Неро перестал довольствоваться мышами и крысами. Он принимал и глотал их, но его голод они больше не утоляли. Ночами он не давал мне уснуть. Его древний голос проникал мне в уши, а сам он, улучив момент, кидался на меня, показывая, что его недокармливают. «Лив, славная», этого я больше не слышала. «Охота, охота, охота», твердил Неро. Он еще ни разу не укусил меня, но был на грани этого.
Я перешла дорогу и зашагала прямо по проезжей части, по тающему льду, черному от выхлопных газов. Идти осталось недолго, однако мои собственные нервы мне не верили. Из клетки доносился писк. Что я скажу, если встречу кого-нибудь? Чтобы вранью поверили, надо сказать полуправду, вот только какую именно? Я присматриваю за котенком по просьбе одной знакомой старушки, которую положили в больницу Его отдал мне на время старый друг семьи Нет, слишком сложно. Ручка клетки обжигала пальцы, писк отдавался в висках. Еще несколько метров по дороге. И не сметь заглядывать в машину, притормозившую, чтобы пропустить меня. Сейчас совершенно обычный день, ничего особенного, я просто носила котенка к ветеринару, это котенок моей подруги. А сама она готовится к экзаменам И что же это за подруга такая?
И вот я наконец пришла. Резкий поворот и опять писк. Спокойно, спокойно. Еще одно препятствие, последнее и самое опасное. Надо пройти мимо окон первого этажа и придумать что-нибудь, если я попадусь на глаза домовладелице и все это ей не понравится. Из окна она никогда не выглядывает, ни днем, ни вечером, вечно за занавесками прячется, но кто знает Может, именно сегодня, когда я буду проходить мимо, ей приспичит посмотреть в окно? Держа клетку так, словно это чемоданчик, я спокойно прошла по двору и подняла голову. И в окне кухни увидела ее. Узкое лицо в облаке седых волос. Домовладелица была чем-то занята, однако, как раз когда я посмотрела на нее, она тоже взглянула в окно. Я машинально подняла свободную руку, чтобы помахать, но домовладелица отвернулась и снова занялась своим делом.
Шагая вниз по лестнице, я силилась унять дрожь. Спокойно, спокойно. Мне дали котенка всего на несколько дней, и, разумеется, я собиралась спросить разрешения, если пойму, что хочу оставить его насовсем. Трясущейся рукой я открыла дверь. Из клетки доносился писк. Если котенок у меня всего на несколько дней, то почему я ничего не сказала Эгилю и Ингвару? С другой стороны, кому вообще все это интересно?
Взгляд мой упал на подставку для обуви, хотя я знала, что Эгиль на занятиях, а Ингвар репетирует с группой. Из коридора посмотрела в окно, на палисадник и штакетник вокруг, на редкие, проезжающие мимо машины. Я по-прежнему могла вернуться к старухе, отдавшей мне котенка, и сказать, что у меня вдруг началась аллергия или что я передумала. Может, мне было бы полегче, расскажи я обо всем Эгилю с Ингваром. Когда в курсе несколько человек, кажется, будто это вышедшая за рамки разумного игра. Мы бы подбадривали друг дружку. И тем не менее спросить их у меня не хватило смелости. Или мне не хотелось. Я решила пережить это в одиночку, движимая желанием, драйвом, стремлением накормить змею.
Позолоченным ключиком я отперла дверь в комнату, поставила клетку на пол и пошла достать Неро из террариума. Когда он хотел, я нередко оставляла его в комнате, однако в террариуме было теплее. Хотя Неро терпеть не мог, когда его туда кладут, хотя я часто слышала, как он изрыгает проклятия, я знала, что ему нужно тепло. Неро рвался на свободу, но не понимал, что это значит, в этом я не сомневалась.
Неро позволил приподнять себя и уложить на грязно-бежевый ковер. Питон довольно быстро вырос, и теперь обходиться с ним стало сложнее, но, почуяв еду, он делался покладистым. Вот и сейчас уже распознал присутствие нового, крошечного существа. Прильнув к клетке, он несколько раз высунул язычок.
Я открыла клетку и, сунув внутрь руку, ухватила маленькое тельце. Котенок пищал и махал лапками. Его тонкая шерсть встала дыбом, будто наэлектризованная. Он кричал оттого, что его поднимают, гладят по спине, сажают на пол, оттого, что его принесли в комнату, полную движений, оттого, что он существует. Возможно, такое существо не пугает разве что тепло материнского тела, вот только теперь матери рядом не было.
Внутри у меня точно сработал сигнал тревоги. В ушах зашумело, в крови закипел адреналин, и мне пришлось напомнить самой себе, что судьба животного давно решена. Эти котята никому не нужны, а остальных уже усыпили. Лучше б отнесли в лес, на корм лисам. В норвежских домах и так засилье кошек, чьи хозяева уклеивают двери ближайших магазинов объявлениями о котятах, но без толку. «Лучше уж отдать его голодному хищнику, думала я, чем заполнять свалки рядом с ветклиниками свидетельствами человеческой неспособности позаботиться о собственных питомцах. А так, по крайней мере, хоть пользу принесет».
Неро стремительно приближался к покачивающейся на слабых лапках добыче. Наверное, котенок заметил поблизости движение, скользящую плоть, а потом увидел и змеиную голову. И закричал. Это был не кошачий писк, а крик ужаса. Так мог бы кричать человек. Но Неро вонзил зубы в щуплую шею, и крик тут же стих. Осталось лишь движение, змеиное тело, все плотнее смыкающееся вокруг добычи.
Я вдруг подумала, что змеи хотя бы честны. Они не пытаются замаскировать свои поступки рассуждениями о нравственности. Человек же сперва разглагольствует о добре и зле, а в следующую секунду нарушает свои же заповеди. Человек представитель биологического вида, который возводит вокруг своего так называемого зла стены из дерева и камня. Называет свою добычу стейком и делает вид, будто этот стейк никогда и не жил. К чему эти игры? Если женщина убьет своего мужа, ее проклинают и называют ее поступок неестественным. Почему никто при этом не вспоминает о паучихе, съедающей партнера сразу после того, как он ее оплодотворит? Почему бы не признать, что это тоже часть нас? Это тоже природа.
Взгляд Неро на секунду остановился на мне. Питон словно поблагодарил меня. А потом он принялся заглатывать добычу. Меня затошнило. В груди, животе и промежности пульсировала кровь. Я сняла брюки с трусами, сунула руку между ног, с силой потерла раз десять-двадцать и кончила.
Мариам
Кристиансунн
Пятница, 18 августа 2017
Я сидела за столом в гостиной. Силы меня покинули. На стене плясали синие отблески мигалок на улице. Предупреждение всем соседям о том, что что-то случилось. Нет, ничего подобного. Не стану в это верить. Она просто поехала к кому-нибудь в гости. В худшем случае, села на автобус и усвистела куда-то. Ничего страшного не произошло, я в это не верю. Пара часов и ее найдут. Она наверняка попросит помочь кого-то из взрослых или сама домой вернется. Подобное происходит на каждом шагу: дети сбегают и возвращаются.
Меня на всякий случай попросили следить за телефоном. На столе, на подставке под тарелку, лежали оба мобильника мой и Ибен. Не сводя глаз с бликов на стене, я набрала в легкие воздух и медленно выдохнула. Мне бы лучше пойти поспать. Завтра суббота. У Ибен гандбольный матч, а я обещала по такому случаю испечь пирог для их спортивного кафе. Пакеты с продуктами по-прежнему стояли на кухне, яйца, скорее всего, разбились, молоко скисло значит, надо будет завтра с утра бежать в магазин. Когда Ибен вернется, она мне поможет. Только б не слишком далеко уехала и успела добраться до дома уже сегодня ночью При мысли о том, что она замерзнет и испугается, мне сделалось не по себе. И вдруг среди взрослых она выберет не того, кого следует?
Мариам Стейнерсен Линд?
На пороге мужчина. Он уже разулся и стоял в носках, джинсах и белой рубашке. Высокий и широкоплечий. Волосы темные с проседью, густые брови, крючковатый нос. В руке он сжимал потертую кожаную папку с кнопкой. Гибрид водопроводчика и старомодного классного руководителя.
Старший инспектор Руе Ульсвик. Подойдя ближе, он показал удостоверение личности и пожал мне руку.
Как-как? Рогер?
Руе. Р. У. Е. По-древнескандинавски это означает «честь».
Он из Олесунна. Его диалект заплясал у меня в ушах. А имя свое полицейский произнес, выпятив мощную грудь. Он выпустил мою руку, открыл папку и достал диктофон.
Я хотел бы задать вам несколько вопросов, Мариам. Надеюсь, вы не против?
Я отвела взгляд. Вопросы последнее, что мне сейчас нужно. Мне хотелось закрыть глаза и притвориться, будто этого дня никогда не было. А завтра все будет как обычно.
Я уже разговаривала с забыла, как его зовут.
Он кивнул.
Знаю. Это хорошо, но со мной вам тоже надо поговорить. Вы не против?
Тон его мне не понравился. Какой-то этот полицейский чересчур любезный, словно вознамерился очаровать меня. Но на самом деле милым он мне вообще не казался.
А еще, Мариам, можно вас кое о чем попросить? Я приехал сюда второпях и не захватил письменные принадлежности. У вас, случайно, ручки с бумагой не найдется?
Может, он из тех, кто полагает, что когда тебя называют по имени это приятно? Словно я сама собственное имя не знаю
А диктофона вам недостаточно?
Он наградил меня улыбкой, истолковать которую у меня не получилось.
Достаточно, но старые привычки, сами понимаете Я люблю записывать все на бумаге это дает мне уверенность, что ничего важного не пропадет. Не составит вам труда?..
Я встала и пошла на кухню. Кажется, где-то там валялась бумага, но я так редко ею пользуюсь Порывшись в поваренных книгах, я открыла ящик с шумовками, столовыми приборами и венчиками для взбивания. И наконец отыскала блокнот, в котором записала рецепт булочек и набросала список покупок. Единственной ручкой оказалась бирюзовая гелевая, похоже, принадлежащая Ибен. Я посмотрела на ручку, на переливающийся цвет. Девочка моя маленькая, ей нравятся пастельные тона Почему я не купила ей этот комикс?
Когда я вернулась в гостиную, полицейский держал в руках нашу семейную фотографию, стоявшую на полке. Он вернул фотографию на место и кивнул на нее.
Замечательная у вас семья, Мариам.
Моя дочь пропала. Почему он говорит об изувеченной семье так, будто она здорова? Я посмотрела на снимок. В середине Ибен, мы с Туром с двух сторон от нее; в лицо ей светит солнце. Это она от меня прячется, специально. Когда вернется, непременно узнает, сколько из-за нее поднялось шума. Я отведу ее в полицию, и пускай они в красках распишут, как искали ее. А Тур пускай рассказывает, как ходил по улицам и звал ее, как он боялся. Предыдущий полицейский спросил, нет ли у меня номера телефона кого-нибудь из подружек Ибен. Точно я не знала, зато дала ему список всего класса. Лучше пускай Тура спросят.
Мы уселись друг напротив друга за столом, где я последний час сидела, положив перед собой телефоны и время от времени поглядывая на журнал Ибен, который она снова и снова перечитывала за ужином. Это настолько вошло у нее в привычку, что я перестала убирать старые журналы, и теперь Ибен сама меняла их на новые.
Ну что ж, Руе сделал пометку на бумаге, мне отчасти пересказали все ваши показания, однако у меня возникли дополнительные вопросы. Вы говорите, что Ибен убежала от вас в магазине, после того как вы с ней поссорились?
В горле пересохло. Я кивнула.
Расскажите, почему именно она убежала.
Ибен захотелось один комикс, а я отказалась его покупать. Мы поссорились, и она убежала. Я думала, что она ждет меня возле магазина или просто скоро вернется, но она исчезла.
Он тоже кивнул.
Вы говорили с охранниками или еще кем-нибудь в магазине?
Нет, из-за собственных чувств на других людей я не смотрела.
У меня была полная тележка продуктов, таскаться с ней было неудобно. К тому же я решила, что Ибен ждет меня возле машины.
Он записал еще что-то.
Когда вы не обнаружили ее около машины, почему не вернулись и не спросили охранников, видели ли они ее?
Я думала, она побежала домой. Там же недалеко.
Руе поднял голову.
А дома был кто-то из взрослых?
Тур был на работе.
У нее есть ключ от дома?
Я покачала головой. Раньше у нее был ключ, но Ибен его потеряла, а призналась лишь несколько недель спустя. Нам пришлось менять замок.
Полицейский постучал ручкой по блокноту.
Я не вполне понимаю. Почему же вы думали, что она побежит домой?
Я уставилась в столешницу. Я должна была поступить как настоящая мать. Таким полагается землю рыть ради того, чтобы отыскать своего ребенка. Рыдать и звонить в полицию спустя всего полчаса после того, как она в последний раз видела дочурку, потому что она так боится, ну просто ужас. Но во мне победила Мариам она пришла в ярость и сбежала. Полицейскому этого все равно не объяснишь, да и не надо. Ибен просто спряталась.
Руе кашлянул.
Значит, вы думали, что Ибен побежала домой. Вы сели в машину, однако домой не поехали?
Я поехала проветриться. В сторону Тронхейма. Я уже рассказывала.
Он кивнул.
Вы рассердились, почувствовав, что одиннадцатилетняя девочка обошлась с вами несправедливо, и уехали подальше, чтобы побыть в одиночестве?
В его трактовке мое поведение выглядело по-детски. И снова это выражение, загадочное, которое я не могу истолковать Он записал еще что-то наверное, что на вопрос я не ответила.
Сколько времени вас не было?
Как уже сказала, я вернулась домой в десять половине одиннадцатого.
Значит, вы отсутствовали от семи до восьми часов. Вы часто так уезжаете, на несколько часов?
Я откашлялась.
Нет, нечасто.
Полицейский буравил меня взглядом. Почему он так злится?
Почему вы уехали, Мариам? Почему не стали искать дочь?
Я сама не заметила, как вжала голову в плечи. С усилием выпрямившись, вздохнула.
Не знаю.
Знаете, Мариам, я допускаю, что вы говорите неправду.
Голова снова вжалась в плечи.
Зачем мне врать?
Он кашлянул и принялся ритмично постукивать ручкой по блокноту.
На этот вопрос только вы и можете ответить. Возможно, на самом деле вы пытались ее искать. И откуда мне знать, что вы и впрямь были в машине одна и что ваша дочь не сидела рядом с вами? Откуда мне знать, Мариам?
Он повторял мое имя в каждой фразе. Как будто колол меня им, бросал мне в лицо.
Она там не сидела, возразила я, голос мой дрожал, ее не было в машине.
И мне в голову пришло еще кое-что, продолжал Руе. Возможно, она лежала в багажнике. Она лежала в багажнике, Мариам?
Нет! Я хлопнула ладонью по столу. Я ей ничего не сделала!
Лицо полицейского залило румянцем. Он открыл свою кожаную папку и вытащил что-то плоское в пакете. Журнал или брошюру. Комикс. Положил его на стол передо мной. Комикс был в полиэтиленовом пакете с замком «зиплок». Соблазнительные девушки-зомби с блестящей помадой.
Этот комикс Ибен просила у вас, Мариам?
Хоть бы он прекратил твердить мое имя. Сил больше нет. Я уставилась на комикс.
Где Где вы его нашли?
Он валялся возле детского сада. Это короткая дорога до вашего дома, верно?
У меня даже кивнуть не получалось. Затылок налился свинцом. Комикс нашли рядом с домом. Нет, это неправда. Не может быть. Полицейский перелистнул несколько страниц в блокноте и протянул его мне вместе с ручкой.
Мне надо знать, куда вы ездили. Останавливались ли где-нибудь перекусить. И названия кафе, если вы куда-то заезжали. Вас не было семь-восемь часов; значит, вы что-то ели. Мне также нужно знать, во сколько вы сели на паром до Халсы. Если вы, как сами утверждаете, поехали в сторону Тронхейма, то вам пришлось и на паром заезжать. Это, конечно, если вы семь часов подряд не крутились где-нибудь на круговом движении.
Я посмотрела на блокнот, который Руе протягивал мне. Перевела взгляд на блестящие губы на обложке комикса. Выходит, Ибен взяла этот журнал и побежала сюда, но не добежала
Простите за резкость, сказал полицейский, разумеется, основная наша версия: Ибен убежала и сейчас находится у кого-то в гостях. И тем не менее, как вы понимаете, полиция должна проверить все версии.