Ассоль наклонилась, с силой дёрнула меня за пояс джинсов, потянула вверх, помогая встать. Её голова оказалась рядом с моей.
Тогда делай это не так тупо, прошептала она сквозь зубы.
Сказанное можно было расценить и как злобу, и как намёк. Впрочем, какой тут намёк, если минутой ранее она долбанула по мне электричеством?! Сказал бы я, что сделал бы при случае с её палочкой, но решил не нарываться на новые проблемы.
Иди, коротко бросила она, кивнув на указанный ранее отсек.
Ишь ты, какая. Первой не идёт, не говорит следовать за ней. Ждёт, чтобы я теперь сам пошёл. В её взгляде мне то и дело мерещится надежда, но потом я вижу, как лицо её хмурится.
Какое тут всё странное. Допрос без наручников, заключённые без запертых дверей. В чём-то даже закономерное окончание сегодняшнего безумного дня. В этом смысле я, конечно, спасся от таинственных преследователей, вот только попал в руки отморозков, не стесняющихся эксплуатировать рабов в центре Петербурга. И неужели о них никто не знает?
Делать нечего прошёл в отсек. Все тамошние смотрели на меня. Ну не «вечер в хату» же говорить? Не тюрьма ведь, как я понимаю. И всё равно мысли вертелись мрачные: если дать слабину вначале, потом так и будут считать слабым. Я здесь надолго задерживаться не собираюсь, но тем не менее каждое действие нужно совершать рассудительно.
Спать будешь тут, Ассоль показала на вторую по высоте койку у входа.
На бетонном каркасе лежал фанерный лист. На этом всё. Ни матраса, ни подушки, ни одеяла.
Как тут спать-то?
Лёжа, донеслось из глубин комнаты. Мне это не понравилось.
Ассоль злобно сверкнула глазами, но ничего не сказала. Постояла, словно хотела что-то сообщить, потом резко развернулась и ушла.
Ответственный момент. Первое впечатление как известно, зачастую самое важное. Молча залезть на полку? Отлежаться после пережитого не помешает, конечно. Однако непонятки с коллективом оставлять на потом тоже не стоит.
Кто сказал «лёжа»? спросил я, сделав шаг вглубь отсека.
Я сказал, донёсся голос того, кто лежал на третьей, самой высокой полке у дальней стены.
Я молча подошёл. Тусклый свет на высоком потолке лишь одна лампа позволил мне разглядеть, что собеседник лежит не на голой фанере. Голову подпирал набор какого-то тряпья, и, кажется, было даже подобие одеяла в виде простыни.
Ты-то под голову что-то мягкое стелешь, сказал я.
Ну а ты, стало быть, вообще гладко стелешь, тут же ответил он, шмыгнув носом, и моментально принял сидячее положение.
Рыжие волосы, синяки под глазами. Он был старше меня максимум на пару лет.
Если внимательный такой, сыграем? рыжий спрыгнул с полки, поравнявшись со мной. Встал почти вплотную, смерил долгим взглядом, ожидая, когда я не выдержу и отведу глаза.
Во что сыграем? уточнил я.
На что, а не во что, вновь шмыгнул он носом. Ставь свои легинсы. Я поставлю своё постельное.
Ты не ответил.
А ты не согласился.
На мне джинсы, а не легинсы это раз. Твоего тряпья они не стоят это два.
Ты чего-то борзый, рыжий едва не врезался в меня лбом и грудью, настолько сильно приблизился. Грудь он выпирал подобно петуху, готовящемуся расправить крылья. Глаза, как мне показалось, у него тоже чересчур вылезали из орбит.
В напёрстки, подал голос кто-то с противоположной стены, и я воспользовался случаем, чтобы невзначай хотя бы немного отойти от рыжего. Все новенькие играют. Такое правило.
Это был пожилой мужчина с хрипловатым голосом. Он лежал на боку, подпирая голову рукой. Вид у него был дряхлый, худощавый. Но сам дедок не выглядел побитым и зажатым. Речь, взгляд, дыхание. Мелкие детали, которые по отдельности ничего не значат, а вместе дают ясную картину. В нём чувствовался некий авторитет?
Я не новенький, сказал первое, что пришло в голову.
В хату впервые попал значит, новенький, как бы равнодушно пожал плечами дедок. Боишься штаны отдавать ставь хотя бы ремень.
Ага, ясно-ясно. Пахнет подставой. Может, у них и правда традиция такая, но это не отменяет возможности наживаться на всех новоприбывших. Мне-то из моего родного две тысячи двадцать второго это очевидно, а вот для некоторых зелёных «здешних» игра в напёрстки, пожалуй, ещё кажется чем-то прозрачным и честным.
Могу отказаться. Могу проигнорировать. Вот только рыжий всё равно будет считать себя победителем: ведь с ним побоялись сыграть! А это уже дело принципа.
Дело-то минутное. Дедок как бы нехотя слез с полки, сел на нижнюю, пустующую.
Рыжий раздобыл откуда-то картонку, постелил на полу, сел рядом и достал три напёрстка.
Шарик! он показательно вытянул руку с металлическим шариком, глядя мне в глаза. Кладу под средний.
Вот смешные. Я ведь всё ещё не согласился, а они уже в предвкушении нашли дурака, думают.
Начнём? нетерпеливо проговорил рыжий.
Лыбится, аж светится от счастья. Ну и пусть себе светится.
Начнём.
Я неторопливо присел на корточки, и ведущий начал ловко вертеть напёрстки. Настолько деловито, что даже якобы случайно уронил один из напёрстков, и оттуда выкатился шарик.
Ой, увлёкся! извиняющимся тоном сказал он, шмыгая носом, и вернул шарик в центр. Начал крутить заново.
Ну да, ну да. Всё для того, чтобы убедить меня: играют честно, шарик прятать не станут. На самом деле мне было плевать.
Движения рыжего остановились: три идентичных напёрстка стояли рядом друг с другом.
Пришло время делать выбор. Для вида немного подождал, медленно потянул руку к правому напёрстку. Едва коснувшись его, тут же схватился и за левый.
Выбираю центральный, конечно же, сказал я, одновременно с этим поднимая боковые напёрстки.
Они, разумеется, были пустыми.
Встаю и, так и не подняв оставшийся напёрсток, ухожу к своей койке.
Я знаю, что третий напёрсток тоже пуст.
Все это знают.
Но молчат.
Глава 5
А ну подожди. Тишина длилась долго, но рыжий все-таки не выдержал. Ты сейчас чего сделал-то? Ты правила нарушил, падаль.
Правила можно нарушить там, где их придерживаются, ответил я. Ты явно не тот случай. И кто после этого падаль?
Остальные присутствующие молчали. Одних, казалось, вообще никак не заинтересовало мое появление, и они даже ни разу не выглянули. Другие просто глазели со своих полок. Люди были разные. Не было женщин.
Рыжий, конечно же, сорвался с цепи. В два прыжка он достиг меня. Схватившись руками за край койки, я подпрыгнул и наотмашь шибанул ногами. Рыжий успел выставить плечо, а я вернулся в прежнюю позицию, вставая в стойку.
Дрался он умело. Зацепил левой, пробил двоечку. Я в ответ успел ударить по ребрам, попытался задеть локтем, но лишь черканул по выставленному предплечью. Это был закаленный в уличных драках боец, готовый добиваться своего. Можно, конечно, до победного махаться руками, но лишние травмы ни к чему да и победы мне это едва ли принесет. Рыжий неприятно опозорился в наперстничестве и теперь хотел самоутвердиться в том, в чем действительно был хорош. Надо быть совсем наивным, чтобы надеяться без должного опыта одолеть такого.
Поэтому я просто отступил за пределы того, что местные называли хатой. За решетку. В коридор.
Рыжий на мгновенье замер. За мной он не пошел остался стоять в паре метров от выхода. Довольно ощерился:
Зассал, да? Так-то. Знай свое место. Эй, ты че творишь! Стой! Слышь! Хорош, а?!
Я с наслаждением смотрел, как переменялось его выражение лица. И отчего же он был уверен, что я не решусь изо всей силы пинать металлический забор? Звук выходил громкий, звонкий.
Придурок, нам всем из-за тебя прилетит! подал голос еще один сокамерник.
Засуетились все. Засовещались меж собой, задергались, повскакивали со своих мест. Чтобы остановить меня, им нужно было покинуть пределы хаты, а это, судя по всему, строго запрещалось. Но и пинать стальные прутья забора они не могли мне запретить.
Спустя время я все же вернулся в хату, и многие сразу выдохнули, что я остановился.
Выигрыш за мной. Все ведь видели?
Гробовая тишина.
Отлично. Тряпки вашего отморозка меня не интересуют. В качестве выигрыша соглашусь на информацию. Ну, или я продолжу.
Местные пошептались да заставили рыжего уйти восвояси он злился и замахивался ногой для того, чтобы пнуть по мне, и все же покорно вернулся к своей койке.
Ты че думаешь, что это тебе поможет? гавкнул он по пути, сплевывая. Сам себя угробишь, и нас заодно.
Ну и прекрасно, ответил я, поворачиваясь к своей койке. Залезать на нее рано, но хотя бы руками обопрусь. Умирать, так с песней.
Рано хоронишь, проворчал дедок. Рано или поздно их прижмут Тамбовские, это как пить дай.
Угу, и сразу заживем! съязвил кто-то еще из глубин хаты. Люди Тамбовского-то сразу нас всех отпустят, ага. Посмотрят на все это и дело, высчитают доходность, возьмут да и освободят. Такой старый, а в сказки веришь.
Такие дела вмиг не делаются, возразил дедок грубым тоном, и в нем сразу послышалась железная сила. Мишаня свидетель, столько в шестерках ходил. Если месилово начнется, сперва сами свалят, сверкая пятками. Про нас тут же забудут.
Или захватят всех нас болванками, ответил спорщик.
Не всех. Транспорт им для своих понадобится.
Спор продолжался еще какое-то время, и я вслушивался с интересом. И все равно понимал мало.
Сбежать пробовали отсюда? спросил я, желая повернуть диалог в интересное мне русло.
Послышались усмешки.
Забудь, заговорил тот, кого дедок назвал Мишаней. У них все под контролем. Там, над нами, он ткнул пальцем вверх, за прилавками миловидно продают зелья и соли, а на нас всем плевать.
Может, потому и плевать, что никто сбежать не пытался? задумался я.
Шутишь? Ну, пытались некоторые, и что? У людей Шрама есть все возможности передавить нас в одночасье. Вся полиция ими подкуплена. Продавцы магазинов тоже в курсе, что в подвалах людей держат, но хоть бы кто что сделал хрен там!
Шанс есть всегда, ответил я. Пытаться все равно надо. А кто они такие те, кто нас держат?
А ты не в курсе? усмехнулся кто-то еще.
Вы сегодня так и будете галдеть, а? дал о себе знать новый голос с одной из верхних полок. Вам ночью мало было?
И все затихли. Один лишь дедок подозвал меня к нему на нижнюю полку. Скользнул взглядом по рыжему: тот отвернулся к стене. Ну и пусть дальше не высовывается. Конфликт с ним нифига не исчерпан, однако обострять его смысла тоже нет.
Дедок попросил говорить в полголоса, чтобы не мешать остальным отдыхать. Заметил у него на пальце синюю наколку-перстенек.
Моя фамилия Лебедев. Будем знакомы.
Сказанное вызвало резкий приступ дежавю, словно где-то я это уже слышал.
Артем Думский. Можно просто Думер.
Раз можно, то всенепременно так и будет. Я сразу понял, что ты, Думер, ни черта не врубаешься в происходящее.
Это еще мягко сказано, кивнул я.
И тебе нужна информация.
Всем она нужна.
Я не телевизор с программой «Хочу все знать». Но правда твоя наш Царь переборщил. С ним бывает.
Царь? Во назвался-то нескромно.
Царенко у него фамилия, вот и Царь. Я, так уж быть, поделюсь чем смогу. Надеюсь, ты при случае это не забудешь.
Намекаешь, что за мной должок будет?
Да какой должок! махнул он. Все мы тут должники. Просто не забывай, что старик Лебедев когда-то первым сказал, что он тебе не враг.
Не забуду.
Но и про то, что именно Лебедев подыграл Царю, предлагая мне сыграть в наперстки тоже не забуду. А он тем временем продолжил:
Спрашиваешь: кто они такие. Люди графов Медведевых, конечно.
Графов?
Ага. Московская аристократия решила пустить свои корни в столицу. Здесь они налаживают производство зелий и солей.
Так-так-так. Я охреневающе приложил руки к вискам. Смотри, Лебедев. Это прозвучит дико, предупреждаю. Но начнем издалека. В какой стране я нахожусь?
Во даешь, усмехнулся он. Российская империя. А что, незаметно?
Петербург столица? развил я закономерную мыль.
Лебедев кивнул.
Теперь давай про одаренных. И этих, как их талантов.
Лебедев говорил емко и неохотно я периодически уточнял и спрашивал, но все равно с трудом упорядочивал знания, которые мне только что открывались. Картина получалась следующая. Около полутора века назад в мире начали появляться одаренные, обладающие магическими силами. За последующий век аристократия породнилась с одаренными, и сегодня дар почти наверняка равносилен принадлежности к дворянскому роду.
Люди-таланты редкие «побочные» продукты контактов одаренных с простолюдинами. Таланты не владеют магией, но обладают каким-либо одним уникальным навыком порой совершенно бесполезным, а порой даже более полезным, чем дар. Я с большим трудом смог это представить, но Лебедева не перебивал он и без того обрушивал на меня факты, ломающие шаблон.
Границы государств разительно отличались от моего родного мира. В детали я пока не вникал: в приоритетах было узнать другое. Например, то, что несколько лет назад в ходе теракта погибли император с супругой. Сразу после этого правительствующий Сенат разразился конфликтом, а власть перешла к молодому наследнику, абсолютно не готовому к управлению государством. Именно ему пеняют нынешнюю разруху и бездействие. Пока одни аристократические кланы следуют традициям прошлого и соблюдают закон, другие вроде Медведевых или Тамбовских начали действовать агрессивно. Отжимать бизнесы, крышевать других, заниматься рэкетом, заказными убийствами ну и, конечно, полноценной войной с некоторыми другими родами.
Но не все так однозначно, многозначительно протянул Лебедев. Арестовать дворянский род задачка крайне сложная, если в этом не заинтересован Сенат или император. Ну а сами Медведевы и им подобные делают вид, что не признают компетентность нового императора. Считают, что сохранят порядок в империи гораздо лучше своими силами. Вот и начался передел территорий.
Не знаю почему, но технологически этот мир отставал от моего родного лет на тридцать. Видимо, появление магии ослабило гонку вооружений, а вместе с ней и науку. Но что совсем не укладывалось ни в какое понимание так это схожесть отдельных моментов. Появление одаренных должно было направить историю по другой ветви так оно отчасти и вышло. Здесь никогда не было СССР, зато сейчас, со слов Лебедева, каждый в империи знает о войне неких Красных Мундиров на Урале. Известных мне мировых войн не случилось вместо них проскакивали местечковые конфликты. А почему? Да потому что мир так и остался в руках могущественных империй, а не мелких государств.
Но в истории можно копаться долго, и как будет время обязательно изучу вопрос.
Медведевы заявились в столицу с реализацией зелий и солей, которые в спросе у одаренных, продолжал Лебедев. И быстро сообразили, что обрабатывать минералы и титровать зелья выгоднее в подпольных условиях. Вот так они и отлавливают таких как мы тех, за кого никто не заступится и не будет искать.
Меня не ловили, отметил я. Сам к ним забежал.
Ты увидел то, чего не должен был видеть, пожал плечами Лебедев. Тамбовские крайне недовольны тем, что на их территорию лезут Медведевы, так что конспирация здесь серьезная. Свидетелей не оставляют.
Чем больше говорил Лебедев, тем больше я отмечал для себя «зарубок» изучить и разобраться, когда выберусь отсюда.
На многое не надейся, продолжал он. Немало людей здесь скурвилось, не выдержав нагрузок. Самых безнадежных отправляют на кирпичные заводы кормят там меньше, свободного времени почти не оставляют. Расходный материал.
А лучших? спросил я. Что с лучшими делают?
Поощряют. Еду под заказ подгоняют, одежду. Иногда разрешают посмотреть телевизор или послушать радио. Когда к Шраму наведываются Медведевы, шоу кулачных боев устраивают. Самых сильных забирают в команду, чтобы выступать уже профессионально в других местах. Если свезет, даже на Соловки возят.