстановить цепочку событий, но не смог. Пока он стоял в одиночестве посреди улицы родного города и размышлял, последовательность восстановилась сама. Растерянный мужчина исчез с тротуара и появился на секунду в баре, услышав смех знакомой девушки. Потом еще на мгновение возник на берегу моря, проводив последний луч заходящего солнца. Затем мелькнул на ступеньках промозглого переулка, призраком прорисовался в толпе на большом переходе, моргнул в людной подземке и на пустынном поле. Так еще несколько сот раз, пока не вернулся на скованную морозом улицу родного города рядом с дверями любимого паба.
Пожалуй, надо сделать перерыв, сказал вслух Калинин, ухватившись за фонарь, чтобы не потерять равновесия.
16 февраля 2020 годаБелая полоса
У Шорина была белая полоса. Он носил ее в левом внутреннем кармане джинсовой куртки, но никому не показывал. Белая полоса была его тайным оружием. Придя домой вечером, он любил положить ее на столе рядом со скромным ужином и любоваться, пока разделывался с очередной порцией макарон. Шорин старался не использовать ее почем зря, но иногда все же приходилось доставать ее на людях. Хорошо, что окружающие не замечали ее скрытых свойств.
Он нашёл ее случайно, дождливым осенним вечером пробираясь сквозь ветер и холод к парадной своего дома. Сначала решил, что это просто потрёпанный шнурок. Приглядевшись, понял, что нашёл золотую жилу. Она не приносила ему богатств, зато отлично справлялась с экономией скромных средств. По обстоятельствам белая полоса становилась то клейкой лентой, то пластинкой жвачки, то недостающей клавишей фортепиано, то веревкой, а как-то раз даже приняла вид рулона туалетной бумаги.
Короче, белая полоса то и дело выручала его: то по мелочи, а иной раз и по-крупному.
Как-то вечером Шорин решил пересчитать свои активы, и обнаружил, что от нищеты его отделяли 10 дней оплаченной аренды. Он не мог позволить себе остаться без средств к существованию. С присущим ему духом авантюризма он стал перебирать в голове варианты. Тогда-то ему и закралась опасная мысль, пустить в оборот свою белую полосу. Нет, вы не подумайте, Шорин не хотел с ней расставаться: учитывая расчеты, он должен был остаться и с полосой, и при деньгах. Нужно было всего лишь найти простачка. К счастью, поиски не были долгими.
Уже на следующий день Шорин, сжимая в кулаке свое сокровище, сидел за стойкой маленького безлюдного бара на углу его улицы. Входная дверь хлопнула, повеяло холодком. Вошел сутулый тип в рябом сером пальто и черной шапке, натянутой до самого носа. Шорин понял его клиент.
Петр? спросил он вошедшего.
Да, мужчина пошел в сторону Шорина.
Рад знакомству!
Да, слабая худая ладонь пожала протянутую руку. Щеки вновь вошедшего были такими же щербатыми, как материя пальто, глаза блекло смотрели из-под шапки. Расскажите подробнее, что она может?
Все, что сможете придумать, Шорин подвинул гостю стул. Может, и больше.
Пиво, виски, ром, крепче? спросила грузная барменша, возникнув по ту сторону стойки.
Пиво, светлое, пожалуйста, чуть слышно ответил мужчина.
Нету у нас. Один сорт, стаут. Будете?
Давайте, он мял узловатыми пальцами салфетку.
Женщина кинула на стойку бирдекель и стала наполнять кружку темным напитком. Струйка журчала медленно, испытывая терпение Шорина. Он чувствовал шероховатую полосу в своей вспотевшей ладони и старался не показывать нервозности.
Что было у вас? мужчина, не снимая шапки, ерзал на стуле рядом.
Разное было, процедил Шорин. Он метнул взгляд в барменшу, и клиент понимающе закивал.
Та неторопливо вытерла салфеткой капли, пролившиеся на кружку, и поставила пиво на стойку рядом с танцующими пальцами гостя. Потом пристально посмотрела на Шорина и уплыла на другой конец бара, листать журнал.
Полоска всякое творит, что понадобится, пожал плечами авантюрист, когда женщина скрылась из виду.
Например, что? мелкие жадные огоньки бегали в глубоких тенях глазниц клиента.
Например, на той неделе я разгружал составы, Шорин отпил из своего бокала виски. Я, знаете, всякой работой занимаюсь, какая подвернется.
Собеседник кивнул. Пена медленно опадала с темного пива в кружке перед ним.
Так вот, ящик попался какой-то дурной, поломанный что ли он был, обладатель сокровища гипнотизировал таящее пивное облако. В общем, порезался я, насквозь почти. Вот прямо тут, Шорин оставил полосу, осторожно вынул руку из кармана и ткнул в середину второй ладони пальцем. Товарищи уже бросились звонить в скорую. Понятное дело, я отмахнулся и пошел в сортир. Там достал полосу, замотал ей рану и пошел работать, он развел руками и спрятал их обратно в куртку. Когда вечером пришел домой, снял повязку, смотрю, а раны как не бывало!
Да ну? мужчина поправил шапку, открыв удивленные редкие брови и загоревшиеся голубые глаза. А еще?
Еще? Хм, Шорин картинно задумался. Потом покивал и продолжил: вот, месяц назад. Я на своей тарантайке заехал на улицу с односторонним движением, да попал «против шерсти», бывает, знаешь, хохотнул он и глотнул виски. Все этот идиотский навигатор вечно путает карты! То, говорит, дорога, а ее нет, то вот двухстороннее, а там уже третий год за это штраф. Короче, опустил я стекло, высунулся из машины да и размотал полосу вперёд. Ну и дал по газам. Теперь-то было можно. Выехал на другую улицу, вышел и смотал обратно. Вот такие дела!
Покажете? спросил мужчина, расстегивая пальто.
Да не вопрос! Шорин закивал и полез в карман за своим богатством. Вот она.
Клиент раскрыл глаза, уставившись на обычный обрезок белой материи.
Пусть она сделает что-нибудь, не сводя с нее глаз, потребовал рябой мужчина.
Ладно. Вот сейчас она прикидывается салфеткой, потому что мы тут с вами выпиваем. Ну, например, вот, Шорин вытащил одной рукой ремень из брюк и положил на стол. Затем встал, из-под освободившегося пояса показалось темное белье. Полоса тут же удлинилась, отрастила пряжку и обрела форму ремня. Видите?
Невероятно! мужчина не спускал глаз с белого аксессуара, его пальцы без остановки сплетались и расплетались.
То-то и оно! Шорин свернул полосу и убрал во внутренний карман. Потом вдел обычный ремень в брюки и застегнул его.
А еще?
Еще? все шло по плану, но нужно было выказать некоторую степень недовольства. Ну, еще так еще, пожал плечами Шорин и обратился к барменше: Нась, выключи-ка свет?
Нася что-то буркнула, поднялась из-за стола, за которым читала журнал и, хрустнув шеей, пошла в сторону выключателя. Через несколько секунд бар погрузился во тьму.
Шорин снова достал полосу и одним резким движением расправил ее, словно заправский ковбой, выпускающий лассо. Полоса в его руке застыла длинной галогенной лампой, осветив во мраке помещения обескураженное лицо рябого мужчины. Тот в восторге захлопал в ладоши. Шорина это растрогало, но отступать он не собирался.
Так что, берешь? спросил он, посветив в глаза клиенту.
Конечно, конечно, беру! тот перешел на фальцет и зашелестел бумажками под стойкой.
Сорок косых, да? удостоверился Шорин. Ну-ка, посчитай на столе!
Мужчина положил деньги на стойку и начал перекладывать банкноты, считая вслух. Лампа в руках Шорина стала ультрафиолетовой, подсветив водяные знаки на купюрах, что привело покупателя в еще больший восторг. Бегая глазами с денег на лампу и обратно, он сбился, а когда хотел начать заново, свет внезапно погас. В кромешной тьме что-то загрохотало, вскрикнула Нася, и размаху хлопнула входная дверь. Через пару секунд барменша включила свет. В баре не было ни Шорина, ни его волшебной белой полосы, ни пачки банкнот, лежавшей перед покупателем.
Петр вздохнул, встал из-за стойки, вынул телефон и начал набирать чей-то номер. Грузная барменша застыла в дверях. Посетитель с разочарованным лицом беспокойно начал оправдываться перед кем-то по телефону. Когда он вышел в холод морозного вечера, Нася поспешно закрыла за ним дверь на запор и по привычке стала молиться.
Шорин, запыхавшись, влетел на третий этаж, распахнул дверь своей квартиры и ввалился внутрь. После диверсии в баре он дворами побежал домой. Сделал приличный крюк, чтобы запутать следы и через полчаса сидел, тяжело дыша, в своей маленькой кухне. Казалось, план удался. Петр был приезжим и вряд ли стал бы его искать. Судя по словам одного из парней со склада, он был провинциальным подкаблучником, приехавшим с женой в столицу, отметить ее юбилей. Такие люди редко вставали на тропу войны это Шорин знал по опыту, ведь он был аферистом со стажем. Да и сумма была смехотворной, чтобы тратить время на поиски шарлатана.
Он отдышался, выпил стакан воды и полез в карман за своим сокровищем. На ладони, освещенной тусклым желтым светом, лежал черный скомканный обрывок. Шорин положил его на стол, разгладил. Перед ним была его полоса, но теперь она стала черной. Он вздохнул и пошел ставить воду под макароны.
Со стороны могло показаться, будто Шорин расстроился, но это было далеко от реального положения вещей. Будучи по жизни находчивым малым, почерневшей полосе он быстро нашёл применение: стал выбрасывать в неё всякий хлам, как в чёрную дыру. Среди пропавших в бездонной прорези оказался вчерашний мусор, пара штрафов за стоянку, лишний болт, оставшийся после починки машины, и товарищ по цеху, отдавивший ему ногу, пролезая без очереди за зарплатой.
5 февраля 2020 годаПечень
Салин смотрел в небо, высокое голубое весеннее небо. Надо же, ни единого облачка! Потом на его фоне появилось лицо, через секунду еще одно. Вскоре над Салиным нависал десяток искаженных ужасом лиц. Небо исчезло из поля зрения, перед глазами потемнело. Салин знал, что виновато сердце. Наконец-то, он уже устал от всех этих утренних пробежек.
Так, операция прошла замечательно, вы как новенький, сказал доктор, убирая стетоскоп. Затянули вы, конечно, со сменой сердца, но это не смертельно!
Ох, доктор, я и сам не рад! Два сердца за сто лет, это теперь непозволительная роскошь. Уж я и кардио делал, и в саунах засиживался, но никак было его не посадить! Кто же виноват, что у меня такая хорошая наследственность.
Ну вы придумали, кардио! Не мелите чепухи, ешьте побольше жирного, и дело в шляпе. Пока можете быть спокойны, ваши показатели всего на одно сердце ниже нормы. Обычно за век меняют от трех до пяти, так что вы легко отделались. Одевайтесь!
Спасибо, доктор, вы меня успокоили! Салин спрыгнул с кушетки и начал застегивать рубашку.
Врач вернулся за письменный стол и стал листать карту здорового:
Смотрю, у вас пониженное содержание алкоголя в крови, давно пропускали по маленькой?
Что вы, засуетился Салин, пальцы никак не могли найти петлю для очередной пуговицы. Буквально накануне инфаркта выпили с женой бутылку Каберне!
Этого для ваших лет мало, доктор нахмурил брови, приложил пальцы ко рту, будто деля столбиком в уме. Знаете, поменять два сердца в сравнении с пристрастием к трезвости это цветочки, господин Салин. Постарайтесь в ближайшее время налечь на спиртное. Выпишу вам назидательный рецепт.
Конечно, доктор! Простите, я не знал, был уверен, что бутылки вина в день достаточно, чтобы не дать печени выйти, так сказать, за рамки.
Ммм, неопределенно промычал доктор, качая головой. Вот, он взял бланк и начал заполнять его, выписываю вам пару бутылок что вы предпочитаете? доктор посмотрел на пациента поверх очков.
Кроме вина и пива?
Разумеется, пристальный взгляд буравил Салина.
Тогда, пожалуй, текилу или, скажем, красный ром тот уже влез в брюки и старался не глядя застегнуть ремень, руки немного дрожали.
Кхм, я бы рекомендовал самогон или хотя бы водку, но как знаете. Ром, значит, ром, доктор перевел взгляд на рецепт и уверенным росчерком выписал две бесплатные бутылки. Можете получить в аптеке при больнице.
Спасибо, доктор! Салин взял рецепт, кивнул и быстро засеменил к выходу.
Вы там со здоровым образом жизни поосторожнее, бросил доктор закрывающейся двери.
Салин, обливаясь потом, спускался по ступенькам на первый этаж, он знал, что полезнее ездить на эскалаторе, но так разнервничался, что не мог спокойно стоять на месте. Он, как и все нормальные люди, ненавидел больницы. Они внушали ему ужас. Салин был бы счастлив, если бы после инфаркта ему просто дали умереть едва ли он сможет перенести еще одну операцию по замене органов и остаться в своем уме.
Забежав в аптеку, Салин сунул мрачной аптекарше свой рецепт и, стараясь не смотреть в глаза хмурой женщине за окошком, стал бегать взглядом по витрине.
Опять, трезвенник, процедила сотрудница аптеки. Ась, выдай-ка тут по рецептику. Я пойду на обед.
Другая женщина в белом неспешно приняла рецепт от сменщицы и вразвалочку пошла в холодильную комнату. Стены в аптеке были прозрачными, и Салин видел, как она потянулась к шкафу с алкоголем, встав на цыпочки. Ее грузное тело приняло такую грациозную, даже изящную позу, что Салин невольно засмотрелся. Стоило аптекарше приземлиться обратно с двумя бутылками рома, прижатыми к широкой груди, как романтика момента улетучилась, и он смущенно отвел глаза.
Ром вам? голос женщины оказался неожиданно приятным, а интонация доброжелательной.
Да, пожалуйста, кивнул Салин, дежурно улыбнувшись.
Надеюсь, ничего серьезного? ответила она на его улыбку.
Нет, нет, что вы! Просто профилактика.
Аккуратнее, регенерация печени это вам не шутки! У моего мужа отросла вторая и пришлось ее вырезать! А все потому, что забыли взять в поездку запас спиртного. Представляете, были в Сиднее, а они там совсем не пьют, еще и корректирующих гены прививок детям не ставят! Изверги!
Да что вы! деланно удивился Салин. Он-то был в Австралии, и очень уж ему там понравилось. Особенно невероятным ему показалась их короткая продолжительность жизни всего 90 лет. Где-то в глубине души Салин ужасно им завидовал. Его вторая сотня подходила к концу, и он уже просто не знал, чем себя занять.
Да-да, нарочно не придумаешь! Вот, протянула аптекарша коричневый пакет с двумя звякнувшими бутылками в окошко, берегите себя!
Салин благодарно кивнул, взял покупку, бережно прижал ее к новому сердцу и уже не спеша покинул аптеку. Мысли путались: он думал об увеличивавшейся печени, об Австралии, о жене, которая была почти на 50 лет младше его, а уже сносила пятое сердце, о ее навязчивой идее сменить как можно больше органов, чтобы избежать любого риска болезни. Хотя никто уже не помнил, что такое «болезнь». Разумеется, операции, прививки и анализы были постоянными спутниками их жизней. Это были обычные превентивные меры: кому захочется подхватить ужасные заразы прошлого или, не приведи Боже начать стареть. Но был здесь какой-то подвох. Салин это чувствовал, но не понимал, как его нащупать.