Охваченная новым чувством, внутренней лёгкостью, я не вспоминала о Максе пока не легла в кровать. Странно, но первая мысль, связанная с ним, была не о нашем договоре, а о том, что теперь придётся рано вставать, ведь у меня есть работа. Поставив будильник, нахмурилась: ещё одна монета в копилку моих к нему претензий. Рано вставать я не любила с детства.
Встав на час раньше, я долго выбирала, в чём идти. Теперь ведь надо соблюдать дресс-код, или всё-таки меня это не касается? Касается, конечно, придётся соответствовать. Злорадно улыбнувшись, я достала фиолетовую юбку-карандаш, чёрную шёлковую рубашку и чёрные туфли на высоком каблуке. Если Максу захочется задрать юбку, придётся потрудиться. Повинуясь порыву, надела чёрные чулки, а вот трусики решительно оставила дома. Пусть считает это проявлением покорности с моей стороны, плевать: я не собираюсь изгаляться, стаскивая их в машине. Хватит шофёру вчерашнего представления. Он уже ждал, кто бы сомневался. Но сегодня, прежде чем открыть дверь, вдруг заговорил.
Простите, я вчера не представился. Дмитрий.
Елена, очень приятно, машинально ответила я. Вчера как-то не до разглядываний было, а ведь он очень даже ничего. Лет сорока, может, чуть меньше. Подтянутый брюнет с бледно-голубыми глазами. А ещё приятно молчаливый. Как давно вы работаете на Макс Максима Эдуардовича? Понять бы, сколько ему известно из нашего договора.
Три года, Дмитрий открыл дверь, давая понять, что на дальнейшие расспросы отвечать не станет. Да я и не собиралась ничего больше спрашивать, у меня есть человек, который ответит, если возникнет необходимость.
На этот раз Макс не писал, хотя я ждала. Правда ждала, даже заготовила несколько ехидных ответов на его просьбу снять бельё. Стало как-то обидно, что ли?.. Хотя чего обижаться, теперь он точно знает, что я никуда не денусь, как же официально на него работаю. Сегодня сотрудники смотрели уже не так внимательно, многие даже кивали, заметив. Приятно. Интересно, а Макс уже на месте? Конечно, он был на месте, кто бы сомневался. Весь такой деловой, важный, он расхаживал по кабинету, разговаривая по телефону дверь была открыта, я не подглядывала, честно. Увидев меня, он коротко кивнул и отвернулся.
Как же хорошо, что я могла просто спрятаться в своём кабинете и не видеть его! Хотя слышать всё-таки приходилось, голос звучал приглушённо, слов не разобрать, но тембр мягкий, приятный. Заслушаться можно. Я мотнула головой вот ещё!
На столе уже лежало несколько папок, сверху были наклеены ярко-розовые стикеры с пояснениями от Светы: договора, которые собираются заключить, надо проверить данные свежим взглядом, пробежаться по тексту в поисках ошибок. Несколько запросов от секретарей других больших боссов с просьбой назначить встречу посмотреть, как и когда лучше их организовать. За работой не заметила, как прошёл час, пока Света не заглянула с кофе и папкой подмышкой.
Я вчера всё сделала, Елена Александровна. Вот готовое расписание, занесёте Максиму Эдуардовичу?
Почему я? Сама не можешь? с недовольством пронеслось в голове. Но потом я увидела кофе со сливками и не смогла не улыбнуться.
Спасибо, занесу. И ещё, Света остановилась в дверях, мне бы хотелось узнать с кем работаю. Не подготовишь личные дела сотрудников? Всё равно по именам сразу не запомню, так хоть выучу скорее.
Конечно, Света улыбнулась. Эта девушка вообще умеет не улыбаться? У меня вон, от напряжения челюсть сводит и руки заледенели, стоило подумать, что надо идти к Максу. С одной стороны, внутри всё протестовало, с другой внизу живота потеплело. И это мне совсем не понравилось. Наверное, есть во мне что-то порочное, испорченное. Нельзя так предвкушать встречу с тем, кто с такой готовностью тебя унижает. Но идти всё-таки придётся. Ещё чуть-чуть насладиться кофе, жаль, что внутреннее спокойствие он не вернёт.
Максим Эдуардович, не заняты? сладко пропела я, заглядывая в кабинет. Он поморщился, как от зубной боли, с подозрением глядя, как я приближаюсь, покачивая бёдрами.
Это ваш график, от моего елейного голоса у самой зубы заныли. Всё исправлено, ознакомьтесь.
Прекрати, раздражённо оборвал он, выхватывая протянутую папку. Даже не открыл, просто отбросил на стол. Не надо корчить из себя примерную секретаршу.
Я не секретарша, я ваш ассистент! оскорблённая невинность всегда давалась мне проще всего. Ах, как потемнели у него глаза, это не ртуть уже грозовое небо. Того и гляди молнии заполыхают.
Лена! угрожающе рыкнул Макс, прекращай!
Прекращать что, Максим Эдуардович? Разговаривать? Вы любите, когда молчат? Тогда, конечно, я буду молчать. Сказали бы сразу, что любите тишину, я бы не надрывала голосовые
Кресло с грохотом отъехало от стола, заставив умолкнуть. Кажется, перегнула палку. Ну, сам виноват. Хотел услужливую рабыню: получите, распишитесь. Обогнув стол, Макс грозно навис надо мной, тяжело дыша. А я невольно подумала, как сильно он отличался от Вадима, даже в гневе. Тот казался растрёпанной шавкой, скалящей зубы. Этот тигром, бьющим хвостом.
Чего ты добиваешься? выдохнул он, и я невольно уставилась на его губы. Интересно, как он целуется? Истеричная мысль промчалась в голове и скрылась.
Ясности, бросила ему в лицо. Ясности в наших отношениях. Я не знаю, чего и когда от тебя ждать. Жить в постоянном напряжении сложно. Я работаю на тебя, тут всё понятно. Но где и как будет заканчиваться грань этой работы и начинаться следующая?
Завораживающе тёмный взгляд всё ещё удерживал в своём плену. Чёртов гипнотизёр, у меня даже дыхание перехватило! Губы вдруг изогнулись в хищной улыбке, и моё сердце подскочило к горлу, забилось где-то между ключиц. Широкие ладони легли на мои бёдра, Макс подтянул меня к себе и с силой смял ягодицы. Я не чувствовала его возбуждения, зато отчётливо ощущала азарт, бурлящий под собственной кожей.
А может, я хочу, чтобы ты была постоянно напряжена, прошептал он. Опять этот голос, да что со мной сегодня не так?!
Это жестоко, шепнула в ответ, невольно облизнула пересохшие губы.
Знаю, чарующая улыбка приблизила меня к инфаркту. Ты не надела трусики? Макс приподнял бровь, снова проведя по моим ягодицам широко раскрытыми ладонями.
Нет. Зато надела чулки, мурлыкнула я и ловко вывернулась из его объятий. Не хватало ещё стечь под его ноги растаявшим мороженым. Рабочий день в самом разгаре, Максим Эдуардович, отчитала его строго, разгладила невидимые складки на юбке.
Задержись после работы. А голос-то охрип! Ха, теперь я знаю, как укрощать этого зверя, хотя бы ненадолго. Мелкая, а победа.
Вы оплатите мне внеурочные? я приподняла бровь. Он скрипнул зубами и качнул головой, указывая на дверь.
Так я знала. Печальный вздох заставил Макса стиснуть кулаки. Боги, я работаю с тираном!
Я закатила глаза и поспешила юркнуть за дверь, тихо хихикая. Наткнулась на удивленный взгляд Светы, шедшей по коридору, и зашла в свой кабинет. Мы же всё-таки друзья по универу, да? Друзья имеют право на некоторые вольности, вот пусть все так и думают.
Пятая глава
И почему я раньше не работала? Это же так интересно! Общаться с другими людьми: не с теми, кто играет роль друзей, не с приятелями мужа с обычными людьми, словно из другого мира. К обеду я знала почти всех, на кухне даже весело болтала с парой администраторов, которые поделились бутербродами. Об этом, кстати, я тоже не подумала: оказывается, с собой можно брать еду из дома. Или, как мне рассказали, просто заказать на весь офис пиццу и роллы. Раньше я думала, что такое бывает только в фильмах и чувствовала себя сейчас инопланетянином. Или ребёнком, впервые попавшим в магазин сладостей. Не знаю, что привлекло во мне сотрудников, может, искренний щенячий восторг в глазах Но они заглядывали в кабинет весь день под разными предлогами. К вечеру даже начала гудеть голова, и всё равно я была счастлива. Как подумаю, что надо возвращаться домой
Как подумаю, что впереди ещё «сверхурочные» с Максом А ведь работа здорово отвлекала, я совсем забыла об этом. Как обухом по голове всё это ширма, прикрытие моего рабства. Зачем Макс вообще дал мне видимость нормальной жизни? Чтобы было больнее возвращаться в реальность? Я слышала его голос: громкий, требовательный. Он долго и смачно с кем-то ругался, а потом, хлопнув дверью, прошёл мимо моего кабинета и уехал. Я от души пожелала до завтра не видеть, но небеса явно решили, что и так подарили мне слишком много приятного на сегодня. Макс вернулся, хлопнув дверью, потом промчалась Света с кофе, и стало тихо.
Когда офис окончательно опустел, оттягивать дальше стало некуда. Глубоко вздохнув, я разгладила юбку на бёдрах, постучала и, не дождавшись ответа, вошла в его кабинет. Заметила Макса не сразу: он сидел в кресле, развернувшись спиной к столу. Из-за высокой кожаной спинки виднелась только его макушка. Вид из окна, конечно, открывался потрясающий: лента реки, рассыпающиеся огни Москвы, которая никогда не спит, а над головой тёмное небо.
Макс? тихо позвала я, почему-то на носочках подходя к нему. Он молчал. Улыбка сама собой расплылась на лице: этот великий и ужасный тиран спал, приоткрыв рот. Наконец я получила возможность беспрепятственно его рассмотреть. Красивый. Ну правда же красивый, что отпираться? Острые скулы, твёрдая линия челюсти, губы не пухлые, но и не тонкие, в самый раз. Густые ресницы, прямые, но длинные. Снова мелькнула мысль: неужели это я сделала его таким жестким? Неужели мой отказ запустил цепочку перемен? Тихо вздохнув, я облокотилась о стол рядом с креслом и стала смотреть в окно. Приказа уходить не было, посижу тут с ним хотя бы часок. Если не проснётся, поеду домой, Дима наверняка ждёт внизу.
При мысли о доме стало больно. Я была привязана к нашей квартире, отлично помню, как мы её выбирали. Вадим пытался угодить, прислушивался к моим советам, да и вообще всегда был мужем из тех, что называют «нормальный». Не курит, не бьёт, пьёт в меру, да ещё и подарками задаривает. Хорош собой, обаятелен. Помню, девчонки на курсе так завидовали, когда он приезжал за мной на своем ярко-зелёном двухместном корвете. Хоть я и не росла в нищете, такое внимание очень льстило. Дурочка. Просто самовлюблённая дурочка, вот кем я была. И как Макс смог влюбиться? Покосившись на него, я снова вздохнула: наверное, он один был со мной искренним. И любил тоже искренне.
Словно услышав мои мысли, он пошевелился, нахмурился и медленно открыл глаза. С силой потёр их, а потом заметил меня. Сонная пелена моментально пропала. Макс выпрямился и резко спросил:
Давно ты здесь?
Все ушли, я пожала плечами. А ты сказал, что у меня сверхурочные.
Так не терпится отработать? после сна голос звучал с лёгкой хрипотцой, которая невероятно шла ему. Только в глазах ни капли тепла, ни тени прежнего Макса. Наверное, всему виной воспоминания, в которые я так легкомысленно погрузилась, но вдруг стало горько. Ему я теперь тоже не нужна. Только как вещь. Если не ему, то кому тогда вообще? Нужна ли хоть кому в этом мире? Эти мысли отрезвили, как пощечина. Размечталась о чём-то, ну правда дурочка.
У нас контракт.
Контракт, поморщился Макс. Поднялся, возвышаясь надо мной. Снимай юбку, раз пришла.
Мои ладони медленно легли на его плечи, мышцы под ними напряглись. Толкнув его, я отошла к окну, становясь к свету. Возбуждения не было. Ни его, ни азарта. Пусто. И, судя по виду Макса, ему сейчас меньше всего хотелось секса. Он равнодушно смотрел на меня, скрестив руки на груди и подперев стол бедром. Ещё никогда я не чувствовала себя такой дешевой, как в этот момент. Но работа есть работа, нравится мне или нет. Юбка с шелестом упала на пол. Оставшись в одних чулках и туфлях, я переступила через неё и повела плечами: под его безразличным взглядом стало холодно.
Подойди, бросил Макс.
Спасибо темноте и тому, что он до сих пор не включил ни одну лампу. Полумрак кабинета скрывал мои пунцовые от стыда щёки. Когда-нибудь я наращу толстенную кожу и буду с лёгкостью возвращать чужое равнодушие. Но сейчас унижение пробирало до костей. В горле стало тесно, слёзы уже щипали в носу. Не хватает ещё расплакаться перед ним.
Ты же этого хочешь? холодно уточнил он. Отработать поскорее и вернуться домой?
Нет! захотелось крикнуть. Я хочу тепла. Я хочу быть нужна. Хочу работать на интересной работе, чтобы меня ценили за профессионализм, а не за то, как беру в рот. Вместо этого я промолчала. Не дождётся. Ему не нужна моя откровенность, а я не собираюсь показывать свою уязвимость. Понятия не имею, кем он меня считает, но не думаю, что оценивает слишком высоко.
Хладнокровие медленно возвращалось. И что я вдруг так расслабилась? Представила на миг, что мы действительно просто друзья юности, которые решили помочь друг другу. Только наши понятия о помощи слишком сильно отличаются от общепринятых.
Ложись, кивнул на стол Макс, одним движением сгребая разложенные документы на край. Слоновья кожа. Отращу слоновью кожу, а лучше как у носорога. И пусть говорит и делает что хочет, мне будет на-пле-вать. Я послушно легла на спину, но Макс нетерпеливо мотнул головой и крутанул пальцем в воздухе. Вздохнув, перевернулась на живот: да пожалуйста. Как прикажете. Так даже лучше: смотреть в самодовольную рожу не придётся. Хотя Макс самодовольным не выглядел, скорее, напряженным. И всё ещё ледяным. Пальцы сами впились в край столешницы.
Разведи ноги, сухо приказал Макс, и я послушалась. Расставила их шире, глубоко вздохнула. Услышала, как скрипнуло кресло, когда он сел. Потекли минуты. Я стояла, сгорая от унижения, он молчал: не понять, смотрел на меня, или снова заснул.
Смотрел, поняла вдруг. Стоило немного расслабиться, и буквально кожей почувствовала его взгляд, от которого тепло начало разгораться внизу живота. Представив со стороны, как я сейчас выгляжу, я сглотнула. Раскрытая, доступная, бесстыдно предлагающая себя: бери не хочу. Дыхание начало сбиваться, кровь устремилась вниз, начиная слабо пульсировать между ног. Макс ничего не делал, вообще ничего, а я возбуждалась просто от того факта, что он смотрит. Невероятно. Ладони взмокли, оставляя влажные следы на гладкой столешнице. Набрав полную грудь воздуха, я уже собиралась спросить, долго ли он будет так сидеть, когда почувствовала прикосновение пальцев.
Едва-едва задевая кожу, они прошлись по кромке резинки чулок, сперва на одной ноге, потом на другой. Тело чутко откликнулось, в пояснице свернулось мягким клубком тепло, мышцы непроизвольно сократились. Закрыв глаза, я сосредоточилась на ощущениях. Тишина, окружавшая нас темнота, стук сердца и приглушённое дыхание Макса за спиной всё это ставило заслон между реальностью и происходящим сейчас. До слуха донёсся тихий влажный звук, и почти следом пальцы коснулись промежности, нежно погладили складки. Я выдохнула, окончательно расслабившись, и, не сдержавшись, коротко вскрикнула, когда его пальцы резко ворвались внутрь. Его ладонь уперлась в ягодицы, когда он ввёл их до упора.
Ты же наслаждаешься этим контрактом, правда? сквозь шум крови в ушах расслышала я. Дыхание Макса тоже сбилось и это я тоже отлично слышала. К чёрту. Да, мне нравится, не собираюсь этого скрывать. Конкретно здесь и сейчас мне хотелось, чтобы он трахнул меня. Не нежно занялся любовью, а именно грубо взял. Здесь, на столе, в темноте. Словно услышав мои мысли он вытащил пальцы и завозился с ширинкой. Я нетерпеливо поёрзала по столу, приподнимая ягодицы, и он тут же звонко шлёпнул, с такой силой, что кожа моментально вспыхнула. Не успев проглотить стон, я зажмурилась, ожидая нового удара, но вместо этого почувствовала жар его головки, упирающейся прямо в меня. Сжалась, ожидая грубого вторжения, но Макс снова удивил: он входил плавно, неторопливо, давая почувствовать свой размер и привыкнуть к нему. Вжался бёдрами, придавливая к столу.