Олег Немиров
Земля! Визит родственников
И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно, как власяница, и луна сделалась, как кровь.
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои.
И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих.
И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор
Откровение Иоанна Богослова
© Олег Немиров, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Пролог
Мать стояла у высокого, от пола до потолка, окна, уткнувшись по-девичьи гладким лбом в холод пластика. Взгляд ярко-коричневых, янтарных глаз, в обрамлении сетки мелких морщинок, не отрывался от мира снаружи. Чтобы не входить в комнату к самому родному существу в мире, Аридэль, не задумываясь, отдала бы собственную жизнь.
Женщина прощалась с миром, планетой и жизнью. К счастью для землян, это был не их мир. Он был настолько далек, что даже увидеть его звезду с Земли можно было только в самый мощный телескоп.
Горизонт подернулся темной, едва заметной дымкой, которая росла и вот уже превратилась в стремительно расширяющуюся угольно-черную полосу. Город внизу, всегда шумный и веселый, замер в ожидании неизбежного прихода катастрофы. На широких улицах и проспектах ни машин, ни прохожих. Зелень бесчисленных рощ, дальше бескрайняя, плоская как ладонь тундростепь родина расы драуни, с миллионами населяющих ее живых существ, десятки тысяч горожан все обречены. В первые дни атаки на планету казалось, что городу повезло. По нему не пришлось ни единого удара соргисов, то ли поскупились расходовать дорогие ракеты на маленький городок, то ли постарались зенитчики противокосмической обороны не известно. Это только отсрочило неизбежный конец.
Скрипнула дверь, прошелестели легкие шаги. Подошла другая женщина, похожая словно сестренка, но только намного младше, остановилась позади.
Ветер, предвестник ужаса, что через считанные десятки минут овладеет городом, неистово и страшно завыл. С бешеной скоростью потащил по пустынным улицам оборванные листочки и пыль, вмял ветви деревьев с молодой листвой в землю.
Планету уже не спасти, матушка, зябко поежилась женщина помоложе.
Да, не оборачиваясь, безжизненным голосом прошептала вторая.
Мамочка, можно вместо вас останусь я? ломая пальцы, произнесла первая.
Старшая вздрогнула, стремительно развернулась.
Что?!
От крика зазвенели высокие стеклянные бокалы на столе. Щеку дочери обожгла хлесткая пощечина.
Та ойкнула от неожиданности и схватилась за щеку, на ресницах задрожали слезы.
Прости, прости! Руки женщины обхватили тонкую талию дочери, сухие губы осыпали лицо самого родного человека холодными как лед поцелуями. Не смей даже думать об этом! Ты должна улететь на транспортнике!
Мамочка, как я без вас Девушка обняла узкие плечи матери.
Глупышка, женщина болезненно улыбнулась сухими губами. На лбу ее темнела, рассекая, незнакомая, пугающая отчужденностью морщина. Заговорила глухим, надтреснутым голосом: Милая, после смерти отца я живу только ради тебя. Ты выросла, доченька моя. Ледяная ладонь погладила девушку по щеке, и от этой немудреной ласки все в ней сжалось в снежный комок. Ты большая и проживешь без меня, а я не могу расстаться с могилой твоего отца. Жаль, что не получится увидеть твоих детей. Я знаю, ты найдешь человека, которого полюбишь. Верь мне, ты же знаешь, женщины нашего рода чувствуют будущее.
Она стояла, прочно утвердившись на полу и слегка расставив ноги, и отступать не собиралась ни на миллиметр.
А если если они не примут нас, если они жестокие изуверы, как Ушедшие кланы?
Нет, медленно покачала головой женщина. Я уверена, не может такого быть. Ушедшие это исключение Война или конкуренция не могут быть единственным исходом контактов с иным разумом. Иначе зачем вся эта вселенная?
Девушка многое хотела сказать матери, но лишь изо всех сил сжала кулачки.
Полоса на горизонте превратилась в тучу цвета преисподней, какую природа не способна сотворить. Непроницаемо-черное, как сам хаос, облако, полное горького пепла сгоревших городов и радиации, стремительно надвигалось на застывший в страхе город, с каждой секундой поглощая блеклую синеву небес. Рука младшей на плечах матери дрогнула, голова склонилась ей на плечо, что-то теплое потекло по шее вниз.
Глупышка моя, ласково произнесла мать, с нежностью глядя в разрисованное черными полосами потекшей туши, дорогое и знакомое до последней черточки лицо. Женщина развернула дочку к себе, вытащила из кармана платок и тщательно вытерла ей лицо. Не плачь ты должна выжить и продолжить наш с папой род, обещай мне.
Да, мамочка.
Некоторое время стояла звенящая тишина, потом долгий, недвижный взгляд вонзился в глаза девушки.
Ты выполнишь со мной последний обряд? Ты единственная родственница.
Девушка содрогнулась от ужаса и посмотрела в обострившееся, словно в предчувствии неизбежного, лицо матери. Едкая горечь подступила к горлу. Ей стало все равно: жизнь, смерть. Она была в отчаянии, и если бы не обещание матери выжить, то осталась бы с ней. Жалко дрогнули губы. Кивнула, низко склонив голову.
Ну и хорошо!
Женщина посмотрела в окно, застыла. Непроницаемо-черное, даже какое-то маслянистое, облако поглотило город. Солнце исчезло с небосвода, стало темно, глаза с трудом видели контуры мебели в комнате ночь и смерть поглотили все. Женщина отвернулась от окна и посмотрела на потолок. Словно повинуясь взгляду, там негромко щелкнуло, вспыхнул светильник, осветив желтым светом драуни и неброскую обстановку комнаты. Потом в дверь вошел человекоподобный робот с сервировочным столиком, полным изысканных яств, и удалился обратно. Посредине стола два хрустальных бокала на высокой ножке с кроваво-красного цвета вином. Девушка еще раз зябко вздрогнула и обхватила себя за плечи.
Ешь, доченька, так положено по обычаю.
Девушка несколько мгновений ошеломленно смотрела на мать, потом, судорожно сглотнув, кивнула, но так и не смогла заставить себя прикоснуться к еде. Старшая женщина неторопливо отведала по ложке от всех блюд, потом подняла ближайший бокал, дочь последовала ее примеру. Бесцветные, как у мертвеца, губы сжались. Глаза дочери стали размерами с пятак.
Ну, наверное, и все задумчиво протянула старшая женщина.
Ослепительно белая пилюля упала в бокал, поверхность вскипела от газов, через несколько ударов сердца успокоилась, а пилюля растворилась.
«Вино красное, как кровь», подумала девушка, изо всех сил сдерживая рвущийся из глубин естества крик.
Да прибудет в веках жизнь! громко провозгласила женщина ритуальную фразу на древнем, полузабытом языке и до дна осушила бокал. Девушка едва пригубила свой и поставила назад.
Мать отвернулась к окну, спиной к дочери, навстречу овладевшей городом смерти.
Иди, Аридэль, внезапным ударом кинжала саданул по нервам мертвый голос, не стоит видеть, что будет дальше.
Алебастрового цвета лицо девушки пробороздили стремительные слезинки, зарыдав, она выбежала в дверь.
«Так будет лучше для всех», подумала женщина. Ее нежно-белый лоб вновь прижимался к прозрачному и прохладному пластику окна. За его хрупкой преградой стремительно падала температура, все быстрее и тревожнее щелкал счетчик субатомных частиц, скоро уровень радиации станет смертельным для любого крупного существа. Город умирал.
Прошло всего несколько минут, женщина вздрогнула, на лице появилось выражение удивления, и она бесшумно осела на пластик пола. Застывшие глаза смотрели в потолок, хрупкое сердце еще пару раз дернулось в груди и остановилось навсегда. Последней мыслью в умирающем мозге было: «Муж мой, я иду к тебе!» Дверь вновь открылась, роботы подошли к телу, подняли на руки. Им предстояло похоронить женщину в семейной усыпальнице.
Через несколько дней пелена грязно-серых туч и пепла от горящих городов и экваториальных лесов накрыла планету сплошным, непроницаемым пологом. Вскоре сумрак, общепланетное похолодание и радиоактивные осадки уничтожили на суше высшие биологические виды. На несколько столетий планета стала непригодна для сколько-нибудь сложной жизни.
Глава 1
Через три года после событий на далекой планете
Внешний люк старушки МКС бесшумно открылся внутрь переходного отсека. Потянуло затхлым воздухом и туалетными запахами. Русский экипаж Петр Александров и Анатолий Сидоркин далеко не новички в космосе. Они непроизвольно поморщились. Ничего не поделаешь, станция старая, все системы порядком изношены, и через год ее собирались затопить в Тихом океане. После этого дальнейшая судьба пилотируемой космонавтики США из-за отсутствия надежных кораблей для доставки на орбиту будет под большим вопросом.
Привычно оттолкнувшись от стены, русские неторопливо вплыли в переходный модуль. Их встречали двое американцев очередной экипаж, ставший после ухода со станции несколько лет тому назад русских международным весьма условно, потому что девяносто процентов астронавтов составляли американцы. Пол и Алан натянули на лица белозубые голливудские улыбки. За их спиной в иллюминаторе проплывала желтая, с вкраплениями темно-зеленых пятен растительности, Африка. Пол держал сооруженный из крышки контейнера рациона питания поднос с несколькими завернутыми в пластик кусочками хлеба. Рядом, в зажимах, четыре наполненных красным содержимым медицинских шприца, только вместо игл пластиковые соломинки для коктейлей.
Хэллоу, парни! чернокожий астронавт Алан по очереди пожал руки русским. Он гордился тем, что был первым чернокожим представителем «радужного» сообщества на орбите, и о нем взахлеб писали средства массовой информации англосаксонских стран. Добро пожаловать на МКС! И уж как-то слишком чувственно прижал гостей к груди.
Анатолий сглотнул слюну, даже голос у негра или, как теперь надо правильно говорить, афроамериканца звучал противно, как в фильмах. В душе появилось неприятное чувство гадливости, от которого не удавалось избавиться. Нет, Анатолий не был расистом или ненавистником сексуальных меньшинств, но такое внимание первого представителя ЛГБТ в космосе изрядно напрягало. Но приказ есть приказ. Сначала посещение с дружеским визитом МКС и только потом к себе на национальную станцию РОСС российскую орбитальную служебную станцию. Предстояло хлопотное, но небывалое в истории космонавтики дело достраивать космический комплекс «Нуклон» с ядерной энергетической установкой, предназначенной для полета на Луну. Жаль, что лететь на нем предстояло не ему, и от этой мысли хотелось рвать и метать.
А теперь как это по-русски? Алан изобразил на чернокожем лице задумчивость. Хлеб и соль и хряпнем за визит на старушку МКС!
Он указал пальцем на шприцы и вновь раздвинул толстые губы в улыбке.
Это лучшее в мире американское вино! Разбирайте, коллеги!
Русские переглянулись. Нарочитое стремление понравиться коробило. К тому же спиртное в космосе не положено, но мало для кого секрет, что этот запрет регулярно нарушался. Немного, почему бы и нет?
Космонавты и астронавты «чокнулись» шприцами, словно стаканами, выдавливаемое поршнем хмельное содержимое потекло в рот, но Анатолий немного перестарался. Из неплотного соединения шприца и соломинки выскочила большая капля и повисла перед носом.
Тихо пробормотал:
Черт!
Попытался поймать ладонью, но движение воздуха отнесло каплю к иллюминатору.
Вторая попытка поймать непослушную каплю была удачнее, но взгляд успел зацепиться за иллюминатор.
Русский замер, глаза стали круглыми, словно блюдца.
Привычный рисунок земных созвездий кардинально изменился. В пространстве рядом с Луной висел заполненный странной белесой мутью огромный квадрат, в несколько раз больше спутницы Земли по угловому размеру. Как будто кто-то неведомый, но ужасно могущественный, вырезал кусок самого пространства. Этого не могло быть, но это было! И зловещая тишина прерывалась только привычными и вечными шумами изношенной аппаратуры МКС, которые через пару дней пребывания на станции не замечаешь.
Несколько мгновений космонавт разглядывал картину в иллюминаторе. Рука машинально смахнула со лба холодную, мерзкую испарину. Он почти не почувствовал слишком игриво опустившуюся на плечо руку Алана. Внезапно она дрогнула. Американец тоже увидел.
What is this?[1] разорвал тишину хриплый от волнения голос, но на него никто не отозвался.
Люди столпились у иллюминатора. Внезапно, в единый миг, внутренности квадрата очистились от мути. На ее месте проступили очертания незнакомых созвездий, какие не видел еще ни один землянин. А потом оттуда неторопливо показалось колоссальных размеров нечто, до боли напоминающее остров буро-зелено-серый, казавшийся издали макетом какой-нибудь обетованной земли. Это нечто или находилось слишком близко, или имело поистине гигантские размеры, а скорее всего и то и другое вместе. Зеленый ковер густого, похожего на тропический, леса покрывал его поверхность, лишь у кромки острова виднелся дугой охватывающий берег, довольно большой поселок; под молочно-белыми крышами сверкали стеклами окон двух-трехэтажные здания; в глубине невысокие холмы, из чащи чудовищными зубами выглядывали серые от времени мощные квадратные башни, сплошь покрытые темно-зеленой бахромой лишайников. Сверху над островом колоссальных размеров мыльным пузырем сверкало и переливалось всеми цветами радуги нечто, удерживающее внутри воздух. Внизу чудовищное порождение иного разума ограничивала угольно-черная плоскость, ширину которой из-за расстояния невозможно было определить. Туша невозможного с точки зрения человеческой логики межзвездного корабля-острова все выплывала и выплывала из чудовищного провала в пространстве, подобно кораблям из первого фильма лукасовских «Звездных войн», и все никак не заканчивалась. Перед землянами был предсказанный учеными прокол в пространстве, соединяющий две точки, разделенные гигантскими расстояниями. Прошло несколько секунд, и колоссальных размеров корабль полностью выбрался в наше пространство, а за ним появился следующий титан, но не видно ни яркого ракетного выхлопа позади, ни чего-либо другого, что может перемещать корабль в пространстве, и совершенно непонятно, что за таинственная сила двигает его.
Рот Анатолия все шире открывался ничего подобного он даже представить себе не мог. Такого не могло быть, земная наука не знала сил, способных создать путешествующий во вселенной остров. Значит, это прибыли представители сверхцивилизации А захотят ли они считаться с интересами населяющих Землю аборигенов, или проблемы индейцев шерифа не волнуют? Внезапно он ощутил себя словно голым на пустынной площади ни убежать, ни укрыться. Стало страшно то был внезапный, безмерный и почти неодолимый ужас, что заставляет бежать, не помня себя, с отчаянным воплем. И это не страх перед опасностью, ибо опасности пока не было. Звездные гиганты не обращали внимания на металлическую банку на орбите планеты с запертыми внутри людишками.
Наконец из неведомых пространств вылез десяток звездолетов-островов, и калитка в чужую галактику захлопнулась, на ее месте засияли привычные земному взгляду созвездия.