Что здесь происходит? крикнула ещё одна фигура, кожа которой походила на древесную кору.
Сгорбленная старуха с длинными белыми волосами. И никакой бороды.
Пленница, пленница! Это шпионка, матушка! с гордостью объявил мужичок на троне. И я её задержал.
Анук хотела вступить в разговор, но Ксилем молча сжал её руку и едва заметно покачал головой.
Бородач на троне поднёс к губам кувшин и передал его старухе, одетой, как и все прочие, в одеяние землистого цвета. Она отпила. Пощёлкала языком и кивнула.
Я понимаю, она испытующе поглядела на Анук, а вот ты нет.
Анук в подтверждение её слов отрицательно покачала головой.
Объяснить, матушка, объяснить! Мы залопотал человечек на троне, но старуха щёлкнула пальцами, и он разом умолк.
Помолчи, Ксилем! отрезала седовласая резким тоном.
Эта особа возражений не терпит.
Анук изумлённо поглядела на своего Ксилема: он ведь ничего не говорил!
И ты, Ксилем, старуха обернулась к тому, кто привёл Анук сюда в подземелье, если она та, за кого себя выдаёт, ты отведёшь её обратно наверх. Здесь внизу не место для игрока.
Вы мне верите? выпалила Анук, забыв о правилах приличия.
Вместо ответа старуха протянула Анук сосуд, из которого сама только что пила. Анук приняла кувшин и крепко сжала его в руках. Что дальше?
Отпей, отпей! Поднеси к губам! прошептал Ксилем ей на ухо. Воду нельзя обмануть.
Старуха предупреждающе подняла палец:
Если ты лжёшь останешься здесь, если говоришь правду вернёшься наверх.
Анук кивнула, отпила из кувшина, передала сосуд старухе, и та глотнула из него тоже. И снова пощёлкала языком. И кивнула. Жестом спровадила с трона лысого человечка и воссела сама.
Мы суть Ксилем, объявила она.
Ага, отвечала Анук.
Не самый умный ответ, но сейчас она была слишком сбита с толку. Они что тут все Ксилемы, что ли?
Старуха улыбнулась:
Наш народ носит это имя, и каждый из нас зовётся так же.
Это очень интересно, пискнула Анук, стараясь быть вежливой.
Ты первый человек, который оказался здесь, под землёй. Она повела рукой, указывая на все закоулки этой норы. Здесь начало всего. Мир, в котором тебе необходимо утвердиться, это живой организм. И вода его кровь, проникающая сквозь почву. А мы заботимся о том, чтобы билось его сердце. Или ты думала, все эти растения растут сами по себе, из ничего? Без нас и игры-то никакой не будет. Мы корневики. Мы Ксилем. Мы жизнь. Мы приносим воду.
Сердце? Ага! Сердце!
А где это сердце? встрепенулась Анук.
Если ей удастся найти шимпанзе Нет, нет, не если, а когда она найдёт шимпанзе, им придётся навёрстывать много упущенного времени. Хорошо бы знать, куда идти.
Толпа корневиков заволновалась.
Сердце, прошептала старуха, это тайна, о которой мы не говорим с чужаками. Это то место, где первое дерево проросло из своего ореха. Выпустило свои тоненькие, как волоски, корни в воду. Мы были там. Мы помогли ему выбраться из скорлупы. Мы направили его корни к воде. А потом мы помогли и всем другим деревьям. Весь лес живое существо. Всё сплетено корнями. Она переплела пальцы обеих рук. Деревья пьют воду, которая позволяет им расти.
Расти? Мне тоже надо подрасти, напомнила Анук, чтобы найти меч и спасти мою сестру.
Неправда, неправда, она лжёт, шипел несимпатичный Ксилем, которого прогнали с трона.
Но другой Ксилем, дружественный, который привёл сюда Анук, вступился за гостью:
Всё правда, правда. Она игрок. И ей надо вырасти. Почему ей не помочь?
Потому что мы заботимся о корнях, а не об исполнении желаний, резко объявила старуха, которая явно умела говорить лучше, чем её подданные.
Анук уже не сомневалась, что это и есть та самая мудрая королева, о которой говорил Ксилем-друг.
Помочь, помочь. Она могла бы найти Ксилема, напомнил Ксилем-друг.
Анук совершенно запуталась.
Толпа забеспокоилась:
Принцесса. Она должна однажды унаследовать заботу о лесе. О его корнях. Но её похитили. Листовики.
Человечки возвели глаза к потолку:
Они украли принцессу Ксилем. В предыдущей игре. С тех пор мы враги. Смертельные враги.
О господи, война корней против ветвей, только этого не хватало!
Зачем её похитили? поинтересовалась Анук.
Никто не знает. Но спасти её мы не можем. И без того морщинистое лицо старой королевы совсем утонуло в складках.