Ну нельзя ей сюда!
Оссийка цокнула языком и закатила глаза.
Ладно, Феба, топай давай отсель. На конюшню.
Крупная кошка облизнула нос и принюхалась.
Ты мне тут не дерзи, сучка наглая! Правила знаешь. Пшла!
Тихонько зарычав, львица понурила голову и вышла назад под дождь. Оссийка же без лишнего шума устроилась в кабинке, а священник и модник скользнули следом. Дрочила заказал выпивку. Когда в зале восстановилось подобие спокойствия, я снова посмотрел на Хлою и выгнул бровь.
Дружки твои?
Она кивнула, подвигая стул.
В каком-то смысле.
Разрумянившись от водки, я с ухмылкой произнес:
Заходят как-то в кабак монахиня, священник и львица
Хлоя коротко усмехнулась, однако ее тон был мрачным.
Как поживаешь, Габриэль?
Да вот, цвету и пахну.
Слышала, ты обосновался в Оссвее.
Я покачал головой.
На юге. За Алетом.
Хлоя тихонько присвистнула.
И ради чего вернулся сюда?
Так, кровососа одного прикончить.
Одиннадцать лет прошло, а ты все тот же. Хлоя откинула со лба непослушные кудряшки и широко улыбнулась. Судя по взгляду, ей в голову пришла некая мысль. Неизбежный вопрос.
Аззи с тобой?
Нет, ответил я.
Хлоя вытянула шею и осмотрела кабинки.
Астрид дома, Хлоя.
О. Она кивнула, присаживаясь. Ну конечно. Где же ей еще быть?
Oui. Где
Высоко в холодной и тоскливой башне Габриэль де Леон подался вперед, поскреб щетину на лице и очень тяжело вздохнул. Историк молча наблюдал за ним. Под шепот ветра Угодник повесил голову, и длинные пряди чернильно-черного цвета упали ему на покрытое шрамами лицо. Он громко харкнул.
Астрид Реннье, произнес наконец Жан-Франсуа. Сестра-новиция, что дала кличку твоему коню. Нанесла татуировку тебе на ладонь. Вы и тогда общались? После стольких лет?
Габриэль поднял взгляд на хроникера, своего тюремщика. Заметил, что Жан-Франсуа иллюстрирует очередную страницу портретом Диора: кафтан, жилетка, тонкие черты лица, светлые глаза.
У тебя талант, неохотно признал Угодник.
Merci, пробормотал вампир, продолжая рисовать.
Ты видишь его у меня в глазах? Или у меня в голове?
Я же из клана Честейн, ответил, не поднимая взгляда, Жан-Франсуа. Мы владычествуем над тварями земными и птицами небесными, не над разумом, и ты это знаешь, Угодник.
Я знаю, что Марго неспроста величает себя императрицей волков и людей, но кровь переменчива. Древние холоднокровки со временем проявляют и другие дары.
Пытаешься выведать мои секреты, де Леон? Но ключник здесь я, а не ты. В Сан-Мишон ты прибыл семнадцать лет назад, а с тех пор, как разъезжал по дорогам империи, прошло больше десяти. Так кем была для тебя Астрид Реннье?
В ответ зазвенела тишина, нарушали которую лишь скрип вампирова пера да пение горного ветра. Рассказывая дальше, Габриэль не стал отвечать, а продолжил историю с того места, на котором остановился.
Значит, охотишься на пиявку? спросила Хлоя. Где он?
В Элидэне. Где-то под Августином.
Выходит, едешь на север. Она возвела очи горе. Слава Богу.
Я отхлебнул из бутылки и поморщился, когда водка обожгла горло.
За что это Ему слава?
Малышка Хлоя мотнула головой в сторону товарищей в кабинке. Священник склонил голову в молитве, а пепельноволосый мальчишка курил сигариллу из ловикорня и смотрел на меня как на приставшую к сапогу грязь.
Мы едем в том же направлении, сказала Хлоя. Можем разделить дорогу.
Ох-х-х, вздохнул я, отхлебнув еще водки. Разве это не чудесно?
Хлоя нахмурилась, не зная, как понимать мой тон.
Чем нас больше, тем безопаснее. Оссвей страна суровая, поверь мне, а среди наших преследователей есть и бессмертные.
Среди?
Хлоя замолчала, когда пришла девица и бросила передо мной ключ от комнаты и заодно поставила миску грибного супа с ломтем картофельного хлеба. Удостоив хлеб презрительного взгляда, я принялся за суп.
Еще что-нибудь, adii? спросила девица.
Я снова отхлебнул из бутылки и, чуть не поперхнувшись, сказал:
Еще водки.
Девица взглянула на меня с нескрываемым сомнением.
Уверены?
Более чем, мадемуазель.
Она посмотрела на Хлою и, пожав плечами, ушла в глубь вращающейся комнаты. Я с улыбкой проводил ее взглядом и подвинул бутылку Хлое.
Выпьешь?
Сестра смотрела на меня как-то странно. Милые зеленые глаза скользили по моему лицу, по мечу на столе, по следам от эмблемы на пальто там, где прежде красовалась семиконечная звезда. Хлоя молча ждала, пока я доем под конец я даже запихнул в себя картофельный хлеб, и наконец заговорила:
С тобой все хорошо, Габриэль?
Все, сука, чудесно, сестра Саваж. Я со стуком опустил пустую бутылку на стол. Но что это мы обо мне? Последний раз, когда мы виделись одиннадцать лет назад и в тысяче миль отсюда, ты сидела в стенах монастыря святой Мишон. Так какого хрена тебе понадобилось в Зюдхейме?
Хлоя опасливо огляделась на нас еще посматривали, потом придвинула стул поближе и ответила заговорщицким тоном:
Божий промысел.
Я присмотрелся к ее снаряжению, к компаньонам.
Вот уж не знал, что сестрам Серебряного сестринства дозволяется покидать Сан-Мишон без сопровождения серебряных угодников. И уж тем более обряжаться рядовым наемником.
Все сложно. Хлоя понизила голос до шепота. Здесь я об этом говорить не стану. Вот только в монастыре все сильно переменилось после того, как вы с Астрид
Она осеклась под моим сердитым взглядом.
Продолжай, велел я. После того, как мы что?
Хлоя убрала с щеки мышасто-каштановую прядку. Говорила она медленно, тщательно подбирая слова:
Вы с Аззи не заслужили такого обращения. Мне потом каждый день тошно было, и жаль, что
Так жаль, что ты даже не пришла попрощаться?
Ты же знаешь, я хотела. Не будь ты сволочью, Габриэль.
Живи так, как нравится.
Хлоя нахмурилась.
Ты пьян.
А ты наблюдательна.
Вернулась девица со второй бутылкой. Я театрально поклонился, и этот жест, видно, вышел очаровательным, потому как девица выдавила улыбку. Рука у меня больше совсем не болела.
Merci, chérie [13], вздохнул я, ломая воск на горлышке. Твою кровь стоит выкурить.
Пожалуй, я оставлю тебя. Хлоя окинула меня взглядом с ног до головы, пока я делал первый глоток. Продолжим разговор завтра утром, когда у тебя в голове прояснится.
О чем?
О пути, который нам предстоит разделить. Когда захочешь
Вряд ли мы в ближайшее время разделим дорогу, mon amie.
Ты же говорил, что едешь на север.
Oui. Я вскинул руку с бутылкой, как бы поднимая за нее тост. Только я планировал плыть, а не идти.
Хлоя нахмурилась еще сильнее.
Габи, это не шутки. Дороги через Зюдхейм и Оссвей кишат мертвецами. Мне пригодится меч вроде твоего.
Именно сейчас?
Сестра опустила взгляд на меч, что лежал на столе между нами, покрытый грязью и кровью.
Сегодня я не случайно вновь повстречала Пьющую Пепел. Не слепая удача свела меня с ее обладателем после стольких-то лет. Она подняла на меня пылающий взгляд. На то была воля Господа Всемогущего, и мы благословлены, раз Его рука ведет нас обоих.
Гип-гип ура! Я кивнул, глотая обжигающее пойло.
Хлоя снова огляделась. Подалась ближе и едва слышным из-за гула других голосов шепотом сказала:
Габи, у меня получилось. Я его нашла.
Поздравляю, сестра. Передо мной сидело уже три Хлои, и спрашивал я ту, что была посередке. А что ты, собственно, нашла?
Ответ. Она схватила меня за руку своей миниатюрной ручкой. Оружие, с которым мы победим в войне и прервем эту бесконечную ночь.
Оружие?
Она кивнула.
Перед которым не устоит ни один холоднокровка на земле.
Брови у меня сошлись к переносице.
Клинок какой-то?
Нет.
Значит, некое химическое вещество?
Хлоя снова стиснула мою руку и заговорила с жаром:
Это Грааль, Габриэль. Я тебе, дураку, о Граале толкую.
Я посмотрел Хлое Саваж прямо в большие милые глаза.
Медленно откинулся на спинку стула.
Да с хохотом брякнулся с него на пол.
VI. Одни обещания
Грааль святой Мишон, пробормотал Жан-Франсуа.
Oui, подтвердил Габриэль.
Чаша, в которую собрали кровь вашего Спасителя, когда тот умирал.
Так сказано в Заветах.
Представь, что ты лучше моего разбираешься в Писании, Угодник, и растолкуй.
Габриэль пожал плечами.
В общем, аколиты единственного рожденного Сына Вседержителя предали его, и его схватили жрецы старых богов. Потом, после семи дней пыток они его распяли на колесе от колесницы, содрали со спины кожу, дабы успокоить Брата Ветра, спалили плоть под ней, дабы ублажить Отца Пламя, перерезали ему горло, дабы насытить Матерь Землю, а в конце сбросили его тело в Вечные Воды. Однако самая преданная последовательница, охотница Мишон, не смогла смотреть, как кровь учителя пропадает в пыли, и собрала ее в чашу. Этот сосуд и стал первой реликвией Единой веры, а Мишон первой мученицей. Габриэль хмыкнул. Такая себе работенка, доложу я тебе.
Детские сказки, задумчиво пробормотал вампир.
Последний угодник-среброносец откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.
Как угодно.
Эта женщина, Саваж, наверно, была дурочкой.
Правду сказать, я таких рассудительных сучек еще не встречал.
Она принимала на веру крестьянские суеверия.
Двадцать семь лет назад большинство считало крестьянскими суевериями вас, пиявок. Да и твоя бессмертная императрица тоже верит в наши сказки, иначе я был бы уже мертв.
Жан-Франсуа окинул Габриэля сверкающим взглядом.
Ночь молода, шевалье.
Одни обещания
Ты и сам сперва насмехался над этой историей, как и я сейчас.
Было дело.
Вампир провел острым ногтем по кромке пера.
Как повела себя сестра Хлоя, услышав твой смех?
Ну, от радости скакать не стала. Правда, я тогда так напился, что мне было плевать.
Хлоя смотрела со смесью жалости и гнева во взгляде, как я катаюсь по полу «Идеального мужа» и хохочу так, словно она придворный шут самого императора Александра.
Тогда к нам, пряча руки в рукава рясы, подошел старый священник-зюдхеймец. Его морщинистая кожа, темная, как сумерки, напоминала скорлупу грецкого ореха. На шее у него висел символ Спасителя, колесо идеальный круг из чистого серебра. В те ночи он стоил целого состояния.
Все хорошо, сестра Хлоя? спросил он, глядя на меня с недоумением.
О, даже лучше, чем просто хорошо, отче, просмеялся я, смахивая слезы. Вы разве не знаете, что наша Хлоя отыскала ответ?
Попридержи язык, Габриэль, пробормотала сестра.
Она знает, как оборвать эту сраную бесконечную ночь, никак не меньше!
Закрой рот! приказала Хлоя, пнув меня в голень.
Болтовня в таверне стихла, все с увлечением следили, как я выставляю себя полнейшим мудаком. Прислужница горестно посмотрела на устроенный мной беспорядок. Паренек по имени Диор взирал на меня с чистым презрением из-за сигарильного дыма, а вот юный бард с улыбкой поднял за меня кружку.
И как раз в этот момент дверь таверны открылась, впуская брызги ледяного дождя и пухлого элидэнца средних лет. Лицо у него раскраснелось, напудренный парик съехал набок. Пальцы-сосиски, в которых он сжимал посох с навершием-завитком, были унизаны серебряными перстнями, а красная мантия покрыта шитьем в виде строк из Писания; на шее висел символ колеса. Пришел мужчина в сопровождении ополченцев, дежуривших у ворот.
Он обвел кабак злым взглядом, который остановил на владелице.
Мадам Петра, сказал он. Неужто к вам в заведение так часто заглядывает почтенное дворянство, что никто и не думает послать за мной с известием о приезде угодника?
Мы побоялись тревожить вас во время молитвы, епископ дю Лак, потупившись, ответила женщина. Прощу прощения.
Я присмотрелся к священнику. Заметил, как с его появлением упало настроение в зале. Он явно заправлял в этом городке. В ночи голода и страданий после начала мертводня не осталось в империи никого, кто процветал бы больше Святой церкви. Когда ад разверз свои врата, простонародью оставалось только обратиться за руководством к священникам. Но я знавал монахов, холоднокровка, и знавал политиков. Обручальное кольцо поставил бы на то, что этот ублюдок был из последних: слишком уж хорошо одет, слишком уж сыт, и явно считает, будто ему везде рады. Я убрал с лица волосы и с трудом ткнул в его сторону пальцем.
Какое у тебя платьишко милое.
Вам бы следить за языком, мсье, предупредил епископ, иначе вас погонят по улице плетьми, как непослушного пса.
Как-то это не очень вежливо.
Он оглядел меня, лежащего на полу в обнимку с водкой, небритого, босого и с грязными ногами.
А вы как-то не похожи на того, кто заслуживает вежливого обращения.
Опершись на свой посеребренный посох, он раздулся, точно индюк.
Я Альфонс дю Лак, епископ Гахэха. Мне донесли, что среди вас присутствует член Ордо Аржен. Он присмотрелся к посетителям. Молю, укажите на этого доброго брата. У меня к нему разговор, не терпящий отлагательств.
Прислужница кивнула в мою сторону.
Вон он, ваша милость.
Епископ так и раскрыл рот.
Вот этот?
Епископ взглянул на стоявшую подле меня Хлою, но та лишь пожала плечами. Я кое-как встал, и тут у меня в животе протестующе заурчало. Пожалуй, не стоило браться за вторую бутылку местной водяры: как бы не пришлось заказывать ужин по новой.
Епископ, к своей чести, быстро подошел ко мне и затряс руку с таким рвением, что чуть не потерял парик.
Какая честь, святой брат.
Как угодно, прорычал я, прекращая пожатие.
Дю Лак же, сильно взволнованный, поправил парик.
Прошу у вас прощения. Если бы я знал, что вы едете к нам, встретил бы у ворот. Уже много месяцев назад я молил великого понтифика Гаскойна прислать нам помощь против бесчинствующих мертвецов. Думал, его святейшество выделит несколько отрядов, но не знал, что он вышлет целого угодника-среброносца
В животе снова заурчало, на сей раз угрожающе, и я, покачиваясь, накрыл его ладонью.
Зря я съел картофельный хлеб
Хлоя придержала меня под руку.
Габи, ты бы сел.
Брат, прошу вас, молил епископ, я бы хотел, если можно, поговорить с вами наедине.
Я с прищуром оглядел его напудренные кудряшки.
Да у вас котик сдох.
Габриэль, тебе надо выпить воды, предупредила Хлоя.
Прошу простить. Вспыхнув, епископ обернулся к Хлое. Я веду официальный церковный разговор. Кто вы, собственное, такая, мадам?
Что ж, во-первых, никакая я не дама. Я девушка.
Простите. Я подумал, что вы, быть может, замужем. Женщина ваших лет
Прошу прощения?
Неважно он выглядит, заметил, глядя на меня, один ополченец.
Чувствует он себя тоже херово, признался я.
Габриэль, ты только что выпил бутылку водки, сердито посмотрела на меня Хлоя.
А ты что, моя мама?
Видит Бог, жаль, что нет. Научила бы не позориться на людях.
Живи так, как тебе нравится.
К толкучке в зале присоединились и спутники Хлои. Оссийка с косами рубаки встала рядом с сестрой, положив руку на один из ножей. Пижон остановился позади, все еще пряча глаза за пепельной мочалкой волос. Так и подмывало смахнуть ее на хер у него с лица.
Симпатяжка торчал у стойки, болтая с прислужницей.
Добрый брат, обратился ко мне епископ, нам следует отужинать у меня дома. Надолго ли вы к нам? Понтифик Гаскойн не передавал послания?
С какой стати мне вести письмо от этого пузатого засранца?
Хлоя ткнула меня локтем в ребра.
Прошу прощения, епископ дю Лак, но добрый брат в Гахэхе не с поручением от его святейшества. Утром он уезжает вместе с нами.
Нет, не уезжает, заголосил пижон.
Диор. Хлоя обернулась к нему. Дай мне, пожалуйста, самой все уладить.
Он с нами не поедет.
Ты хоть знаешь, кто он такой?
Не знаю и знать не хочу.
Диор, это сэр Габриэль де Леон.
В зале заохали. По рядам ополченцев пробежала дрожь, а епископ посмотрел на меня с еще большим изумлением и осенил себя колесным знамением.