Куда же мне идти, а? спросил Руслан вслух и спрыгнул с Верного. Где-то всполошились птицы. Пошли.
Он подхватил своего коня под узду, и они медленно побрели к деревьям, стараясь сильно не хрустеть подножной травой. У Руслана была фляга в поклаже, но он не наливал в неё воду в последний раз, и, скорее всего, она была пуста.
Вскоре они оказались на небольшом земляном выступе с первыми деревцами небольшими, но дальше они вырастали в почти непроходимую чащу, усеянную валежником. Под ногами почувствовались колоссальные заросли мха. Только отсюда было слышно, что где-то впереди шумит река, но ещё довольно далеко.
Руслан вёл своего скакуна осторожно, чтобы не напороться на какой-нибудь острый сук, и чтоб под копытами Верного не оказалось канавы или ямы.
Пришли, выдохнул витязь через метров сто, когда деревья снова неожиданно заредели, а земля превратилась в скалистый бережок. Вода здесь не грохотала, а просто громко шуршала поток был не настолько мощный. Пей, мой друг.
Он разнуздал крайне послушного коня, и тот робко спустился к воде. Руслан же тоже достал медную фляжку и последовал за конём, встав выше по течению. Когда он разогнулся, чтобы попить, то увидел выше по течению тусклый свет. Он светил как будто из-под земли.
«Что это ещё такое?!» всполошился Руслан. Он повесил фляжку на своего пьющего друга, медленно вытащил меч. Его лезвие казалось синим в наступившей полутьме. Витязь не мог оставить увиденное просто так, поэтому стал неспешно подниматься по своей стороне навстречу неизведанному.
Пройдя шагов тридцать, пригибаясь как можно сильнее к земле, чувствуя сырой запах листьев и слыша шум воды, он увидел, что свет излучается не сам по себе. Там была пещера, больше похожая на отверстие в огромном булыжнике. Воин поравнялся с ней и силился изо всех сил разобрать, что же там.
Чуть поодаль есть мостик, перебирайся сюда, послышался старческий голос из пещеры, отчего Руслан отпрыгнул назад, механически вскидывая меч. Не страшись меня, путник И лошадку свою сюда веди.
Руслан снова был в нерешительности Но почему-то голос из пещеры показался отеческим, что ли Никакой опасности от него не исходило, скорее наоборот: он имел успокаивающий эффект.
Что же ты замер? послышался голос куда ближе, и у выхода из пещеры появился старик в синем балахоне с длиннющей седой бородой. В руке он держал большой масляный светильник, чадящий и тяжело пахнущий. Однако свет был доволен ярок, во всяком случае, его с лихвой хватало, чтобы Руслан мог разобрать перерезанное глубокими морщинами лицо старика. Руки его с большими узловатыми запястьями всё ещё выглядели крепкими. Проходи, сынок. Поговорим.
Руслан на этот раз подчинился. Он вернулся за Верным, который уже напился и стал мерно пощипывать траву, чтобы вернуться вместе с ним к пещере. Старик всё ещё стоял у входа, но больше ничего не говорил, терпеливо выжидая, когда же Руслан найдёт, наконец, мост.
Мостик и вправду был нарубленные кусты и ветки огромной кучей перекидывались через реку. Верный сначала упирался, но упорство Руслана заставило его всё же пойти
вслед за своим хозяином.
Доброй ночи, витязь, сказал ему старец, выйдя из пещеры уже метров на двадцать.
Ты выглядишь очень понуро, тебе надо отдохнуть.
Руслан неожиданно понял, что он действительно очень устал за прошедшие несколько часов, хотя ничего ещё не сделал. Он не стал привязывать Верного за эти годы тот так привык к Руслану, что в этом не было нужды, он никогда не бросал его. И просто зашёл в пещеру, всунув меч в ножны.
Долго ли ты тут, отец? спросил Руслан, когда они оказались под сводами пещеры, что были ровесниками самой природы.
Двадцать лет, весело ответил тот. И хоть витязь не видел его лица, он понял, что старик улыбается.
Двадцать лет в изгнании?! изумился воин. И за что?
Я сам себя изгнал, но это долгая история, ответил старик.
Пещера расширилась, и они вышли в помещение с грубым деревянным столом, покоричневевшим от сырости и времени, а на полу была уйма соломы и меховых тряпок. Был тут и один грубо сколоченный табурет, который старик предложил воину, но тот жестом отказался, оставшись стоять у рельефной серой стены.
Я знаю, что с тобой, кивнул старец и поставил светильник на край стола. Тебя настиг рок.
О чём ты? не понял Руслан.
Раздевайся, кротко пояснил старец и весело рассмеялся. В доспехах нет нужды. Тут спокойно. Ни Рогдай, ни Черномор сюда не суются. Они властители других мест.
Руслан повременил с предложением и просто огляделся повнимательнее. Он увидел большой глиняный кувшин в углу, судя по всему, с водой, рыболовную сеть и деревянный молоточек.
Откуда ты знаешь
Я всё знаю, уклончиво заметил старик. Я здесь двадцать лет, сказал же. И знаю самых опасных существ на нашей земле. Узнай же, сынок: ты оскорблён Черномором.
Кто это?! воскликнул Руслан и схватился на рукоять меча.
Нет, меч не поможет, покачал головой старик. По крайней мере, не этот. Черномор страшный колдун, ещё пострашнее Рогдая. Он похитил не одну красавицу. И твою возлюбленную он тоже похитил.
Что же мне делать?! в отчаянии вскричал витязь, отчего его голос эхом прокатился по пещере.
Не робеть сердцем, снова уклончиво ответил старец. Ты одолеешь врагов, и будешь нарекаться «Возрождённым», и «Ворожьей Грозой», и «Медвежьим сердцем». Словом, слава будет опережать тебя и твоих детей.
Откуда снова начал было воин.
Я всё знаю, остановил его старец, подняв руку с серой ладонью.
Тогда расскажи, как ты здесь оказался, попросил Руслан.
Когда-то и я был молод, ответствовал старик, и на уголках рта его заиграла лёгкая улыбка опять. И был я влюблён Как же я был влюблён. В черноволосую роковую красавицу. Ты бы только видел её глаза! Как она смотрела Поражала всех в самое сердце. И решил я добиться её. Но я был обычным пастухом, пас овец, а она Её яркий кафтан дышал свежестью, а на белой шее блестело золотое ожерелье. Её отец был страшно богатым купцом. Я как сейчас помню его тёмные сапоги с острым носком. Он
хотел для своей дочери лучшей участи, чем пастух.
А она?
А что она? его взгляд устремился в пламя светильника и стал чуть мутноватым. Он предался далёким воспоминаниям. Она и сама не хотела быть с пастухом. Так и сказала мне. «Пастух, я не люблю тебя». Вот что она сказала. Это меня ранило, признаюсь. И я решил добиться славы, чтобы быть не просто пастухом. Эх, как славно мы бились! Южане бежали, бросая пожитки, от наших северных мечей. Мы прогнали много диких южных племён и поделили дары и дань.
На глазах старик преобразился: в нём возник неожиданный стержень, словно он стряхнул пыль с себя, как фазан охапку снега. Руслан даже удивился, что в этом дряхлом старце ещё есть воинская доблесть.
И как долго вы завоёвывали славу со своей дружиной?
Десять лет, он хрипло усмехнулся и провёл рукой по исказившемуся лицу. Да, сынок, десять лет мы воевали. Я чего только не видывал Кровь лилась рекой, и монеты звенели. Ух, как же нас боялись, сынок!
И что же сказала твоя возлюбленная, отец? спросил Руслан, поглощённый рассказом. Ну, ты же вернулся
То же самое, он рассмеялся, но в этот раз довольно горько. Где-то заросшая в душе заноза снова пошевелилась. Вернее, её пошевелил сам Руслан своими вопросами. Я пришёл к её дому в сияющих доспехах. У меня в руках были меха, а со мной было ещё сорок человек: они принесли с собой золото и серебро. Я ждал, что покорю её, я верил в это. Я бросил к её ногам свои добытые сокровища А она сказала мне, что Не любит меня. Герой, я не люблю тебя. Так и сказала.
И что ты сделал?
Признаюсь, я был вне себя от ярости, старик опустил взгляд. Я почти обезумел, я захотел заполучить её любой ценой. Я пошёл к колдунам. Я знал племя сильных колдунов. И пошёл к ним. И они приворожили её Но всё оказалось напрасно.
Почему? спросил Руслан, услышав, как снаружи пещеры стал завывать ветер.
Потому что мне пришлось заплатить, прошептал старик. Я потерял сорок лет, понимаешь?! Она явилась ко мне горбатой старухой, сморщенной. Омерзительной. Она сказала, что готова поддаться страсти. Но прошло уже сорок лет!
Он резко замолчал, сильно помрачнев.
Она сама стала ведьмой и возненавидела всё живое Руслан, будь осторожнее. Тебе предстоит сражаться с такими силами, которых ты ещё не видел, честно.
И что же делать, отец? обеспокоенно спросил парень.
Скачи к Порфирию Львовичу, ответил тот. Ты же знаешь, кто это?
Я слышал, кивнул Руслан. Это пахарь.
Это добросердечный богатырь, я за него ручаюсь. Спроси у него совета. Он сам противостоял многим ворогам. Сильным и хитрым. Он по-бычьи силён и необычайно умён. Как выберешься из леса, ищи берёзовую рощу, к ней и скачи. Она довольно далеко, но около неё и найдёшь необъятные пашни. Там разберёшься.
Что ж, тогда надо скакать, сказал Руслан и заёрзал.
Нет, тебе надо отдохнуть, не в пример строго сказал старец. Толку от тебя сейчас не будет. Ложись, я подниму тебя по рассвету. И поскачешь. Да и скакуну твоему отдых нужен.
Руслан не стал спорить, хотя хотелось узнать много ещё о чём и помчаться прямо
сейчас. Он стал снимать с себя доспехи, чтобы остаться в нижней рубахе.
Подстилка на полу изо мха и соломы оказалась не слишком мягкой, но Руслан почти сразу же уснул. Как будто сражённый ударом молота.
Спал он тревожно и чутко, ему снилось, что он пытается вытянуть из бурлящей чёрной реки Людмилу, но её та неуклонно засасывает, превращаясь в тягучую грязь. И в конце тяжёлой борьбы Руслан сам падает в неё, безуспешно пытаясь выбраться.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
-
Розовый рассвет пролился над лесами и степями, по-летнему ранний и быстрый.
Рогдай нещадно гнал своего Ворона, но тот, казалось, ничуть и не уставал, тяжело стуча копытами и гневно храпя. Гул разносился по всей округе, оглашая и диких зверей, и отшельников, и каждого тарбагана с пищухой, и медведя с косулей, что лучше сейчас не высовываться. «Бадаб-бадаб-бадаб-бадаб». Мерно и тяжело разносились удары копыт, подобно боевому барабану.
Чернокнижник резко злобно закряхтел и потянул на себя узду. Ворон недовольно заржал, зафыркал, но стал сбавлять скорость. Вскоре затихли почти все звуки, кроме тяжёлого конского дыхания и недовольного сипения самого всадника.
Убью, прошептал он зловеще, глядя в никуда. Преграды все разрушу! Руслан, узнаешь ты меня!
Он потянул узду на себя опять, и, громогласно заревев, Ворон круто развернулся на месте. Стук копыт понёсся в обратную сторону, назад.
Природа, казалось, выдохнула, услышав, что чернокнижник поскакал назад.
Руслан проснулся быстро, едва старец подкрался к нему. Тревожный сон мгновенно сошёл на нет, без долгих отступлений. Спал он неудобно, дико замёрз, шея и рука затекла, он вообще обнаружил себя в неестественной позиции.
Пора, сынок, сказал старец, больше не улыбаясь. Лицо его в пещерной полутьме выглядело серым и очень осунувшимся. Рассвет наступил.
Витязь молча стал собираться, чувствуя, как заныло плечо, на котором он лежал. Кольчуга, шлем, щит, перевязь с ножнами и мечом. Молча, внимательно. Кольчуга позвякивала, перевязь постукивала, рукоять меча покачивалась. Старик ничего не говорил, лишь наблюдал, сцепив руки в замок перед собой, глядя оценивающе. Чем-то этот парень напоминал его самого в молодости.
Когда они вышли из пещеры, Верный беспокойно ходил взад-вперёд, ожидая, когда же его хозяин появится. Увидев его, конь остановился, фыркнул и радостно задвигал ушами.
Береги себя. И возвращайся с победой, сказал старец на прощание, когда Руслан запряг скакуна и залез в седло. Он сидел с опущенной головой, перебирая в руках узду.
Свидимся ли мы ещё, отче?
Я много знаю, но это мне неведомо, ответил тот и кивнул пару раз, задумавшись о чём-то своём. Спеши.
Руслан поскакал к мостику через реку. Через минуту он уже во весь опор нёсся к распаляющемуся рассвету. Лесная чаще оставалась у него по правой стороне, а с левой стороны поля начинали расширяться и расширяться, но уже отсюда он видел вдалеке долину, около которой лесной массив сворачивал вправо, вот там-то и виднелась та берёзовая чаща, усеянная чёрно-белыми деревцами.
Фарлаф спал. Логично, потому добрые угощения на пиру его сильно охмелили. Лёжа в
тени раскидистого дуба, он свернулся полукругом, скрестив руки на груди и уронив тревожную голову на грудь. Он скакал, пока ему это не надоело. И остановился где-то после полуночи.
Фарлаф был известным гулякой. Он часто бывал на пирах, и сам устраивал пиры. Частенько он тщеславился и бахвалился, что может одолеть кого угодно, что он неоднократно встречался с разными рыцарями на турнирах, охотился в лесах на разных существ, о которых знавал лишь Кот Учёный. Наверное, одно из этих противостояний и играло в спящем мозгу Фарлафа, растягивая его губы в лёгком подобии улыбки.
Неожиданно в его сон стали прорываться удары. Глухие и отрывистые. Неуклонно и неспешно они становились громче Или приближались. Ту-дук-ту-дук-ту-дук-ту-дук
Фарлаф продрал глаза, искривившись недовольной гримасой. Первое, что он почувствовал как страшно замёрз. Если кто спал на земле ночью летом, то тот знал, что под утро настигает довольно неприятный дубак, особенно, когда восходит солнце Он зевнул, пострелял своими серыми глазами по сторонам и нашёл своего коняшку, пасущегося неподалёку.
Фарлаф стал подниматься, невольно усмехаясь тому, что ни щит, ни кольчугу он на себя не надел всё это так и болталось на седле.
Да, мой драгоценный, сказал он самодовольно. С твоей смелостью тебе бы с ханом печенегов выйти на мечах! А не за бабами скакать.
Он прошёл к коню и стал снимать своё снаряжение Кольчуга у него была блестящая, украшенная серебром и синими самоцветами, сплетённая на византийский манер. Посреди его белого шлема был большой красный самоцвет. На блестящем щите же у него был выбит именной герб белый медведь. Рукоять меча сплошь сделана белым золотом, ножны из кожи Даже натягивая на себя своё снаряжение, он жалел, что никто его не видит и не может восхититься им Хотя скоро им восхищаться будет Людмила, только вернёт он её.
Что, мой драгоценный, сказал он, но обращался, скорее всего, сам к себе, а не к коню. Скоро ещё один славный трофей будет в твоём имении. Дочка княжеская Эх, какой пир закачу!..
Но когда он уже затягивал последний ремешок на своей блестящей кольчуге, то до него донёсся топот. И на этот раз это было не во сне. И он действительно приближался с темнеющей стороны с одной пригорок, с другой кончающаяся просека Там скачет всадник.
Фарлаф неуклюже влез в седло и, стараясь не шуметь, стегнул своего коня. Тот послушно затрусил прочь.
Но! Но! прошипел витязь, подгоняя своего ретивого. Пошёл! Пошёл!
Топот сзади резко перешёл в грохот всадник выскочил откуда-то, то ли из просеки, то ли из-за пригорка, и теперь во весь опор опрометью мчался к нему.
Ага! рявкнул тот. Остановись! Беседа есть!
Пошёл! Пошёл! закричал Фарлаф, пятками пнув коня. Быстрее!
Конь послушно припустил по дороге. Уже почти залитой солнцем. Фарлаф украдкой оглянулся рогатая громада преследователя всё ещё темнела в сумерках, но минут через пять если продержится он отчётливо его увидит Хотя солнечный свет ему и не был нужен он и так узнал этого знаменитого воина. Рогдай, сын бури и Левши.
Стой, презренный! заорал тот так, что у Фарлафа всё перед глазами померкло. Дай голову с тебя сорвать! Бейся, как воин! Бейся, как мужчина!
Предложение хоть и выглядело ультимативно и заманчиво, Фарлаф всё же продолжил путь, машинально вжав голову в плечи. По обе стороны стремительно проносились пейзажи. Ему казалось, что палач его вот-вот настигнет и снесёт ему голову своим ударом. Кровь шумела в голове, под седлом скакун пытался изо всех сил; Фарлаф нещадно стегал его, но это не помогало преследователь почти настиг его.