Кто? удивился Олег.
Дед Пихто! Вакцинаторы эти проклятые. Пока она при смерти валялась. Специально ее отравили прививкой и подключили.
Кузнецов вздохнул и начал есть поставленный перед ним ужин. Его мать, Людмила Сергеевна, сорок лет прослужила медсестрой в поликлинике, а последние лет десять сидела дома на пенсии. Жили они вдвоем, а отца Олег никогда не знал. Очень сильно занимало его собственное отчество Спиридонович, несколько раз сын пытался расспросить мать о своем отце, но та категорически отказывалась говорить на эту тему и всегда уходила от разговора. А у младшей сестры Олега, Оксаны, отец был совсем другой: Людмила Сергеевна вышла замуж, когда ее сыну исполнилось два года, и скоро родила дочь, вот только супруг ее к тому времени уже сбежал из их семьи. Да и сама Оксана исчезла из родного дома, едва закончив школу, и в Шахтинске никогда больше не появлялась.
Олег ел и слушал. Он вдруг вспомнил про носовой платок, но решил от греха подальше пока о нем не спрашивать. А мать тараторила без остановки.
Представляешь, что эти сволочи делают, они же вакцины с воздуха распыляют, я сегодня ВКонтакте ролик смотрела, там самолет круги нарезает над городом. И след такой белый. Уничтожают народ! Вакцина не проверена, кто знает, какие последствия от нее будут через несколько лет? Сопьются все и вымрут, или еще чего хуже. Ты почему на сотовый не отвечал? В могилу свести меня хочешь?
Дома забыл, буркнул Олег. Телефон он отключил и оставил у себя в комнате по распоряжению Ивана Ивановича, чтобы его не вычислили во время визита к Бабушкину.
Забыл он, ты и про мать так же потом забудешь! У меня из-за тебя давление поднялось, двести сорок! Я лежу, умираю, а он видите-ли забыл!
Людмила Сергеевна в свое время притащила домой из поликлиники неисправный электронный тонометр, который показывал давление аж на сто единиц больше реального. Выяснил это Олег случайно. Однажды, когда матери не было дома, он решил измерить с похмелья давление, но, увидев ужасные цифры на дисплее, чуть не помер со страху и трясущимися руками тут же вызвал себе скорую. Приехавший фельдшер даже не ругал Олега, а только долго смеялся над ним, попутно дав пациенту совет, в какое место ему следует засунуть свой тонометр. Но сын, конечно же, не рискнул сказать матери, что узнал ее страшную тайну.
Людмила Сергеевна была ярой антиваксершей. Поэтому вопрос вакцинации для Олега никогда не стоял. Мать бы такой подлости ему не простила. Будучи активным, хотя и рядовым членом партии антиваксеров, она ходила на все митинги, попутно таская с собой несчастного сына, неустанно вела пропаганду среди знакомых, а также целыми днями репостила в соцсетях ролики об опасности вакцины. Соседи и подруги избегали ее, настолько она достала всех своим антиваксерским фанатизмом. Всю нерастраченную энергию мать выплескивала на Олега, а тот, хоть и привык жить под звуки ее бесконечного монолога, но в последнее время начал все сильнее спиваться. Годы и нервы, похоже, брали свое.
Два дня назад, в воскресенье, Людмила Сергеевна потащила сына на очередное мероприятие, организованное партией в качестве тренировки перед митингом, который Лопатин запланировал провести в День вакцинации. Олег пошел, хоть и мучался с похмелья. На Площади торжеств он неожиданно встретил свою шапочную знакомую, кассиршу из ближайшей Пятерочки, куда часто заходил за продуктами. По бейджику на груди Олег знал ее имя, и всегда здоровался с ней в магазине. Случайная встреча оказалась для обоих приятной неожиданностью. Кассирша Наташа за пять минут рассказала ему, что разведена, живет одна, на Весенней, что у нее есть женатый взрослый сын, а называть ее можно просто Наташкой, и за эти пять минут болтовни она неожиданно успела привести Олега в какое-то странное, но очень приятное замешательство. А Людмила Сергеевна как на грех куда-то отлучилась, и не смогла помешать их разговору.
И тут Кузнецов услышал клич Главы партии с призывом залезть на памятник Первым вакцинаторам и толкнуть оттуда написанную на бумажке речь. За этот подвиг Троцкий пообещал заплатить восемьдесят пять рублей (больше у него с собой не было). Олег быстро сообразил, что на такую сумму можно будет опохмелиться, а попутно еще и произвести впечатление на Наташку, ведь он хорошо знал, как подняться на монумент. А на трехметровый постамент его легко подсадят товарищи по партии. И Кузнецов откликнулся на призыв Троцкого. Вот только это спонтанное решение привело в итоге к таким страшным последствиям, что теперь Олег не имел ни малейшего понятия, как ему поступить дальше. А Людмила Сергеевна все продолжала монолог.
Ладно хоть из полиции тебя выпустили. А ты и рад бы, наверное, в камере сидеть, пускай мать одна дома подыхает. Тебе плевать, что у меня давление двести сорок, ты на своих принудительных работах прохлаждаешься. А сегодня еще и телефон видите-ли забыл. А я-то дура, ночей не спала, растила тебя одна-одинешенька, думала надежда и опора мне будет на старости лет, а ты и стакана воды несчастного родной матери не подашь, неблагодарный
И так продолжалось каждый день, на протяжении неимоверного количества бесконечных лет, без перерывов, обедов, праздников и выходных.
Глава 14. Неблагодарный сын
(среда, 0:00, трое суток до Дня вакцинации)
В полумраке кухни, где сидел сейчас Олег с кружкой холодного пива в руке, было тихо. Мать наконец-то уснула, и он пытался хоть немного распутать свои запутанные мысли, но, впрочем, без особого успеха. Ведь мысли Кузнецова, вопреки его желанию, унеслись куда-то очень далеко, бесконечной холодной волной закружили над ним, и, непонятно почему, вдруг начали проматывать у него в голове, как в проекторе, старые и полузабытые слайды давнишних воспоминаний.
Сколько Олег ни помнил себя, мать целиком и полностью контролировала его. Но если в дошкольном возрасте это можно было еще как-то понять и объяснить, то к пятому классу школы фигура Людмилы Сергеевны, неизменно ожидающей сына после уроков второй смены, чтобы отвести домой, стала предметом ежедневных издевательств со стороны одноклассников. Ведь от школы до дома Олега требовалось пройти лишь метров триста по дворам, да перейти одну дорогу. Но неумолимая мать не сдавалась мало ли какие ужасы могут ждать ее ребенка на страшных улицах, и она за руку вела его домой. А если сын учился в первую смену, то мать провожала его в школу. Она бы водила Олега и днем, но увы работа в больнице не позволяла ей этого делать.
К шестому классу она кое-как смирилась, что сын и в одиночку сможет дойти до школы и обратно живым и здоровым. Однако, не дай бог ему было задержаться с пацанами после уроков и опоздать домой хоть на десять минут. Его тут-же ждала выволочка от матери, которая неизменно заводила свой бесконечный, отшлифованный с годами монолог. При этом, как ни странно, мать совершенно не интересовалась оценками сына. Лишь бы он все время сидел дома. А если Олег выходил во двор погулять, то мать неизменно устраивалась у окна и пристально наблюдала за всеми действиями сына, и не дай бог ему было случайно выйти за пределы ее видимости!
Олег совершенно не помнил отчима, отца своей сестры Оксаны, однако с возрастом прекрасно начал понимать причину его исчезновения из их семьи. Ведь Людмила Сергеевна постоянно пыталась контролировать не только детей, но и мужа. Она всегда лучше него знала, что ему надеть, где работать и когда открыть рот. Впрочем, последнее ради собственного же блага делать крайне не рекомендовалось. Выжить с такой женой, держащей всех в ежовых рукавицах, и по любым вопросам имеющей единственно правильное и непререкаемое мнение, не смог бы, наверное, никто. А мать после исчезновения мужа предупредила детей, что проклянет их, если они вдруг посмеют общаться с беглецом. Впрочем, Олег никогда и не стремился поддерживать связь с отчимом, а тот давным-давно уехал из Шахтинска.
А сестра его, Оксана, до поры до времени молча выслушивала все наставления матери, никогда с ней не спорила, но, едва закончив школу, моментально подала документы в какой-то институт, находящийся почти за тысячу километров от родного города. Ни истерики матери, ни ее мольбы, ни бесконечные монологи не помогло ничего. Оксана, не успев получить аттестат зрелости, испарилась из Шахтинска, и никогда больше в нем не появлялась. А мать, до которой в конце концов дошло, что дочь тоже потеряна для нее навсегда, прокляла ее, за компанию с бывшим мужем. Ну а несчастному сыну под страхом смерти запрещено было общаться и с сестрой, и с отчимом.
Ко времени отъезда Оксаны, Олег уже закончил ПТУ по специальности сварщика. После школы он собрался было поступать в политехнический университет в Новосибирске, скорее, конечно, за компанию с одноклассниками, чем ради какой-то конкретной цели, но мать, разумеется, не допустила этого. Смекнув, что она может остаться дома совсем одна, Людмила Сергеевна с удвоенной силой начала рассказывать о святых Мадоннах, положивших всю жизнь на алтарь материнства, о неблагодарных детях, мечтающих свести в могилу своих несчастных матерей, об алчных бабах сучках, которые спят и видят, как бы сбить с пути истинного наивных простачков студентов, и далее по списку. Олег в итоге никуда не поехал, а подал документы в шахтинское ПТУ и продолжил свой привычный образ жизни.
Где-то очень глубоко в душе Олег понимал, что причиной всему происходящему является совсем не его властная мать, а лишь его собственный безвольный и слабый характер. Однако сделать с собой Кузнецов ничего не мог. Он отчаянно завидовал Оксане, которая нашла в себе силы сбежать из дома и зажить полной жизнью. Завидовал, вот только сам не решался повторить ее поступок. Брат, правда, изредка созванивался с сестрой (она с оказией передала ему свой номер телефона), но узнай об их разговорах мать, сыну даже страшно было представить ее реакцию.