Тот усмехнулся гаденько, краем чувственных полных губ:
Туп я или нет, тем не менее будущий лорд я. А ты, мой могущественный друг, как ни лезь из кожи вон, всего лишь Керн-ит-Ирт, и не буквой больше.
Я закусила язык.
Имя, насмешливо брошенное красавцем, не было простым полным именем итлунга, хоть и одно это выглядело странно для скрывающих свои имена долгожителей. Имя, произнесённое сейчас, звучало в Пророчестве. Том самом, Последнем Пророчестве Лиэйраля, о котором говорили шёпотом с замиранием сердца и тайным ужасом, поскольку предвещало оно события страшные, ведущие к краху мира, концу Авендума. Ибо на языке итлунгов, ныне забытом ими самими, сложном для человеческого понимания и оттого изученном вряд ли сотней людей, к которым по невероятному стечению обстоятельств относилась и я, это сочетание означало: «Обманувший доверие». Попросту Предавший, чьё появление было предсказано тысячу лет назад Последним Пророчеством, настолько неясным, запутанным и противоречивым, да и жутким настолько, что и наши, и итлунгские мудрецы не сговариваясь утверждали, дескать, оно ошибочное.
Маг с именем предателя из Пророчества выслушал слова Алькрена с невозмутимым спокойствием. Не меняя брезгливого выражения бледного лица, он медленно воздел руку и с силой хлестнул красавца по щеке так, что на холёной коже отпечатался багровый след.
Не смей произносить моё имя вслух! рявкнул Керт. И благодари судьбу за то, что ты первый попался мне на глаза из вашего выводка! Ты лорд лишь благодаря мне и только пока я терплю тебя и твоё скудоумие!
Получивший пощёчину, вопреки гневу, вспыхнувшему в золотисто-карих глазах, обиду проглотил или, скорее, затаил до лучших времён. Зато со всего маху пнул мирцри под собой, заставив его покачнуться. Затем проворчал:
Что дальше, Керт? Дело сделано, пора возвращаться. Не хватились бы нас раньше времени.
Два дня короткий срок для возникновения подозрений, свысока обронил маг. Да и кто нас найдёт в этой глуши?
Уж точно не Полок, скривился красавец, у старикашки не хватит силёнок дотянуться сюда Сетью.
Керт не удостоил его ответом. Тронул поводья, разворачивая мирцри. Тот вяло послушался, движения были замедленные и плавные. Заклятие Повиновения неужели оно действует на мирцри?
Любой, вставший у меня на пути, будет уничтожен, не оборачиваясь бросил маг, Полок или ты. Хоть сам лорд-повелитель.
Голос его был спокоен, но тем яснее прозвучала угроза.
Я жадно подалась вперёд, чуть не забыв о необходимости таиться, хорошо хоть, вовремя опомнилась.
Отряд, развернувшись, неспешно удалился, не совсем в ту сторону, откуда они явились, чуть правее. Всадники на обычных лошадях так и не приблизились, я даже не смогла пересчитать, сколько их десять, двадцать? Мох глушил шаги. Если бы не редкий хруст веток, итлунги двигались бы совершенно бесшумно. Выученные кони даже не фыркали. Я выждала немного для порядка и осторожно выползла из куста. Мысли в голове бились, натыкаясь друг на друга и сбиваясь в кучу.
Старые Пророчества всегда пугают. Словно из тьмы веков кто-то всезнающий и безжалостный грозит тебе пальцем ужо я вас! Но встретиться с ожившим персонажем мрачной легенды оказалось не страшно возможно, потому, что неопределённость принимает более пугающие формы, нежели вполне конкретный тип, который, как и все особи мужского пола, бреется по утрам. Во всяком случае, того панического, неудержимого ужаса, что неизменно ассоциируется с Последним Пророчеством, у меня не было. Скорее, любопытство. Кто же это сказал, что любопытство первопричина доброй половины наших бед?
Он был прав, этот неизвестный.
Я стояла над местом, скрывшим от посторонних глаз то, ради чего этот отряд пробрался на самый край обитаемых земель, и размышляла, что это могло быть. Минуту спустя пришла к единственно верному выводу чтобы узнать это наверняка, мне необходимо вытащить сей предмет на свет. Робкий голос разума попытался возразить, что наилучшим решением будет вернуться на хутор за подмогой или хотя бы за лопатой, только когда же я слушала этот голос?
Копать я принялась голыми руками при помощи короткой палки, подобранной поблизости. Почти сразу ободрала ногти в кровь, однако азарт подстёгивал меня, не давая передышек. Земля была мягкой и поддавалась легко. Через четверть часа я добралась до цели. Вскоре я с трудом выволокла его наверх тяжеленный продолговатый мешок, завязанный с обоих сторон крепкой бечевой. Здесь мне пришлось повозиться, но победа всё равно осталась за мной. Заглянув внутрь мешка, я увидела нечто, в первый момент показавшееся мне светлой паклей. Размотав верёвку, отогнула мешковину и была вознаграждена лицезрением застывшего человеческого лица. В первую секунду я почувствовала раздражение. Приложить столько усилий, чтобы откопать труп! Во вторую поняла, что ошиблась, назвав его человеком. Он был перемазан землёй до неузнаваемости (результат моих же усилий вытащить его на свет из мешка), но даже сквозь грязь проглядывали черты, позволявшие безапелляционно утверждать, что передо мной итлунг самых чистых кровей. Затем я задала себе резонный вопрос: с каких это пор трупы отвозят на край света, чтобы предать земле? Не проще ли закопать их под боком? Или, как выразился пепельноволосый красавец, оставить гнить на городской свалке?
Преодолев отвращение, я прикоснулась к коже своей находки. Она была тёплой. Уже без удивления нащупала и пульс медленный-медленный, но ровный. Итлунг был жив! Его привезли в мой Лес и в полной уверенности, что никто и никогда не найдёт этой могилы, закопали ещё живого при такой мысли у меня поползли мурашки. Может, и мне не стоило её находить?
Я вздохнула.
Наверно, да. Но и закопать обратно в землю кого бы то ни было живьём я не в состоянии. Что остаётся? Перепрятать и бежать домой за повозкой. Так я и сделала. Тело оказалось гораздо тяжелее, чем выглядело, мне удалось дотащить его лишь до куста веренны. Для надёжности я прикрыла его ветками и мхом, за которым не поленилась сбегать подальше. Домой я мчалась так, словно за мной леший гнался. Отца заметила издали, подбежала и выпалила на одном дыхании:
Нужно запрягать телегу. Я откопала в лесу итлунга. Он едва жив и нуждается в помощи.
Отец быстро глянул на меня и отложил топор, который держал в руке. Но идти к конюшне не торопился.
Что значит «откопала»?
То и значит! Вырыла, достала из земли! Какая разница?
Он укоризненно покачал головой.
Может, ты всё же объяснишь мне, что произошло?
Видя, что отец не тронется с места, не услышав из моих уст подробное изложение произошедшего, я топнула ногой, но безрезультатно. Пришлось терпеливо пересказывать то, чему я стала невольной свидетельницей, попутно признаваясь в своём любопытстве и его результатах. Отец внимательно слушал, слегка склонив голову. Когда я закончила помолчал, поглядел на мои ободранные руки. И вдруг произнёс негромко и очень серьёзно:
Ты уверена, что тебе стоило лезть в эту историю, Арин? Пусть кланы итлунгов разбираются между собой. Ничего хорошего из твоего вмешательства не выйдет.
Я опешила.
Папа, да ты что?! Хочешь, чтобы я оставила его там умирать? Ты мне ещё его обратно зарыть предложи!
Нет, вздохнул отец, не предложу.
Он понуро повернулся, вывел из конюшни Ди́лку, самую смирную нашу кобылу, ловко и быстро запряг её в повозку. Я, прихватив старое одеяло, мигом взобралась на козлы. Отец устроился рядом, предоставив править мне.
Доро́гой мы молчали. Так же молча перетащили итлунга в возок и вернулись восвояси. Пару раз отец порывался заговорить со мной, но не решился, хоть я и не противилась. Мою находку он отнёс в самую подходящую комнату конечно же, мою, поскольку она располагалась на первом этаже, ближе прочих к выходу, и её единственное окно скрывали густые заросли жасмина. Когда-то моей была светлая горница на втором этаже, рядом с комнатой няни, но после смерти Неды я не смогла там жить Светёлка перешла Лоте, я о том не жалела. Там, куда перебралась, было одно неоценимое достоинство: я могла войти и выйти в любой момент, никого не потревожив. Именно поэтому отец внёс мою находку сюда и торопливо удалился.
Я передёрнула плечами не хочешь разговаривать, ну и не надо. Пошла в кухню, согрела воды. Вернувшись, первым делом стащила с моего «покойника» одежду. Кое-что пришлось с сожалением разрезать. Костюм был роскошным, из дорогой ткани, весь в прекрасных ручных вышивках, увы, безнадёжно испорченных грязью. Сапоги из мягчайшей кожи, на таких тонюсеньких каблучках, что вряд ли их обладатель ходил по чему-либо иному, нежели ковровые дорожки и мощённые мрамором полы. И качество, и покрой костюма красноречиво указывали на столичное происхождение, но означало ли это, что и их обладатель родом оттуда?
Смочив мягкую губку, я начала смывать грязь с его лица и тела. Кожа под слоем пыли оказалась бело-золотистой, нежной, как у девушки. Никаких повреждений я не обнаружила так, пара ссадин, да и то оставленных скорее моим неловким спасением юноши. Итлунг был совершенно невредим, дышал ровно и глубоко, но как-то очень медленно. Я хмыкнула. Заклятие Покоя. Не сон и не бодрствование, нечто среднее, зыбкое и опасное состояние, из которого не выходят без посторонней помощи, да и с ней возвращаются не всегда. На счастье безызвестного паренька, снимать и накладывать связующие путы Покоя я, без ложной скромности, умела неплохо. Меня то и дело просили зачаровать скот для дальних перевозок, и я никогда не отказывалась потренироваться. Для заклинания же что люди, что овцы никакой разницы. Я привычно размяла пальцы.
Арин, вот ты где! отвлёк меня голос Лоты. Я видела, вы с отцом приехали вместе. Вы помирились? Ой! Кто это?!
Понятия не имею, откликнулась я.
Откуда он?
Из Леса.
Как он там оказался? Лота склонилась над лежащим. Какой молоденький!
Итлунг действительно был совсем юн или казался таковым. Кто ж их, долгожителей, разберёт. Думаешь, перед тобой женщина в расцвете лет, а она ровесница твоей пра-пра-бабки. Неде на вид было лет шестьдесят и кто знает, сколько она прожила на самом деле? Однажды няня проговорилась, что видела строительство новой ратуши в Ские, а было это полтораста лет назад
Он болен? продолжала забрасывать меня вопросами Лота. Что с ним? Это заразно?
Такой повод выпроводить её нельзя было упускать.
Вполне возможно, преувеличенно серьёзно закивала я. Кто ж его знает?
Лоту отнесло в сторону на добрый метр.
Я Кажется, меня тётя зовёт, и она буквально вылетела из комнаты.
Подавив улыбку, я вернулась к прерванным занятиям. Точнее, одну руку положила на лоб итлунга, а вторую на грудь. Сосредоточилась. Дождалась, пока ладони не ощутили исходящий от тела жар, и лёгким движением скинула наложенное на него заклятие, словно сдёрнула тяжеленное ватное одеяло. Дыхание лежащего вмиг участилось. Он резко открыл глаза золотисто-карие затем зелёные, голубые, серые, жёлтые, опять карие Радужки стремительно меняли цвет. Полный круг. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Всё детство, упиваясь легендами, описывающими столь стремительную непроизвольную перемену, данную только этому древнему клану, я мечтала увидеть её воочию. Тысячу раз представляла, как она происходит. И только сейчас увидела когда совсем не ожидала.
Парень постепенно приходил в себя. Он с трудом приподнялся на кровати, затравленно озираясь. Заметив меня, впился взглядом уже установившихся, светло-карих испуганных глаз.
Ты кто?!
Какой приятный, звонкий голос. Немного мешает хрипотца от долго действующего заклятия, но это пройдёт.
Я Арин.
Арин, машинально повторил он, Арин.
Как ты себя чувствуешь?
Он пропустил мой вопрос мимо ушей. Огляделся уже осмысленно.
Где я?
В Скируэне. Точнее, в Мердене. В доме моего отца.
Как я здесь оказался?
Врать мне не хотелось. Говорить правду было рано. Я оценивающе глянула на его обеспокоенное лицо и уклончиво ответила:
Я нашла тебя в Лесу. Ты был без сознания.
Давно я здесь? тревожно спросил он.
Меньше часа, честно призналась я.
Ничего не понимаю еле слышно прошептал он.
Ещё бы понимать после заклятия! Хорошо хоть, рассудок ясный, и за то спасибо. Могло быть и хуже.
Как тебя зовут? поинтересовалась я.
О́рри
Он вдруг рывком сел.
Какой сегодня день? До Мердена недели пути! Áльк выманил меня в полдень двадцатого поганый предатель! Последнее, что я помню, обещание, что моя смерть будет лёгкой и безболезненной И я никому не сказал, на встречу с кем иду! Моё отсутствие обнаружено? Святая Го́рха, конечно же, да! Отец решит, что я сбежал! Меня ищут! Что мне делать?!
Вид у него был измученный и жалкий. Порыв лишил его остатков сил, и он со стоном откинулся на подушки.
Для начала ты должен отдохнуть, решительно проговорила я. Что бы ни произошло с тобой, Орри, в этом доме ты в безопасности. Лежи, ни о чём не волнуйся.
Он попытался возразить. Я легко коснулась его руки, восстанавливающее Заклятие через моё прикосновение окутало его тёплой кисеёй. Беспокойство сменилось расслабленностью, он зевнул и прикрыл глаза.
Спи, кивнула я, это лучшее, что ты можешь сделать Орри.
Отца я нашла на том же месте, что и в прошлый раз, хотя по его виду было незаметно, поглощён ли он срочной работой. Окликнула негромко. И выпалила, пока не передумала:
Этот парень не просто мальчик из клана. Он королевской крови, самой чистой, насколько я могу судить. Думаю, он сын Ди́рина, тот самый, которого лорд недавно признал наследником.
Отец повертел в руках топор, неторопливо положил его, зачем-то поменял местами пилу и банку с гвоздями. Потом не глядя взялся за молоток, который я тут же отобрала:
Папа, ты слышал?!
Слышал, буркнул он себе под нос.
Папа, уже подавив раздражение, повторила я, ты ведь понимаешь, о чём речь. Этот Керт буквально следует Пророчеству. Более наделённого властью подобрать невозможно, разве что самого лорда Авендума. Означает ли это, что конец света близок?
Он всё-таки соизволил взглянуть мне в глаза. Взгляд отца был до странного печален и затуманен. Словно он видел не столько меня, сколько что-то за моей спиной или вообще за тридевять земель.
По-моему, это значит только то, что ты вляпалась в скверную историю. Но ты уже сделала выбор, Арин. Какая теперь разница, что за кровь течёт в этом парнишке? Дело не в нём. Дело в том, какое продолжение последует.
Да какое может быть продолжение? искренне удивилась я. Завтра он оклемается и поспешит в Ские, где к его услугам вся итлунгская знать, возможно, позабыв даже попрощаться. А за ним по пятам пойдут убийцы.
А ты мечтала бы опекать его и защищать?
Я фыркнула.
Глупости!
Тогда, дочка, послушай меня хоть один раз в жизни. Пусть он уходит. И забудь о том, что ты его вообще встречала.
Ты как-то чересчур серьёзен, поморщилась я, не вижу повода.
Отец вымученно улыбнулся.
Считай, что я боюсь старых пророчеств.
«И некто с именем Предателя явится в Авендум, сея смерть и вражду на своём пути, и появление его будет знаменовать конец нашего мира, с преувеличенным чувством процитировала я. Он пойдёт к цели по трупам наделённых властью, и, когда он будет в двух шагах от победы, у Авендума появится последняя надежда, но именно она ознаменует окончательное разрушение всего сущего» Папа, ты что веришь в это?
Я верю в последнюю надежду, кивнул отец, верю Арин.
***
Наконец-то этот сумасшедший день подошёл к концу. На прощание он разразился проливным дождём настоящим ураганом с завыванием ветра, успешно подражавшего ополоумевшей ведьме. Нельма, повизгивая, ворвалась в дом и улеглась у камина с таким видом, будто все силы земные, небесные и человеческие, даже мой грозный веник, не посмеют выдворить её обратно в конуру.
Ужинали мы молча, в полнейшей тишине, словно на поминках. По случаю дождя Кини и Нире остались ночевать в домике на дальнем конце полей. Отец вернулся один, промокший насквозь, и, похоже, решил ни словом, ни жестом не возвращаться к нашему утреннему разговору. Фида всей своей позой выражала неодобрение моим поступкам и попустительству моего достойного родителя, но позиция бедной родственницы не позволяла ей высказаться во всеуслышание. Лота время от времени бросала на меня такие многозначительные взгляды, словно мы шпионы Дирина во вражеском клане, а она непременно должна поделиться со мной сведениями государственной важности. В общем, веселье царило ещё то, хорошо, что длилось застолье недолго.