Полиция! Мне нужен Джеймс Мэннинг, он же Джимми Хукс.
Будь это задержание, за спиной у Френча сейчас стояли бы люди, равно как у черного хода и в переулке снаружи. Хотя Мэннинга никогда еще не забирали за распространение. Больно уж хитрый тип, больно уж скользкий
Ну давайте уже, открывайте!
Он барабанил в дверь, пока не скрежетнул металл и внутри не сдвинули засов. Дверь приоткрылась на длину цепочки и показался кусок лица бледная кожа, темный равнодушный глаз.
Ордер. Это не прозвучало вопросом.
Передай Джимми, что это детектив Френч; мне нужно кое о чем поговорить.
Голова отвернулась в глубину комнаты.
Йо, ну как ты и говорил!
Так впусти человека.
Дверь захлопнулась, загремела цепочка. Когда дверь открылась вновь, перед взором Френча предстал Джеймс Мэннинг, который полулежал в кожаном кресле, заложив руки за голову и вытянув перед собой скрещенные ноги. Лет сорока пяти, местный, на вид то ли хиппи, то ли гопник, то ли «вечный студент», сразу и не поймешь. Определить расовую принадлежность и возраст стоящего рядом с ним типа было бы и вовсе затруднительно. Наркотиков, оружия и наличных Френч в комнате не приметил. Все это явно имелось в здании, но у других людей, в других помещениях.
Детектив Френч! Мэннинг раскинул руки в насмешливом приветствии. Я так и думал, что сегодня вечерком свидимся.
Выходит, ты в курсе, что он вернулся.
Ваш сынок разводит за собой волну покруче прочих, так что да. Слышал.
Френч шагнул в комнату. Приметил еще троих мутного вида типов, держащихся чуть поодаль. Пятеро, в общем и целом. Улыбался один лишь Мэннинг.
Ты ему недавно продавал?
Не понимаю вопрос.
Я хочу знать, употребляет ли он.
Эй, этот мир полон всяких хотелок! Я чего-то хочу Вы хотите
Двое мужчин переместились в слепую зону Френча. Он это заметил, но не стал особо напрягаться.
Так знаешь, где он, или нет?
Мэннинг показал обе ладони и вторую улыбку, от которой Френчу стало окончательно тошно. Зря он вообще сюда приперся Ему следовало самому знать, где искать своего собственного сына!
У тебя ведь есть ребенок, верно? Дочка?
Мэннинг прекратил улыбаться.
Вот только давайте без таких сравнений.
Я просто хочу сказать
Ваш сын наркот. А моей дочке всего восемь.
Но, как отец
Мне на это насрать.
А на что не насрать?
На взаимные услуги. Мэннинг подался вперед в кресле. Давайте озвучу, как это действует. Я не продавал вашему сыну. Эта информация тоже услуга, и это бесплатно. Я могу и сказать вам, где он сейчас, но это уже будет вам кое-чего стоить.
Ответной услуги.
Услуги копа.
Френч сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Люди вокруг него были полным отребьем, просто пробы негде ставить. Ему хотелось арестовать их всех до единого или бить до тех пор, пока не разобьет в кровь кулаки.
Я не прошу у тебя почку, медленно произнес он. Ответная услуга должна быть соизмеримой.
Хорошее слово.
Так где он, Джимми? Еще раз спрашивать не буду. Просто уйду, и услуга уйдет вместе со мной.
Мэннинг вновь откинулся в кресле. Три удара сердца, потом еще пять.
Знаете Чарли Спеллмена? спросил он наконец.
А должен?
Грошовый дилер. Косит под крутого. У него дом на углу Уотер-стрит и Десятой, съемная халупа. Ваш сынок зависает там.
Если информация верная, за мной должок.
Да, это уж точно, детектив. Одна соизмеримая, блин, услуга, как вы изволили выразиться.
* * *
Френч двинулся обратно по грязному коридору, не обращая внимания на несущийся вслед ехидный гогот. Он чувствовал себя злым и нечистым, и эти чувства преследовали его всю дорогу до угла Уотер-стрит и Десятой тихого перекрестка в рабочем районе с маленькими домиками и крошечными садиками, где обитали как хорошие, так и плохие люди. Он знал этот район еще с тех пор, как патрулировал тут в форме еще зеленым салагой. Большинство вызовов тогда были связаны с домашними скандалами, случаями вандализма или распития спиртного в общественных местах. Насильственные преступления случались нечасто, а убийства были и вовсе большой редкостью. Не спеша изучая дома возле перекрестка, он нажал на тангенту рации и запросил у диспетчера марку и модель автомобиля, принадлежащего Чарли Спеллмену. Это не заняло много времени.
Согласно реестру учета транспортных средств, на Чарльза Спеллмена, дата рождения двадцать первое сентября тысяча девятьсот пятидесятого года, зарегистрирован «Форд Маверик» шестьдесят девятого года выпуска, номерной знак LMR-719.
Спасибо, Центральная. Принято.
«Маверик» он обнаружил на узенькой подъездной дорожке у пятого дома от перекрестка, на западной стороне квартала. Шины совсем лысые. Заводская краска заляпана пятнами грунтовки. Посветив сквозь стекло фонариком, Френч обнаружил на коврике под сиденьями россыпи всякого мусора, но вроде ничего незаконного. Подойдя к дому, засек движение за занавесками, услышал музыку и смех. Постучал, и дверь открыла симпатичная девица в расклешенных джинсах и облегающей маечке без бретелек, открывающей живот. В свете уличного фонаря блеснули густо наложенные голубые тени. Она была пьяна, но настроена дружелюбно. Носик ее усыпали крошечные веснушки.
О, заходи! Бухло в кухне. Чарли где-то там.
Девица развернулась и заковыляла обратно в глубь дома, оставив дверь открытой, так что он вошел. В первой комнате толклось около десятка гостей, и еще больше народу виднелось в коридоре и следующей комнате. В воздухе висел сизый дым, частично от травы. Двигаясь по дому, Френч уловил пару недовольных взглядов, но проигнорировал их. Большинство же прочих участников вечеринки пребывали в блаженно отсутствующем состоянии. Какая-то парочка самозабвенно сосалась на лестнице. Несколько девиц танцевали в углу под «Кареглазую девчонку»[6], крутящуюся на проигрывателе.
В узком коридорчике ему пришлось развернуться боком, чтобы протиснуть свою крупную фигуру мимо какого-то смазливого парня и группы женщин лет двадцати пяти.
Не видели Джейсона Френча? спросил он первую же, что попалась ему на глаза, но та лишь помотала головой.
В конце коридора Френч заглянул в кухню. В тазах со льдом стояли два больших пивных кега, обе стойки были уставлены открытыми бутылками. Мужчины здесь собрались постарше, с усами и бакенбардами.
Кто-нибудь видел Джейсона Френча?
Никто не ответил, так что из всей этой компании Френч выбрал того парня, который больше всего выбивался своим видом из окружающей обстановки и выглядел несколько неуверенно.
Ну а ты? Ты знаешь Джейсона Френча?
Молодой человек бросил взгляд на своих друзей.
Э-э, он наверху, мужик. Но вообще-то ему сейчас не до гостей.
В какой комнате?
Э-э
Заткнись, чувак! вмешался кто-то из остальных. Мы не говорим про Джейсона, если только сам Джейсон не против.
После этого компашка сомкнула ряды обычная реакция. Для определенного рода людей Джейсон являл собой нечто вроде бога. Он добровольно завербовался в морскую пехоту, чтобы поквитаться за погибшего брата, побывал в трех боевых командировках и задал там жару. У него были шрамы и характер, тюремный срок, отсиженный от звонка до звонка. Эта аура по-прежнему витала над Джейсоном, но Френч уже устал от этого от всего этого. Он слегка отогнул полу куртки, открывая значок и револьвер в кобуре.
Я спросил, в какой комнате?
После тридцати лет в копах у него это хорошо получалось. Приходилось ему и бить при нужде, и самому быть битым. Это придавало ему уверенности в себе помимо значка и ствола.
Ну давайте, парни, это совсем простой вопрос. Нет? Никто? Хорошо. Ладненько. Но сейчас я поднимусь наверх искать Джейсона, и если вдруг обнаружу кого-то из вас, ребятки, у себя за спиной на лестнице, или в коридоре, или вообще где-то поблизости, то восприму это как личное оскорбление. Всё понятно?
Сосчитав до пяти, Френч повернулся к лестнице. Никто за ним не последовал. На площадке второго этажа его ждали четыре закрытые двери. За первой скрывалась ванная комната, пустая. За второй спальня, и дверь была заперта на замок.
Джейсон?
Он услышал внутри какое-то шевеление, а потом негромкое:
Вот черт
Открывай, сынок! Я просто хочу поговорить.
Сейчас не самое подходящее время.
С тобой никогда подходящего не бывает!
Иди на хер, я сказал.
Ладно, тогда
Френч взялся одной рукой за ручку, навалился плечом на дверь и почувствовал, как замок подается. Дешевый металл. Дешевая дверь. Внутри горела единственная лампочка, накрытая красной тряпкой, смягчающей свет и отбрасывающей тени на голую кожу молодой женщины. Та сидела верхом на лежащем на спине Джейсоне, медленно и размеренно двигая ягодицами. Ее сцепленные руки были заложены за голову под копной длинных темных волос. Наверное, она даже не услышала, как с треском распахнулась дверь. А может, ей было на это просто плевать.
Тира, детка Тормозни чутка. Задрав подбородок, Джейсон похлопал ее по бедру. Не дашь нам минутку?
Соскользнув с кровати, девушка с полным отсутствием стыда или смущения стала одеваться. Френч отвел взгляд, но она не спешила, двигаясь по комнате и собирая разбросанную там и сям одежду. Наконец одевшись, надолго приникла поцелуем к губам Джейсона, после чего протолкалась мимо Френча, бросив ему: «Свинья!»
Чудесно, отозвался он. И вам не хворать.
Девушка показала ему средний палец, и Френч проследил, как она уходит. Джейсон на кровати прикрылся одеялом до пояса; его боевые шрамы тускло поблескивали в красноватом свете. Потянулся за пачкой сигарет, вытряхнул одну, прикурил.
Прямо из тюряги, пап! Нельзя было дать человеку пять минут?
Сомневаюсь, что это первая девушка, которая у тебя была после выхода из тюрьмы.
Джейсон заложил руку за голову и выпустил дым прямо ему в лицо.
Что тебе надо?
Ты не сказал нам, что возвращаешься домой.
А я не думал, что вам захочется знать. Злость. Отстраненность. Еще одна струя дыма. Зачем заглянул? Услыхал про завтра?
А что произойдет завтра?
Братья будут вести себя по-братски. Могу предположить, что ты явился все это прекратить. Гибби любимый сын и все такое, а мамочка у нас ну просто мимоза в ботаническом саду
Давай-ка все-таки поуважительней.
Что скажешь, неподходящее слово? Мимоза Снежинка Пепел на ветру. Джейсон пошевелил пальцами, словно растирая на них перепел, и дунул на них.
Ты под балдой? спросил Френч. Ты сейчас употребляешь?
А «Джордж Дикель» считается?
Джейсон приложился к бутылке, и все его негодование сразу проявилось у него на лице: по поводу этого внезапного вторжения, вопросов, вообще последних лет его жизни
Гибби не любимчик. Он просто младший и еще совсем юный.
Того же возраста, что и Роберт, когда его призвали.
Это разные вещи.
Разница небольшая. И ты вообще знаешь, в чем главная трагедия, в чем печальная ирония всей этой ситуации? Еще один глоток виски. Гибби всегда был самым сильным из всех нас я хочу сказать, тогда. Тринадцать лет от роду, а ни в чем от нас не отставал: походы с палатками, кроссовые велики, охота, драки Малыш был непоколебим, как скала. И что он представляет собой теперь? Джейсон ткнул перед собой сигаретой. Просто жалость берет, во что вы его превратили.
Ты несправедлив, сынок.
Джейсон вздохнул, словно ему вдруг стало жутко скучно.
Чего ты вообще хочешь, пап? Чтобы я опять свалил из города или держался подальше от своего единственного брата? Если дело в этом, то говори это и уходи. Ничего хорошего из этого не выйдет, но мы, по крайней мере, поймем друг друга.
Френч изо всех сил подыскивал ответ, но вопрос был за пределами простых ответов. Он любил этого парня, но теперь совсем уже не знал его.
Завтра, говоришь? По-братски?
Вообще-то предполагалось, что Гибби сам вам все расскажет.
Френч кивнул. Просто ничего другого не оставалось.
Доставь его домой в целости и сохранности, хорошо? И чтоб ничего глупого, опасного или криминального.
Принято, детектив.
Джейсон опять приложился к бутылке, и Френчу тоже вдруг отчаянно захотелось хлебнуть чего-нибудь горячительного, прямо в этот момент. Ему хотелось выбить злость из своего сына, притянуть его к себе и стиснуть так крепко, чтобы не оставалось больше никаких вопросов о прошлом, любимчиках и любви. Ему хотелось сказать: «Ты же мой сын, черт побери, и мне плевать, что ты сделал, или что ты сейчас из себя представляешь, или даже что ты ненавидишь меня!» Ему хотелось держать своего мальчика в объятиях, пока сердце не переполнится и не поднимется солнце и не заболят руки. Но вместо этого он лишь опять кивнул и молча вышел из комнаты.
4
Я еще не спал, когда отец вернулся домой. Я знал по долгому опыту, насколько неуклюже он пытается сохранять тишину. Со всеми этими поздними возвращениями и затяжными полицейскими расследованиями можно было бы предположить, что он давно уже знает каждую отставшую половицу в доме. Но нет. Сначала я услышал поскрипывание в коридоре, а потом позвякивание кубиков льда, когда отец надолго остановился у двери моей комнаты. Когда я был младше, он мог разбудить меня, чтобы поговорить, обычно в плохие дни, когда какое-нибудь расследование шло наперекосяк, или в числе потерпевших или убитых оказывался кто-то особо того не заслуживающий. Он никогда не посвящал меня в подробности, но даже в свои двенадцать или тринадцать я уже понимал, что ему просто хочется поговорить о каких-то нормальных вещах, убедиться, что его собственные дети в полной безопасности и мирно лежат в своих постелях. Подобные ночи стали более частыми, когда Роберта отправили на войну, и резко прекратились, когда из Вьетнама вернули его тело. Теперь все было только так: отец за дверью в коридоре, позвякивание льдинок в стакане
Когда он ушел, мои мысли вернулись к Джейсону и утесу.
«Никаких колебаний»
«Он даже вниз не посмотрел перед тем, как прыгнуть»
Включив лампу, я открыл обувную коробку, наполненную фотографиями Роберта, одни были сняты, когда он был еще мальчишкой, а другие присланы из Вьетнама. На некоторых мой старший брат выглядел испуганным, а на других в основном каким-то потерянным. Не всякий заметил бы это, естественно. Большинство людей увидели бы симпатичного парня со сдержанной кривоватой улыбочкой. Но я-то знал Роберта получше остальных даже лучше, чем Джейсон. Именно Роберт научил меня всегда выкладываться по полной что в учебе, что в спорте, что просто в жизни, показывал, как найти свое место в мире. Хотя с каждым годом становилось все трудней вспоминать его, так что теперь я все чаще и чаще доставал эти фотографии. Вот каким я вижу его, лишь закрою глаза: Роберт в джунглях и смотрит куда-то влево, или стоит с какими-то другими людьми на краю сожженного поля. Даже тот день, когда он прыгнул ласточкой с Чертова уступа, уже расплывался у меня в голове. Вместо него я видел Джейсона и чувствовал, что меня тянет и к нему тоже. Чего ему от меня надо? Зачем он вернулся в родные края? Я знал, что сказал бы Роберт, если б я спросил у него насчет завтрашнего дня.
«Живи на полную катушку, Гибби, но имей голову на плечах»
«Ты слышал, что я сказал?»
«Сечешь?»
Я долго таращился в темноту, после чего натянул джинсы, взял сигареты из материнской сумочки и выскользнул на крыльцо. Звезды были уже бледными, воздух прохладным. Я прикурил, раздираемый противоречивыми чувствами как будто кто-то устроил войну прямо у меня в голове. «Каким быть? Таким, как Роберт, или как Джейсон? Хорошим сыном? Или плохим? Или тем и другим одновременно?» Подумал было, не умыкнуть ли немного виски, но не стал.