Именно таким ей представлялся дьявол-искуситель. Рядом с ним она чувствовала себя сильной, умной и красивой даже смелой. Благодаря ему Женевьева впервые начала ощущать себя так, точно у нее нет секретов ни от кого и что ей нет необходимости что-то скрывать. Что ж, она открылась ему, а он использовал это знание против нее. Заставил ее влюбиться в него, довериться ему и украл «Звезду Райли», не мучаясь угрызениями совести.
Соседи начнут сплетничать, если ты так и будешь держать меня на пороге, Дженни, произнес Финн.
Не называй меня так, вспыхнула Женевьева, тем не менее отступая назад.
Финн вошел следом и остановился перед ней. На долю секунды девушке показалось, что он сейчас прикоснется к ней, но Финн лишь склонил голову и улыбнулся своей озорной улыбкой, от нее у Женевьевы всегда что-то ёкало в груди и оставалось лишь одно желание остаться перед ним обнаженной и дрожащей от возбуждения.
Рассердившись на себя, она отошла и остановилась посреди гостиной, скрестив руки на груди.
Не знаю, на что ты надеешься, Финн, но у тебя ничего не выйдет.
Всего лишь познакомиться с сыном. А ты хорошо выглядишь, Дженни.
Женевьева покачала головой:
Мы оба знаем, что ты работаешь иначе, так что прекрати притворяться. Я еще не разгадала твоих намерений, но сделаю это. И если ты не в курсе хотя это вряд ли, у меня больше нет доступа к имуществу Райли, включая драгоценности, бизнес и предметы искусства.
Я знаю. Иначе зачем, ты думаешь, я прислал тебе чек?
Кстати, могу отдать тебе кусочки. И учти, лесть не поможет. Мы оба знаем, что все твои красивые слова пустышки. Не трать время попусту.
На миг лицо Финна застыло, на губах появилась какая-то неестественная упрямая ухмылка, которую Женевьева не видела раньше.
Я всегда говорю то, что думаю, и все, что когда-либо говорил тебе, было абсолютно искренне. Может, я и натворил прилично всякого, но во лжи меня нельзя обвинить.
Женевьева засмеялась, но смех прозвучал как-то натянуто.
Особенно когда ты сказал мне, что я могу тебе доверять и ты никогда не причинишь мне вреда.
Финн сделал шаг по направлению к ней девушка предостерегающе подняла руки.
Мне жаль, прости меня, Женевьева.
На миг ей почудилось, что в словах его звучат искренние нотки, и коварный голосок в глубине сознания принялся нашептывать: может, он и впрямь сожалеет?
Это уже не имеет значения. Не могу сказать, что я тебя ненавижу, хотя ты это и заслужил. Ты подарил мне Ноа и показал, что я могу жить другой жизнью, хотя я бы предпочла другой способ узнать это. Ты дал мне уверенность в том, что я могу постоять за себя и сына. Сейчас я гораздо счастливее, чем была когда-то. Но это не означает, что я готова тебя простить и забыть то, как ты меня использовал.
Подойдя к Финну почти вплотную, Женевьева посмотрела ему прямо в глаза.
Я клянусь, что не позволю тебе манипулировать сыном и обижать его. Так что надеюсь, что ты говоришь правду, это для твоего же блага. Я уже не та наивная девочка, какой была три года назад.
Глава 2
О, тут она была права. Когда-то Финн постоянно боролся с желанием защитить Женевьеву, оградить ее от деда даже сделать ему больно за то, как он обращался с ней. Долгие годы унижений сделали свое дело девушка была робкой и забитой. Но даже тогда в ней чувствовалась скрытая энергия, огонек жизни, который можно было раздуть в красивое пламя и ему это удалось.
И вот он смотрел в ее глаза, в которых полыхала ярость, и в нем закипало восхищение. Хотелось схватить ее, прижать к себе и целовать, с головой окунаясь в эту страсть. Но так было легко заработать пощечину, а еще лишиться возможности видеться с сыном. Правда, Финн в равной степени боялся этой встречи он представления не имел, как вести себя с малышом. Насколько он помнил своих родителей, оба были посредственным примером для подражания. Слишком занятые собственными делами, они часто, казалось, и не вспоминали о том, что у них есть дети. Их присутствие в его жизни напоминало визит Санта-Клауса или пасхального кролика раз-два в год они являлись, принося с собой волнение и множество подарков, в которых он, по сути, не нуждался. Обделяя детей вниманием, они делали все, чтобы обеспечить тех всем мыслимым и немыслимым. Правда, от этого им вовсе не было легче жить. Финн не хотел становиться таким отцом. Может, сейчас он и не представлял, как обращаться с ребенком, но собирался этому научиться.
Пристальный взгляд Женевьевы спустил его с небес на землю пора было сказать хоть что-то.
Я не жду, что ты простишь меня, Женевьева, начал он. Но мне жаль, что случилось так, как случилось. Ты, наверное, не поверишь мне
Конечно нет, ведь ты сделал все, чтобы подорвать доверие к тебе.
Финн кивнул, признавая ее правоту.
Но я не собирался красть «Звезду Райли» той ночью.
Тебя поймали с камнем в руках, а на его месте лежала подделка.
Дженни, к тому моменту камень был у меня уже три дня. Я вернулся, чтобы его положить на место. Вначале я, конечно, хотел забрать его и исчезнуть, но не смог. Впервые в жизни что-то, точнее, кто-то был для меня важнее успеха предприятия.
Женевьева бросила на него взгляд, в котором читалась буря эмоций, Финн обожал ее за эту открытость. Никогда прежде он не встречал такого человека, и, учитывая жизнь, которую девушка вела до встречи с ним, эта ее особенность была поистине удивительной. Любой стал бы на ее месте жестким, потерял интерес к жизни, но Женевьева была точно глоток свежего воздуха для любого, кто встречал ее. И для него потому что он как раз ожесточился от той жизни, что была у него.
Что? осторожно переспросила Женевьева.
Я приехал, чтобы положить камень на мес то, повторил Финн.
Он снова вспомнил ту ночь. Украсть «Звезду Райли» было несложно, сложно было справиться со своей совестью и еще труднее уйти от Женевьевы. Однако, решив вернуть драгоценность, Финн не спланировал эту акцию: кто бы мог подумать, что это окажется опаснее кражи?
Девушка нахмурилась.
Что это меняет, Финн? Ты все равно украл его.
Да, но не смог оставить себе. Ты была для меня важнее.
Если бы это было так, ты бы его не взял.
Если бы ты знала меня получше, ты бы поняла, как это утверждение далеко от истины.
Женевьева сжала губы.
Ты прав. Я совершенно тебя не знаю. Но чья это вина? Не одну неделю я летала в облаках от счастья, думая, что познакомилась с прекрасным мужчиной, и жестоко разочаровалась, потому что все это оказалось фарсом.
Не все.
Как я могу тебе верить после того, что произошло? Да и, знаешь, мне не хочется задумываться о том, что из сказанного тобой ложь, а что правда. Что было, то прошло. Я позволяю тебе увидеться с сыном только потому, что суд утверждает, что у меня нет другого выбора. Но я больше чем уверена, что для тебя это не более чем новая игрушка. Через пару месяцев твое внимание займет что-то другое, и ты исчезнешь.
Финн подошел к ней вплотную та Женевьева, что он знал раньше, непременно бы испугалась, но эта новая женщина, которой она стала, лишь вскинула голову и упрямо посмотрела на него. В груди его поднялась волна гордости за нее и еще захотелось рассмеяться. Наклонившись, он прошептал, почти касаясь губами ее губ:
Не рассчитывай на это, Дженни, я никуда не денусь.
По телу ее пробежала дрожь, это было заметно, но вот Женевьева фыркнула и отступила.
Если мы закончили обсуждать прошлое, склонив голову, произнес Финн, могу я увидеть Ноа?
Ее презрительный взгляд был ему ответом, но Финн лишь спокойно ждал, зная, что он ничего не сможет поделать. Ему даже нравилось наблюдать за разгневанной девушкой глаза ее засверкали, на щеках появился румянец. Наконец она сказала:
Ноа на заднем дворе. Сейчас я его приведу.
Она повернулась, не проронив больше ни слова, даже не предложив Финну присесть. Однако приличия беспокоили его сейчас меньше всего.
Не надо, я пойду с тобой, сказал он, делая шаг вслед за Женевьевой.
Она на миг остановилась, но не повернулась и продолжила идти. Взгляд Финна невольно скользнул по ее круглой попке, обтянутой джинсами. Ах, если бы можно было протянуть руку и шлепнуть ее но он не был полным идиотом.
Они прошли пару комнат одна из них определенно была рабочим кабинетом. Это Финн понял по сверкающим кусочкам камней, минералов и изогнутым металлическим полоскам. Другая была, похоже, гостевой комнатой, а за ней шла, возможно, хозяйская спальня. Женевьева остановилась у двери, закрывая обзор, но Финн смотрел лишь на ее лицо потому что в мгновение ока оно изменилось. На нем читались неподдельная любовь и восторг если бы хоть раз его мать посмотрела на него так на него никогда и никто так не смотрел. Кроме Женевьевы когда-то.
Женевьева чувствовала себя в смятении, понимая, что не готова к общению с Финном и к знакомству его с сыном. До сих пор в ней пробуждались какие-то чувства к нему что было странно, учитывая все, что он сделал. Его предательство отозвалось в ней особенно сильно ведь она, изголодавшись по теплу, человеческому общению, пониманию, так легко поверила в его ложь о любви, о том, что она красива, талантлива и умна. Дед беспрестанно повторял, что ей нельзя доверить ничего мало-мальски важного, и она до того привыкла к мысли о собственной никчемности, что хватило бы и пары ласковых слов, чтобы растопить лед. Но Финн дал ей куда больше он помог почувствовать ту жизнь, о которой она все время мечтала. Было глупо с ее стороны поддаться на уловку. Но, с другой стороны, откуда ей было знать? До появления Финна она и понятия не имела о том, как складывается жизнь у других и чего не хватает ей, не знала, что заслуживает большего, чем постоянное эмоциональное насилие, которому ее подвергали. Теперь она куда умнее и сильнее однако это лишь больше озадачивает, потому что непонятно, почему она до сих пор так реагирует на Финна. В тот момент, когда он вошел, сердце ее подпрыгнуло, дыхание перехватило, ладони вспотели, а трусики предательски намокли.
Понятно, что его внешность и манера держаться сыграли в этом не последнюю роль, но кто, как не она, знал, что за его улыбкой нет искренней теплоты, а каждое слово можно ставить под сомнение. Очевидно, разум покинул ее вместе с памятью. Что ж, по крайней мере, стоит напоминать себе о том, что сейчас визит Финна не был связан с ней он здесь лишь для того, чтобы повидать сына.
Сделав глубокий вдох, Женевьева прошептала:
Иди поздоровайся с ним.
Впуская Финна, она отошла от двери. Ей хотелось понаблюдать за Ноа и его реакцией на нового человека, но она не в силах была удержаться и перевела взгляд на его отца. И замерла, чувствуя, как грудь ее словно стянуло тугим ремнем при виде восхищения, что появилось во взгляде Финна. Она была уверена, что это искренняя радость и что-то, напоминающее надежду.
Он похож на моего брата, произнес Финн.
Он похож на тебя, возразила Женевьева.
Финн покачал головой, и она удивилась: неужели он не видит поразительного сходства между собой и малышом? Когда Ноа был совсем крохой, это не было столь очевидно, но, подрастая, он все больше напоминал отца. Если бы не светлые волосы и голубые глаза, вздернутый носик и форма рта даже озорная натура мальчика, его улыбка была такой же, как у Финна.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Ноа поднял голову и, как всегда при виде матери, лицо его озарилось улыбкой. Женевьева взяла сына на руки.
Спасибо, Мэдди, обратилась она к подруге.
Рада помочь. По пути к выходу та окинула Финна злым взглядом, и через несколько мгновений входная дверь громко хлопнула. Они остались втроем.
На миг Женевьеве стало страшно, и она с трудом подавила в себе желание окликнуть Мэдди, чтобы она вернулась. Но ее отвлек Ноа. Похлопав ручками по ее щекам, он произнес:
Мама.
Подойдя к Финну, она сказала:
Ноа, это твой папа. Финн, познакомься с Ноа.
Мальчик с любопытством склонил голову набок точно так же сделал десять минут назад Финн, прищурился и затаил дыхание. Но пауза не затянулась надолго. Вытянув ручки, Ноа требовательно произнес:
Подними.
К удивлению Женевьевы, Финн не колеблясь взял сына на руки. На мгновение лица их оказались на одном уровне, и они пристально посмотрели друг на друга. На лице Финна расплылась блаженная улыбка. Ноа же ткнул пальчиком в книжную полку и так же требовательно сказал:
Книгу.
Финн снова повиновался. Сняв с полки книгу, он сел в кресло-качалку, усадил Ноа на колени, точно делал так всегда. Женевьева, понаблюдав за ними несколько секунд, тихо повернулась и ушла смотреть на них было невыносимо, и она возненавидела себя за это.
Глава 3
Мы продали три украшения из изумрудов, сообщил Женевьеве по телефону Эрик, владелец бутика.
Сердце ее сжалось хотя она понимала, что должна бы радоваться, ведь на деньги с этой продажи они с Ноа смогут прожить не один месяц. Но Будь то любой другой набор, а не этот, радоваться было бы куда легче. С первого момента, взяв в руки изумрудную каплю, что стала основой подвески, Женевьева ощутила какую-то особую связь с камнем. Что ж, ей не впервой расставаться с красивыми камнями да и стоит надеяться, это не станет последним разом. Она всегда тщательно изучала материал, прежде чем начать с ним работу, и камни всегда имели для нее особое значение. И все же тот изумруд был особенным.
Однако она не могла позволить себе не продавать украшение только лишь оттого, что хотела сохранить его для себя. Этот изумруд стоил около пятидесяти тысяч. Одним из недостатков ее дела было то, что материалы стоили немалых денег, но всегда окупались. В последние несколько недель, однако, воцарилось затишье, так что продажа изумрудов случилась как нельзя кстати. Пожалуй, на этом и стоит сконцентрироваться теперь можно подумать о планировании поездки с Ноа в Диснейленд в следующем году.
Женевьева, вы меня слышите? раздался голос Эрика.
Да, простите. Это чудесная новость! Вы можете мне сообщить имя покупателя?
Она всегда старалась узнать что-нибудь о людях, что приобретали ее украшения, это помогало ей представить восхищенные лица женщин, их удивление и, возможно, шок, когда они получали подарок от мужа. Всегда было приятно узнать, что за покупкой кроется какая-то история например, когда изделие покупалось в честь рождения ребенка или пятидесятилетнего юбилея. В ней неизменно пробуждалось чувство гордости и счастья оттого, что ее творения могут порадовать людей. Это было необходимым этапом завершения процесса работы над украшением.
Я не знаю подробностей. Дениз не удалось выяснить многого. Она сказала, что это был джентльмен, который, казалось, не был уверен в том, что хочет. Однако, как только она показала набор, он решил его купить.
Что ж, подумала Дениз, может, этот джентльмен тоже ощутил с камнями особую связь. Эта мысль немного успокаивала.
Не могли бы вы прислать мне его имя и адрес?
Женевьева любила посылать своим покупателям личную благодарность многие впоследствии делали повторное приобретение. Конечно, в основном оттого, что им нравился ее стиль, но еще они ценили индивидуальный подход. В этом заключался один из недостатков дальнейшего развития ее бизнеса она не знала, как сохранить эту связь с покупателями.
Новая ее коллекция должна была произвести фурор, тому способствовало партнерство с «Митчелл бразерз», крупным ювелирным холдингом, раскинувшим свои бутики по юго-востоку, об этом уже написали некоторые крупные газеты, чему Женевьева порадовалась. Такой пиар был для нее новым опытом. Через несколько недель ее украшения должны были появиться в пятидесяти местах двенадцати разных штатов на юге. Несомненно, это означало лучшие перспективы и уверенность в будущем, что необходимо Ноа. Что же касается стиля значит, ей придется как-то найти выход из положения.