С дураками спорить нет смысла. пробурчала иеронка, откусив хлеба, что лежал в маленькой корзинке, стоящей посреди стола.
Я смотрю, у тебя друзей хватает. усмехнулся Зора, подойдя к нам. Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто
У нас исключительно деловые взаимоотношения. заявила Тереси, не обращая внимания на подошедшего мужчину, что тут же оторопел. Рольф собирался что-то возразить, но девушка его опередила, добавив: Когда я ем я глух и нем.
Кхм Ладно. Не буду вам мешать. легонько похлопав по столу, нервно пробормотал хозяин заведения и оставил нас, предварительно пожелав приятного аппетита.
Зря ты так с ним. вздохнув, я закинула руки под шею, устроившись поудобнее на диване, ведь давно покончила со своей порцией. Наехала на такого прекрасного человека, который ещё и кормит всех за даром, кто приходит со мной.
Я заплачу. Не волнуйся. вытерев рот полотенцем, другарка отцепила от штанов «кошелёк» (сумка небольших размеров для патронов) и выложила на край стола прямо на чистое полотенчико несколько армейских. Прицепив всё обратно на место, девушка поднялась из-за стола и оделась. В свою куртку, которую я ей вернула, ведь нашла в шкафу свою, которую мне когда-то подарил Цефис. Всё-таки хорошо, что у меня почти все вещи на вырост. Закутавшись, я поковыляла за «нянькой», что стремительно направилась к выходу.
Зора! остановившись перед порогом, я резко развернулась и, найдя глазами мужчину, помахала ему рукой. Бывай!
Рольф улыбнулся, сверкнув парочкой своих серебряных зубов, и помахал мне в ответ, находясь за барной стойкой, что пока пустовала без бармена, ведь время только-только подходило к полудню. А в это время, по факту, город только просыпается.
С наступлением апреля наконец в наших дивных краях начало теплеть. Далеко не сразу и почти что не заметно. Для большинства. Но такая мерзлячка, как я, сразу заметила, что температура воздуха поднялась на пару тройку то градусов. Снежок потихоньку таял, но ночью мороз вновь брал своё и на утро наступал гололёд, из-за которого я далеко не раз едва не свернула шею. В том числе и по дороге домой от забегаловки. Меня спасала лишь Рамона, у которой невероятная реакция. Хоть я и пру сзади, пяля ей в спину, иеронка всегда (абсолютно всегда) замечала, как мой зад летит вниз. И от жёсткого столкновения спасала меня лишь она резкий разворот и я, не успевая моргнуть, оказываюсь у неё на руках. Затем идёт ожидаемый подзатыльник и меня ставят на ноги, после чего мы продолжаем переть.
Миновав пару улиц, мы оказались в тепле. Причём совершенно невредимые, к моему большому удивлению. Избавившись от верхней одежды, мы сразу принялись делить обязанности по дому, ведь по плану Тереси с уборкой нужно покончить сегодня, не растягивая ничего на несколько дней. Несмотря на то, что дел тут действительно на грёбаных несколько дней. Недовольно покачав головой, я робко поковыляла в тубзик за тряпками и прочим дерьмом, без которого нам точно не обойтись. С полными руками всяких ядерных средств на пару с кучей тряпок я выперлась из туалета, пнув дверь ногой, чтобы та отпёрлась, и встала посреди комнаты. Окинув всё взглядом, я почувствовала некую панику, которая быстро меня отпустила благодаря другарке, что подкралась ко мне со спины.
Чего встала? от её голоса я подскочила, чуть не выронив всё из рук к херам собачьим.
Выдохнув, я разложила всё на кофейном столике и пошло-поехало. Клянусь, я будто получила силу сраного мистера Пропера. Отдраила всё так, что куда ни глянь отражение своё увидишь. Не зря трезвый путь выбрала, да день потратила. Однако дела были не только внутри «шалаша», но и снаружи. Надо было расчистить крышу от снега, которого навалило столько, что жопой жевать можно. Причём не один год. Как крыша ещё не сломилась и как тут ещё не случился потоп Я понятия не имею. Благо это говно взяла на себя Рамона (опасаясь, что я грохнусь и сломаю себе чего) и, вооружившись огромной лопатой, что стояла на заднем дворе у сломанного каким-то негодяем (скорее всего, по имени «время») гамака, потопала на крышу. Я же заканчивала уборку на кухне. Домывала полы. А мыла я их так, что от колен моих, стёртых в мясо, нихрена не осталось. Тряпка, как и вода в ведре, которую я меняла едва не ли каждые пять минут, была напитана грязью, из-за чего цвет её давно стал каким-то тёмно-серым. Меня было не видно, ведь мою макушку тщательно скрывала барная стойка. Интересно, кто вообще додумался до того, что стойка лучше обычного стола? Чёртов гений.
«Что за»
Глаза мои округлились, когда я ненароком заметила странные длинные царапины, что вели от середины кухни до одной из тумбочек, что была одной из самых больших. Они были глубокими, но далеко не свежими. Им было точно несколько лет. Лет десять минимум. Это всё только подогревало мой интерес. Так хотелось взять, да отодвинуть эту сраную тумбочку и увидеть, что находится за ней. Однако я прекрасно понимала, что не смогу этого сделать. Сейчас. В одиночку. А Тереси Было необязательно знать о моей новой находке. Даже если там ничего и нет. Да, её помощь бы мне ой как пригодилась. Чья-либо помощь. Но не сейчас. Не когда ко мне приставили няньку, что обязана сообщать командованию обо всех моих действиях. Поэтому не стоит пока рисковать. Рисковать своей жопой. Не так рано. Всё-таки только вернулась домой. Не хочу, пока что, его снова покидать и жить в карцере. Там темно, холодно. А здесь меня от мороза спасают тёплые стены, которые хоть и не такие уж и толстые, но прячут в себе некое подобие трубковой системы в иеронских костюмах. Такая херь установлена чуть ли не в каждом «шалаше» нашего района, ведь топить печи и разжигать костры более дорогое удовольствие. Как для местных, так и для беженцев. Обдумывая свои следующий план действий, я затупила и пробыла в неподвижном состоянии, то бишь ступоре, до самого возвращения иеронки, что удивилась, не найдя меня внутри.
Эк? окликнула меня другарка и я мигом вынырнула из-под стойки, чудом не ударившись башкой. Всё ещё возишься?
Повесив куртку на крючок, девушка на мгновение выглянула на задний двор, чтобы оставить лопату там, и уселась на скрипучий диван, закинув ноги на столик, что сверкал словно звёзды на ночном небе.
Ну вот. Теперь хотя бы существовать здесь можно. оглядевшись по сторонам, вздохнула Рамона, скрестив руки на груди.
Ага, осталось только еды намутить и вообще балдёж. бросив тряпку в ведро, что мне предстояло ещё опустошить и вымыть как следует, вздохнула я, смахнув пот со лба.
Глаза разуй. кивнув куда-то вниз, пробурчала иеронка и я, перегнувшись через стойку, заметила тканевый мешок с продуктами, что лежал на полу в прихожей около шкафа.
Когда успела? нахмурившись, удивилась я, прильнув к мешку, что тут же принялась разбирать и изучать продукты, чтобы прикинуть и придумать, что сготовить на ужин, дабы не помереть с голодухи.
Меня почти три часа не было. заявила Тереси и мой разум вовсе поплыл, ведь мыслей было куча.
«Неужели я три часа просидела раком на полу?»
Но больше я тебя так надолго оставлять не собираюсь. пояснила другарка, опустив ноги на пол. Считай это было исключением за счёт первого дня.
«Твою ж Такой шанс был»
Готовить умеешь? уточнила девушка, поднявшись с дивана и подойдя к стойке, встав напротив меня, пока я робко раскладывала содержимое мешка на стол.
Только блины.
«Стоп А откуда я вообще знаю их рецепт то?!»
Сойдёт. хлопнув не сильно по столешнице, пробормотала Рамона и вернулась обратно к дивану, пока я крутилась на маленькой кухоньке, пытаясь не накосячить и ничего не сжечь, ведь есть всё-таки хотелось что-то нормальное, а не чёртову гарь, соскрёбанную со дна сковороды.
Глава шестьдесят пятая. Два сапога пара
Свежий воздух на пару с лёгкой прохладой отлично способствуют моему трезвому состоянию, поэтому можно спокойно и без какого-либо зазрения совести просиживать этот май в баре. Впрочем, как и апрель, на протяжении которого кое-кто отчаянно препятствовал моему юношескому алкоголизму, что настиг меня как-то внезапно и без особых причин. Естественно, у неё мало что получилось. Как бы она меня не держала за шкирку, я всё равно вырывалась и мчалась в ближайший бар, где нередко ждали мой зад уже знакомые всем иеронские пьяницы. К концу месяца девушка, к моему большому удивлению, смирилась с моим идиотизмом (да и не только с ним) и стала молча шастать со мной по всяким отвратным зачастую местечкам, где и контингент как бы соответствующий. Но на более-менее приличные места, которые можно буквально посчитать по пальцам, у меня не было финансов. Я интересовалась насчёт выплат. Сначала у Рамоны, что обещала передать всё лейтенанту. Однако ответа от него я так и не дождалась. Поэтому теперь я живу исключительно на патроны, что мне выделяет Цефис.
«Мне плевать сколько тебе там лет. Я буду тебя обеспечивать, поняла? Так что смело посягай на мою громадную пенсию!» сказал мне альбинос при одном нашем чаепитии, при котором присутствовала и моя охрана. Благо девушка не особо любит болтать, из-за чего помалкивала, пока мы обсуждали насущные темы или о чём-то спорили.
«Это тот самый Цефис Эк?» как-то спросила у меня Тереси, когда мы выпивали лишь вдвоём ночью в очередном баре. Тогда никто из наших не соизволил явиться. Видимо, дежурство или что-то в этом роде. В тот момент я не почувствовала прежних эмоций к этому вопросу по типу злости с отвращением. Ведь мне было всё равно. Плевать. Я лишь усмехнулась и задала встречный вопрос, предварительно допив текилу, что не пришлась мне по вкусу. Самогон и то лучше.
«Что за легенды о нём ходят, раз эта фамилия так величается?» ухмылка да румянец. Никакой трезвости. Никакой ответственности. Ничего. Изредка меня охватывала грёбаная обида, что была весьма не обоснована, но и не беспричинна. В голове на повторе крутился лишь один, словно когда-то мною заученный, монолог, который я так хотела забыть, ведь как только голос начинал вновь его зачитывать, меня охватывала и злость. Неконтролируемая злость. Которую мне нужно было всеми силами сдерживать. Несмотря ни на что.
«Столько стараний! Сука, шесть лет в этом чёртовом Иероне и ни черта! Сколько раз я рисковала шкурой?! Гораздо больше, чем любой сраный ветеран, что может только сидеть-пердеть на кресле-качалке и рассказывать кому не попадя о своих «подвигах»! Ветераны, мать вашу Да чего они добились?! Чего, а? Разве они сделали что-то хорошее для народа? Стала ли жизнь в городе лучше? Сумели ли они защитить всех от войны? Нет? Тогда в чём была их задача, нахрен?! Контролировать детишек, что пойдут в любую жопу? Сделают всё, что сказали им взрослые! Взрослые, что отсиживаются в стороне, медленно и с явным наслаждением покуривая кровавую сигару. Закрытый военный городок. «Мы гарантируем вам безопасность» сказали как-то одному из пришедших со степей беженцу, что надеялся, рассчитывал, что здесь будет житься куда лучше, чем там. Снаружи. За стенами. Стенами, в которых тренируют образцовых воинов, что стоят на страже города и отвечают за безопасность мирных жителей. Мирных жителей, среди которых иеронцем быть позорно, ведь солдат (точнее грёбаных «вояк», что ни черта не заслуживают) здесь презирают. Презирают ещё как. И я их понимаю. Поэтому и стремилась стать настоящим образцовым солдатом, что изменит жизнь в городе в лучшую сторону. Или же хотя бы начнёт прокладывать дорогу к лучшему будущему. Наивно до жути. Но иногда только такая и детская наивность и способна сподвигнуть на что-то большее. На что-то великое. Только вот в стенах Иерона во мне как можно скорее стремились заглушить её во мне. Ведь такие в иеронских рядах нахер не сдались. Всем это известно. А я что? Я продолжала. Продолжала делать всё наперекор командованию. Затем приняла их правила и принялась потакать им. Потакать генералу, лейтенанту, всем! Но меня всё равно отправили в чёртову отставку, так ещё и слежку приставили! А до этого и вовсе полгода держали в тюрячке для военных преступников и изменников! Да чёрта с два! После этого они хотят, чтобы я продолжала им верно служить, словно сраный щеночек? Хер им. Я продолжу Продолжу служить своей идее А не их скрытому фанатизму.»
«Слышала только, что он работал в верхушке.» помнится мне, так она ответила тогда, попивая своё любимое тёмное пиво из стеклянной бутылки, с которой сняли этикетку. Хотя может быть она и сама спала. «Но по факту Всем известна эта фамилия, но никто толком не знает чем.»
«Всем известен, но непонятно чем Друзьями с офицерского состава? Близкими отношениями с акимом? Своей работой в Иероне, о которой толком нихера неизвестно? Чем, блять?»
По возвращению с Актау вопросов стало куда больше, чем ответов, на которые я так надеялась. Пока мы почти что сломя голову бежали обратно домой по бескрайней степи, минуя голодных заражённых, что не прочь нами полакомиться, я думала Нет, надеялась, что в Теңізе, взглянув на общую картину ещё раз, попутно хорошенько всё обдумав, я наконец всё пойму. Только вот с чего бы? А? Информации никакой. От слова совсем. Единственный козырь мой в рукаве пришлось сбросить, чтобы его попросту у меня не отняли и не загребли куда подальше мою никчёмную душу. Теперь сижу, не слезая с барного стула, и гадаю, что там с этой чёртовой «волшебной» папкой Так ещё и поделиться ни с кем со своей горестью не могу. Права не имею. Из соображений собственной безопасности.
Ты видишься с ними? однажды мне посчастливилось пересечься с лысым, что дежурил на рынке, отвечая за безопасность мирных граждан. Ярко-оранжевые, наверное, даже неоновые повязки и знаки иеронских войск достаточно часто мелькали пред моими глазами. Но не знакомые лица. Однако такую лысину, что ещё и на солнце сверкает, упустить из виду едва не невозможно. Я позволила себе наглость отвлечь друга от службы, и мы принялись медленно рассекать толпу, пока Рамона шла за нами, держа расстояние в полтора или вовсе два метра.
Редко. тяжело вздохнув, ответил иеронец и я сразу заметила его грустный взгляд. Поникший и уставший. Он задрался. Как и все мы. Только каждый немного в разной степени. Курт заваливает нас работой. Даже на выходных типа мальчиков на побегушках возимся.
Ты не знаешь, где они живут? Как? я пыталась выведать у него хоть что-нибудь, изредка оглядываясь назад на преследующую нас девушку, что делала вид, будто ничего не слышит. Хотя я прекрасно понимала, что иеронка в идеале распознаёт нашу речь, не смотря на окружающий нас гул людей, пришедших на рынок в полдень, когда солнце печёт будто на дворе грёбаное лето.
В лагере для беженцев. Как и до службы. выпустив автомат из рук, что повис на его плече благодаря ремню, Ленар расстегнул слегка рубаху, ведь жара потихоньку наступала, заставая нас врасплох.
И? Как у них там дела? вздёрнув нос, я чуть ли не подскочила на носочки, чтобы взглянуть в лицо сослуживцу, так как тот заметно подрос, став куда выше меня. Теперь действительно как сраный баскетболист.
Не хорошо, но и не плохо. Йац начал рыскать по карманам, которых в иеронской форме было предостаточно, в поисках чего-то. Недолго думая, я поняла, что он ищет сигареты. До обнаружения пачки оставалось пару секунд, как парень резко вспомнил, что курить, пить и что-либо принимать на службе солдатам категорически запрещено. Конечно, далеко не все соблюдают это важное правило. Но никто (почти что никто) не делает этого в наглую. Пред свидетелями в лице гражданских или же своих сослуживцев. Поэтому лысый опустил руки и шмыгнул носом. Настроение его стремительно шло по одному месту. Частенько пересекаюсь с Астрид, чтобы отдать получку. Эти патроны мне всё равно ни к чёрту. Даже для стрельбы не годятся. А ей они нужнее.