Кто-то из коллег издевательски хохотнул. Чувствуя, как кровь приливает к лицу, Чернов неловко сложил руки перед собой. Агата тоже смутилась, заерзала на стуле, недвусмысленно указывая глазами на дверь. Чернов понимающе кивнул. Отчеты подождут до завтра.
Через дорогу от здания МВД в полупустом торговом центре приютилась чахнущая без клиентов кальянная. В тишине пустого зала, на мягких подушках, Агата немного расслабилась. С оценивающим интересом оглядела бывшего одноклассника. Улыбка у нее осталась все та же теплая, как будто немного печальная. Когда уголки губ ползут вверх, а нижняя губа, напротив, легонько изгибается вниз. Странная улыбка, трогательная, доверчивая и до боли родная.
Извини, банальность скажу, но ты очень сильно изменился. Такой серьезный дяденька стал. Мужчина.
Да прям-таки серьезный
Чернов старался вести себя раскованно, но уши, проклятые уши, пылали как два маяка. Сам он особых изменений в себе не видел все тот же лопоухий, тонкошеий подросток, с мышиного цвета глазами и такой же шевелюрой. Разве что от прыщей избавился да сутулиться перестал.
Слушай, я очень рада, что это оказался ты. Агата перегнулась через столик. Я когда сюда шла, очень сильно боялась. Руны сказали не бойся, там хороший человек, друг, он поможет, а я все равно боялась
Это ты зря, у нас все профессионалы.
Хороший полицейский и хороший человек это зачастую разные вещи, Егорка. Я не знаю, какой ты полицейский, но человек ты правда хороший. Она недоверчиво покачала головой. Егор Николаевич, подумать только
Певучий голос протекал сквозь Чернова, вибрировал в коридорах памяти, поднимая ветер. Рассыпанные картинки прошлого закручивались спиралью, мельтешили все быстрее, все путанее. Отвлеченно Егор поймал себя на мысли, что сидел бы вот так и слушал, слушал, слушал пока нечто темное не царапнуло слух замерзшим расслоившимся ногтем.
дело Сазоновой ведешь.
Ну да, я веду, встрепенулся Чернов. А откуда ты
В «Новостях» на «Первом» передавали, отшутилась Агата, вынимая из сумки объемистую красную папку с документами. На самом деле это не важно. По-настоящему важно только одно: я пришла искать помощи и встретила тебя. Это знак, Егорка. Значит, шанс все-таки есть.
Шанс на что?
На то, что я не кончу, как Надька Сазониха.
* * *
Кафешка дышала ароматом кофе и кальянных паров. Мягкие подушки навязчиво предлагали откинуться, расслабиться и даже вздремнуть, но Чернов сидел как на иголках. Новая информация оказалась нереальной и поразительной. Она с ног на голову переворачивала мироощущение Чернова, безжалостно разрушая стройную, до сегодняшнего дня насквозь понятную картину мира. В такое невозможно поверить, и уж точно невозможно принять за считаные секунды, но именно это и произошло Егор поверил и принял сразу, как только Агата сказала, что Надежда Семеновна Сазонова ведунья и что она такая не одна.
Мы целительницы, гадалки, прорицательницы, говорила Агата. Сазониха на любовной магии специализировалась. Ну, знаешь, приворожить, на суженого погадать, полный набор для молоденьких дурочек и стареющих теток, желающих поиграть в любовь.
Чернов перевернул страницу, открыв матовую фотографию. Со снимка на него смотрела утопленница в рубахе-сеточке. Распухшее от воды тело студнем расползлось по ванне. Торчащее над водой одутловатое лицо напоминало человеческое лишь отдаленно. Четкость снимка позволяла разглядеть бледную ноздреватую кожу, трупные пятна и слизь, скопившуюся в уголках глаз.
Откуда это у тебя?
Эта? Обхватив кружку двумя руками, Агата отпила горячий кофе. Калуга. У этого дела широкая география, Егорка, от Дагестана до Владивостока. Для Старой расстояние не преграда. Для нее вообще преград нет.
За фотографией лист печатного текста, общие сведения. Шенкова Олеся Николаевна, семидесяти пяти лет от роду. Официальная версия смерти несчастный случай, заснула в ванной и утонула. Женщина пожилая версия логичная. Кабы не эта чертова рубаха. Все обитатели Агатиной папки носили такую. Вернее, все обитательницы. Екатерина Хотко, инфаркт миокарда. Анна Бортникова, кровоизлияние в мозг. Антонина Иванова, еще один инфаркт. Светлана Тараканова, несчастный случай, выпала из окна. И еще восемнадцать женщин, умерших в разных городах за последние два десятка лет.
Старая это кто?
Агата дернула щекой и поставила чашку на блюдце. Стекло задребезжало о стекло.
Это наша смерть, Егорка. Агата сцепила руки в замок, унимая дрожь. У нее есть имя, но мы его не называем. Она может услышать, а я не хочу! Я жить хочу, понимаешь?!
Бармен у стойки прекратил протирать стакан, настороженно глядя на шумную парочку. Агата взяла себя в руки, постучала ногтем по раскрытой папке.
Я оплачивала частное расследование. Шесть детективных агентств сменила. Они все тоже поначалу такие скептики были, как ты. Все хмыкали так, улыбались, общались как с дурочкой. Все слились, Егорка. Как только до сути докопались, так проглотили свои улыбочки, засунули в задницу скептицизм и слились.
Все, что говорила Агата, казалось Чернову несусветной чушью. Какие-то руны, гадания, ворожба. Но он с готовностью впитывал любой бред, любую ересь, если она срывалась с этих тонких, красиво очерченных губ.
И в чем же суть? осторожно спросил он.
Суть в том, что с чертовщиной профессионалы не связываются. А тут, Егорка, на каждом шагу чертовщина, где ни ковырни. Даже сетки эти проклятые. Они же из человеческих волос сделаны Из ее волос, анализ ДНК не соврет! Это у нее Агата замялась, подыскивая сравнение. как знак такой, что ли? Как у серийных убийц.
Судя по твоему делу, она и есть серийный убийца.
Чернов хотел накрыть рукой папку, но там неожиданно оказалась узкая ладошка Агаты. Это было так правильно взять ее ледяные пальцы в свои, сжать утешающим жестом. Дружеским, исключительно дружеским, конечно же! Лишь чуть дольше задержаться на мягкой холодной коже
Так. Чернов тряхнул головой, отгоняя наваждение. Пусть все так, как ты говоришь. Почему сразу в полицию не пошла? У тебя целое дело собрано, с уликами, экспертизами
Да какое там? Агата шумно отхлебнула из чашки, горько усмехнулась. Это с виду все прочно и стройно, а начни доказывать все развалится к чертовой матери.
Но сетки
А что сетки? Мало ли какая мода? Тем более среди экстрасенсов. Может, это навроде пояса из собачьей шерсти? Да и докажу если, где вы Старую ловить будете?
В ее голосе не было ненависти, только детская обида на несправедливость этого мира.
Я когда к тебе шла, у меня только одно желание было отдать все это хоть кому-нибудь, вдруг да поверят? Даже просто в Интернет хотела выложить, только бы не пропало. Очень важно, чтобы люди мне поверили и начали искать, чтобы охотились за Старой. Чтобы этой твари нигде житья не было.
Не зная, что делать, Егор крепче сжал ее руку. Агата громко шмыгнула носом, потянулась за салфеткой.
Ты мне не веришь. Даже сейчас не веришь, когда мне жить до полуночи осталось.
Слушай, ну если ты опасаешься этой Старухи своей, давай в участке переночуй, я все устрою засуетился Чернов.
Это не поможет, Егорка, от Старой нигде не спрячешься. Особенно если помечен. Зеленые глаза блестели от сдерживаемых слез, голос дрожал. На мне ее сеть, прямо сейчас. Показать? Это тебя убедит?!
Дрожащие пальцы принялись расстегивать тугие пуговицы блузки.
Показать?! с нажимом повторила Агата.
Чернов поспешно схватил ее за руки.
Да ты чего?! Ну не здесь же, ну?!
Агата резко успокоилась, окинула Чернова новым, оценивающим взглядом.
Ты прав, Егорка. Не здесь.
Она решительно встала, собрала фотографии в папку, не глядя бросила на стол тысячную купюру. Не дожидаясь сдачи, потянула Чернова за собой. Тот не сопротивлялся. Лишь на улице, вдохнув морозного воздуха, спросил:
Куда мы?
Ко мне, Егорка, задумчивая Агата отвечала на автомате. Я тут двушку снимаю, на Красной.
Так я на колесах. Чернов суетливо полез в карман за ключами.
Не хочу. Не надо. Агата неуверенно взяла его под руку. Давай пройдемся, погода такая славная! Вдруг это моя последняя прогулка?
Чернов хотел возразить, успокоить, но вместо этого пошел молча, послушный как пес на поводке. Столько лет мечтал пройтись с ней вот так, за руку, по улице, на виду у всех, а теперь, когда мечты сбылись, плелся рядом и не понимал ни черта Агата с видимым удовольствием выдыхала клубы белесого пара в звенящий вечер. Людей на улице почти не было. Под ногами скрипел свежевыпавший снег. Совсем как в квартире мертвой Сазоновой.
* * *
Свет включать не стали. Не было никаких прелюдий, предварительных ласк. Агата стянула берет, рыжие волосы взметнулись, высекая искры, испепеляя разум Егора электрической дугой. В себя Чернов пришел уже в спальне. Они целовались как обезумевшие, и Агата стаскивала с него куртку, пиджак, расшнуровывала ботинки. Он же, одуревший от внезапно нахлынувшего счастья, мял ее стройное тело, неумело, как подросток, хватал за грудь, за бедра. Непослушные пальцы не справлялись с тугими пуговицами блузы. Чернов рванул в разные стороны, и легкий шелк затрещал, как рвущаяся бумага. Пуговицы, весело стуча, запрыгали по полу.
В падающем из окна свете убывающей луны Агата сияла глянцем. Сеть оплетала ее тело от острых ключиц до впалого живота. Легкий сквозняк шевелил разорванные волокна, отчего сеть казалась живой. Это должно было оттолкнуть Чернова, но, неожиданно, возбудило еще сильнее. Он повалил Агату на кровать, рывком развел стройные ноги, но она вывернулась, ловкая как угорь.
Нет-нет, милый, лихорадочно зашептала она, еле сдерживая его жадные руки. Тебе нельзя, Егорка! Не сейчас! Позже, чуть позже! Я дам тебе все, я дам тебе больше, чем все, но позже
Я хочу тебя. Егора трясло от желания. Хочу сейчас! Не хочу ждать!
Тише, милый, тише, тише Я все сделаю сама я все сделаю
Она наклонилась, кусая его сосок. Оставляя языком влажную дорожку, двинулась ниже, делая краткие остановки на поцелуи. Ниже. Еще ниже. Коротко вжикнула молния. Егор охнул, зарылся пальцами в густые рыжие волосы. Ему казалось, что Агата хочет проглотить его, выпить досуха, до последней капли. Острые ногти до крови впивались ему в бедра, подталкивая, призывая двигаться быстрее, и он отдался ее воле. Разум заволокло влажным туманом, и Чернов с готовностью рухнул в него, не зная, что ждет там, внизу, твердая земля или бесконечная пропасть. Но внизу оказалось ласковое теплое море. Оно объяло его естество, вобрало в себя, и Егор впервые в жизни кончил так оглушительно, что подкосились ноги.
* * *
Почему не сейчас? спросил он позже, когда сумел собрать воедино лениво расползающиеся мысли. Чего мы ждем? Ты ведь тоже этого хочешь, я чувствую
Агата перекатилась на живот, кивнула понимающе.
Старая не чует девственников, а ты формально все еще девственник, Егорка. Я даже не думала, что в твоем возрасте можно ни разу она осеклась, почувствовав, как напрягся Чернов, и поспешно затараторила: Нет! Нет, я не смеюсь, ты не подумай! Это очень трогательно, очень. Я тобой восхищаюсь. Когда руны сказали, что ты сможешь избавить всех нас от Старой, я не верила, а тебя увидела и все поняла сразу. Никто не станет сражаться с таким страхом ради денег. То есть сражаться-то можно, а вот победить Победить Старую может только человек искренний, самозабвенный. Ты, Егорка. Ты действительно можешь защитить меня. Потому что любишь.
Люблю? отрешенно подумал Чернов. Да, черт возьми, люблю! Люблю ее, и всегда любил! Все эти годы ни с кем не спал, не встречался даже Ему вдруг захотелось сделать что-то безумное, раскрыть окно и закричать на всю улицу, спеть серенаду, метнуться в цветочный магазин за миллионом алых роз но весь порыв ушел, как вода в песок, в тихий Агатин голос.
Полночь скоро.
Почему в полночь? Чернов попытался обратить все в шутку. Что за театральщина дешевая?
Это не театральщина, это наша жизнь. У волшбы полно всяких законов, правил и условностей. Агата прижалась головой к его груди. Тук. Тук. Тук. Как у тебя сердце стучит Ночью Старая может остановить его усилием воли, а днем понадобится сложный ритуал, и никаких гарантий, что
Тук. Тук. Тук. Это в дверь. Деликатно, но настойчиво. Электронный будильник на тумбочке показывал одну минуту первого. На спине Агаты Чернов почувствовал это подушечками пальцев проступили мурашки.
Пора.
Она прошептала это так обреченно, что Егора наконец проняло.
Мы ведь можем просто не открывать, неуверенно предложил он.
Старая входит куда хочет и когда хочет. У нее разрыв-трава в палец зашита.
Чушь какая-то, пробормотал Егор.
Он вдруг заметил, что старается говорить негромко, как в детстве, когда на спор вызывал с друзьями Пиковую даму. Усилием воли Егор встряхнулся в самом деле, взрослый мужик, при оружии Оружие! Он выудил кобуру из-под пиджака, сообразил, что все еще полуголый, и принялся, чертыхаясь, застегивать молнию на ширинке.
Тогда я сейчас сам ей открою, и
Не надо. Агата уперлась ладонью ему в грудь. Она убьет тебя, как только увидит. Останься здесь, я скрою тебя от нее, отвлеку. Только тогда ты сможешь
Агата вышла из комнаты, шлепая босыми ногами. По ее следам истлевающая сеть рубашки усеивала пол седыми волосами. Прикрыв дверь, Агата обернулась в узком прямоугольнике щели гладкое бедро, маленькая острая грудь, половинка бледного лица.
ты должен убить Старую, Егор.
Темнота сожрала ее без остатка. Только слышно было, как удаляются призрачные шаги. Чернов лихорадочно заправлял рубашку, застегивал ремень. Щелкнул дверной замок. Легкий сквозняк лизнул Егора в лицо, принеся пряный запах сушеных трав. Пальцы сняли пистолет с предохранителя. Стало тревожно. По-настоящему тревожно.
Негромко щелкнул выключатель, заливая комнату теплым желтым светом. Мимо щели, сгорбившись, прошла Агата. Остановилась расчетливо, так, чтобы Чернов четко видел ту, что пришла за ней. Для него, спрятавшегося в глубине комнаты, этот участок комнаты был как на ладони. И Чернов увидел.
Если до этого и оставались какие-то сомнения, то теперь они растворились в ужасе неизведанного. Опутанная седыми космами, едва не задевая потолок макушкой, Старая вплыла в комнату. Грязные, в репьях, листьях и мелких ветках, волосы волочились за ней, змеились, заползали вперед, ощупывая дорогу. Они то ходили волнами, то замирали в хищной стойке, то вздымались в порыве несуществующего ветра. Мгновениями казалось, что нет ничего ни лица, ни тела, ни ног только эти жуткие живые волосы. Но нет-нет, среди мельтешащих косм проявлялись длинные пальцы, нервно прядущие тайные знаки, морщинистое, в старческих пятнах, лицо и костлявые босые стопы.
Шевелящийся кокон остановился напротив Агаты. Волосы на секунду опали, выпуская наружу ссохшуюся руку. Желтый заточенный ноготь срезал с девушки остатки сети. В тот же миг тонкие белесые черви рванули к Агате со всех сторон, приподняли под потолок, спеленали, забились в рот. Агата выгнулась, беззащитная и безгласная, способная кричать лишь глазами, и Егор понял, что она умирает. Парализующий страх схлынул, уступив место страху за любимую женщину. В два шага Чернов пересек комнату, толкнул дверь и с порога выстрелил туда, где должна была находиться голова Старой.
В маленьком замкнутом помещении выстрел грянул так, что зазвенело в ушах. На стену брызнуло кровью с ошметками мозга, Старая сложилась, как проколотая надувная кукла. Опали седые змеи, а вместе с ними на пол с грохотом свалилась Агата. Вездесущие волосы гнили прямо на глазах, истончались, осыпаясь невесомым прахом. Едва взглянув на тщедушное тело Старой, Чернов метнулся к Агате.