Ну, он же не виноват, Сережа принял правила игры, и она, похоже, ему начинала нравиться.
В это время в автобусе творилось что-то невообразимое. «Березка» закончилась и уступила место «Рябинке». Половина детей громко и выразительно подпевали Надежде Михайловне, которая, вскочив со своего места, активно дирижировала половником. А вторая половина, включая рыжую Клаву, пытались спастись от хорового пения с помощью ваты, которую напихали себе в уши. Картину завершала лохматая Буся. Собачонка громко выла в своей временной тюрьме. Выла так, что слезы наворачивались. И только двое детей, спрятавшись за чемоданами на заднем сиденье, не обращали на всё это никакого внимания.
Может, и не виноват, только с того дня жизнь моя окончательно испортилась, продолжала свой рассказ девочка.
Постой, ты же говорила, что жилось тебе хорошо, и тебя все любили? ехидно напомнил Сережа.
Еще одно слово и уговору конец. Больше ничего не расскажу. Похоже Наташа всерьез решила обидеться на товарища.
Прости, я больше не буду, занервничал Сергей, ни слова больше не скажу!
Выдержав паузу, Наташа продолжила:
Этот новенький постоянно путался под ногами. То живую муху мне в компот кинет, то за волосы дернет. А один раз вылил мне графин с водой на кровать. Это ведь ты был?
И Наташа внимательно посмотрела на друга. Сережа потупился и стал изучать свои не очень чистые коленки на штанах. Уши его приобрели ярко-розовый цвет и подрагивали.
Мне тогда так влетело от Жабы, до сих пор помню, как всю ночь проревела.
Уши мальчика из розовых превратились в красные и пошли пятнами.
В ту ночь я твердо решила с тобой разобраться, только вот еще не знала как. И, кстати, спасибо, что придумал всё за меня!
Сережа молчал, ему было очень стыдно. Он совсем уже забыл эту историю.
На прогулке ты с мальчишками крутился на турнике и крикнул мне, что я слабая малявка, Наташа хмыкнула и улыбнулась, и предложил на спор, кто больше раз подтянется. Если честно, я до того дня ни разу этого и не делала.
Правда? в Сережиных глазах читалось сильное удивление.
Ага, кивнула девочка, Мне тогда так страшно было.
Но как же ты смогла подтянуться семь раз?! воскликнул мальчик.
Ты что, цифру помнишь?
Конечно! Так позорно я в своей жизни никогда не проигрывал!
И дети дружно рассмеялись.
Кстати, сказала Наташа, спасибо, что сдержал слово и больше меня не обижал.
Не за что, мы же теперь друзья!
Лучшие друзья!
Сережа осторожно положил значок в шкатулку, и Наташа спрятала ее на дно своей большой спортивной сумки.
И тут в автобусе кто-то закричал:
Смотрите! Приехали!
Надежда Михайловна прервала свое пение на середине фразы, быстро засунула половник в ближайшую коробку и, поправив круглые очки, строго объявила:
Дети, мы подъезжаем! Оставайтесь на своих местах до полной остановки автобуса! Сначала выходят малыши, а потом старшие помогут нам с багажом. Сережа Орлов возьмет с собой Бусинку.
Глава 3
Маразм начинается
Летняя дача детского дома представляла собой небольшой участок березовой рощи, обнесенный хлипким забором. То там, то здесь были разбросаны дощатые домики в два этажа, причем все домики были выкрашены в разные цвета, двух одинаковых не было. Каждой «семье» полагалось занять отдельный домик. Помимо жилых домов в дачном комплексе находились общая столовая, клуб, большая спортивная площадка и единственное кирпичное здание дом начальника лагеря, в котором с максимальным комфортом планировала разместиться необъятная Изольда Карловна.
Заселение семей по домикам проходило каждый год одинаково. По приезде все воспитатели собирались вместе и тянули жребий. Они по очереди доставали круглые жетончики из небольшого холщового мешка с завязками. Кому какого цвета жетон доставался, тому такого цвета домик и занимать.
Семей в детском доме было шесть, и цветных жетонов в мешке тоже шесть. Первой право выбора по традиции предоставлялось самой старшей воспитательнице. Сегодня, впрочем как и в прошлые годы, ею оказалась баба Тая. Никто уже не помнил ее отчества и все, даже коллеги, звали ее только так. Баба Тая была сухонькой и очень живой старушкой, совершенно неутомимой и вездесущей. Она всегда всё успевала, и ее «семья» была самой образцовой. Баба Тая круглый год ходила в цветастом платочке на голове и постоянно поправляла узелок, подтягивая платок за хвостики. Сколько ей было лет, тоже никто не знал, может быть, семьдесят, а может быть, и девяносто. Но обязанности свои она выполняла прекрасно, за что и заслужила уважение самого Ивана Ивановича Ложкина.
В этом году бабе Тае достался желтый домик, и она, бросив остальным воспитателям:
Удачи вам, девочки! энергично махнув рукой, повела своих ребят заселяться.
Следующей на очереди была самая молодая из воспитательниц, и это оказалась Галина. Ее тоже величали без отчества, что, однако, не мешало уважать Галю за ее любовь к детям.
Надежда Михайловна протянула Галине раскрытый мешочек, и та осторожно запустила в него руку, пошвырялась в содержимом и зажала один жетон в кулак. Вытащив руку из мешка, Галя медленно раскрыла ладонь. На руке лежал глянцевый зеленый кругляшок.
Уф, выдохнула она, зеленый.
И непонятно почему, поблагодарила Надежду Михайловну:
Спасибо!
Не за что, с улыбкой ответила та.
У нас зеленый! громко крикнула Галина, повернувшись в сторону автобусов, у которых толпились дети, берите свои вещи и за мной!
Она решительным шагом направилась вглубь территории, а за ней со всех ног припустили пять девочек и пять мальчиков, навьюченных большими сумками и чемоданами. Среди них были и Наташа с Сережей.
Вскоре все оставшиеся дети знали, где они будут жить этим летом. Жеребьевка закончилась.
Надежда Михайловна, строгая дама средних лет в круглых очках, которые постоянно сползали ей на кончик носа, вытянула оранжевый жетон. Остальным «семьям» достались фиолетовый, синий и красный домики.
* * *
К полудню все вещи были распакованы, уложены в тумбочки и шкафы. А из столовой начал распространяться вкусный запах жареной курицы.
До обеда оставался еще целый час и Наташа с Сережей решили обежать всю территорию и проверить, вдруг что-то изменилось с их последнего приезда сюда прошлым летом.
Первым делом они сунули свои любопытные носы в огород и удостоверились, что кусты смородины и малины сидят на своих местах. Хотя дети так надеялись, что придут воры, выкопают их и унесут с собой. Значит, как и в прошлом году, им придется собирать эти дурацкие ягоды. Если только они не заболеют и не умрут. Только в этом случае, по словам Надежды Михайловны, они смогут не приходить на сбор урожая.
Нельзя сказать, чтобы Наташа не любила ягоды. Она их очень любила, но любила есть, а не собирать. И, конечно, девочка любила ягодные пироги, особенно с красной смородиной.
Хватит мечтать, пошли посмотрим на дом Жабы! от Сережиного голоса все пироги разом улетели из Наташиной головы.
Пошли! Интересно, она всё лето будет нами командовать или Иван Иванович все же приедет и спасет нас? уже на бегу спросила Наташа.
Судя по количеству чемоданов, которые Карловна сюда притащила, она планирует жить здесь вечно, пропыхтел Сергей в ответ.
Как думаешь, она уже повесила те ужасные занавески? ни с того, ни с сего поинтересовалась девочка.
Какие занавески? Ты вообще о чем? Сережа резко остановился и уставился на подругу.
Ну я вчера случайно подслушала, как наша Галя жаловалась, что Жаба заставила ее снять все занавески.
Откуда?
Из кабинета завхозши. Погладить их и упаковать. Наверно, Изольда не захотела расставаться со своими любимыми занавесочками. Как думаешь, какого они цвета?
И думать тут нечего, захихикал Сережа, зеленого! У нее же всё зеленое и платья, и туфли, и даже шляпа.
А еще сумка! Все ее сумки!
И дети, дружно рассмеявшись, побежали дальше.
Дом начальника дачи, строение из белого кирпича, находился в самом центре территории, недалеко от столовой. Добравшись до него, дети первым делом увидели Клаву Петрушкину, которая сидела на ступеньке перед домиком и лузгала семечки.
А ты что здесь делаешь? уставившись на рыжую пухлую девочку, поинтересовалась Наташа.
Клава сначала бросила презрительный взгляд на Малахитову и лениво проговорила:
А ты еще не в курсе? Я теперь тут живу! Изольда Карловна пригласила меня пожить с ней. И Клава мечтательно подняла глаза к небу. У меня теперь есть моя личная комната и мой личный телевизор. Буду смотреть всё, что захочу! Кстати, а вы-то сами что тут делаете? скривившись, как будто ей под нос положили грязные носки, бросила Каркуша.
Мы мы Бусю ищем. Ты случайно ее не видела? сразу нашелся Сергей.
Вот еще! фыркнула Клава и, мастерски выплюнув шелуху на ближайшую клумбу, закинула себе в рот очередную семечку. Делать мне больше нечего, как за разными паршивыми шавками следить. Если эта псина потеряется, я буду только рада.
Сережа, питавший слабость ко всем собакам и кошкам без исключения, с горящими глазами уже медленно сжимал кулаки, чтобы задать этой глупой Петрушкиной трепку.
Пошли отсюда, зашептала Наташа и потянула его прочь от домика.
Вдруг откуда-то сверху раздался оглушительный треск, и все громкоговорители, висевшие на столбах и деревьях, разом загудели голосом Изольды Карловны:
Внимание, внимание! Говорит ваш директор дачи госпожа Лягушкина! Срочно объявляется общий сбор в клубе. Всем быть обязательно! Срочно и обязательно!
После этого все репродукторы дружно хрюкнули и затихли.
Наташ, а тебе не кажется странным сбор в клубе в обеденное время? Нас что, сегодня решили не кормить? в голосе Сережи звучала тревога.
Да ладно тебе, я госпожа Лягушкина, и Наташа состроила смешную гримасу, я просто оговорилась, это ведь такие похожие слова «клуб» и «столовая», вот и перепутала.
Сережа уже вовсю улыбался, глядя на кривляния подруги, которая жеманно отмахивалась ручкой и при этом еле слышно поквакивала.
Лучше пойдем, а то Каркуша увидит. Да и Галину подводить не стоит, прервал веселье Сережа.
И дети припустили в сторону клуба, у закрытых дверей которого они обнаружили ужасное столпотворение. Все обитатели дачи, и дети, и воспитатели были здесь. Они громко обсуждали сложившуюся ситуацию.
Может быть, ключ потеряли? высказала догадку одна из девочек.
А может, надо было идти в столовую, ведь обед? перебил ее вечно голодный мальчик Саша.
Кто-нибудь видел Изольду? это недовольно ворчала баба Тая, и где ее черти носят?
Тише, тише! Здесь же дети! зашептала Надежда Михайловна так громко, что ее услышали абсолютно все.
Так что, будет обед или нет? продолжал нервничать Саша.
И тут Наташа пихнула Сережу в бок:
Погляди, как вышагивает. Сейчас лопнет от важности!
Рыжая Петрушкина, на которую устремились взгляды всех собравшихся, не спеша плыла в сторону клуба. На ее плечи была накинута шаль удивительно-мерзкого болотного цвета.
Судя по цвету, подарочек самой Жабы, прошипел Сережа сверхехидным голосом прямо Наташе в ухо.
Ага, кивнула та.
Подойдя ближе, Клава остановилась, картинно развела руки в стороны и с выражением произнесла:
Процедура измерения и взвешивания начинается! Всем встать в очередь!
Что? возмутилась Надежда Михайловна. Процедура чего?
Недоуменный шепот побежал по толпе детей и взрослых.
Я не хочу никаких процедур! Я есть хочу! чуть не плача заныл невысокий Сашка.
И тут же Варя и Уля, самые маленькие девочки из Наташиной семьи, заревели в два голоса. А Галина кинулась обнимать их и утешать.
Все это время баба Тая стояла молча, с приоткрытым от удивления ртом. Видимо, переваривала информацию.
Что-то я не припомню, чтобы меня кто-то измерял и взвешивал в последние пятьдесят лет, рассеяно пробормотала она, и зачем всё это?
Тут дверь клуба распахнулась, и на пороге возникла Изольда Карловна в платье изумрудного цвета, которое не было бы таким ужасным, если бы не оборки и рюши, покрывавшие все тело завхоза от шеи до колен. Жидкие светлые волосы Жабы были украшены такого же цвета огромным бантом из атласных лент. Расплывшись в довольной улыбке она проворковала:
Все собрались! Как это чудненько! Клавочка, радость моя, запускай по одному! и скрылась за дверью.
Первой пойдет Малахитова, за ней Орлов! перекрикивая недовольные голоса, сообщила Каркуша.
Почему сразу я? возмутилась Наташа.
Но Галина, стоявшая неподалеку, мягко сказала:
Не надо, Наташа, иди. Первой быть не так уж и плохо. Раньше начнешь раньше закончишь.
Хорошо, пойду, кивнула девочка и направилась к входу в клуб.
Как только за Наташей закрылась дверь, Клавдия Петрушкина кинулась в толпу детей и начала, хватая их за руки и недобро сверкая глазами, выстраивать их в одну длинную очередь. Если на ее пути попадался кто-то из взрослых, она более почтительно, но так же настойчиво ставила его за очередным мальчиком или девочкой. Вскоре перед входом образовалась извилистая линия из недовольных детей и их воспитателей. Эта линия кое-где волновалась и тихонько гудела, но в целом вела себя смирно и послушно.
Все знают, если из ярко освещенного места зайти в темное помещение, глазам нужно какое-то время, чтобы привыкнуть. А поначалу ничего не видно. Так и Наташа, войдя в клуб с залитой солнцем улицы, в нерешительности остановилась и яростно заморгала глазами, силясь хоть что-то разглядеть.
Так Кто тут у нас? услышала девочка голос завхоза, Малахитова Наталья, двенадцать лет. Заходи, не бойся. Здесь тебя никто не обидит.
Наташа робко двинулась на голос. Ее глаза все еще не привыкли к полумраку, сердце колотилось как бешеное, а ноги хотели пуститься наутек.
Дорогая, ты можешь двигаться побыстрее? А то мы здесь до завтрашнего утра не управимся! знакомые нотки раздражения зазвенели в ушах девочки.
В дальнем углу Наташа начала различать очертания письменного стола, за которым восседала груда изумрудных оборок и рюшек. Ткань и всё, что было под ней, колыхались при каждом звуке голоса Лягушкиной.
Рядом со столом стояла немолодая худощавая женщина в белом халате и шапочке. Наташа сразу узнала их медсестру Маргариту Львовну и пошла чуть смелее.
Встань сначала сюда, медсестра указала девочке на белую квадратную площадку, к которой был прикреплен ростомер.
Наташа послушно встала, куда ей было указано.
Та-ак, протянула Маргарита Львовна и что-то быстро записала в толстую тетрадь. Теперь сюда, на весы и стой смирно!
Наташа, боясь лишний раз вздохнуть, перешла на железную платформу старых весов. Маргарита быстро поколдовала с гирьками и опять склонилась над тетрадью.
Ну, ты свободна, зови следующего!
«И это всё!» пронеслось в голове у девочки.
Ничего не понимая, но жутко радуясь, что процедура измерения и взвешивания для нее уже закончилась, Наташа выскользнула на улицу.
Иди, там не очень страшно, подмигнула она Сереже, стоявшему первым в очереди.
Мальчик сглотнул и вошел в клуб.
Ну, что там было?
Очень больно?
Что с тобой делали?
Вопросы со всех сторон сыпались на Наташу.
Мне измерили рост и вес, ответила Наташа спокойным голосом, там Маргарита Львовна, и она все записывает в тетрадь.
А она тебе не сказала, зачем всё это делается? спросила подошедшая Надежда Михайловна.
Нет, немного рассеянно девочка пожала плечами, я честно не знаю!
И тут скрипнула дверь, из-за которой вылетел Сережа Орлов с абсолютно счастливой физиономией.