Между тем девушку уже заметили, она хищно улыбнулась, неумолимо приближалось костюмированное для подиума тело Yes Sir, I Can Boogie длинное каре (идеально уложенное волосок к волоску, единственное, что выдавало в ней девушку (парень, конечно, может таскаться с подобной стрижкой, но вот укладка!) как-то странно и равномерно покачивалось, напоминая уши бигля. Туфли на широком каблуке тарабанили по серым (некогда белым), не знавшим ласки швабры, плиткам.
I can boogie, boogie woogie all night long!
Хватит любоваться собой, Она подлетела к Эбби, и кран выключи, а то утонешь.
Деб, это мужской туалет, вообще-то! возмутился он, только опомнился.
Девушка смачно шлепнула его по заду.
Тогда что ты тут делаешь, сладкая попка? Она глянула на его отражение через плечо, руки убрала, правда, сунула снова в карманы, ссутулилась, выставив вперед стопу, покрутила ей, будто тушила далеко от нее упавший окурок. Смотрела на него так, что в зеркало не попала. Эбби заметил давнишнюю, почти стертую надпись на стекле: FUCKING GOAT, среди прочего мата и различной менее пошлой хулы. До явления Деборы она не казалась такой явной, кричащей. А теперь: точно подпись к картине, к его портрету. Вот и стерва эта Деб! И куда делась проявленная ей в прошлом семестре жалость? В дамской комнате не протолкнуться, я бы обоссалась, еще и эти разговоры, ой, Дафна, в автокинотеатре он засунул мне руку Ой, Жозефина, а у меня теперь брови, как у Одри Хепбёрн. Которая из Завтрака у Тиффани? Да! Да, слушай! Точно! Вау! Она разыграла эту миниатюру, кокеткой хлопая ресницами и подпирая тыльной стороной кистей подбородок, ради этого выпустила руки на свободу из карманного заточения. Ну, ты понял. А тут только ты. Эх, пустота! Прохлада! Тишина! Благость!
Ясно Слушай я Я не начал Эбби.
Шуруй, Андерсон, мне надо припудрить носик! Дебора двинулась к кабинкам, благо, те закрывались, даже защелки работали. Ты же не хочешь смущать юную даму?
Да, да! Я уже ухожу! Извини! Эбби покраснел, оставаться он не собирался, конечно же.
Выглядишь ты хорошо, так что даже не буду спрашивать, как ты дрочил целыми днями этим летом, продолжала она на ходу, минуя писсуары (как тебе такое, Дебора?) и выбирая дальше закуток почище. Или же
Без тебя как-то не шло, так что я занимался другими делами, парировал он.
Это большая трагедия, Андерсон, но такое случается сплошь и рядом, внезапно сказала Дебора, сменила тему и тон. Эбби боялся подобных разговоров, но их не миновать, прошло еще слишком мало времени. Понятно, что раз в сто лет, но кто-то уже пережил то, что ты сейчас чувствуешь. И я рядом, Андерсон. Слежу за тобой, да?
Спасибо. Эбби еще не отошел от ее появления, а тут такое. Честно, он пребывал в замешательстве, любил и ненавидел ее одновременно, она только что жестоко по нему проехалась и затем поддержала. Настоящая пчела: и мед дает, и жалит! А как ты?
Раз я снова здесь, следовательно мои проблемы решены.
Повезло. Мне бы так.
Ты сам понимаешь, что тут дело не в везении. А теперь, Она поцеловала его в щеку, иди уже, Андерсон!
Увидимся!
Ага. Девушка направилась вглубь уборной.
Он плакал в water closet-е! Дебора начала петь в кабинке, уже не обращая на наличие или отсутствие Эбби никакого внимания. Она еще и пританцовывала, судя по всему, локтями стукаясь в узком пространстве тонких, из спрессованных опилок, стенок.
Эбби достал маркер из сумки-кенгуру на поясе (полезная штука в дороге) и исправил вселенскую несправедливость, зачеркнул лишнее.
Свежая подпись под его (его!) ликом гласила: GOD, он закрасил все прочее. Артур бы даже не понял подобных хитрых намеков. Альберт вздохнул. Сперва Деб (а она тот еще DEVIL), а потом и какой-то другой закомплексованный, надо полагать, на сей раз парень, коего застанет нужда на подступах в или из Крипстоун-Крик, ее заметит и улыбнется. Довольный Альберт взял чемодан (камеры хранения тут нечто из разряда фантастики), поволок его за собой (одно колесико опасно трещало и болталось) и покинул уборную на автостанции под трели Деборы, теперь исполняющей бессмысленно сексуальный гимн Сабрины Sexy Girl:
С-с-секси гёрл, секси гёрл, секс, секс, СЕКС! На смену репертуара ее, надо полагать, надоумило обнаружение в стенке glory hole. Альберта Андерсона бросило в жар, мужская уборная практически спешно выплюнула парня вместе с его неуклюжей поклажей.
Эбби преследовал еще какое-то время кстати пришедшийся куплет песни:
Dont be afraid I wont bite, dont run away
Он не боялся Дебору Флетчер, хотя она еще как могла укусить, а остановиться уже не мог, влекомый необходимостью продолжать путь собственный, им избранный. Не даны ли ему заветы Беном и Артуром? Не Дебора ли его подтолкнула? Птенчик, лети!
Он летел. Теперь самостоятельно. Одиноко реял над миром.
С другой стороны здания действительно образовалась очередь из девушек и женщин, среди дам затесались закатывающие глаза и вечно вздыхающие из-за долгого ожидания их верные спутники бойфренды, отцы и братья.
Дебору можно не ждать, ей такая солидарность не нужна, Эбби направился к вокзальным кассам, ведь вскоре вавилонское столпотворение устремится туда, надо успеть взять билеты на еще один автобус до Крипстоун-Крик, а после вдобавок и такси, которое доставит его в кампус. Он уже стал раздумывать, с кем разделит предстоящее путешествие (С Чарли, вероятно, с кем же еще?), а заодно стоимость машины. Дебора отпадала, она снимала жилье вне академического гетто; к тому же, автобусы удел простых смертных, ну а Эбби не возражал, что относится к ним.
Своей тачки у него нет, но он водил дядину при необходимости, дома, в Блумингтоне. Разница в том, что там он знал каждый закоулок, а вот самостоятельные поездки из города в город по трассе или бездорожью и ранее вызывали у него панику, а уж теперь и подавно даже мысленная перспектива такой поездки нагоняла на Эбби дикий страх столь сильный, что он не мог пошевелиться.
А вот если доверить управление транспортным средством кому-то еще так другое дело.
Таксисты уже окружили вокзал сорвут куш, ведь многие из богатеньких студентов (те, которые не на машинах) выберут комфорт и скорость. Он решил не куражиться, хотя и предпочел бы спокойную поездку на заднем сидении в компании незнакомого молчаливого шофера. Стоит отметить, к деньгам он относился бережливо.
Сперва автобус, это безопасно, там много людей, ты, Эбби, поедешь не один, уговаривал себя парень, а по прибытию там и волноваться не стоит. К тому же, такси в самом городке куда дешевле, нежели тут. А вдруг найдется и знакомый добрая душа, которая подбросит бесплатно?
Он уже снова обливался потом. Чемодан (его с прошлого года хватило лишь на четыре поездки) опасно трещал и дребезжал, цепляя раскрошенный асфальт. Эбби у касс завидел еще одно знакомое лицо, поспешил туда, колесико отвалилось, его ноша крутанулась, теряя равновесие, он выругался, но не отпустил ручку, потащился дальше. Возвращение в Крипстоун-Крик в новом учебном году проходило тяжело не только из-за этого.
Бряк. Трыньк. Бряк. Трыньк. Шарк. Шарк. Шарк.
В общем, каким бы сложным на сей раз ни оказалось приключение Эбби Андерсона, оно едва-едва начиналось.
II. The Bus Stop
Начало сентября 1989.
Чарли болтал без умолку. Рот у него не закрывался никогда, он (между языкочесанием о всяких глупостях с соседями по занятиям, включая, как не трудно догадаться, и Эбби) еще успевал дискутировать с преподавателями слушал ведь краем уха, вникал.
До чего удивительная и полезная способность!
Ему бы податься после учебы в службу безопасности, явился куда-то, прошелся, впитал разные слухи, толки, вздохи как губка, вернулся в ведомство и излил на начальника эти разведданные, а еще и параллельно всякую балаганную чушь. Бедолага начальник ФБР! Или, скорее, Чарли бы выдал лишнее целям на задании так что, хм, маловероятно, его бы туда не взяли, а если и так то выгнали почти сразу.
Зато он мог заделаться писателем Не повезло бы его агенту! Или же не выйдет из Торндайка автора? Нет, куда там?! Ведь Чарли любит говорить, а не писать или читать.
А как насчет ведущего новостей? Маты в прямом эфире, хождение на руках, разорванные бумаги, он и на стол мог бы запрыгнуть в одних трусах или ударить интервьюируемого человека прямо микрофоном по макушке!
[FIRED]
А если пастырем? Можно и не столь официальной христианской конфессии баптистов, евангелистов или лютеран, а какой-нибудь новой секты. Ему точно понравится бьющаяся в экстазе паства!
Мне звонил Бог, братья и сестры!
Чарли Талли-Торндайк прекрасно мог бы сымитировать голос некоего чернокожего проповедника, густой, джазовый, рокочущий над Атлантикой в бурю, летящий из знойной Африки, такой знакомый по волнам радиоприемника.
Как только он представился, я бросил трубку!
И тут у нас все быстро закончилось!
Эх, Чарли, Чарли Прекрасный и счастливый глашатай, коему благоволит Гермес, а наш оратор (при достаточной степени разорения) берет где-то деньги на вещи Эрмес.
Эбби немного развеселился, представляя друга в разных профессиях и даже воплощениях, но по итогу решил, что нынешняя специальность ему подходит ничуть не хуже из разнообразных занятий, пришедших на ум. Так что быть Чарли искусствоведом, если закончит, а друг вечно твердил что бросит; но не бросал, а лишь подбрасывал слова на ветер. Предположим, уйдет отсюда, так и в ином месте внимать его речам не перестанут, а ему придется продолжать вещать так и так, без этого он жить не сможет. Выступит хоть перед соседями в трейлерном парке, хоть пред собаками на сене иль свалке. Слушатель найдется, чем бы он не занялся далее, в чем не сомневался ни эрудированный многогранно (хоть и схоластически) мистер Чарльз Талли-Торндайк, плавающий в поверхностных слоях океана знаний, ни тем более Эбби Андерсон, точивший граниты гуманитарных наук подле, но чуть глубже на мелководном дне.
Что ж, удачи, Чарли! Если ты изберешь сей путь, я пройду его вместе с тобой. Эбби живо мог вообразить любые занятия для одногруппника, но не для себя он уже давно знал, что искусство все для него. Оно родное, кровное, доставшееся по наследству, прямо-таки часть его существа, жизнь, ремесло и призвание.
Эбби встретил Чарли возле касс на вокзале. Лето не пошло парню на пользу, казалось, он стал еще более худым и болезным. Но имелось в этом нечто романтическое, изысканное, волочился за ним едва различимый шлейф аристократии, дело даже не во вертопрашестве и дани культу денди. Не потому ли девушки его любили куда сильней, чем капитанов двух видов футбольных команд вместе взятых?
Ты разменял четвертаки? поинтересовался Талли. Мелочь нужна для таксофона, и он счел данную тему первостепенно важной для обсуждения, при этом махал каждому рукой и улыбался как президент Кеннеди. Эбби нервничал, будто опасался, что на крыше вокзала притаился стрелок.
Есть парочка, не сразу отозвался он, проверять в карманы не полез.
Ты смотри, Эбби, сам знаешь, что надо запастись, напомнил приятель, ведь в условиях студенческого выживания за двадцать пять придется заплатить тридцать центов! А вдруг и котировки уже возросли? Полный Уолл-стрит! Вот ведь бизнес из ничего!
Эбби усмехнулся, услышав это, не Чарли ли в прошлом учебном году проворачивал такую же схему с разменными монетами? Напоминать о незначительных успехах последнего он не стал. Его друг с видом какого-нибудь трейдера ценных бумаг, втирающего о преимуществах и абсолютном успехе сделки очередному простофиле, продолжал:
А ты ведь помнишь, наш автомат принимает только четвертаки, не думаю, что за лето в Крипстоун-Крик свершилась техническая революция, и кто-то приделал туда слоты для монет другого номинала. Так что, делай выводы, готовься заранее и лови удачу за хвост, Андерсон!
Да уж, деланно возмущался Эбби по поводу перепродажи одной и той же денежной единицы по более высокой цене, но сильно он не переживал звонить ему особо некому, на крайний случай у него есть пара монет, чтобы брякнуть сегодня домой сообщить Дункану, что добрался, а если вновь возникнет срочная необходимость то уж придется переплатить, ничего не поделаешь. В конечном счете разменный пункт магазинчик всяческих мелочей на территории кампуса не чеканит четвертаки в подвале, сперва собери всю эту мелочь, затем сохрани, иногда приходится биться за каждый четвертак, дабы не давать сдачи случайным покупателям, упрашивая взять что-то до целого доллара тяжкий труд. Ну, или есть такие вот менялы.
Можно из преподавательской позвонить. Эбби пожал плечами.
В крайнем случае! И ведь сие удовольствие за счет абонента на другом конце, напомнил Талли.
Эбби решил, что в таком случае оттуда наберет родителей при первой же возможности.
Можно, вообще-то, позвонить из почти любого заведения в городе, но до заправки или аптеки еще нужно дойти, как и найти свободное время в круговерти студенческой загруженности, а ценник уж точно там перевалит за пару долларов за несчастный звонок в духе Привет, мам! Привет, пап! или типа того.
Тогда открываем охоту. Эбби хлопнул в ладоши, но без особого воодушевления.
Отлично! Вперед, дружище! Чарли сорвался с места, будто веки вечные ждал его (хоть и весьма вялую) отмашку.
Предприимчивый сокурсник принялся разменивать мелочь тут, на вокзале, отлавливая тех провожающих и просто случайных людей, которые не участвовали в махинациях с четвертаками в академии Крипстоун-Крик. Это его увлекло, в эту миссию он вовлек и Эбби, так и так они дожидались рейса ну, хоть с пользой скоротали время.
Отлично! Ура! Готово! Дело сделано. Чарли остался доволен, получив целую пригоршню мелочи. Имей в виду, я их буду за тридцатку отдавать, а может, даже за тридцать пять, предупредил он. Но с тобой поделюсь по себестоимости. Обращайся!
Хорошо. Учту. Эбби улыбнулся, его забавлял отнюдь не Чарли, а то как по-щегольски вырядившийся молодой джентльмен радовался такой мелочи в прямом смысле слова.
Как твое лето? сменил тему тот. Развеялся немного?
Типа того.
Как твой дядя Дункан?
Он мне не дя
Классный старик, стильный такой! Торндайк не дал договорить. Поджарый, крепкий. Смотри, Эбби, пока тебя нет, как заведет молоденькую тетю! Нашего с тобой возраста! Он скорчил странную мечтательную физиономию, его фантазии точно полетели куда-то не туда.
Дункан он не интересуется молодушками Эбби снова не закончил.
Так как там твое лето, дружище?
Нормально.
Вот и прекрасно! Я рад за тебя! Жизнь продолжается, старина Да?
Да.
Чем занимался без меня? Посмотрел Бэтмен?
Я Нет, не посмотрел.
Ну вот! Зря тогда куксился и не поехал в кино со мной и дядей Дунканом. Я же не могу тебе вечно каждый фильм пересказывать!
Чуть позже гляну, пообещал Эбби. В прокате возьму кассету, когда выйдет. Вместе и посмотрим, идет?
И поп-корн за твой счет вот такой вот штраф!
ОК.
Ты так и не рассказал про лето, обманщик. Давай, колись! Что делал?
Я тут встретил Дебору
Летом? уточнил Торндайк.
Нет, вот только что
А-а-а, Талли махнул рукой и чуть не заехал соседу по носу, я ее тоже видел. Думал ты про лето имеешь в виду И это все, что с тобой случилось после моего визита, Андерсон?
Нет, но
Особо рассказать ему и нечего. Верней, не хотелось делиться переживаниями, когда собственные колени упираются в автобусное сидение спереди, колени Чарли в его, а чьи-то еще в спину (он чувствовал их сквозь кресло). Галдеж, суета и жар никоим образом не подталкивали к мрачным и откровенным разговорам. Внезапно на задних сиденьях из огромной бутылки вырвался фонтан оранжевой газировки кто-то уронил пережившую и без того изрядную тряску по пути сюда Фанту, а после еще догадался отвинтить пробку у сущей цитрусовой бомбы. Чарли смеялся, кислый фруктовый аромат щекотал ноздри. Забавное происшествие отвлекло одногруппника, а Эбби и не возражал, что они не возвращались к обсуждению его жизни, а речи приятеля превратились в раскатистый монолог дятла.