Да ты понимаешь, что из-за тебя человека могут из школы вытурить? А то и посадить.
Я не виновата, что он классной не понравился. А мне Коля дороже. Ради нашей любви я готова на всё. Тебе вот мамка с Илюхой встречаться не запрещает. А так, я уверена, ты бы тоже на всё пошла. Если конечно, любишь Илюху по-настоящему.
Илья тоже был разгневан:
Нет, Настюх, ты вообще нормальная! Заложить русских ради какого-то сраного чечена! У меня брат во Вторую чеченскую служил, знаешь, чего он там навидался! А в девяностые они русских, как баранов, резали! Могла бы засунуть свою правду куда подальше и проявить патриотизм.
Но ведь Аюб Олеську, правда, не трогал! Ты что, мне не веришь?
Да какая разница, трогал не трогал. Костян, как вернулся, бухать начал, спасибо чеченам! Короче, пошла ты нафиг!
Плюнув ей под ноги, парень ушёл, даже не обернувшись, чтобы увидеть её слёзы.
Упрекала Настю в недостатке патриотизма, а также в лживости и Капитолина Матвеевна, прозрачно дав понять, что отныне о хороших оценках по её предмету она может забыть.
И только Аюб похвалил её за правду, пожал ей руку со словами:
Храни тебя Всевышний!
Однако его слова не очень-то утешили девушку. Домой она пришла вся в слезах. Мама, вернувшаяся вечером с работы, застала дочь лежащей на диване, уставившись в потолок.
Вот ты меня учила всегда говорить правду, рыдала она. А кому эта правда нужна? И Илью потеряла, и Олесю! И училка теперь будет ко мне придираться!
Ты всё сделала правильно, мать ласково гладила её по головке. А Илья и Олеся Знаешь, я не удивляюсь, что они так поступили. Как-то сразу они мне показались людьми не очень хорошими. Не нравились они мне.
Да ладно? от удивления Настя даже перестала рыдать. Ты же к ним всегда хорошо относилась, слова плохого про них не говорила.
А толку, если б сказала? Ты бы и слушать ничего не стала. А так сама убедилась, что за это люди. Но главное, тебе есть за что себя уважать.
Так ведь Аюба я тоже не спасла. Его выгонят из школы. Никто мне не поверил. Что толку?
Что делать? Жизнь такая, что даже поступая по правде, не всегда добиваешься результатов. Но ты сможешь не стыдясь смотреться в зеркало. А как смотреться будет Олеська после того, что сделала большой вопрос. Да и грех это большой напраслину наговаривать! Бог её за это накажет!
"Храни тебя Всевышний!" говорил Аюб Насте.
Однако у девушки создавалось впечатление, что Всевышний о ней напрочь забыл. Сначала она думала, что Илья остынет, встретит её, как всегда, горячим поцелуем, улыбнётся, скажет: "Привет!". Но он, лишь только увидел её в школе на следующий день, брезгливо отвернулся. Олеся так и вовсе не пришла на уроки. Капитолина Матвеевна, встретив её в коридоре, ответила на: "Здравствуйте!" довольно сухо, давая понять, что решение занести Анастасию Скворцову в список нелюбимых учеников окончательное и обжалованию не подлежит. Хорошо, не было в тот день урока истории, где она могла бы дать своей неприязни полную волю.
Возвращаясь домой после уроков, она шла через тот же парк, и неожиданно на мосту через реку её окликнул Аюб.
А, это ты? ответила Настя. Привет!
Привет! Ты как? С тобой всё в порядке?
Да так. А у тебя как? Дома не ругали?
Нет, не ругали. Отец дал мне в руки Коран и сказал: поклянись, что невиновен. Я и поклялся. Ты хорошая, Настя, ты смелая! Отец говорит, Всевышний воздаст тебе за то, что поступила честно.
Хорошо бы! проговорила Настя грустно.
А сама подумала: "Только что-то не спешит Он мне воздать". Но вместо того, чтобы озвучить это вслух, спросила:
Скажи, Аюб, а в исламе ложь тоже считается грехом?
Да, одним из самых тяжких.
Раскрыв рот, слушала Настя рассказ Аюба о том, как другу его отца полицейские подбросили наркотики. Запуганные соседи все как один стали свидетельствовать против него. Но отец Аюба, хоть и опасался за свою семью, такого греха на душу не взял. Сказал прямо, что знает Юсупа с детства как спортсмена и сторонника здорового образа жизни и не то что с косяком, с сигаретой и рюмкой его ни разу не видел. Однако другу это не помогло всё равно посадили. Но отец Аюба его и тогда не бросил навещал его в тюрьме, писал письма. Собственно, с того времени он и занялся правозащитной деятельностью.
С удивлением узнавала Настя и о других нормах ислама. Оказывается, развязывание войн с целью насаждение ислама это тоже тяжкий грех. И воровать а ведь прежде девушка думала, что у чеченцев украсть что-то у неверного чуть ли не долг чести. Но нет оказывается, не то что самому без спроса взять чужое, но и купить то, что явно воровано, недостойно мусульманина. По крайней мере, отец Аюба никогда не позволял домашним покупать на рынке подозрительно дешёвую муку лучше бедствовать, чем краденое приобрести.
И про кровную месть, которая для чеченца является долгом чести, как оказалось, родственники убитого могут простить убийцу, если тот, как велит обычай, покаялся и изъявил готовность помогать им во искупление своей вины. Так поступил двоюродный дядя Аюба, водитель грузовика. Хотя он был не виноват не в меру горячий джигит из соседнего села выскочил на встречную полосу и врезался в грузовик. Легковушка всмятку, лихача даже до больницы не довезли. Родственники погибшего претензий не имели, но дядя, как велят обычаи, после этого фактически стал затворником, редко выходит из дома.
Так чуть ли не до вечера гуляли они по парку, и девушка снова и снова убеждалась, как поверхностны и убоги были её представления об исламе и чеченцах. Аюб, которого она в школе фактически не замечала, всё больше ей нравился. Когда он проводил её до дома, и они распрощались, Настин телефон вдруг настойчиво зазвонил. Олеся?
Алло!
Насть, привет!
Голос подруги был не то что грустным в трубке было слышно, что та плачет навзрыд.
Олесь, что случилось?
Да полный трындец!
Слушай, хочешь, я сейчас к тебе приду? Поболтаем.
Приходи, Настюх!
Жили девушки в соседних домах, и через несколько минут Настя уже стучалась в дверь Олесиной квартиры. Подруга, вся в слезах, открыла ей дверь. Увидев ей, Настя чуть не попятилась. Всё лицо Олеси было усыпано крупными пятнами как в фильме про переболевших чёрной оспой.
Олеська, что это с тобой?
Да вот сама не знаю. Утром встала, глянула на себя в зеркало мама родная! Вчера ещё было всё окей, а тут Колька меня как увидел, сразу бросил. А говорил, что на всё готов ради меня! Кому я теперь нужна, такая? Зачем мне вообще теперь жить?
Настя уже даже не помнила, как утешала рыдающую в голос подругу, как уговаривала её не комплексовать: мол, что-нибудь придумаем. Хотя что тут можно было придумать? И что вообще произошло? Неужели бабушка ошиблась, и обтереть лицо платком, что выронила фея весны это не к добру? Если так, получается, она тоже вот так может проснуться уродиной.
"Не надо было трогать этот злосчастный платок!" молотком стучало в её голове запоздалое раскаяние.
На следующее утро Настя подходила к зеркалу с опаской. Однако её ожидания не оправдались вместо изуродованного оспинами лица она увидела себя такую же, как обычно. Даже напротив, кожа будто стала свежее, и юношеские прыщики, которые портили настроение, почти совсем сошли на нет. Повезло? Или расплата за то, что притронулась к потустороннему, отсрочена на время?
Не случилось страшного и на следующее утро, и через день Настино лицо не стало рябым. Никогда она ещё с таким нетерпением не ждала приезда бабушки, которая, по обыкновению, навещала внучку и её родителей почти каждую субботу.
Что же тут не так, бабушка? спрашивала она, рассказывая ей историю свою и Олеси. Мы обе видели фею весны, обе вытерли лица её платком. Почему же у меня лицо с каждым днём всё лучше, а Олеся уже назавтра стала уродиной?
А всё потому, Настенька, ответила бабушка, что если оботрёшься платочком и в тот же день что-то нехорошее, бесчестное совершишь фея весны сурово накажет и не только красоты не даст то, что есть, отнимет. Подруга твоя человека ни за что ни про что оговорила. Ты же поступила честно, сказала правду.
Ой, а ведь правда! Я и забыла! Настя ударила себя по лбу.
"И подругу не предупредила! Но с другой стороны, откуда я могла знать, что она так себя поведёт?".
Дочь Евы
Мы с мамой прилетели в Салоу в последний день августа. Мама первым делом отправилась на пляж купаться. Мне последовать её примеру помешали женские проблемы, поэтому я ограничилась прогулкой по городу. За несколько часов гуляния я успела изучить всю набережную, расположение магазинов, аптек, центральный рынок, узнала, где находится железнодорожный вокзал. Ближе к вечеру я наведывалась туда вместе с мамой купить билеты до Барселоны.
Остаток вечера завершился ужином в гостиничном ресторане и недолгой прогулкой по вечернему Салоу. После чего мы, утомлённые перелётом, вернулись в номер и уснули как убитые.
Утром следующего дня я проснулась от ласкового маминого толчка.
Вставай, Нина, а то на поезд опоздаем!
Взглянув на время (а было уже без пяти шесть утра), я быстренько вскочила с постели, наспех умылась, почистила зубы, оделась. Мама тем временем вскипятила чаю. Вот и весь наш завтрак! Бутерброды пришлось взять с собой.
Пулей вылетели из гостиницы на ещё не повидавшую рассветного солнца улицу. Вокруг не было ни души. Только из-за поворота вышел какой-то молодой человек, судя по одежде, военный.
Быстрее! поторопила меня мама.
Я прибавила шагу. Через минуту мы пересеклись с тем самым незнакомцем. Вернее, это он с нами пересёкся, как будто специально старался. Он буквально преградил маме дорогу и, как-то странно взглянув на неё, сказал что-то по-испански. Что я не поняла, поскольку не знаю этого языка ну совсем. Мама, которая немножко на нём понимает, что-то ответила, затем увлекла меня в сторону, чтобы обойти случайного собеседника.
Чего он хотел? спросила я.
Опознался, ответила мама. Сказал: дочь Евы. А я ему сказала, что он ошибся, и вообще, извините, сеньор, мы спешим.
Действительно, ошибся. Мою бабушку никогда не звали Евой. Когда её в конце тридцатых совсем маленькую вывозили из родной Испании вместе с другими детьми, везде она значилась как Ирэна. В детдоме, где она жила поначалу, её стали звать Ирой на русский манер. Удочерившие мою бабушку прадед и прабабка дали ей русскую фамилию, отчество. И вот уже много лет она Голубева Ирина Петровна.
Мама с самого рождения Анна, так что ко мне "дочь Евы" никак не относится. Если только этот странный сеньор не имел в виду нашу общую прародительницу. А уж с ходу называть нас матерью и дочерью незнакомые люди, как правило, так не делают. Очень уж мы с мамой друг на друга не похожи. Ни овал лица, ни разрез глаз, ни руки вообще ничего. Оно и неудивительно, если учесть, что она не вынашивала меня девять месяцев в своём чреве, а нашла уже родившуюся на помойке. Если бы тем морозным зимним днём она не вышла вынести мусор, я бы, наверное, околела от холода. Своих детей маме с папой не дал Бог, и они меня удочерили. Скрывать, что я приёмная, не стали. Да я, честно говоря, и не знаю, чего таиться? Из опасения, что ребёнок захочет найти настоящих родителей? Мне и искать было незачем, потому как мои родители всегда были рядом самые что ни на есть настоящие. А увидеть дамочку, что выбросила меня замерзать на помойку как-то не горела желанием. Найти, чтобы взглянуть в глаза и спросить, как она могла? Думаю, если водка лучшая подруга, такое получается очень просто. Так что биология биологией, но мама у меня одна. Папа, царствие ему небесное, тоже. Других родителей у меня не было и не будет.
Когда мы с мамой добежали до вокзала, поезд уже стоял, готовый вот-вот отправиться. Мы успели заскочить буквально в последний момент, прежде чем двери бесшумно затворились, и поезд, набирая скорость, заскользил по рельсам.
Столица Каталонии удивила нас парком Гуэль, переливающимся в лучах солнца разноцветной мозаикой, с пряничными домиками и самой длинной в мире скамейкой; собором Святого Семейства, возвышающимся тремя башнями с маленькими окошками; вытянувшейся от центра к побережью Рамблой, увенчанной статуей Колумба; центральным рынком Бакерия, на котором можно найти всё, чего душа пожелает. Гуляли бы ещё да гуляли, но вечер неумолимо вступал в свои права. Надо было возвращаться в Салоу.
От вокзала, где поезд после нашего выхода бесшумно отправился дальше, мы с мамой снова торопились. На этот раз в гостиницу, чтобы успеть к ужину. И снова на улице господствовала темнота.
Я уже и забыла про нашего утреннего встречного, но не тут-то было. Знакомая фигура выросла перед нами будто из-под земли.
Дочь Евы, теперь-то я знала, что он сказал моей маме.
Мама в ответ терпеливо напомнила, что она не та, за кого он её принимает, и что ей по-прежнему некогда вести с ним пустые разговоры. Пришлось, как и утром, обходить его стороной.
На ужин мы, к нашей великой радости, попали. После отправились в номер.
Ой, а мёд купить забыли! с огорчением заметила мама, когда кипятила воду.
Бабушка приучила нас по вечерам пить травяной чай с мёдом. И теперь, где бы мы ни были, своей привычке не изменяли.
Давай сбегаю в супермаркет, предложила я.
Хоть я и устала от долгих прогулок по Барселоне, отказаться от привычной чашки с мёдом не могла.
Через пять минут я уже шла по улице по направлению к супермаркету.
Однако какой наивной я была, когда думала, что странный тип оставит нас в покое!
Внучка Евы! обратился он ко мне по-английски. Послушай же меня!
Тут и перевода не надо английский я знала неплохо. В школе по этому предмету у меня всегда были отличные оценки, и к одиннадцатому классу я уже вполне могла читать сестёр Бронте на языке оригинала. Но меня поразило, с какой интонацией он это сказал. Не отрывисто, словно раздаёт команды (чем нередко грешат военные). В его голосе было столько тоски и отчаяния, что у меня духу не хватило просто пройти мимо.
Послушайте, я, правда, не знаю ни Вашу Еву, ни её детей и внуков, ответила я также на языке Шекспира. Поэтому едва ли смогу Вам помочь.
Скажи матери не дай ей уехать восьмичасовым поездом до Орехова-Зуева, название он произнёс с трудом, как будто выдавил из себя. Пожалуйста! Это гибель.
Сказав это, странный незнакомец удалился лёгкой походкой слишком лёгкой для военного.
"Кажется, это псих!" мелькнуло в моей голове.
За время разговора я успела разглядеть этого человека. На вид ему было где-то двадцать пять. Симпатичный. Вернее, мог бы быть таковым, если бы не бледность лица и какой-то неестественный взгляд.
Откуда он только узнал, что у нас дача в Орехово-Зуево? Летом бабушка там живёт, а мы с мамой ездим туда в пятницу вечером и остаёмся на выходные. Однако наша электричка идёт в семь часов, а не в восемь. Это туда. А обратная в час дня. Так что насчёт этого странный сеньор может не беспокоиться его совету мы и так всё время следуем.
Когда я возвращалась из супермаркета с баночкой мёда, случайного знакомого уже не встретила, что восприняла с огромным облегчением. В гостиничном холле задержалась у стойки ресепшна, чтобы спросить девушку о погоде на завтра. Эстер, так было написано на бейджике, посмотрела в планшет и показала нарисованное солнышко с цифрой двадцать девять. Значит, Порт Авентура можно оставить на другой день, а завтра на пляж.
Поблагодарив Эстер, я не сдержала любопытства спросила: что за городской сумасшедший бродит по окрестностям и пугает встречных людей всякими глупостями?