Военные правили в стране в 19551958, 19621963 и 19661973 годах, перемежаясь с гражданскими правительствами буржуазно-реформистского толка.
Второй период нахождения перонистов у власти в 19731976 годах стал фактически полностью провальным в экономической сфере35, а общество в очередной раз оказалось на пороге полномасштабной гражданской войны. Особенно ситуация обострилась после смерти Х. Д. Перона в 1974 году, когда главой государства стала его супруга М. Э. Мартинес де Перон (Исабель Перон)36, бывшая танцовщица в ночном клубе. Борьба между леворадикальным, т. н. «Монтонерос», и ультраправым крыльями хустисиалистского движения приняла открыто вооруженный характер, а в джунглях провинции Тукуман действовали партизаны Революционной армии народа. Убийства, похищения, уличные бои, партизанские рейды и противоповстанческие войсковые операции ввергли страну в хаос.
Ирония истории: пламенные революционеры боролись против правительства Исабель Перон во имя идеалов социализма и справедливости, но на его место пришел не новый Че Гевара, а крайние реакционеры и милитаристы. Потерявшие терпение военные 24 марта 1976 г. сместили первую в мире женщину-президента, разогнали конгресс и приостановили деятельность политических партий. Исполняющим должность президента был назначен главнокомандующий сухопутными войсками Аргентины генерал-лейтенант Хорхе Рафаэль Видела.
В отличие от соседнего Чили, где генерал Аугусто Пиночет сосредоточил власть в своих руках, аргентинский военный режим не был единолично-диктаторским и основывался на принципах военного корпоративизма. Высшим правящим органом страны являлась Военная коллегия (Junta Militar), или, как ее принято называть, хунта «триумвират» главнокомандующих видами вооруженных сил, наделенная правом смещать и назначать президента37 и контролировать его деятельность. Президент страны совместно с членами хунты образовывали Военный комитет (Comité Militar), однако по укоренившейся традиции термин «хунта» используется как обобщенное понятие, означающее военно-политическое руководство Аргентины. Законодательная власть находилась в компетенции Законодательной консультативной комиссии, конклава армейской элиты, перед которым хунта держала ответ по важнейшим вопросам. Состав правящего «триумвирата» в результате соперничества и разногласий, имевших место в среде аргентинского генералитета, и под давлением сложной социально-экономической ситуации неоднократно менялся.
Как и во всех предыдущих государственных переворотах, генералы, захватившие власть, руководствовались благими намерениями восстановления правопорядка и политической стабильности, однако пытались достичь этих целей как умели, сугубо по-военному. Как высказывался на этот счет сам Х. Р. Видела: «Очень много людей должны умереть в Аргентине, для того чтобы страна снова была безопасна». В результате спираль насилия раскрутилась с новой и еще большей силой. Начался один из самых мрачных периодов в истории Аргентины так называемая «Грязная война» (исп. Guerra sucia) против собственного народа, продолжавшаяся с 1976 по 1983 год, основными жертвами которой стали оппозиционные политики и активисты. Сами аргентинские военные называли это «процессом национальной реорганизации» (исп. Proceso de reorganización nacional).
Встречающиеся в популярной литературе утверждения, что аргентинские военные являются зачинателями «эскадронов смерти» и «полетов смерти»38, не соответствуют действительности. Ультраправые «парамилитарные» организации заявили о себе в Сальвадоре и Колумбии еще в 1960-х годах, а к середине 1970-х существовали в Латинской Америке уже почти повсеместно; пресловутый Антикоммунистический альянс Аргентины (ААА или Тriple A), убивший по официальным данным полторы тысячи, а по собственным подсчетам ААА около десяти тысяч человек, был создан в октябре 1973 года Хосе Лопесом Регой, министром социального обеспечения в правительстве Хуана Перона и ближайшим сподвижником Исабель Перон, а в 1976 году принудительно распущен пришедшими к власти генералами, хотя многие его члены затем поступили на службу в армию. Что касается «полетов смерти», то подобная форма расправы практиковалась военными вполне демократической Франции в период Алжирской войны 19541957 гг., а также в соседнем Чили. Однако по размаху политических репрессий аргентинские военные превзошли генерала Пиночета. Впрочем, все это даже отдаленно не шло в сравнение с масштабами Большого террора в СССР.
По разным данным, в 19761983 гг. в Аргентине были убиты либо пропали без вести от 12 261 до 30 000 человек. Особо печальную славу за время «Грязной войны» приобрели Училище механиков ВМФ Аргентины (ESMA) и 601-й разведывательный батальон, личный состав которых принимал активное участие в преследовании и уничтожении инакомыслящих. И конечно, в этот раз дело не обошлось без международного заговора спецслужб. Как было открыто впоследствии, «процесс национальной реорганизации» координировался в рамках глобальной тайной операции «Кондор», осуществляемой диктаторскими режимами Чили, Аргентины, Боливии, Бразилии, Парагвая и Уругвая при поддержке спецслужб США. Управление разведки Аргентины (SIDE) тесно сотрудничало со своими чилийскими коллегами из Директората национальной разведки Чили (DINA) и аналогичными организациями ряда других стран Латинской Америки.
В хозяйственно-экономической сфере также произошли кардинальные перемены, заключавшиеся в развороте вектора развития экономики страны в направлении неолиберализма. За экономический блок в период правления Виделы отвечал Хосе Мартинес де Ос. Он запустил программу реформ, основанную на монетаристских идеях Милтона Фридмана и направленных на либерализацию аргентинской экономики39. Главным в экономических планах новой власти было распахнуть внутренний рынок для международной конкуренции, осуществить радикальные перемены в валютно-финансовой сфере и провести денационализацию государственного сектора. В отличие от перонистов, активно использующих для стимулирования национальной экономики печатный станок, основным источником притока инвестиций стали внешние заимствования. В Аргентине утвердилась так называемая модель «стимулируемого долгом экономического роста», которая пришла на смену прежней модели, отдававшей приоритет импортозамещению.
Экономические шаги команды Мартинеса де Оса оцениваются неоднозначно. С одной стороны, реформаторам-неолибералам удалось обуздать галопирующую инфляцию, вывести из упадка аграрный сектор, превратить песо в валюту с высокой покупательной способностью и сделать Аргентину привлекательной для зарубежных инвесторов. С другой стороны, макроэкономические и социальные итоги реформ у большей части населения не вызывали оптимизма. Уровень жизни народных масс снижался. В стране насчитывалось 1,6 млн безработных 12% экономически активного населения. ВВП упорно топтался на месте, а в пересчете на душу населения падал, инфляция сохранялась на опасно высоком уровне (более 100% в год). Продолжался процесс сокращения доли Аргентины в мировом товарообороте, квота внешней торговли оставалась крайне низкой в пределах 58% ВВП. Государственный долг демонстрировал экспоненциальный рост и к концу правления военной хунты превысил отметку 41 млрд долларов, таким образом, Аргентина прочно вошла в число государств с максимальной внешней задолженностью на душу населения в мире. И все это на фоне процветающей коррупции и роста расходов на содержание и строительство вооруженных сил.
Сердцевиной экономического курса неолибералов стала объявленная в июле 1977 года реформа, которая предусматривала дерегулирование финансовой деятельности, либерализацию политики банковских процентных ставок и в целом поощряла и стимулировала кредитно-финансовую деятельность. Реформа в короткий срок спровоцировала активизацию спекулятивных операций, превратив их в самый выгодный бизнес. Искусственное завышение обменного курса песо по отношению к мировым валютам привело к тому, что импортные товары становились более дешевыми и вытесняли национальную продукцию с внутреннего рынка. Это вело к разорению предприятий реального сектора экономики, в первую очередь малых и средних. За счет терявшего позиции малого и среднего предпринимательства происходил интенсивный процесс концентрации капитала, возникали и усиливались финансово-промышленные группы. Именно они, наряду с крупными аграриями, компрадорами и иностранными корпорациями, извлекли выгоду из экономической политики хунты.
Для имущих слоев общества воцарилась пора «сладких денег» (исп. plata dulce), они использовали сильный песо для скупки иностранной валюты с последующим аккумулированием ее в виде инвестиций, недвижимости и банковских вкладов за рубежом. Пострадавшими от реформ оказались миллионы аргентинцев, работавших по найму. Их материальное положение ухудшалось из-за политики замораживания доходов в условиях инфляции снижалась величина реальной заработной платы. Для сдерживания протестных акций военный режим запретил проводить забастовки и другие массовые выступления, внес антирабочие изменения в трудовое законодательство.
Значительным событием в жизни страны стал чемпионат мира по футболу 1978 года и победа в нем аргентинской сборной. Для аргентинцев это было глотком свежего воздуха. В административном плане мундиаль ознаменовался огромными финансовыми растратами, убийством председателя оргкомитета генерала Омара Актиса и полным игнорированием функционерами ФИФА творящегося в стране политического террора. Финальный матч между сборными Аргентины и Нидерландов состоялся 25 июня 1978 г. на стадионе «Монументаль» в Буэнос-Айресе и закончился со счетом 3:1 в пользу «бело-голубых». Дождь конфетти, бесплатные флаги, которые раздавались на улицах, громкое пение фанатов. Невзирая на то, что происходило в застенках Училища механиков ВМФ, находившегося всего в восьмистах метрах от главной арены, аргентинский чемпионат явился одним из самых атмосферных в истории футбола. Население ликовало. Однако этот спортивный триумф смог лишь ненадолго разрядить напряженную внутриполитическую ситуацию.
В сфере международных отношений Аргентина настойчиво поддерживала имидж непримиримого борца с распространением коммунизма на южноамериканском континенте, в частности, оказывала активную помощь и поддержку никарагуанским «контрас», а также диктаторским режимам Сальвадора, Гватемалы и Гондураса, что, впрочем, не мешало ей состоять в Движении неприсоединения, председателем которого был революционный кубинский лидер Фидель Кастро. Также Аргентина членствует в Организации американских государств (ОАГ) и Пакте Рио-де-Жанейро 1947 года, межамериканском договоре о взаимной помощи, подписанном большинством государств Латинской Америки и США. Однако с самими Соединенными Штатами в период президентства Джимми Картера отношения не очень складывались, в 1978 году тот распространил на Аргентину, «в связи с многочисленными нарушениями прав человека», т. н. «поправку Кеннеди»40, ранее действовавшую против Чили. Она подразумевала прекращение всех видов военно-экономического сотрудничества. На это Аргентина в 1980 году ответила отказом присоединиться к американскому эмбарго на поставку зерновых в СССР в связи с вводом советских войск в Афганистан и сама заняла торговую нишу, ранее принадлежавшую американским экспортерам пшеницы.
С приходом в Белый дом Рональда Рейгана и Роберто Виолы в Каса Росада правительственные и военные контакты двух стран снова стали налаживаться. В Вашингтоне заговорили о возрождении идеи Организации Южноатлантического договора41, выдвинутой во второй половине 1970-х годов американским генералом Александром Хейгом и провалившейся из-за многочисленных противоречий между ее потенциальными участниками. Весной 1981 года Аргентину посетила целая процессия высокопоставленных американских военных: командующий южноатлантическими силами США контр-адмирал Питер Каллинс, командующий Атлантическим флотом адмирал Гарри Трейн, начальник командно-штабного колледжа ВВС бригадный генерал Ричард Ингрэм и начальник штаба армии США генерал Эдвард Мейер. Последний в ходе состоявшегося в апреле 1981 года визита лестно отзывался об Аргентине как стране, заслуживающей наибольшего доверия на континенте, и высказался за создание стратегического альянса двух государств. В начале августа в Буэнос-Айресе побывала постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик, а с 5 по 15 августа главком сухопутных войск Аргентины генерал Галтьери находился с визитом в Вашингтоне, где его тепло принимал генерал Вернон Уолтерс, бывший заместитель директора ЦРУ и ведущий правительственный эксперт по Латинской Америке. Администрация Рейгана была готова закрывать глаза на политические репрессии хунты, однако камнем преткновения стало нежелание аргентинцев прекратить поставки зерна в Советский Союз, присоединиться к Договору Тлателолько42, а также послать свой миротворческий военный контингент на Синай. Не встретил понимания в Буэнос-Айресе и американский план урегулирования фолклендского спора посредством передачи островов под контроль Соединенных Штатов и создания там военно-морской базы. В итоге из-за переоценки правящими кругами двух стран роли и места Аргентины в американских геополитических планах, с одной стороны, и возможностей оказания политического нажима на нее, с другой, сближение осталось в значительной мере на словах.
Большой ущерб экономике Аргентины нанес мировой финансово-экономический кризис, разразившийся в начале 1980-х годов, повлекший новую волну банкротств предприятий и финансово-кредитных учреждений, подстегнувший инфляцию и безработицу. Но главная проблема неолиберальных реформаторов заключалась, пожалуй, в том, что избалованные высоким уровнем жизни аргентинцы оказались не готовы «затянуть пояса» и ждать, когда реформы принесут благотворные плоды (в Чили на это потребовалось больше десяти лет). Они сравнительно спокойно приняли жесткие политические методы хунты, но, когда стало убывать их благосостояние, толпы рассерженных граждан вышли на улицы. Остановить их одними только запретительными мерами было невозможно. В марте 1981 г. Видела передал власть генералу Роберто Виоле, представителю умеренного крыла генералитета и противнику свободного рынка. Мартинес де Ос был снят с должности, и экономика Аргентины стала разворачиваться обратно в сторону госкапитализма, а во внутренней политике сделаны значительные послабления и замаячили проблески возврата к демократии. Однако уже в конце года, не справившись с нараставшими экономическими неурядицами, Виола уступил свой пост генералу Леопольдо Фортунато Галтьери43. Утвержденный в должности президента Аргентинской Республики 22 декабря 1981 года, он сделал ставку на сплачивание аргентинского общества перед лицом внешнего врага. Правление третьего состава хунты характеризуется возвратом к неолиберальному экономическому курсу44, повышением внимания к социальным проблемам и нарастанием силовых тенденций во внешней политике. 1982 год был объявлен «годом Мальвин». Напомним, что 3 января 1983 г. должно было исполниться 150 лет британскому суверенитету над архипелагом. Вернуть острова до наступления этой даты аргентинские военные считали своим делом чести. «Возвращение Мальвинских островов, провозгласил Галтьери, поможет нам преодолеть экономический кризис!»