Тебе никто не говорил, что от тебя нет никакой пользы?
Нет. В смысле, я же посланник богов и все такое.
А электронная почта тебя разве не заменила?
Гермес надул губы.
Ну и от кого теперь тут никакой пользы?
Персефона снова выглянула за угол здания. Она почувствовала, как подбородок Гермеса уткнулся ей в макушку, когда он проследил за ее взглядом.
А почему ты просто не перенесешься внутрь? поинтересовался он.
Я пытаюсь сохранить видимость, что я смертная, а это значит, что мне нельзя пользоваться магией в верхнем мире.
Она была не в настроении объяснять, что еще только учится контролировать свою магию.
Но это же безумие. Почему ты не хочешь ступить на эту притягательную дорожку?
Что тебе непонятно в нормальной смертной жизни?
Вообще ничего.
Конечно, он не понимал. В отличие от нее Гермес всегда существовал как олимпиец. По правде говоря, он начал свою жизнь так же, как жил сейчас, плутовски.
Слушай, если ты не собираешься помочь
Помочь? А ты просишь?
Нет, если это значит, что я буду должна тебе услугу, быстро ответила Персефона.
У богов было все: богатство, власть, бессмертие их валютой были услуги, которые являлись, по сути, контрактом. Его детали определялись в будущем, и от его исполнения нельзя было отказаться.
Она предпочла бы умереть.
Тогда не услугу, сказал он. Свидание.
Она бросила на него раздраженный взгляд.
Ты хочешь, чтобы Аид тебя уничтожил?
Я хочу повеселиться со своей подругой, парировал Гермес, скрестив руки на груди. Так что давай, уничтожь меня.
Она уставилась на него с притворным подозрением, а потом улыбнулась:
Договорились.
Бог ответил ей обворожительной улыбкой:
Как насчет пятницы?
Проведи меня в это здание, и я проверю свое расписание.
Он широко улыбнулся:
Будет сделано, Сефи.
Гермес исчез и тут же возник в самом центре толпы. Его фанаты завизжали, умирая от восторга. Гермес упивался вниманием, выписывая автографы и позируя для фотографий. Тем временем Персефона прокралась по тротуару и никем не замеченная проникла в Акрополь. Она бросилась к лифтам, опустив голову, пока ждала своей очереди в группе людей. Девушка чувствовала, что они таращатся на нее, но это было не важно. Она уже была в здании, ей удалось избежать толпы, и теперь она могла попасть на работу.
Когда она приехала на свой этаж, в приемной ее встретила новый секретарь, Елена. Она заменила Валери, которая поднялась на несколько этажей, устроившись на работу в креативное агентство «Дуб и орел», маркетинговую компанию Зевса. Елена была моложе Валери и еще училась, а значит, была готова угождать и улыбаться. Еще она была очень красивой с синими, как сапфиры, глазами, светлыми волосами, ниспадавшими каскадом локонов, и идеальными розовыми губами. При этом в целом она просто была очень милой. Персефоне она нравилась.
Доброе утро, Персефона! произнесла девушка нараспев. Надеюсь, вам было не слишком сложно попасть в здание.
Вовсе нет, богине удалось сохранить спокойный голос. Наверное, это была вторая по величине ложь, что она когда-либо произносила, после ее обещания матери держаться подальше от Аида. Спасибо, Елена.
Вам уже несколько раз звонили за сегодняшнее утро. Если там были истории, которые могли вас заинтересовать, я отправляла их вам на голосовую почту. А если звонили с просьбой об интервью, я записывала сообщение, она подняла огромную стопку цветных стикеров. Они вам нужны?
Персефона уставилась на кипу записок:
Нет, спасибо, Елена. Ты и правда лучшая.
Девушка улыбнулась.
Стоило только Персефоне повернуться к своему столу, как Елена окликнула ее:
Ой, а еще Деметрий просил вас зайти к нему.
Ужас тяжелым грузом опустился у нее внутри, словно кто-то закинул камень прямо ей в горло. Она сглотнула и вымученно улыбнулась:
Спасибо, Елена.
Персефона пересекла рабочий зал с идеально ровно расставленными столами, бросила вещи и налила себе чашку кофе, прежде чем отправиться в кабинет Деметрия. Она застыла в дверях, оказавшись не готовой привлечь к себе внимание. Ее начальник сидел за столом, уставившись в планшет. Деметрий был привлекательным мужчиной среднего возраста с темными волосами с проседью и неизменной легкой щетиной. Он всегда выбирал цветную одежду и галстуки с рисунком. Сегодня на нем была ярко-красная рубашка и голубая бабочка в белый горошек.
На столе перед Деметрием лежала стопка газет с заголовками, подобными:
Лорд Аид встречается со смертной? Журналистку застали целующейся с богом мертвых. Смертная, оклеветавшая царя подземного мира, влюбилась?
Деметрий, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что наконец поднял глаза от планшета. Статья, которую он читал, отразилась в его очках в черной оправе. Она прочитала заголовок. Это был еще один шедевр о ней.
Персефона. Пожалуйста, входи. Закрой дверь.
Камень у нее в животе вдруг стал еще тяжелее. Закрыться в кабинете Деметрия было подобно возвращению в оранжерею матери ее тревога возросла, и она вдруг ощутила страх быть наказанной. Ее кожа заполыхала, горло сжалось, язык стал толстым и неповоротливым Казалось, Персефона вот-вот задохнется.
«Вот оно, подумала она. Сейчас он меня уволит».
То, как он оттягивал время, привело ее в отчаяние. Зачем он предложил ей сесть? Почему вел себя так, словно будет неприятный разговор?
Она сделала глубокий вдох и присела на край стула.
Чем вы занимаетесь? спросила она, глядя на кипу газет. Выбираете лучшие из лучших?
Не смог удержаться, усмехнулся он. Такая захватывающая история.
Персефона бросила на него сердитый взгляд.
Вам что-то было нужно? наконец спросила она в надежде сменить тему в надежде, что причина, по которой он вызвал ее к себе, не имела ничего общего со всеми этими заголовками.
Персефона, произнес Деметрий, и она поморщилась от деликатного тона его голоса. Что бы там ни было, ничего хорошего ее ждать не могло. У тебя огромный потенциал, и ты уже доказала, что готова бороться за правду я это очень ценю.
Он умолк, и ее тело еще больше напряглось, приготовившись к удару, который он собирался на нее обрушить.
Но произнесла она, догадываясь о направлении разговора.
Деметрий взглянул на нее с еще большим сочувствием.
Ты знаешь, что я бы не стал тебя просить, если бы мне не пришлось, сказал он.
Она заморгала, нахмурив брови:
Просить о чем?
Об эксклюзивном интервью. О твоих отношениях с Аидом.
Ужас выбрался из ее живота, распространившись на грудь и легкие, и богиня почувствовала, как кровь отлила от ее лица.
Почему вам приходится об этом просить? ее голос звучал напряженно, и она пыталась сохранить спокойствие, но ее руки, сжимающие чашку с кофе, уже дрожали.
Пер
Вы сказали, что не стали бы просить, если бы вам не пришлось, перебила она. Она устала от того, как он произносит ее имя. Устала от того, как долго он переходит к сути. Так почему вы просите?
Это пришло сверху, ответил он. Мне ясно дали понять, что ты либо даешь нам интервью, либо больше здесь не работаешь.
Сверху? повторила она и на мгновение замолкла, вспоминая имя. Наконец оно всплыло в ее голове. Кэл Ставрос?
Кэл Ставрос был смертным. Он являлся главным исполнительным директором «Эпик Коммьюникейшнс», которым принадлежали «Новости Новых Афин». Персефоне мало что было о нем известно, кроме того, что он был любимцем таблоидов. По большей части потому, что он был красив его имя в буквальном переводе означало «коронованный как самый красивый».
Зачем главному исполнительному директору требовать эксклюзивное интервью?
Не каждый день узнаешь, что на тебя работает подружка самого бога мертвых, произнес Деметрий. Все, к чему ты прикоснешься, превратится в золото.
Тогда дайте мне писать о чем-нибудь еще, попросила она. У меня на голосовой почте и среди писем куча наводок.
Это действительно было так. Сообщения лились на нее потоком с того момента, как была опубликована ее первая статья об Аиде. Персефона медленно рассортировывала их, организуя по папкам в соответствии с богами, которых они критиковали. Она могла написать о любом олимпийце, даже о собственной матери.
Ты можешь написать о чем-нибудь еще, сказал Деметрий. Но, боюсь, нам все равно нужно от тебя эксклюзивное интервью.
Вы ведь это не всерьез? все, что она смогла выдавить, но лицо Деметрия выражало однозначный ответ. Она предприняла еще одну попытку: Это ведь моя личная жизнь.
Взгляд ее начальника упал на стопку газет перед ним.
И она стала публичной.
Кажется, вы говорили, что поймете, если я захочу прекратить писать об Аиде.
Персефона заметила, как у Деметрия опустились плечи, и ей стало немного легче оттого, что он, по крайней мере, тоже был слегка этим деморализован.
У меня связаны руки, Персефона, ответил он.
После затянувшегося молчания она спросила:
И это все? У меня нет права отказаться?
У тебя есть выбор. Мне нужна статья к следующей пятнице.
После этого Деметрий ее отпустил.
Персефона вернулась к своему столу. Ее разум отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации иной, кроме как написать статью или уволиться. Она мечтала работать на «Новости Новых Афин» с тех самых пор, как решила пойти на журналистику в свой первый год в колледже. Она полностью поверила в их мантру рассказывать правду и обличать несправедливость.
Теперь она спрашивала себя, не было ли все это бессмысленно.
Как отреагирует Аид, когда она расскажет ему, что главный исполнительный директор «Эпик Коммьюникейшнс» потребовал историю о них самих? Задавшись этим вопросом, она тут же осознала, что по-прежнему не хочет, чтобы Аид вел за нее ее битвы. Ей был ненавистен тот факт, что она знала они бы послушались Аида из-за его статуса древнего олимпийца, но не ее ту, кого они считали смертной женщиной.
Нет, она обязана найти решение сама, и в одном она была абсолютно уверена Кэл пожалеет о своей угрозе.
Персефона не поднимала взгляда от своего компьютера с тех пор, как вернулась от Деметрия. Несмотря на то, какой сосредоточенной она казалась со стороны, богиня чувствовала на себе любопытные взгляды. Ей казалось, будто по ее коже ползают пауки. Она изо всех сил старалась сконцентрироваться, просматривая сотни сообщений в почтовом ящике и прослушивая голосовую почту от людей, у которых «была для нее история». Большинство из них были о том, как Зевс и Посейдон превратили их мать / сестру / тетю в волка / лебедя / корову по какой-то гнусной причине, и Персефоне вдруг стало интересно, как Аид мог быть с ними в родстве.
Лекса проверила ее во время ланча, прислав сообщение:
«Как ты? Все нормально?»
«Нет, все становится только хуже и хуже», ответила Персефона.
«????»
«Расскажу потом. Слишком долго писать».
«Хочешь выпить?» уточнила Лекса.
Богиня рассмеялась:
«Нам же завтра на работу, Лекс».
«Я просто пытаюсь быть хорошей подругой».
Персефона улыбнулась и сдалась:
«Ну, если только немного. К тому же нам нужно отметить ТВОЙ первый день в фонде «Кипарис». Как у тебя дела?»
«Великолепно, ответила Лекса. Мне еще много чему надо научиться, но, похоже, тут будет потрясающе».
Весь оставшийся день Персефона старательно избегала Деметрия. Елена была единственной, кто с ней заговорил, да и то только для того, чтобы сообщить, что для нее пришло письмо в розовом конверте. Открыв его, Персефона увидела, что конверт набит грубо вырезанными бумажными сердцами.
Ты не видела, кто положил его мне в почтовый ящик? спросила она Елену. На конверте не было ни обратного адреса, ни марки. Кто бы ни был отправителем, он принес его сам.
Девушка покачала головой:
Он уже был здесь утром.
«Как странно», подумала богиня и выкинула письмо в мусорное ведро.
В конце дня Персефона на лифте спустилась на первый этаж и обнаружила, что толпа по-прежнему ждет снаружи. Она поразмышляла над вариантами. Можно было просто выйти через парадный вход и смело встретить толпу. Охрана могла бы сопроводить ее, но только до тротуара, если она не позовет Антония, чтобы тот ее отвез. Она знала, что циклоп с радостью приедет, но его преданность ей ослабеет, если он увидит, что эти люди до сих пор ждут, пока она выйдет с работы, а ей очень, очень не хотелось, чтобы к ней приставили эгиду. Также была небольшая вероятность, что ее магия всколыхнется, если что-то пойдет не так, а богиня не хотела идти на риск. Значит, перемещение тоже было исключено. Оставался лишь один вариант найти другой путь из здания.
Других выходов было несколько. Нужно было лишь найти тот, у которого не стоят осатанелые фанаты. Она могла показаться параноиком, но на самом деле Персефона всего лишь была хорошо проинформирована. Обожатели богов готовы были сделать все, что угодно, чтобы взглянуть, прикоснуться, ощутить вкус божества, включая их значимых близких.
Она повернулась и пошла по коридору в обратную сторону от толпы в поисках другого выхода.
Персефона подумала о том, чтобы выйти через подземную парковку, но ей не очень-то хотелось оказаться загнанной в угол кучкой незнакомцев в месте, где было темно и пахло бензином и мочой.
«Может, через пожарный выход?» подумала она. Даже если из-за этого включится сирена. К этим дверям не было доступа снаружи, а значит, там ее никто не будет поджидать.
Окрыленная идеей добраться до дома и провести вечер с Лексой после напряженного дня, Персефона ускорила шаг. Свернув за угол, она вдруг с кем-то столкнулась. Она не подняла головы, чтобы посмотреть, кто это, опасаясь быть узнанной.
Извините, пробормотала она, отступила на шаг и торопливо пошла к выходу впереди.
Я бы на вашем месте не стал выходить через ту дверь, голос остановил девушку, когда ее ладонь коснулась металлической ручки. Она обернулась и встретилась взглядом с парой серых глаз. Лицо мужчины было худым и красивым, с острыми скулами и полными губами, окруженным копной непослушных волос. На мужчине был серый комбинезон уборщика. Она никогда прежде его не видела.
Потому что включится сирена? уточнила она.
Нет, ответил он. Потому что я только что вошел через ту дверь, и если вы та женщина, о которой говорят в новостях последние три дня, думаю, люди за дверью ждут именно вас.
Она раздосадованно вздохнула и добавила несчастным тоном:
Спасибо за предупреждение.
Она повернулась к прилегающему коридору, но мужчина снова окликнул ее:
Если вам нужна помощь, я могу вытащить вас отсюда.
Персефона ответила скептическим взглядом:
Как именно?
Уголки его рта приподнялись, но выглядело это так, словно он давно забыл, как нужно улыбаться.
Вам вряд ли понравится.
Глава III. Прикосновение несправедливости
Он был прав. Персефона пришла в ужас.
Я туда не полезу.
Речь шла о кузове грузовика, набитом мусором.
Она была неправа, когда говорила о запахе бензина и мочи на парковке. Его-то она смогла бы вынести, ведь там не нужно было лезть в вонючий мусор.
Уборщик привел ее в подвал сам маршрут внушил ей чувство беспокойства и заставил покрепче сжать ключи от квартиры. «Вот так людей и убивают», подумала она, но тут же сказала себе, что просто пересмотрела детективов.
Подвал был заполнен всякой всячиной лишней мебелью и предметами искусства. Здесь же находились прачечная, кухня ресторана и техническое помещение, где она и стояла сейчас, глядя на свой «спасательный транспорт», как начал называть его мужчина.
Он теперь, казалось, потешался над ней.
Либо так, либо выходить через ту дверь, пожал плечами он. Вам решать.