Все, давай, Катюш, чтобы все как по маслу, сказала Мария. На полном ходу она остановилась около зеркала и в отражении увидела, как Екатерина показывает ей сцепленные в колечко большой и указательный пальцы.
Мария наскоро причесала белую челку и провела пальцами по такому же светлому ежику вдоль выбритого виска.
Звони, если что, хорошо?
Я справлюсь, спокойно занимайтесь своими делами, бросила Екатерина, параллельно с тем заполняя отчет об открытии смены.
Мария послала ей воздушный поцелуй, и та сделала вид, что словила его и положила в кассу. Мария рассмеялась.
Я видела твое заявление на аванс. Сделаю, ты только напомни мне в понедельник. Затеяли с Олегом обои переклеивать, пояснила она и закатила глаза, облокотившись о входную дверь в наигранном бессилии. Думаю, так надышусь клеем на выходных, что не вспомню.
О-о, вы с молодым человеком съехались, Мария Александровна? вскинула голову Екатерина.
Ага, неделю уже как, отозвалась Мария и, не дожидаясь новых вопросов, толкнула дверь. Все, я ушла. Пришли мне фото отчета в «личку», я на выходных не планирую сюда заходить.
Хорошо, до свидания! Очень рада за вас! крикнула она за секунду до того, как за Марией закрылась дверь. Та улыбнулась и кивнула ей с улицы, дав понять, что услышала.
Быстрым шагом Мария пересекла парковку, стараясь не думать о неизбежных расспросах Екатерины в понедельник о том, как это случилось и какого им теперь с Олегом живется вместе. Она уже жалела, что заговорила при ней об этом. И что вообще позволяет подчиненным задавать много лишних и глупых вопросов.
Аккурат в тот момент, когда Мария сняла с машины сигнализацию, ее телефон зазвонил.
Да, Олежа.
Привет. На фоне его голоса было слышно, как о дно пластикового ведра бьет мощная струя воды. Ты уже едешь? Все хорошо?
Только вышла с работы. Эта новенькая меня доконает! Она умеет верно считать только свою зарплату.
Наверное, ты очень устала? Шум резко стих. Ну смотри, Маш, можем завтра начать наш маленький ремонт. Хочешь, сходим куда-нибудь? Или домой роллы закажем, посидим спокойно?
М-м Не надо меня искушать, застонала Мария. Олег рассмеялся. Нет, я хочу начать сегодня, иначе мы никогда с этим не покончим. Праздновать будем потом.
Как скажешь. Он секунду помолчал. Маш, я тебя люблю.
Мария изобразила звук, будто ее рвет. И получила с той стороны еще один неловкий смешок.
Что еще за телячьи нежности? поморщилась она, однако же с улыбкой. Все, дома поговорим, я хочу убраться отсюда, пока нет пробок. Жди.
Очень жду. Я пока начну отдирать старые обои, хорошо?
Да-да, давай.
А ты скажешь, что любишь меня?
Нет, хохотнула Мария и положила трубку.
Мария открыла дверцу машины и забралась внутрь, усмехаясь себе под нос. Она поправила зеркало так, чтобы видеть свое бессовестное лицо, и засмеялась еще громче. Какой же он все-таки
«Какой?»
А черт его знает, какой, подумала Мария, кинув на пассажирское сидение сумку и толстую оправу без линз. Единственный парень, с которым подобный садизм сходил настолько просто, что в конечном итоге доставлял удовольствие им обоим вот он какой.
«Уникальный».
Мария цокнула языком.
И кого я упрекала в телячьей нежности? проворчала она, лихо повернув ключ зажигания.
Мария водила вишневый «Ленд Крузер», и пусть брала его на вторичном рынке, она гордилась тем, что заработала на него сама. На это ушло больше пяти лет крайне экономной жизни, и все-таки она сделала это. Сама, без чьей-либо помощи. «Крузак» продолжал опустошать ее сбережения на техобслуживание и расходы топлива, но она каждый раз с большой любовью загоняла его в арендованный гараж и хлопала по железному боку. Не счесть, сколько раз Мария демонстрировала средний палец тем, кто утверждал, что она насосала своего железного любимца.
К тому моменту, как Мария дошла до дома, ее плохое настроение практически улетучилось. Ей стало легче настроить себя на долгий, муторный косметический ремонт, который они с Олегом закончат дай бог к вечеру воскресения.
Олег встретил ее с корабликом из газеты на коротко стриженной голове и в футболке, к которой прилипло несколько мокрых катышек старого, самого пакостного слоя обоев. Он распростер руки, сделав вид, будто вот-вот набросится на нее с объятиями.
Ой, фу, ну уж нет! Мария удержала его на расстоянии от себя кончиками пальцев. Ты всю меня заляпаешь, дай сначала переоденусь.
А потом обнять можно будет?
Мария закатила глаза и состроила ему гримасу.
Маш, ты чай будешь?
С ромашкой, хмыкнула она из соседней комнаты, где на смену черному топу и брючному бежевому костюму надевала шорты и одну из старых футболок Олега. Я после этой Ангелины нервных клеток досчитаться не могу.
Совсем тебя сегодня из себя вывели? Бедняга.
Я не жалуюсь! рявкнула Мария.
Она зашла на кухню, на ходу повязывая на голову платок, и проигнорировала секундный взгляд Олега на своей груди. Ее молочные железы не многим отличалась от прыщиков двенадцатилетних девочек, но плотные соски гордо оттягивали ткань домашних вещей.
О-о, хорошо как Она сделала шумный глоток горячего чая и тряхнула головой. Ну что, много обоев успел отодрать?
Ты можешь посмотреть, предложил он, сцепил за спиной руки и закачался с пятки на носок.
А просто сказать никак?
Посмотри.
Дитя ты малое. Мария отпила еще чаю и пошла по коридору, пританцовывая в наигранном нетерпении. Хорошо-о, пойде-ем, посмотрим Олежин сюрприз.
Но когда она вошла в гостиную, сарказм тут же забылся. Мария взирала на комнату, заставленную отодвинутой мебелью: стены ее почти полностью были оголены до самого бетона.
Боже мой!
Ты на самом деле довольна?
Черт, Олег, я тебе больше скажу: если бы я была героиней какого-нибудь дешевого романа, я бы упала в обморок.
Олег широко улыбнулся и расхрабрился обнять ее сзади за талию. Мария охотно ему это позволила.
Признавайся, сын дьявола, когда ты успел?
Я вполне укладываюсь в дедлайн, так что решил сегодня устроить себе выходной, сказал Олег. Мария его не видела, но чувствовала, как он отводит взгляд, не желая показаться слишком довольным собой. Ну и вот. С утра этим занимаюсь, как тебя проводил. Немного переживал только, вдруг ты хотела, чтобы мы отдирали обои вместе
Ненавижу отдирать обои, в сердцах воскликнула Мария. Как же меня от этого воротит, ты бы знал! Я настраивала себя на это занятие только мыслью о том, что рано или поздно это закончится.
Думаю, теперь мы управимся за сегодняшний вечер, а завтра поклеим новые обои. Воскресение у тебя будет свободным. Что об этом думаешь?
Просто отлично!
В дверь позвонили. Мария высвободилась из объятий Олега и озадаченно повернулась к нему.
Наверное, роллы привезли, пожал плечами Олег.
Мария уставилась на него. Олег кусал губы, чтобы не рассмеяться.
Ты что, правда святой1?
Теперь ты скажешь, что любишь меня?
А, нет, все-таки сын дьявола. Мария мягко оттолкнула его с дороги и продефилировала к двери, покачивая впечатляющими бедрами.
Небольшой пятачок обоев, который не успел отодрать Олег, они с Марией растянули на целый вечер. Когда просыпалась охота, смачивали его водой и скоблили: Олег ножом, Мария скребком. А когда это занятие им надоедало, оставляли особо цепляющиеся за стену клочки бумаги пропитываться как следует, а сами усаживались прямо поверх оборванных кусков серо-голубых обоев и ели роллы. Мария покатывалась со смеху всякий раз, когда Олег в неудачных попытках есть палочками ронял свою любимую «сяке маки» в упаковку с соевым соусом.
Когда они вынесли к помойке мешки с мусором, настал поздний вечер, но спать ни Марии, ни Олегу не хотелось. Тогда они устроились в постели с ноутбуком смотреть фильмы до тех пор, пока не смотрит сон.
Мария положила руки Олега себе на грудь, облегчив потуги парня решиться сделать это самостоятельно. Его пальцы сжимались и кружились вокруг ее сосков до самых титров.
3
День «Х» это не месячные, приход которых можно предугадать по календарю. Он всегда наступает тогда, когда его не ждешь.
Олег в плане секса как правило был нетребователен и нерешителен, зачастую с облегчением отдавал инициативу в руки Марии. Иногда он осторожно намекал, что был бы не против хорошо провести с ней время, но, если Мария делала вид, что этих намеков не замечает, быстро отставал и дожидался дня, когда она сама запустит руку ему в штаны.
Однако и у Олега бывали дни, когда он тянул одеяло на себя. Происходило это, когда он получал крупный заказ на очередной фоторобот для так называемого опера оперативного сотрудника розыскного отдела полиции.
Никогда не знаешь, когда Олегу снова прилетит такая работенка, и с последствиями этого Мария сталкивалась уже по факту. Все происходило по одному и тому же сценарию: перед сном Олег быстрым шагом направлялся в спальню, гасил свет и в совершенной темноте нырял к ней под одеяло.
Моя малышка.
Так он говорил, ласкал, чуть оттягивал белые прядки ее стрижки там, где они были длиннее, и старался как можно быстрее приступить к делу. Мария относилась к его возбуждению с пониманием по крайней мере пыталась и не отказывала в такие дни. Но были вещи, которые она категорически не терпела и не позволяла оправдывать никакими свалившимися на голову Олегу деньгами.
Она раздраженно отпихивала Олега, если он, забывшись, слишком настаивал на том, чтобы быть сверху, и уж конечно зло отшвыривала его руку, если Олег пытался силой склонить ее голову к своему члену. Ну уж нет. Дать ему, когда он чувствовал себя через чур уверенно, ей и без того стоило огромных моральных усилий, но делать что-то по его указке выше планки унижения, которую она была согласна перепрыгнуть.
Вчера был тот самый день «Х», и Мария не стремилась сегодня торопиться домой. После работы она поехала в фитнес-клуб, в который заглядывала все реже с тех пор, как начала встречаться с Олегом. Мария приседала с железом на плечах и вместе с потом выжимала воспоминания вчерашнего дня.
По крайней мере, все было под моим контролем, твердила себе Мария.
Но она кривила душой.
Признав это, Мария рывком поднялась из приседа со штангой и остервенело сдула упавшую на правый глаз челку.
Кое-что все же осталось вне ее контроля. Как и всегда, Мария сбросила руку Олега со своих волос, почувствовав натяжение его мускул. Как обычно, согласилась быть снизу только после того, как добилась мольбы. Как ни раз до этого, лежала без единого намека на приближающийся оргазм и ждала, когда Олег кончит. Но вчера он сделал то, о чем прежде не позволял себе даже заикнуться: широко распахнув глаза в кромешной тьме, Мария почувствовала, как на лобок и выше по животу легли дорожки спермы.
Лицо Марии побагровело, и десятикилограммовая штанга на плечах была здесь ни при чем.
Конечно, она накричала на него за то, что он что сделал это без предупреждения, но на те пару секунд, которые Олег еще провел на ней сверху, Мария оторопела настолько, что не сумела отреагировать так, как ей казалось правильным отреагировать.
Надо было лягнуть его ногой в лицо, стряхнуть на него его же сперму
Она представляла, как делает это снова и снова, но в этот зажеванный фильм встревало воспоминание из реальной жизни: как она молчит две бесконечно-долгие секунды, тупо глядя в черный потолок. Как соскакивает с кровати, отталкивает с дороги Олега и бежит в ванную. Как не глядя смывает с себя жирную белую массу. Как, перекрикивая бьющую о дно ванны воду, извергает ругательства в щель приоткрытой двери.
Мария шипела от тяжести не штанги, а осознания того, что может теперь только воображать сцены достойной его поступка расправы.
«Опять».
Мария стащила с плеч штангу, вернула на стойку и, не дав себе отдышаться, взяла в правую руку гантель шесть килограмм весом, а левой зафиксировала точку опоры.
Надсадишься с непривычки, сказал Сергей. Он работал персональным тренером в этом клубе уже который год, имел развитую мускулатуру, но в основном Мария заставала его бродящим по залу в ожидании клиентов. Сделай перерыв.
Не нуждаюсь в советах.
Давно тебя не видать. Куда пропадаешь?
Тебе какое дело? рявкнула Мария, рванув гантель к себе.
Понял. Сергей кисло улыбнулся, вскинул руки ладонями наружу и развязно зашагал назад. Если понадобится персональная тренировка к твоим услугам.
Мария смотрела прямо перед собой, сжав челюсти так, что в одном из зубов опасно застонала старая пломба. Но это было все же лучше, чем дать слететь с губ тому, что ей так сильно хотелось высказать сладкому качку.
Рывками Мария поднимала к себе гантели опять и опять. Она думала о том, почему не лягнула Олега сразу, как он сделал то, что сделал; о том, что не сумела ударить отца, который бил ее мать до тех пор, пока не загремел в тюрьму. И ни с тем, ни с другим возможности сделать то, что она должна была сделать сразу, больше не представится: с Олегом промедлила, а отца видела в последний раз в том возрасте, когда могла лишь прудить в ползунки.
Мария презирала мать за то, что она рассказывала ей о домашнем тиране только в положительном ключе. За то, что каждый вечер писала ему письма, половину которых даже не отправляла. И за то, что намеренно капала слезами на те строчки, в которых умоляла отца из тюрьмы сразу возвращаться в семью.
Больше слабовольной матери Мария ненавидела только его самого отца, который не оставлял живого места на столь зависимом от него человеке. Мария с нетерпением ждала момента, когда он выйдет из тюрьмы, чтобы избить его так сильно, как сможет. Днями и ночами напролет, слушая горестные завывания матери, она представляла, как терзает его, скачет сверху и лупит, а во все стороны от него летит кровь.
Но мечтам Марии не было суждено сбыться: за плохое поведение и попытки побега срок тюремного заключения отца становился все длиннее и длиннее, а несколько лет назад он ввязался в потасовку, в которой один из заключенных убил его острым как заточка камнем во время прогулки. Когда в дом пришло известие о его смерти, плакали обе: мать от горя, Мария от рухнувшей надежды с ним поквитаться.
Но чем больше бицепсы походили по ощущениям на ноющие зубы, тем быстрее Мария овладевала собой. Рой гудящих обид, бессилия и сожаления уменьшился до размеров одной навозной мухи, а затем и вовсе потерялся в потоке других мыслей. Душ она принимала в восхитительном звуке плещущейся по кафелю воды. Наконец на смену бури пришел штиль, и качка прекратилась.
Посвежевшая, с не до конца просушенной челкой, Мария остановилась в нескольких шагах от своей машины: с букетом цветов посреди широкой парковки ее караулил Олег.
Мария без улыбки приподняла подбородок и сложила руки на груди в ожидании того, что он намеревался делать дальше. За время, что он поджидал ее с тренировки, Олег наверняка поймал на себе много смеющихся взглядов и должен бы был вздохнуть с облегчением при появлении Марии. Но он стискивал уже изрядно помятый у основания букет все с той же силой, переминался с ноги на ногу и облизывал губы от недостатка слов.
Маш, выдавил он секунду спустя. Она быстро осмотрела его с ног до головы и вскинула брови мол, вся во внимании. Маш, прости меня пожалуйста. Я виноват.
Уже слышала это утром. Что-нибудь добавишь?
На меня что-то нашло. Конечно, я сначала должен был спросить что ты об этом думаешь.
Что я думаю по поводу того, чтобы ты на меня кончил? Мария пыталась выдержать убийственный тон, но на последнем слове прыснула. Олег нервно улыбнулся. Ага, стоило бы. Она отсмеялась в ладонь и вновь скрестила руки на груди. Это было просто отвратительно, чел.