Греки, по своему традиционному укладу того времени, привыкли жить в городах или полисах. Поэтому, после потери Ольвии, в том же районе, в устье Днепра, греки, по всей видимости, построили новый город со своим, греческим названием. Как он мог называться, трудно сказать, однако русские или славяне, ходившие торговать к устью Днепра, называли его просто Грек, потому как в нем жили греки.
Ведь не заморачивались же русские с названием главного города Византии Константинополем. А называли его просто и понятно для себя Царьград, то есть крепость, в которой сидит царь, и всё. А чей это царь и как его звали, для русских было не важно. Так и с греческим городом, называли так, как было удобно Грек и всё. Возможно даже, что греческая колония, с красивым и мелодичным названием Ольвия, для тех же славян и скифов называлась также просто Грек.
Такое наименование греческих колоний, на свой славяно-скифский манер было повсеместно. Херсонес называли Корсунь, Пантикапей Керчь, Керкинитида Евпатория и так далее. А вот греческая колония Горгиппия имеет уже турецкое название Анапа.
Заслуживает внимания также и применяемые летописцем предлоги: «тут был путь из Варяг в Греки».
Если бы имелось в виду, что путь пролегал от одного народа к другому, то надо было бы использовать другие предлоги. Рассмотрим подробнее, как следовало бы писать:
если от народа к народу, тогда писалось бы от варягов к грекам, как от русских к татарам, к примеру;
если из государства в государство из Варяг в Греки, как из России в Турцию;
если из города в город из Варяг в Греки, как из Ленинграда в Москву.
Маловероятно, что русский летописец имел в виду государства. Потому что он перечислил в этом эпизоде следующие названия: Варяг, Грек, Рим, Царьград. Если город Рим можно одновременно ассоциировать с Римской империей, то Царьград однозначно лишь город. Потому что, тогдашнее государство называлось Византийской империей, со столицей в Константинополе, по-нашему в Царьграде.
Отсюда выходит, что Варяг и Грек были городами, подобно Риму и Царьграду, раз они употребляются в одной связке. Если брать в учёт, что Варяг и Грек действительно были городами, тогда текст русской летописи начинает дружить с логикой, как говорится, на все сто.
Как было сказано раннее, город Варяг находился в районе современного города Лодейное Поле Ленинградской области, на реке Свирь, или в то время на берегу Ладожского озера (озера Нево). А город Грек, в устье реки Днепр. Ведь там было несколько греческих колоний, а не только одна Ольвия.
Фраза из летописи «жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки» становится полностью понятной. Так как он проходил по одному морскому маршруту, по Варяжскому морю, которое в настоящее время называется бассейн Атлантического океана. Если бы этот путь проходил по рекам, то он имел бы более сложный логистический маршрут.
Ведь нужно было из Ладожского озера, пройти вверх по реке Волхов, как-то миновав пороги; пересечь озеро Ильмень; пройти вверх по реке Ловоть; волоком перетащить свои суда в реку Днепр; спуститься по Днепру мимо гор, на которых в последствии возникнет город Киев; пройти днепровские пороги; далее плыть по реке до её впадения в Черное море. Другие речные маршруты, для того чтобы попасть из указанной точки А в точку Б, ещё более сложные.
Таким образом, был реконструирован примерный торговый маршрут из города Варяг в город Грек. А вот жителям города Грек ходить для торговли в город Варяг было сложно и не нужно. Ведь и слово Варяг не упоминается в этой части маршрута, а только из Грек в Греки.
Как было сказано, греки стали пользоваться этим маршрутом, через варягов, значительно раньше, чем возник торговый путь из Варяг в Греки. И давайте еще раз внимательно проследим, как и зачем греки выбрали такой сложный маршрут:
" из Грек (имеется ввиду из города Грек) по Днепру, а в верховьях Днепра волок до Ловоти, а по Ловоти входят в Ильмень озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское (как мы видим, грекам не нужно было посещать город Варяг, потому что им нужны были лишь корабли, чтобы плыть по Варяжскому морю дальше; а Варяг к тому времени находился уже далеко от береговой черты, на реке Свирь, но его корабли, или лодьи, по-прежнему стояли у берега озера; возможно с уходом моря и город Варяг постепенно перестал быть морским портом, превратившись в стоянку давно не используемых морских кораблей, лодей, или лодейное поле). И по тому морю можно плыть до Рима (заметим, не в Рим, а лишь до Рима, то есть до устья реки Тибр, а там бегом в Рим за пропуском и обратно к кораблям), а от Рима (не из Рима, то есть в Рим корабли не заходили, а от Рима, или от устья реки Тибр) можно приплыть по тому же морю к Царьграду (заметим, не в Царьград, а лишь к Царьграду, то есть для того, чтобы сойти на берег, отнести пропуск и вернуться обратно), от Царьграда (опять же, не из Царьграда, а от него) можно приплыть в Понт море, (Черное море для греков было родным и безопасным, там не было пиратства, по нему можно было ходить практически как дома) в которое впадает Днепр река."
Вот каким образом можно объяснить, казалось бы простую фразу «Путь из Варяг в Греки». В старину люди были не многословны, поэтому в каждое слово и фразу вкладывали глубокий смысл. Наша же задача этот скрытый смысл найти и раскрыть для современного понимания.
А теперь вернёмся к нашим кораблям.
Русский военно-морской флот
Корабль "Аскольд"
Среди четырёх корветов проекта «Богатырь» лишь один имел название не по специальности, а носил имя определённого человека, хотя и имевшего схожую «профессию». Речь идёт о корвете «Аскольд». Как известно, это имя одного из бояр или дружинников князя Рюрика. Так об этом говорится в летописи:
« и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город Аскольд же и Дир остались в этом городе (Киеве), собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же в это время княжил в Новгороде».
В отличие от других корветов, «Аскольд» унаследовал имя корабля, уже служившего в составе Русского флота. Речь идет о парусно-винтовом фрегате «Аскольд», проходившем службу на Балтийском флоте с 1857 по 1861 годы.
Был и третий «Аскольд» бронепалубный крейсер 1-го ранга, активный участник Русско-японской войны и Первой Мировой.
На флоте почти каждый корабль несёт определённую историческую память, заложенную в его имени. Многие интересные имена будут рассмотрены на страницах этой книги, а пока вернёмся к нашим «Варягам».
Крейсер "Варяг"
Вторым кораблём, получившим наименование «Варяг», был бронепалубный крейсер 1-го ранга, построенный в 1900 году в Филадельфии, США. В 1901 году корабль вошел в состав Императорского флота Российской империи, и был приписан к Порт-Артуру, в состав Первой Тихоокеанской эскадры.
С января (по новому стилю) 1904 года крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» находились в корейском порту Чемульпо, в распоряжении российского посольства в Сеуле (Столица Кореи). Помимо русских военных кораблей в Чемульпо находились: японский крейсер «Чиода», британский крейсер «Талбот», французский крейсер «Паскаль», итальянский крейсер «Эльба», американская канонерская лодка «Виксбург», корейский военный пароход «Янму». Эти военные корабли стояли в корейском порту с определённой задачей защитить дипломатические представительства в Сеуле, в случае обострения обстановки в Корее.
К началу февраля 1904 года обстановка действительно накалилась, императорская Япония готовилась к войне. 6 февраля (24 января по старому стилю) 1904 года Япония объявила о разрыве дипломатических отношений с Россией. Однако, ни русские дипломаты в Сеуле, ни русские военные корабли в Чемульпо не получили об этом никаких известий.
Дело в том, что русские дипломаты и военные моряки, за неимением собственных средств связи, пользовались тем, что было в том месте корейским телеграфом. Но по приказу японской стороны, корейцы, боясь своего воинственного соседа, задерживали любую важную информацию, предназначавшуюся русским.
В Российской империи, на военных кораблях стали пользоваться радиостанциями в массовом порядке только к началу Первой Мировой войны, то есть в 1914 1915 годах. Соответственно, на кораблях Первой Тихоокеанской эскадры в 1904 году, даже при наличии радиостанций, ими почти не пользовались. Любой информацией между собой корабли обменивались сигнальными флажками на мачтах, как и во времена деревянного парусного флота, либо с помощью сигналистов. В ночное время использовался фонарь.
Хотя, как написал в своём романе-повести «Цусима» Алексей Силыч Новиков-Прибой, участник Цусимского сражения, служивший матросом на броненосце «Орёл», на многих военных кораблях Второй Тихоокеанской эскадры были установлены радиостанции. Он их называл беспроволочным телеграфом.
Однако эти, современные для того времени, средства связи никак не использовались для управления. Все происходило по старинке, как на парусном флоте. На мачту поднимался набор сигнальных флажков, сигнальщики с других кораблей отмахивали флажками в руках, подтверждая получение информации и соответственно на мачту корабля поднимался тот же сигнал, что и на главном корабле.
Новиков-Прибой, рассказывая в подробностях о Цусимском сражении, поведал ещё об одном способе передачи информации в море между кораблями. Когда два корабля находились близко друг от друга, то нужную информацию с корабля на корабль передавали голосом, приложив ко рту рупор.
Рупор это такое устройство, в виде конусного отрезка трубы. Если в узкий конец что-то прокричать, то из широкого конца рупора изливались усиленные волны звука направленного действия. Вот, таким образом обменивались информацией русские корабли между собой. Японцы же, уже в то время, активно пользовались беспроволочным телеграфом, позволявшим значительно увеличить дальность передаваемой информации.
Командир крейсера «Варяг», капитан 1-го ранга Руднев Всеволод Фёдорович, о разрыве дипломатических отношений с Японией, то есть о фактическом начале войны, узнал лишь от командиров иностранных кораблей, получавших всю информацию вовремя. Узнав о начале войны с Японией, командир «Варяга» в этот же день, 6 февраля, послал телеграмму в Порт-Артур, чтобы узнать информацию и уточнить порядок своих действий. Однако, он никакого ответа так и не получил.
На следующий день, 7 февраля, Руднев выехал поездом в Сеул, чтобы уточнить порядок своих действий у русского посланника. Но и тот никакой информацией не владел. Руднев предложил русскому консулу, «от греха подальше», эвакуировать дипломатическую миссию на «Варяге» и «Корейце» в Порт-Артур. Однако получил отказ, так как русский дипломат не имел подобных распоряжений от своего руководства.
Было решено отправить канонерскую лодку в Порт-Артур с донесением, и получив ответ определиться, как действовать дальше. Вернувшись на поезде, вечером того же дня, в Чемульпо, Руднев приказал командиру «Корейца», капитану 2-го ранга Беляеву Григорию Павловичу, готовиться к походу.
Средняя скорость канонерской лодки «Кореец» составляла 12,5 узлов. Это означало, что за один час корабль пройдет 12,5 морских миль. Расстояние от Чемульпо до Порт-Артура составляло 250 морских миль. При благоприятных условиях поход продлился бы 20 часов в одну сторону. В лучшем случае ответ из Порт-Артура пришел бы через двое суток, то есть не ранее утра 10 февраля.
Получив донесение от русского представителя из Сеула, во второй половине 8 февраля, канонерская лодка «Кореец» вышла из порта Чемульпо по направлению в Порт-Артур. При выходе с рейда корабль был встречен японской эскадрой, состоявшей из шести крейсеров и четырёх миноносцев. Путь нашему кораблю был преграждён. Помимо прочего, «Кореец» был атакован японскими миноносцами, однако избежал встречи с торпедами и вернулся обратно в Чемульпо.
Утром 9 февраля 1904 года, на борту крейсера «Талбот» Рудневу передали письмо японского адмирала Уриу, в котором было указано русским кораблям покинуть корейский порт до 12 часов 9 февраля, в противном случае они будут атакованы японцами прямо в порту.
Капитану 1-го ранга Рудневу ничего не оставалось, как принять неравный бой, да и Морской устав предписывал поступить таким же образом. Всё же, Руднев попросил у командиров иностранных крейсеров сопроводить его выход из порта Чемульпо до нейтральных вод, но получил отказ. Командиры иностранных военных кораблей объясняли свои действия тем, что это ваша война с японцами, вы и разбирайтесь, а мы не хотим себе проблем.
Руднев и Беляев прекрасно понимали, что прорваться из порта у них не было никакого шанса. На выходе их ожидала японская эскадра, в четверо превосходившая огневую мощь русских кораблей. Против шести японских крейсеров, двое из которых были броненосными, а остальные бронепалубными, выступал один русский бронепалубный крейсер и устаревшая тихоходная канонерская лодка. Однако, посовещавшись с офицерами, было принято решение с боем прорываться из порта Чемульпо к своим, в Порт-Артур.
Они даже не могли предположить, что накануне вечером, 8 февраля, в Порт-Артуре были атакованы японскими миноносцами корабли русской эскадры. В ходе этой атаки получили серьёзные повреждения броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан», а также бронепалубный крейсер «Паллада».
И вот, в районе 12 часов 9 февраля 1904 года, русские корабли снялись с якоря, подняли боевые флаги, и пошли на выход из порта, в готовности принять бой. Японцы даже не ожидали такого манёвра русских кораблей. Они рассчитывали, что русские не решатся идти на прорыв. Поэтому японцы не торопились и сами собирались вечером 9 февраля, согласно предъявленному ультиматуму, торпедировать русские корабли, стоящие на якорях.
Начался неравный бой. Крейсер «Варяг» шёл впереди, вполовину от своей расчетной скорости, чтобы тихоходный «Кореец» не отставал. В результате чего в него попали несколько японских снарядов, причинивших серьёзные повреждения кораблю. Бой продолжался около часа. Получивший множественные повреждения, крейсер «Варяг» осуществил разворот и направился обратно в порт Чемульпо. «Кореец» последовал за ним.
Вернувшись в порт и став на якорь, командир «Варяга» капитан 1-го ранга Руднев Всеволод Фёдорович, контуженный и раненный в голову, отправился на английский крейсер «Талбот», чтобы согласовать с командиром порядок своих дальнейших действий. И эти действия не требовали отлагательств. Ведь японские корабли преследовали русских до самого Чемульпо, не прекращая вести по ним огонь.
Руднев сообщил командиру «Талбота», старшему среди иностранных военных кораблей, что готов взорвать «Варяг», чтобы тот не достался врагу, но в том случае, если иностранные корабли примут команду «Варяга» к себе на борт, так как сдача в плен исключена. В противном случае, «Варяг» и «Кореец» вынуждены будут продолжить сражение и, скорее всего, погибнут в бою.