Если Хардин предложил общую теорию на основе басни, то Остром отобрала из фактов более конкретные детали. Одна из них заключается в том, что трагедию можно предотвратить путем сочетания заботы сообщества о ресурсе (как в случае с добытчиками лобстеров, которые самостоятельно контролируют чрезмерный вылов во время встреч в местных барах) и более масштабного управления (как в случае с федеральными законами, которые угрожают прекратить всю добычу лобстеров, если вид окажется под угрозой исчезновения).
Элинор Остром подарила коллективному знанию возможность редактирования. Она начала с предположения Хардина о том, что ситуации с общинным владением ресурсами обречены на трагедию, и показала, что каждая уникальная ситуация больше напоминает драму. Остром обнаружила, что при продуманном планировании мы можем написать свои, более счастливые концовки.
Из общего у этих троих то, что они использовали силу вычитания. Сью Бирман вычла автостраду, чтобы создать одно из самых посещаемых мест в мире. Лео Робинсон приложил руку к вычитанию инвестиций, которое привело к падению режима апартеида. Элинор Остром вычла неверные идеи, чтобы подарить человечеству более удачный подход к восприятию нашего общего будущего. Все трое добились позитивных изменений благодаря своим мыслям, мужеству и настойчивости в желании вычитать. И все трое добились перемен, потому что увидели возможности, незамеченные остальными.
2.
Какие слова вы говорите себе чаще: «Мне следует больше» или «Мне следует меньше»?
У вас сейчас больше вещей, чем было раньше?
Тратите ли вы больше времени на получение информации будь то с помощью подкастов, сайтов или разговоров, чем на обработку того, что вы уже знаете?
У вас уходит больше времени на создание нового контента, чем на редактирование уже имеющегося?
Положили ли вы начало большему числу предприятий, проектов, занятий, чем довели до конца?
Вводите ли вы новые правила у себя дома или на рабочем месте чаще, чем избавляетесь от них?
Думаете ли вы больше об облегчении положения обездоленных, чем об избавлении от незаслуженных привилегий?
Сегодня вы более заняты, чем три года назад?
Если вы ответили утвердительно на любой из этих вопросов, знайте, что вы не одиноки. Стремясь улучшить свою жизнь, трудовую деятельность и общество, мы в подавляющем большинстве случаев добавляем. Как мы увидим на последующих страницах, тому есть множество взаимосвязанных причин культурных, экономических, исторических и даже биологических. Еще мы увидим, что так быть не должно.
Конечно, иногда чем больше, тем лучше. Когда наша семья вернулась из поездки в Сан-Франциско, мы поселились в доме с новой пристройкой из пяти комнат. В других случаях добавление имеет смысл само по себе, но с течением времени оно вызывает чувство пресыщения, как, например, когда первый этаж пристройки к дому заполняется десятками тысяч деталей конструктора «Лего». И иногда сокращение приносит наслаждение. Мой бег больше не ограничивается беговой дорожкой, на которой я слушал книги и подкасты, одновременно смотрел новости по телевизору, не оставляя своему мозгу возможности переработать полученную информацию в знания и мудрость. Я ощутил преимущества меньшего только после того, как понял, как к нему прийти.
Независимо от того, какую ситуацию мы рассматриваем как Сью Бирман изучает набережную Сан-Франциско, как я размышляю о ремонте своего дома или как вы даете себе обещания что-то сделать или чего-то не делать, все мы занимаемся, по сути, одним и тем же пытаемся изменить ситуацию исходя из того, какая она есть, стремясь к тому, какой мы хотим ее видеть. И в этом всеобщем действии, нацеленном на осуществление перемен, одним из вариантов всегда будет добавление чего-то нового к тому, что уже есть, будь то предметы, идеи или социальные системы. Другой вариант вычитание.
Проблема в том, что мы пренебрегаем вычитанием. В сравнении с изменениями, основанными на сложении, те, что связаны с вычитанием, труднее себе представить (в буквальном смысле, как мы узнаем в следующей главе). Даже когда нам удается их представить, вычитание бывает труднее реализовать. Но у нас есть выбор. Нельзя позволять этой оплошности и дальше негативно сказываться на наших городах, институтах власти и умах. И, будьте уверены, упущение из виду целой категории изменений еще как на них сказывается.
Пренебрежение вычитанием губительно для наших жилищ, в которых сегодня нередко насчитывается свыше четверти миллиона предметов. Кто-то должен организовывать хранение и следить за всеми этими соковыжималками, одеждой не по размеру, деталями конструктора «Лего» и давно сдувшимися обезьянками из воздушных шаров, привезенными из семейных поездок в Сан-Франциско. Это слишком много, чтобы сначала за все это заплатить, а потом держать в голове, да еще и тратить на это время; время, которого у нас становится все меньше, особенно когда мы забываем о вычитании как о способе облегчить свое явно перегруженное расписание.
Мы пренебрегаем вычитанием на государственном уровне. Органы управления, как и люди у себя дома, по привычке выдвигают друг к другу все новые требования. Эзра знакомится со все бóльшим количеством правил, а взрослые имеют дело с федеральными законами, список которых стал в двадцать раз длиннее, чем в 1950 году. Избыток правил, или крючкотворство, может не только мешать формированию поведенческих навыков наших детей, но и, как мы увидим дальше, сказываться на производителях молока. Более того, когда речь заходит о социальных переменах, мы упускаем из виду варианты с вычитанием, которые часто оказываются лучшими. Пожертвования в адрес повстанцев, выступающих против апартеида, приносят пользу, но не лишают власти порочную систему. А вот отъем денег у апартеида лишает.
Когда речь заходит о том, каким образом мы осмысливаем мир, пренебрежение вычитанием настолько велико, что специалисты описывают процесс обучения как «построение знаний». Коли в знания закралось заблуждение, строить на его основе нечто большее это все равно что ставить подпорки под разрушенную землетрясением автостраду. В идеале нужно избавиться от устаревшей идеи и начать строительство на стабильной основе. И все же, как отдельные люди и как общество, узнав о теории трагедии Гаррета Хардина, мы не склонны подвергать ее сомнению что особенно вредно в данном случае, поскольку Хардин был евгенистом, который использовал свою теорию для аргументации против создания многонационального общества. Независимо от того, откуда берутся идеи, для того чтобы сохранить непредвзятое отношение к происходящему, необходимо выполнять противоречащую интуиции работу по удалению.
Пренебрежение вычитанием вредно даже для планеты. Как признал доктор Сьюз почти полвека назад в своей классической книге «Лоракс», посвященной защите окружающей среды, если мы надеемся оставить после себя возможность выбора, нам нужно вычитать. Теперь, когда в атмосфере больше углекислого газа, чем считается безопасным для жизни, мы не можем просто добавлять его медленнее (хотя неплохо будет начать хотя бы с этого). Надо еще и избавиться от части.
Есть и хорошие новости для читателей этой книги. Понимая природу нашего желания прибавлять и откуда оно берется, мы можем научиться находить меньшее в самых разных ситуациях. И если вы сумеете оказаться в числе тех немногих, кто вычитает, то сможете извлечь выгоду из хаоса постоянных изменений.
3.
Эта книга проявление моей давней одержимости меньшим. Как минимум с подросткового возраста я размышлял о широко распространенной, как мне казалось, неспособности избавляться от вещей, которые не делают жизнь лучше. В то время я каждое лето зарабатывал тем, что косил траву, и эта задача давала мне много времени для раздумий, чаще всего о том, зачем вообще нужны газоны, если ими пользуюсь, как мне казалось, только я, когда их кошу.
Два десятилетия спустя после завершения моей карьеры газонокосильщика я думаю о вычитании, играя со своим сыном Эзрой. Действительно ли у него больше книг, больше деталей конструктора «Лего» и прочих отвлекающих факторов, чем было у меня в его возрасте? Как случилось, что он начал строить, складывать и накапливать, в чем бы это ни выражалось в игре или количестве игрушек, задолго до того, как научился составлять связные предложения?
В перерывах между кошением травы и анализом жизни дошкольника я не переставал думать о трудностях с вычитанием и о его возможных преимуществах. Будучи студентом, я специализировался на гражданском строительстве, что, с его упором на возведение зданий и мостов, напоминает профессиональную версию того, как Эзра играет с кубиками. По иронии судьбы, в то самое время, когда я штудировал науку и основы расчета увеличения числа объектов материальной инфраструктуры, один только объем изучаемого заставил меня осознать ценность умственного вычитания.
После колледжа я несколько лет строил школы в Нью-Джерси. Я видел, как отказ от напольной плитки помогает создать более простую в уборке и, следовательно, более здоровую учебную среду. Я видел, как упрощение графиков строительства позволяет четко выделять основные этапы. Я видел, как с переназначением лишнего руководителя проекта наш отдел стал работать более слаженно. Еще я увидел, насколько редко встречаются подобные вычитания.
Мои размышления о меньшем обрели новый смысл, когда я стал преподавателем. Мне не платили за возможность свободно мыслить с тех пор, как я косил траву. И теперь у меня появились новые инструменты, которые помогают с пользой думать о меньшем.
Как и большинство других преподавателей, я с радостью посвящаю свою трудовую деятельность созданию и распространению (а иногда и вычитанию) знаний. В отличие от большинства других преподавателей, я относительно свободен от привязки к определенному предмету. В официальном названии моей должности упоминаются проектирование, архитектура и бизнес, но многие из наиболее близких мне по духу ученых называют себя бихевиористами[9]. Моя роль в качестве преподавателя-многопредметника означает, что мне приходится вычитать больше встреч из своего календаря и удалять больше писем из электронного почтового ящика. Но такие неудобства небольшая плата за единственное в своем роде сообщество, с идеями и работой которого вы познакомитесь в этой книге.
Именно мое теоретическое вторжение на чужую территорию помогло отточить мысли о вычитании. Раздумья за стрижкой газонов, естественно ограниченные моим собственным разумом, за последние десять лет превратились в доказательства, которыми я с удовольствием и с чувством долга делюсь с как можно бóльшим количеством людей.
Прежде чем мы рассмотрим эти доказательства, нужно понять, что мы ищем. Ниже приведено концептуальное различие, которое продвинуло мои размышления вперед несколько тысяч часов, в течение которых я пытался прийти к чему-то, и все это сжато в двух абзацах специально для вас.
Прорыв произошел, когда я понял, что меня интересует не простота, не элегантность и не любая другая форма фразы «меньше значит больше». Вычитание это действие. Меньшее это конечное состояние. Порой меньшее достигается в результате вычитания; в других случаях меньшее получается, если ничего не делать. Существует огромная разница между двумя типами меньшего, и только путем вычитания мы можем перейти к гораздо более редкому и более полезному типу.
Другими словами, вычитание способ достижения меньшего, но это не то же самое, что делать меньше. На самом деле достичь меньшего значит делать или, по крайней мере, думать больше. Убрать автостраду гораздо сложнее, чем оставить ее на месте или вообще не строить. Как выяснила моя команда в ходе своих исследований, мысленное удаление тоже требует больших усилий. Таким образом, вычитатели не обязательно должны быть минималистами, бездельниками, противниками технологий или приверженцами любой другой философии, которая обязана своей популярностью простоте. На самом деле когда мы смешиваем эти философии с вычитанием, то не рассматриваем отнимание как вариант и сбрасываем со счетов тяжелую работу, которую необходимо для этого проделать.
После того как мои мысли прояснились, наша команда приступила к исследованиям, которые заняли десятки тысяч часов. Мы экспериментировали, обсуждали, писали, делали выводы и повторяли все заново. И мы обнаружили, что люди упускают вычитание из виду. Люди не думают о другом виде изменений, даже когда вычитание, очевидно, является лучшим вариантом.
Мой следующий вопрос был: «Почему это происходит?» И затем: «Как нам всем лучше разглядеть вычитание?»
4.
Я не первый, кто заметил силу вычитания. Существует множество советов, которые работают, потому что приводят нас к меньшему: ученый в области теории вычислительных систем Кэл Ньюпорт проповедует цифровой минимализм, шеф-повар Джейми Оливер сокращает рецепты своих блюд до пяти ингредиентов, а гений уборки Мари Кондо избавляет дома от хлама. Каждый из этих гуру указывает на конкретные способы вычитания с целью улучшения жизни. А их парадоксальные советы доставляют людям удовольствие.
Но почему эти советы все еще кого-то удивляют? И почему мне пришлось прочитать три разные книги, чтобы решить одну и ту же базовую проблему при работе с компьютером, приготовлении пищи и уборке дома? Прошло пять столетий с тех пор, как да Винчи дал определение совершенству: «Когда нечего отнять». Семь столетий с тех пор, как Уильям Оккам отметил, что «напрасно прилагать больше усилий, если можно приложить меньше». Два с половиной тысячелетия с тех пор, как Лао-цзы посоветовал: «Чтобы приобрести знания, добавляйте к ним понемногу каждый день. Чтобы обрести мудрость, каждый день понемногу убавляйте».
Я многому научился у этих новых и старых проповедников вычитания. Но главный вывод заключается в том, что они как раз служат в роли исключений, подтверждающих правило: их советы остаются в силе, потому что мы все еще пренебрегаем вычитанием.
И хотя последствия такого пренебрежения наиболее явственно проявляются в окружающем нас вещественном мире, эти видимые проявления обусловлены нашим образом мыслей. Ральф Уолдо Эмерсон[10] поэтически связывает человеческую мысль и физический мир в своем философском эссе «Природа»:
Понаблюдайте за идеями сегодняшнего дня Посмотрите, как дерево, кирпич, известь и камень обрели удобную форму, повинуясь главной идее, царящей в умах многих людей Из этого, конечно, следует, что малейшее расширение идей вызовет самые поразительные изменения во внешнем мире.
Уильям Джеймс, один из основателей психологии как науки, наблюдал, по сути, то же самое, но в другом направлении, описывая в «Принципах психологии», как дом и другие материальные объекты становятся частью личности.
Вот почему я прокладываю свой путь через отдельные предметные островки от проектирования к бихевиористике, от техники к психологии, от архитектуры к бизнесу и политике. Чтобы понять, например, связь между мышлением и творениями, вдохновленными им, между идеями и их воплощением физическими предметами, и так далее