Наивысший уровень нравственного развития личности определяется как осознание возможных противоречий между различными нравственными убеждениями и формированием собственной этической системы с опорой на универсальные моральные принципы (Брушлинский, Темнова, 1993; Воловикова, 2004; Kohlberg, 1977; Tapp, 1987). Осознание это, прежде всего, выход из наличной ситуации, способность посмотреть на нее со стороны, что помогает преодолеть конкретную включенность в обстоятельства и позволяет приблизиться к сущности явления (Рубинштейн, 1973). Напряженные дискуссии играют здесь благотворную роль, стимулируя интеллектуальное обеспечение эмпатических намерений. При этом важную роль в процессах нравственного осознания играет наличие в дискуссии острой проблемной ситуации, стимулирующей процессы осмысления. А. В. Брушлинский, исследуя закономерности мыслительного процесса в проблемной ситуации, выделял микродвижения мысли испытуемого от одного этапа решения к каждому последующему (Брушлинский, 1979). Моменты особой интенсивности развития мысли получили в его работах название «немгновенный инсайт». В этом случае испытуемый начинает учитывать новые, ранее не рассматриваемые им аспекты исследуемого понятия или явления. В результате происходит включение познаваемого объекта в новую систему отношений, открывается новая перспектива или направленность мышления в процессе искания и открытия до сих пор неизвестных свойств объекта.
Данный феномен был выявлен в процессе проведения дискуссий на нравственные темы в рамках формирующего эксперимента среди студентов 45 курса, специализирующихся в области связей с общественностью и рекламе на факультете международных отношений ННГУ (Воскресенская, 2012). В контрольную группу (КГ) вошли 81 студент 5 курса, экспериментальную группу (ЭГ) составили 51 студент 4 курса. В экспериментальной группе в рамках курса «Психология массовых коммуникаций» были организованы дискуссии, направленные на осознание нравственных аспектов профессиональной деятельности коммуникатора, где важная роль отводилась провоцированию возникновения «немгновенного инсайта». Для этого вопросы в дискуссиях группировались по парам. Первые из пары вопросов, в большинстве своем, носили конвенциональный, социально одобряемый характер. Вторые вопросы были провокационными, вызывая оживленное обсуждение. Студенты начинали приводить примеры, как поддерживающие, так и противоречащие первоначально озвучиваемой позиции. В результате у студентов возникало желание переосмыслить первоначальную позицию с учетом ранее неосознаваемых ими аспектов, т. е. происходил «немгновенный инсайт». Так, например, в дискуссии на тему социальной ответственности современных СМИ, на первый из пары вопросов «Социально ответственное медиасообщение и правдивое медиасообщение, по вашему мнению, синонимичные понятия?», большинство студентов отвечало утвердительно. Но второй вопрос «Может ли Коммуникатор, утаивающий правду, называться социально ответственным человеком?», вызывал споры, заставляющие многих пересмотреть первоначальный вариант ответа: «Правда может быть такова, что навредит и вызовет панику в обществе»; «Социально ответственное сообщение должно учитывать возможные негативные последствия»; «Необходимо добавить дополнительные характеристики правдивого сообщения, чтобы считать его синонимичным социально ответственному. Добавить, например, критерии важности, объективности, полезности информации для аудитории».
Дискуссии на личностно-значимую тему нравственности специалиста в области коммуникаций вызвали активную мыслительную работу связанную с осознанием проблем социальной ответственности, формированием собственной ценностной позиции к социально-этической проблеме воздействия массовой коммуникации на общество. В процессе групповой работы неоднократно был отмечен феномен «немгновенного инсайта», что позволяло студентам приблизиться к сущности исследуемого понятия, сформировав свою личностнозначимую позицию.
Результаты и обсуждение. Работа по осознанию особенностей позитивного и негативного массово-коммуникативного воздействия, как на общество в целом, так и на индивидов, определенным образом повлияла на изменение отношения студентов к нравственным ценностям в профессиональной деятельности. Это проявилось в тенденции к преодолению значительного перевеса индивидуалистской ориентации в пользу большей ориентированности на других людей за счет усиления таких мотивационных целей, как «Конформность» (разница в средних значениях между ЭГ и КГ составила 0,35), «Традиция» (0,31), «Безопасность» (0,7), «Универсализм» (0,11), «Доброта» (0,05) (рисунок 1).
Рис. 1. Распределение средних значений типов мотивационных ценностей экспериментальной (ЭГ) и контрольной (КГ) группах
Проговаривание в процессе обучения вопросов, связанных с социальной ответственностью специалиста в области массовых коммуникаций, с влиянием содержания медиасообщений на окружающий мир, общество и индивида поставило студентов перед выбором личностных ориентиров в жизни.
Вывод. Осознание своей ценностной позиции, умение отстаивать собственные нравственные принципы, способность прочитывать социальные последствия манипулятивных воздействий и выстраивать свои способы поведения, руководствуясь собственными жизненными принципами являются необходимыми условиями формирования устойчивой нравственной позиции будущего профессионала. Использование технологии «немгновенного инсайта» в планировании дискуссий предоставляет возможность ее участникам осознания возможных противоречий между различными нравственными убеждениями и формированием собственной этической системы с опорой на универсальные моральные принципы. Вместе с тем, для формирования нравственно-здоровой ценностной позиции молодого поколения профессионалов воспитательная работа должна носить системный характер, выходя за рамки одного курса, не ограничиваясь дискуссиями, проводимыми в рамках отдельных курсов.
* * *
Бодров В. А. Психология профессиональной деятельности. Теоретические и прикладные проблемы. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2006.
Брушлинский А. В. Мышление и прогнозирование: логико-психологический анализ. М.: Мысль, 1979.
Брушлинский А. В., Темнова Л. В. Интеллектуальный потенциал личности и решение нравственных задач // Психология личности в условиях социальных изменений. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1993.
Воловикова М. И. Представления русских о нравственном идеале. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2004.
Воскресенская Наталья Геннадьевна. Формирование профессионально-личностных качеств студентов, будущих специалистов в сфере массовых коммуникаций: дис. кандидата психологических наук: 19.00.07 [Место защиты: Нижегородский государственный педагогический университет]. Нижний Новгород, 2012.
Ермолаева Е. П. Психология социальной реализации профессионала. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.
Крайг Д., Бокум. Д. Психология развития. Пер. с англ. СПб.: Питер, 2011.
Купрейченко А. Б. Проблемы нравственно-психологической регуляции экономической активности // Проблемы экономической психологии. Т. 2. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. С. 1765.
Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.
Рубцова Н. Е., Темиров Т. В. Духовный смысл психологического обеспечения профессионального самоопределения // Мир психологии, 2008. 2. С. 211220.
Kohlberg L. Moral stages and moralization // Moral development and behavior. Holt, Rinehart, Winston, 1977. P. 3153.
Tapp J. Legal socialization across age, culture and context: psychological and legal justice systems. N. J., 1987.
Е. В. Гаврилова[43], А. И. Савенков[44], Д. В. Ушаков[45]
Переработка периферийной информации как фактор лингвистических способностей[46]
В современной когнитивной психологии лингвистическим способностям уделяется значительное внимание. Язык является важным социально-психологическим феноменом, проявляющимся практически во всех жизненных областях и детерминирующим познание окружающего мира (Ушакова, 1985, 2004). Легкость в усвоении различных семантических категорий, точность и гибкость в использовании многообразия выразительных средств и стилистических оборотов важное условие социальной эффективности человека. В этой связи изучение когнитивных процессов, обеспечивающих успешность в лингвистической сфере, является актуальной задачей для психологической науки, поскольку позволяет выявить основные детерминанты эффективного оперирования языковым материалом.
На данный момент в психологической науке существуют разные подходы к решению вопроса о когнитивных механизмах, обеспечивающих эффективность лингвистических способностей. С одной стороны, ряд исследователей придерживается традиционной позиции, согласно которой эффективность в лингвистической сфере обусловлена влиянием фактора интеллекта, а значит, лежащими в его основе когнитивными процессами, связанными с осознанным оперированием вербальным материалом использованием операций анализа и синтеза, вербальных обобщений (Carroll, 2005; Johnson, Bouchard, 2005).
С другой стороны, современные эмпирические данные показывают, что в переработке и усвоении языкового материала участвуют и процессы, протекающие неосознанно, вне поставленной цели (Altmann, 2002; Conway, Christiansen, 2005; Conway, Pisoni, 2008; Kirkham, Slemmer, Richardson, Johnson, 2007; Reber, 1967; Saffran, 2003). В современной когнитивной парадигме для описания нецеленаправленной переработки информации используется ряд конструктов, связанных прежде всего со спецификой «нецеленаправленного» внимания дефокусированного (Mendelson, 1964, 1976), амбьентного (Величковский, 1982). Данные конструкты используются для обозначения способности к переработке т. н. периферийной (не находящейся в фокусе внимания) информации. Использование этого конструкта в дифференциально-психологической парадигме и сопоставление их с показателями интеллекта представлено в ряде немногочисленных исследований. В работе Э. Нечки была выявлена взаимосвязь лингвистических способностей и нецеленаправленного обучения распознаванию грамматических и семантических категорий (Necka et al., 1992). С. Б. Кауфманом была получена значимая связь показателей вербального интеллекта с эффективностью имплицитного научения закономерностям искусственной грамматики (Kaufman, 2010), причем значимость корреляционной связи сохранялась даже после влияния фактора интеллекта. В исследовании Е. В. Гавриловой и С. С. Беловой было показано, что показатели, связанные с переработкой периферийной информации и чувствительностью к нюансам русского языка, образуют значимые взаимосвязи с вербальными способностями (Гаврилова, Белова, 2012).
Таким образом, обращение именно к разным параметрам лингвистических способностей, связанным как с логическими коррелятами, так и с переработкой периферийной информации, имеет ряд важных преимуществ с исследовательской точки зрения. Такой подход позволит затронуть проблему универсальности двух режимов мышления, имеющих долгую традицию изучения в отечественной и зарубежной психологии логического, сознательного и интуитивного, возникающего помимо сознательной цели (Пономарева, 1976; DeNeys, 2006; Dijksterhuis, 2004).
Для реализации поставленной задачи было проведено два исследования на различных выборках испытуемых. В первом исследовании приняли участие выпускники и учащиеся различных университетов г. Москвы (N=131 человек; М=19,5 лет; SD=1,5). Экспериментальная задача состояла из 2-х частей. В первой части задания испытуемым на мониторе ноутбука предъявлялись пары слов, и необходимо было сказать, являются ли предъявляемые в паре слова рифмующимися или нет. Каждая пара слов предъявлялась на 7 секунд. Все рифмующиеся слова оценивались как фокальные стимулы, нерифмующиеся слова выступали периферийными стимулами. Кроме того, и в рифмующихся, и в нерифмующихся парах присутствовали как простые нарицательные существительные, так и имена собственные названия различных городов. Затем следовала вторая часть задания, в ходе которой испытуемых просили в течение 5 минут перечислить как можно больше российских и западноевропейских городов. Задание на генерирование городов было составлено таким образом, что испытуемые могли использовать предъявлявшиеся в первой части задания фокальные и периферийные стимулы.
Также оценивались вербальные способности испытуемых при помощи Вербального теста структуры интеллекта Амтхауэра (русскоязычная версия IST 70 Ярославской адаптации, Сенин с соавт. 1993) и адаптированной русскоязычной версии Теста отдаленных ассоциаций Медника (Валуева, Белова 2011).
Результаты статистической обработки данных показали, что в процессе генерирования новых слов испытуемые чаще использовали фокальные слова-стимулы, чем периферийные (Z=6,31, p=0,01). Эти данные соответствуют результатам, полученным в рамках исследовательской парадигмы уровневой переработки информации (Fisher, Craik, 1977). Таким образом, данные задачи могут успешно применяться в дальнейшем для оценки эффективности переработки периферийной информации.
Следующим шагом была оценка связи вербальных способностей с эффективным использованием периферийных стимулов. С этой целью был применен Метод множественного регрессионного анализа с двумя предикторами: общим количеством сгенерированных городов и средними z-значениями баллов по тестам вербального интеллекта. В качестве зависимой переменной выступало количество периферийных стимулов, использованных при генерировании городов. Контроль общего количества сгенерированных слов проводился, чтобы разделить влияние когнитивных способностей на общую способность генерировать новые слова и способность использовать предъявлявшиеся ранее стимулы в процессе генерирования слов. Результаты регрессионного анализа показали, что креативность не связана с эффективностью использования периферийных стимулов в процессе генерирования слов (β=0,08, p=0,54), уровень вербальных способностей, напротив, оказался значимо положительно связан с количеством использованных периферийных стимулов, независимо от общего количества сгенерированных городов (β=0,3, p=0,05).
Выборку второго исследования составили также студенты московских университетов (N=44 человека, М=19 лет). Испытуемым было дано экспериментальное задание, состоящее из 2-х этапов. На первом этапе им предъявлялись пары рифмующихся и нерифмующихся слов. Однако задача испытуемых заключалась в том, чтобы реагировать на присутствие в этих парах названий городов. Таким образом, внимание студентов было отвлечено от рифмующихся слов, выступающих в данной задаче в качестве периферийной информации. На втором этапе испытуемым предъявлялся список из 8 слов, к которым необходимо было подобрать рифмующиеся слова. При этом подчеркивалось, что рифмами могут выступить любые существительные и имена собственные в именительном падеже. Все слова из списка рифмовались с теми словами, которые присутствовали в первой части эксперимента.