Василий Панфилов
Без Веры
Пролог
На всякий случай, пишу для любителей точностей исторического момента, исторических параллелей и тому подобных вещей. ГГ перенёсся из мира, альтернативного нам в мир, прошлое которого также альтернативно нашему. Все совпадения случайны.
Драться решили на задах гимназии, за дровяными сараями, укрытыми густыми зарослями цветущей бузины и раскидистыми кронами старых деревьев. Рыжая дворницкая собачонка, выкатившаяся навстречу из зарослей, и негромко гавкнув для порядка, приветливо завиляла лохматым хвостом, в котором застрял всякий сор. Один из гимназистов кинул ей кусок сахара, завалявшийся в карманах.
Только тихо, Жулька, строго сказал кинувший лакомство мальчишка, присев к собачонке, с весёлым хрустом разгрызающей сахар и отчаянно мотыляющей хвостом, припав белым пузом к чуть влажной весенней земле с натоптанными проплешинами посреди молодой, отчаянно зелёной травы. Псина, будто поняв его слова, взвизгнула что-то согласное, и облизнувшись длинным розовым языком, доверчиво ткнулась мальчишке в костлявые колени, выпрашивая ласку.
Он начал гладить её по голове, но несколько механически, что вполне устроило собачонку, млеющую от ласки. Начёсывая псинке уши и холку через густую шерсть, он наблюдал за разворачивающимся перед сараем действом.
Поединщики, стоя чуть поодаль друг от друга на вытоптанной, влажной и от того чуть скользкой земле с редкими упрямыми пучками травы, уже снимали ремни и фуражки. Но если у рослого, плотного, хотя и изрядно рыхловатого второгодника Парахина объявилось сразу несколько желающих подержать вещи, то у второго нескладного, сутуловатого мальчишки достаточно субтильного вида, таковых не нашлось.
Кривовато, и как-то обречённо усмехнувшись, он подошёл к кустам и с нескольких попыток водрузил на бузину фуражку и ремень. Послышались смешки и шуточки, не всегда складные, но достаточно обидные, из которых легко было понять, что субтильный в своём классе если не изгой, то уж точно не пользуется популярностью.
Есть такие люди, которые что бы ни сделали, а всё как-то невпопад выходит. Вот даже со всеми вместе делает что-то, ан нет всё равно иначе выходит, наособицу. С возрастом такие люди обычно отгораживаются от всего мира, становясь этакими отшельниками в миру и прозябая на самых низких должностях, слывя никчемушниками и бесполезными чудаками. Часто пьющими.
Но иногда, преодолев все невзгоды, они своими талантами пробиваются через плотно уложенную брусчатку одинаковых людей и идей, находя себя в творчестве, науке или серьёзной, уважаемой и востребованной профессии. А чудаковатый, но талантливый медик или математик, обществом воспринимается совершенно иначе
Щас тебе Денис насуёт, гаденько улыбаясь, пообещал мальчишке Струков то ли дружок, то ли оруженосец Парахина, имеющий репутацию человека шалого и не вполне нормального. Этакий злой клоун, выбравший своим оружием кривляние, злые шуточки и травлю заведомо слабых.
Скорее всего, с деланным спокойствием согласился мальчишка, которого аж колотило нервной дрожью. Видно хорошо, что он боится так, что сводит мышцы и тело отказывается повиноваться. Зубы, чтобы не стучали, сжаты плотно, до проступивших желваков, бледное лицо пошло красноватыми пятнами, сделавшись совсем некрасивым.
Вид не бойца, а человека, обречённого на поражение. Чувство это усугубилось, когда поединщики сошлись поближе. Парахин возвышался едва ли не на голову, да и разница в весе у них пудика этак в два.
Бей Рябу! сдавленно прошипел Стручок, подавшись вперёд и оскаливая мелкие, острые как у хорька зубы. Парахин, усмехнувшись, шагнул вперёд и картинно, наотмашь, влепил противнику по уху. Мальчишка качнулся и как-то беспомощно выставил перед собой руки с тонкими, слабыми запястьями, приняв подобие боевой стойки, но даже не думая драться. А Денис, хохотнув и бросив в толпу несколько слов, снова ударил его по уху, но в этот раз с другой стороны.
Для симметрии! восторженно взвизгнул Струков, мелко захихикав и щурясь от удовольствия, По ушам его, Денис, по ушам! Надери ему уши!
Хихикая, он привалился к морщинистому стволу дерева, сорвал веточку, закапавшую свежим соком, и принялся грызть её, укорачивая длину и сплёвывая кусочки в сторону. Не забывая, впрочем, поддерживать своего друга-сюзерена поощрительными репликами, через раз унижающими противника.
Да что ж ты разочарованно бросил один из полутора десятка зрителей, и нашёл меткую фразу, как мальчик трактирный! За уши скоро таскать начнут!
Обидная фраза, по-видимому, зацепила какие-то струны души у щуплого мальчишки. Зажмурившись, он шагнув вперёд, и неумело сжав кулак, выбросил его в ненавистную физиономию Парахина. Не попал но в толпе загомонили:
Ого! Отмахиваться решил? Вот уже чудо-чудное
Продует Сашка! пророчески сказал долговязый Севка Марченко, как есть продует!
В голосе его, впрочем, появилось вялое одобрение и некое подобие интереса. Драка заведомого аутсайдера с одним из сильнейших (по крайней мере крупнейших!) ребят в классе, привлекала немного зрителей. Да и те пришли сюда либо от скуки, либо покурить, деля одну папироску на компанию из нескольких человек.
Это понятно, согласился приятель, не отрывая блекло-серых глаз от драки, не забывая затягиваться и картинно пускать кольцами дым, но сам факт!
Парахин тем временем, нимало не удручённый внезапным сопротивлением, вовсю пользовался преимуществом роста, веса и совершенно обезьяньей длинны рук.
По неписанным гимназическим правилам, такие драки ведутся либо до первой крови, либо до падения противника, и упаси Боже пинать его ногами! Растащат сразу, да и изгоем за такое поведение можно стать на раз! Впрочем, бывают и исключения
Второгодник, пользуясь абсолютным преимуществом и беспомощностью противника, с каким-то садистским упоением избивал его, тщательно дозируя силу удара и следя за тем, чтобы ни в коем разе не задеть Сашку по носу или губе. Уши у того уже опухли, а по голове и скулам Парахин попал и вовсе бессчётно, только голова от ударов дёргалась.
Но мальчишка упрямо держался на ногах, с яростным упорством размахивая руками. Бестолково, но будь у него соперник в той же весовой категории, так пожалуй, положение его было бы не вовсе безнадёжным!
В толпе это поняли, и у Лёшки нашлись свои болельщики. Парахин хотя и один из сильнейших в классе, но откровенно трусоват, и с равными, да и просто смелыми ребятами старается не связываться.
В солнышко его, в солнышко! сдавленно шипел низкорослый, но крепкий и напрочь лишённый страха Андрей Бескудников, с которым предпочитали лишний раз не ссориться. Тормозов он не имел, и запросто мог, презрев все законы гимназических драк, использовать подобранный на земле булыжник, а то и вовсе вцепиться зубами в ногу противника. Поговаривали, но впрочем негромко, что с головой у него не всё в порядке, Да что ж ты
Болел он за щуплого, а вернее за зрелище. С Парахиным они друг друга демонстративно не замечали, а его оппонента Андрей и сам нередко гнобил, награждая болезненными, но как бы приятельственными щипками, растягивая губы в резиновой улыбке.
Один из ударов Парахина попал мальчишке в подбородок, и тот качнулся было. Толпа выдохнула Но Лёшки, отступив на несколько шагов, сумел собраться, и в глазах его появилось что-то новое.
Не злость а скорее недоумение, более чем необычное для этой ситуации. Что, чёрт возьми, такое происходит?! Так, наверное, можно было бы расшифровать этот взгляд если бы кто-то взял на себя такой труд.
А потом, странно скособочившись, приподняв плечо, прижав подбородок к груди и выставив вперёд левую руку, щуплый мальчишка сам пошёл на Парахина!
Бокс! полминуты спустя удивлённо констатировал Севка, Ей-ей бокс!
Лёшка, и бокс? язвительно парировал приятель, не отрывая взгляда от драки, которая постепенно переставала быть игрой в одни ворота! Прикрывая лицо локтями и странно выворачивая корпус, щупловатый мальчишка ухитрялся уворачиваться и прикрываться от большей части ударов. А те, что проходили, принимались вскользь.
Найдись тут человек наблюдательный, он бы сразу отметил бы несообразности. Неловкие движения нетренированного тела, и притом своеобразный рисунок боя, когда мозг чётко понимает, что ему надо делать! А вот тело за мозгом успевает не всегда Очень необычно.
А может и нахватался где пару минут спустя признал очевидное приятель, понаблюдав уже не за избиением, а за дракой!
По самоучителю, авторитетно заключил Андрей, лихо сплюнув сквозь зубы, Дали, видно, несколько уроков, а потом сам!
Криво как-то, с неодобрением высказался ещё один знаток, с благодарностью принимая передаваемую по кругу тлеющею папиросу и затягиваясь не слишком, впрочем, глубоко, не нормальная школа бокса, а наверное, матросское что-то. Уличное!
А то! согласился Севка, не поворачивая головы, Где прямая спина? А руки? Руки надо вперёд выставлять, как в фехтовании!
А этот? он возмущённо махнул рукой, сплёвывая через зубы на землю, и максимально незаметно вытирая слюну, некоторая часть которой оказалась на гимнастёрке. Приятели, и сами имеющие такого рода грехи, предпочли не заметить оплошности, потому как сегодня ты посмеёшься, а завтра, глядишь, а над тобой! Собака сутулая! Спину колесом согнул, подсел зачем-то. Так это всё на безрыбье.
Лёшка тем временем, несмотря на критику, ухитрялся не только защищаться, но и начал нападать! Пару раз прорвавшись на ближнюю дистанцию, он уверенно зарядил Денису в печень и солнышко, но разница в весовой категории и мускульной силе всё ж таки сказалась, и оппонент разве что хекнул озадаченно.
Впрочем, щупловатый Лёшка и сам к этом времени уже хекал как бы не посильнее Парахина, задохнувшись от непривычной нагрузки. Побегал-то он вокруг отмахивающегося противника будь здоров! Второгодник, заметив это, пошёл в атаку, и в этот раз бил уже всерьёз.
Мясистые кулаки с гулом проламывали пространство, но Лёшка уворачивался каким-то чудом, запалённо хватая воздух. А потом внезапно, отступать стало некуда, и тяжёлый кулак с силой врезался в скулу.
Бум! Затылок Лёшка повстречался с дверью дровяного сарая Нокаут!
* * *
Лёшка! Алексей меня ухватили за ворот и попытались приподнять. Голова, зараза последнее, что я помню, так это драку, а с кем и почему
Лёша чья-то рука попыталась оттянуть веко и открыл глаза, увидев перед собой мальчишку лет тринадцати. Физиономия его показалась смутно знакомой и вызвавшей неприятные ассоциации. Хотя где мальчишка, а где я!
Живой? обеспокоенно спросил он, и встал, не дожидаясь ответа.
Всё в порядке, сказал я, пытаясь встать, подгибая под себя плохо слушающиеся ноги. Со второй попытки удалось, и я встал, не слишком твёрдо удерживаясь на покачивающейся земле. Голова гудит Царь-колоколом, мысли разбегаются, ноги ватные, а всё тело болит так, что хоть обезболивающее пей. А соображалка ну напрочь работать отказывается!
Живой ваш Ряба! уже другим голосом сказал неприятный мальчишка, и вокруг загалдели. Какие-то ребята, обступив, хлопали меня по плечам, жали руку и говорили одобрительные слова.
Не все хватало и тех, кто стоял поодаль, бросая в мою сторону насмешливые взгляды и смеясь над чем-то. Были и те, кто просто развернулся и ушёл, разговаривая на ходу с приятелем или погрузившись в собственные мысли.
Был бы мозг, было бы сотрясение! ёрнически сказал тот самый мальчишка, что пытался оттянуть мне веко. Несколько человек засмеялись и пошли прочь, весело переговариваясь о чём-то своём, и оборачиваясь то и дело.
Однако произнёс я и принялся отряхиваться, стараясь не делать лишних движений и решительно не понимая что же вообще такое происходит?!
С какого хрена я, взрослый мужик тридцати двух лет, делаю здесь, в компании мальчишек, по возрасту годящихся мне в дети? Почему я внезапно (!) одного с ними роста, когда недавно ещё во мне было сто девяносто два сантиметра ровнёхонько!
и почему я воспринимаю себя ещё и тринадцатилетним Лёшкой Пыжовым[1], 1901 года рождения
Глава 1
Осознание
Продолжая машинально отряхиваться трясущимися руками, пытаюсь прийти в себя, но получается, откровенно говоря, скверно, а вернее никак! В голове царит такой колокольный звон и сумбур, что даже разговоры окружающих я понимаю через раз. Помимо откровенно незнакомых слов, речь окружающих изобилует какими-то диалектизмами, и хотя в целом понятна, но вкупе с несколько иным говором и даже самим построением фраз, для моей ушибленной головы она стала настоящим испытанием.
А иногда и вовсе, я будто выпадаю, выключаюсь не то что из разговора, а из суровой действительности, окружающей меня. Лишь по сменившейся раскадровке вокруг запоздало понимаю, что прошло несколько секунд. А потом снова, снова Со слухом те же проблемы вроде как он и есть, но временами пропадает или искажается до такого уровня, что все разговоры слышатся как некий отдалённый шум. Вроде как перед закрытыми дверями класса, где урок ещё не начался и учитель не зашёл, отчего стоит лёгкий гул, но отдельных слов не разобрать.
По-хорошему, мне надо сейчас к врачу, а потом хотя бы несколько дней отлежаться, и это программа минимум. Мелькнула и ушла мысль, что в последний раз так хреново я себя чувствовал после региональных соревнований по рукопашке, да и то вряд ли.
Воспоминание это заглянуло в гости, да и ушло, оставив только ряд ассоциативных цепочек, с которыми мне предстоит ещё разобраться. Да укрепилось понимание, что ситуация, в которой я оказался, явно из ряда вон!
" Попал" заезженной пластинкой крутится в голове. Другие мысли в ушибленную голову решительно не помещаются, и когда меня потянули за собой, я пошёл, как телок на верёвочке, не соображая вообще ничего. Ресурсов мозга хватило только на то, чтобы переставлять конечности и бестолково глазеть вокруг, не пуская при этом слюни на подбородок.
По счастью, одноклассники мои ничего плохого в виду не имели, а просто провели мимо зевающего швейцара, проведя в школьную уборную на первом этаже, где помогли умыться.
Давай, не стой в дверях меня бесцеремонно пхнули ладонью в спину, подталкивая к умывальнику, где один из мальчишек уже включил холодную воду, с напором бьющую в покрытый белой эмалью металл. Почти тут же мимо меня проскочил какой-то мелкий мальчишка, забежав в кабинку и захлопнув за собой дверцу.
Да что ж ты будешь делать! раздражённо выдохнул всё тот же русоволосый доброхот, так и оставшийся пока безымянным. Ухватив меня за загривок крепкой ладонью со слабым запахом табака и сдобы, он надавил вниз, засунув голову под струю воды.
" Опять понял я под холодной водой, льющейся на затылок, опять на несколько секунд, наверное, из жизни выпал."
Не сразу, но потихонечку пришёл в себя, когда уже голова напрочь замёрзла. Плеская в лицо холодной водой, тупо разглядывая надраенную бронзу кранов и белый кафель пола и стен, я на какое-то время приободрился и окончательно привёл себя в порядок, оттерев влажной ладонью последние следы пыли на своих штанах и гимнастёрке, встав перед большим зеркалом в бронзовой раме.
В зеркале отразилась худая, узкоплечая фигура, обряженная в старую, не один раз штопанную гимназическую форму, заметно потёртую и линялую местами. Всё мятое, со следами влаги.