Правда, я убеждена, что если бы Полли и Рисса провели со мной немного времени, я бы им все же понравилась. Я ужасно забавная. Такой мне и суждено быть, когда мой единственный источник общения я сама. Я бы не хотела наскучить себе до смерти.
Может быть, я подожду, пока Мидас будет в хорошем настроении, а потом спрошу, не может ли кто-нибудь из девушек прийти и как-нибудь вечером составить мне компанию. Мне действительно не помешало бы общение с кем-то, кроме непоколебимого молчуна Дигби.
К слову, о Дигби. Он и еще пятеро царских стражников стоят по стойке «смирно» у дальней стены и даже не моргают при виде этого эротического завтрака. Какая безупречная выдержка!
Остальные мужчины, сидящие за столом с царями, их советники, а рядом стоят еще две наложницы, одна из которых массирует плечи соратнику Фулька, а другая продолжает кокетливо поглядывать на другой конец стола.
О Драгоценная, довольно высказывается царь Мидас, заметив мое приближение. Ты присоединилась к нам за завтраком.
Разумеется, я присоединилась, ведь ты сам мне приказал.
Но вслух этого не произношу. Я киваю и скромно улыбаюсь, а затем сажусь на табурет с подушками, который стоит перед моей арфой. Начинаю осторожно перебирать струны, потому как знаю, что этого хочет мой царь. Я здесь ради представления.
Всегда все происходит по установленному плану. Когда сюда приезжает чужеземная делегация из других царств, королю Мидасу нравится выставлять меня напоказ. Я сижу в зале для завтраков, в своей клетке, где ничто не угрожает, а гости пожирают меня глазами и восхищаются размахом власти Мидаса, угощаясь яичницей и фруктовыми пирогами.
М-м-м, набрав в рот еды, произносит король Фульк и пережевывает, не переставая на меня глазеть. Мне доставляет удовольствие смотреть на твою позолоченную потаскуху.
Услышав это определение, я негодую, но держу спину прямо. Знаете, что может быть хуже обращения как с наложницей? Когда вас называют потаскухой. Мне уже пора привыкнуть к такому обращению, но я не могу. Хочется наброситься лентами на короля Фулька и врезать ему по паху. Однако я просто меняю звучание на арфе и играю одну из моих любимых мелодий, «Хлопни его по причиндалам». Думаю, эта песня идеально подходит под мое настроение.
Царь Мидас кусает фрукт и усмехается.
Я в курсе.
Фульк задумчиво на меня смотрит.
Уверен, что не передумаешь и не позолотишь одну из моих наложниц? спрашивает он, сминая попку Полли, которая сидит у него на бедре.
Мидас качает головой.
Нет. Этой чести удостоена только моя Аурен, спокойно отвечает он. Мне нравится выделять ее среди остальных.
Фульк что-то разочарованно крякает, а я прикусываю губу от удовольствия, что Мидас заявляет на меня права. Полли и Рисса обмениваются откровенно недовольными взглядами и начинают ласкать друг друга за столом, словно желая снова привлечь к себе внимание.
Теперь я понимаю, почему ты ее выбрал, говорит Фульк, не замечая, как Рисса водит рукой по его промежности. По красоте ей равных нет.
Кожу покалывает под его рыскающим взглядом и от резких взглядов, которые кидают на меня Рисса и Полли. Вот только, судя по блеску в глазах Мидаса, я понимаю, что он доволен. Он испытывает чувство огромного удовлетворения, когда люди завидуют тому, что принадлежит ему.
Конечно, она красива, самодовольно заявляет мой король. Ведь она моя.
Лицо у меня горит, от его властного тона вдруг становится очень тепло. Я бросаю на него взгляд сквозь струны арфы, меняя пальцами мелодию в качестве подношения.
Фульк переводит взгляд на Мидаса.
Одна ночь, Мидас. Я щедро тебе отплачу за одну ночь с ней.
Мои пальцы скользят по струнам. В воздухе повисает фальшивая нота, испортившая мое любимое крещендо. Я устремляю золотые глаза на своего царя. Разумеется, Мидас откажется, но, всемилостивые Боги, поверить не могу, что Фульк осмелился о таком просить. Покарает ли Мидас царя Фулька за то, что тот произнес эти слова? Он сделает это здесь же, за накрытым столом?
Когда в комнате повисает полнейшая тишина, внутри у меня все переворачивается. Однажды один из финансовых послов Мидаса сказал нечто похожее, и мой король отрезал ему поочередно пальцы на ногах и руках, а потом бросил их в чан с расплавленным золотом и повесил на дверь этого мужчины. Жестоко? Бесспорно. Но это стало намеком всем, кто слишком похотливо глазел и проявлял чуточку больше дерзости.
Стражники и наложницы с тревогой наблюдают. Мы все ждем ответа, затаив дыхание. Советники королей с беспокойством смотрят на монархов, мои пальцы замирают на струнах. Тишина это совсем иная песня.
Царь Мидас аккуратно кладет вилку и пристально смотрит на Фулька. В воздухе повисает долгая пауза. Сердце гулко стучит в груди, и я жду, что он сделает Фульку замечание, устроит ему разнос.
Мидас кладет руку на подлокотник кресла, подпирает подбородок рукой и смотрит на второго короля. А вот теперь внутри у меня все сжимается по совершенно иной причине. Потому что в глазах моего царя появляется блеск, и я интуитивно чувствую, что он задумывается над этим вопросом.
О Боги, неужели он всерьез рассматривает предложение Фулька?
Глава 4
Нет. Не может быть.
Ни за что не поверю, что мой царь всерьез обдумывает отдать меня другому мужчине. Мидас никогда и никому не позволит мной завладеть. Он слишком ревностно ко мне относится, любит, ценит. С тех самых пор, как спас меня верхом на коне.
Но время идет, а он молчит, и внутри у меня все переворачивается.
Ну, твое слово? требует ответа Фульк. Обозначь цену.
Мидас склоняет голову набок, и горло обжигает желчь. Что за чертовщина?
Наконец Мидас поднимает руку и обводит ею комнату, словно напоминая Фульку об окружающем его убранстве.
Золотые стены, золотые потолки, золотые полы. Золотой камин, портреты и оконные рамы. Золото, золото, золото.
Если ты вдруг не заметил, то деньги мне не нужны. Богатства у меня больше, чем у остальных пяти королевств, вместе взятых, включая твое. Я самый богатый человек на свете. Хвала Богам.
Вместо того чтобы оскорбиться, Фульк просто отмахивается от Мидаса.
Я не про деньги. Ведь чего-то ты все же желаешь.
В страхе я смотрю то на одного короля, то на другого. Головная боль вновь разыгрывается в полную силу. Кровь в виске стучит как мучительная дробь военного барабана. Бой, предвещающий угрозу. Мерный и зловещий ритм.
Как такое возможно?
Обычно король Фульк только бросает сальные комментарии, что бы он «со мной сделал», но Мидас никогда ему не потворствует, и дальше слов дело не заходит, поскольку мой царь всегда осаживает своего гостя. Но сейчас все зашло куда дальше. Фульк наглеет, а Мидас Мидас смотрит на Фулька хитрым взглядом, который прекрасно мне знаком. Взглядом, по которому я понимаю, что мой царь раздумывает над предложением.
Предчувствие беды кружит внутри темным водоворотом.
Один из советников Фулька с обеспокоенным лицом осмеливается наклониться к нему:
Ваше величество
Молчать! даже не удостоив того взглядом, приказывает Фульк.
Мужчина резко захлопывает рот и переглядывается с остальными.
Когда Мидас подается вперед, я, затаив дыхание, вторю его жесту.
Мидас поднимает палец с коварным выражением лица:
За одну ночь с ней ты отдашь мне свою армию для нападения, которое я нанесу на следующей неделе. Хочу, чтобы сегодня же твои войска пришли в боеготовность и догнали мою армию у границ Четвертого королевства.
Что?
Меня охватывает потрясение. Я задыхаюсь от шока и сжимаю пальцами струны арфы, словно пытаясь ухватиться за реальность и раздвинуть ее границы. Я так крепко стискиваю струны, что натянутые нити врезаются в плоть и по рукам бегут капли золотой крови. Я даже боли не чувствую.
Фульк фыркает, спихивает с колен наложниц и наклоняется вперед. Полли и Рисса поспешно встают у него за спиной.
Мидас, на это нет времени. Моей армии твою никак уже не нагнать. К тому же тебе известно мое мнение по этому поводу.
Время есть, если тотчас отдашь распоряжение, а я изменю курс своей армии, возражает Мидас, будто у него уже появились идеи. У меня кружится голова от хода его мыслей.
Мидас вынудит меня переспать с другим королем, чтобы воспользоваться его армией?
Это противоречит Ореанскому соглашению, отвечает Фульк.
Не делай вид, будто не отправлял солдат, чтобы ослабить оборону границ Четвертого королевства.
Фульк гневается:
Они вторглись в мои владения, распустили свою гниль. Я лишь защищаю свое.
Фульк занимает оборонительную позицию, а Мидас скорее напоминает кота, получившего миску сливок.
Я просто играю на опережение. Пришло время покончить с Четвертым, пока он не попытался вторгнуться в чужие земли.
Мне остается лишь с ужасом взирать на Мидаса. Он начинает наступление на Четвертое королевство? Никто не осмеливался напасть на Четвертое королевство. Короля Ревингера неспроста называют королем Ротом. Он могущественный, жестокий и злой. И о чем Мидас только думает?
Правители-союзники глядят друг на друга. Оба размышляют, делают выводы, анализируют. Как ученые, ломающие головы над древними письменами мертвого языка, пытающиеся перелистнуть страницы и постичь текст без шифра.
Секунды идут одна за другой. Обстановку накаляют метель и свистящий ветер, шум которого отражает раздирающий меня изнутри ураган.
Советник, уже попытавшийся вмешаться, наклоняется к королю Фульку и что-то тихо шепчет тому на ухо. Глаза Фулька бегают из стороны в сторону, пока он слушает. Спустя минуту мужчина отодвигается.
Задумчиво смотря на Мидаса, Фульк поднимает толстую руку и выводит круги на золотом кубке.
Мидас, мы союзники. Я поддерживаю тебя в твоем стремлении выступить против Четвертого королевства. Но одна ночь с потаскухой вряд ли стоит могущества моей армии.
Не впечатленный таким ответом, Мидас пожимает плечом:
Тут ты не прав. Будет равноценно обменять твою армию на ночь с моей прославленной фавориткой, с той, которой не касался никто, кроме меня, чье тело стоит дороже всех богатств в твоей сокровищнице.
Фульк прищуривается, а у меня все расплывается перед глазами. В голове гудит от шума крови, тревога хлещет ее как жестокий всадник, заставляющий бежать все быстрее и сильнее с каждым ударом хлыста.
Один месяц.
Горло горит от встречного предложения Фулька. Струны еще сильнее вонзаются в пальцы.
Одна ночь, непреклонно повторяет Мидас. Одна ночь с ней, и ты выступаешь заодно со своим союзником. Мы одержим победу над Четвертым королевством и поделим землю, а иначе мне, возможно, придется заново оценить твою значимость для меня в качестве союзника.
Я сдерживаю возглас удивления. Напряжение в комнате вновь набирает обороты, но совсем иные. Если бы я не смотрела на Фулька, то пропустила бы мелькнувшее в его глазах удивление, но оно не прошло мимо. Его пугает мысль, что Мидас откажет ему в увеличении его богатства. Удивление уступает место гневу, но не быстро. Мидас тоже его замечает. Он наступил на больную мозоль Фулька.
Ты угрожаешь мне? рычит Фульк.
Отнюдь. Но, имея общего врага, после семилетнего альянса я предлагаю тебе закрепить наш союз. Отдавая тебе мою фаворитку, тем самым я выражаю свою признательность.
Головная боль становится сильнее, давя на глаза, и я резко выпаливаю:
Нет!
Услышав внезапный возглас, все переводят на меня взгляды, но сердце стучит так сильно, что мне не удается сосредоточиться ни на чем, кроме боли, которая отчего-то теперь отдается в груди.
Я не замечаю, как вскакиваю на ноги и внезапно оказываюсь стоящей лицом к Мидасу с поднятыми порезанными руками, словно мне по силам отвести беду.
Нет, мой король. Прошу вас
Мидас не удостаивает меня и взглядом. Фульк осматривает мое тело, которое наполовину скрыто заснеженной тенью, наполовину озаряется светом от камина.
Одна ночь, без помех, и она в моем полном распоряжении? уточняет Фульк.
Мидас склоняет голову. Я подаюсь всем телом вперед.
Хватаюсь за прутья решетки, обхватив изрезанными пальцами металл и срастаясь с ним в шатких объятиях.
Хочу половину Четвертого королевства.
Разумеется, соглашается Мидас, словно дело уже решенное. Словно он с самого прибытия Фулька планировал такой исход переговоров.
Мое тело окидывают еще одним взглядом.
На таких условиях я согласен, Мидас.
Мой царь поднимает голову, и на его лице появляется победное выражение:
А твоя армия?
С минуту Фульк шепотом обменивается мнениями с советником, а потом кивает.
Я отправлю воинов сегодня же вечером.
На душе становится кисло, как от испорченного винограда. Внутри все разрывается от буйных волн, которые заливают меня горькой, едкой кислотой. Меня охватывает нежелание примириться со своим положением.
Он никому не разрешал даже прикоснуться ко мне. Я принадлежу Мидасу. Так он всегда утверждал. Я ему дорога. Я была с ним десять лет, и за все это время он ни разу никого ко мне не подпускал.
Мидас меня спас. Забрал из руин и привез в замок. Я подарила ему сердце, а он предоставил мне защиту. Один взгляд. Он сказал, что полюбил меня с первого взгляда, и я тут же полюбила его в ответ. Да и могло ли случиться иначе? Он первый человек, который отнесся ко мне с добротой. Как он осмелился уничтожить это и отдать меня не кому иному, как Фульку?
В горле перехватывает дыхание, и я берусь за прутья. Перед глазами все расплывается от зыбкой тревоги.
Нет, Тиндалл, пожалуйста.
Назвав царя Мидаса по имени, слышу изумленные возгласы от Полли и Риссы. Ни одна живая душа не смеет так небрежно с ним разговаривать. Людям и не за такое отрубали головы. Но имя вырвалось само по себе. Давным-давно, когда я была еще совсем девчонкой, а Мидас моим защитником и рыцарем в сияющих латах, он разрешал мне называть его Тиндаллом. Но это было давно.
Мой промах наверное, попытка разума воззвать к Мидасу и вернуть ему роль моего защитника, но, заметив его крепко стиснутые челюсти, понимаю, что зря я так его назвала.
Он пронзает меня взглядом карих глаз, как ножом, лежащим рядом с его тарелкой.
Аурен, помни свое место. Ты царская наложница, и я могу делиться тобой с кем посчитаю нужным.
Глаза щиплет от слез. Не плачь, урезониваю себя я. Не падай духом.
Фульк наклоняет лысую голову и смотрит на меня с нескрываемым интересом. В его мыслях я уже принадлежу ему.
Если хочешь, могу ее наказать. Мне прекрасно удается ломать волю своим наложницам.
По щеке стекает первая слезинка, хотя я стараюсь не дать ей упасть с века. Она тянется вниз, как петля, как веревка раскаяния, после чего безвольно падает на щеку.
Мидас упрямо качает головой.
Никаких наказаний. Она все же моя фаворитка. Полагаю, это и есть моя светлая сторона.
Фульк незамедлительно кивает, словно беспокоится, что Мидас передумает.
Конечно, я и пальцем ее не коснусь. Только членом. Он громко смеется, и его огромный живот трясется в такт нервному смеху советников.
Царь Мидас не подхватывает веселья Фулька, потому что его внимание приковано ко мне. Я застываю под его пристальным взглядом, чувствуя боль, страх и желание угодить. Могу даже дать себе затрещину за то, что ныла вчера вечером, как мне одиноко. Вот что я получаю за то, что не была благодарна за свою клетку.
Мой царь говорю я тихим, умоляющим голосом. Это моя последняя попытка заговорить с его душой, а не с этим непоколебимым монархом, который поступится всем ради укрепления власти.