И тогда Хаяи позволил гневу овладеть собой.
За ними!!! вскричал он, указывая катаной на бегущих. За ними!!! Убить всех, не дать никому уйти!
Хашуруи но ши! Смерть гадам!!!
Кони помчались вскачь. Гвардия Хаяи разогналась в погоне за врагом. Приказ был ясен все уцелевшие должны были попасть под меч. Без пощады, без жалости только холодная сталь и кровь!
Кицунэ гнал что было сил. Его конь взлетел на холм, перепрыгивая трупы. Весь склон был завален воинами. Многие еще двигались тяжелораненые, не способные ни к бою, ни к бегству. Могли только ползти в собственной крови и внутренностях, катались по земле, стараясь отползти подальше от опасности как искалеченные змеи.
Копыта скакуна Хаяи раздробили череп одному из умирающих, а сам шомиё ударил катаной, посылая наземь убегающего. Потом сбил конем следующего, блеснул меч. Воин упал с распоротым горлом.
Командующий оглядел поле битвы. Увидел, что его гвардейцы догоняют оставшихся Змей, добивают беглецов. Несколько врагов сбились в тесную кучку, чтобы лучше защищаться от самураев, но это им не помогло конная атака попросту смела их, а катаны довершили уничтожение.
Туман полностью рассеялся, и вдали Кицунэ заметил последних врагов, спешащих к лугам на севере, чтобы укрыться в высоком цветущем ковыле. Но они были пешими и уставшими конные самураи рода Нагата легко их настигли.
Лишь теперь Хаяи осознал, как тяжело дышит его собственный жеребец. Легкие животного работали как кузнечные мехи, а от шерсти поднимался пар. Всадник его тоже чувствовал себя безумно уставшим. Клык Акулы в его руке был полностью красным от крови врагов. Она же покрывала и правую руку мужчины, пачкала некогда голубые доспехи, шлем и искривленную в демонической усатой улыбке маску.
Степь вокруг, еще недавно зеленая, превратилась в изрытое грязное поле боя, полное трупов, но вдали пешие отряды асигару гордо вздымали стяги с моном клана Нагата.
О да, для воина не было зрелища краше!
Победа шепнул тихонько Кицунэ, как бы еще не веря в то, что сам говорит. Он воздел ввысь катану, хотя измученная рука болела так, что, казалось, сейчас отвалится от тела. Победа!
Победа! подхватили его клич самураи.
Победа!!! донесся крик со стороны отрядов асигару.
Так Кицунэ Хаяи одержал первую победу в войне со змеиным кланом.
У лежащего было грязное лицо, на котором слезы пробили светлые дорожки. Он поднял ладони в умоляющем жесте, и Кицунэ заметил, что на правой не хватает трех свежеотрубленных пальцев.
Пощады, господин!!!
Кицунэ добил его быстрым и точным уколом.
Выдернул меч из мертвого тела и огляделся.
Самураи и асигару кружили по полю битвы, добивая тех раненых, которым было уже не помочь, как врагов, так и собственных товарищей. Для первых у них были горячие проклятия и холодная сталь. Для вторых слова ободрения и быстрое безболезненное умиротворение.
Да, они выиграли эту битву, но у победы была своя цена. Таинственный туман и принесенные им галлюцинации расстроили строй воинов в начале боя, и атака Змей тогда собрала самую кровавую жатву. Многие из воинов клана Нагата пали именно тогда, часто даже неспособные поднять оружие. Лишь контратака гвардии Кицунэ переломила ход боя. И все же они потеряли более шестидесяти человек. Как ополченцев, так и самураев. Кицунэ знал, что еще до вечера многие умрут от ран.
Радовался он лишь тому, что противник потерял во много раз больше солдат.
Поле битвы было практически завалено трупами в коричнево-зеленых цветах. Во многих местах громоздились целые горы тел там, где противник сражался особенно упорно. В конечном счете даже решение о преследовании убегающих было верным. Даже если кто-то из врагов и смог выжить, он, скорей всего, не сможет добраться до основных сил своей армии тем лучше! Удар по главным силам врага станет для него еще большей неожиданностью. Но нужно было поторопиться!
Зашу прохрипел Кицунэ и осознал, что горло у него совершенно пересохло. Усталым жестом он подозвал приближенного, который стоял с его конем. Потянулся к вьюкам и достал фляжку с напитком. Выпил один глоток невкусной, но стимулирующей жидкости, потом еще один. Потом выпил почти половину, жадно, захлебываясь. Откашлялся и вернул сосуд приближенному. Передай Зашу, потом напейся сам, приказал он. Напиток из тыквы прибавит тебе сил!
Бесценный дар от госпожи Мэйко, которая знала, что военачальник не выносит невкусных и липких гранулок ияши-но-айи.
Зашу!!! рявкнул Кицунэ, когда его товарищ принял сосуд.
Старшине асигару понадобилось некоторое время, чтобы пробиться к своему шомиё.
Г-господин?! задыхаясь, спросил он. Одежду и доспехи ополченца тоже покрывали кровь и грязь. Он доблестно сражался.
Заканчивайте с ранеными. Перегруппируемся и выходим, твердо приказал Кицунэ.
Господин? Изволишь шутить?
Хаяи взглянул на подчиненного. В глазах его пылало бешенство.
Я похож на человека, которому хочется сейчас шутить?
Господин, я умоляю! Наши люди просто измучены! Мы ведь только что выиграли битву, вот-вот опустится тьма, а ты приказываешь отправляться в путь?!
Да, ты верно рассуждаешь, Зашу мы выиграли битву а теперь нам надо выиграть войну! Атака Змей должна была нас сломать ты ведь видел, как они сражались, атаковали коварно и неожиданно! Теперь мы должны отплатить им тем же! Ударить тогда, когда они будут уверены, что мы отдыхаем. Выступить на них немедленно, потому что они наверняка ждут нас лишь через много дней. Или он поднял меч так, чтобы Зашу видел окровавленный клинок, или ты сопротивляешься моим приказам?
Вопрос повис в воздухе. Издалека доносились стоны умирающих, обрывающиеся, когда воины рода Нагата прерывали их муки. Запах крови и смерти бил по обонянию.
Приближенный Кицунэ также встал за спиной ополченца и незаметно положил ладонь на рукоять своей катаны.
Нет господин, неохотно ответил Зашу. Я не посмел бы прекословить твоей воле!
Вот и хорошо, Зашу. А теперь торопись передать остальным мой приказ. Еще до наступления сумерек все выжившие должны встать в строй и быть готовыми к маршу.
Да, господин, тихо ответил младший командир, а затем удалился.
Кицунэ опустил меч. Надо бы подозвать приближенного, омыть водой эфес, а потом стереть тряпкой остатки крови но у него не было на это времени.
Солнце уже почти зашло. Небо окрасилось в ржавый цвет цвет крови.
* * *
Копыта застучали по доскам моста. Всадник остановился и поднял запачканный голубой вымпел так, чтобы дозорные у ворот явственно увидели, кто направляется в цитадель. Прошло совсем немного времени, и над воротами вознесся точно такой же штандарт рода Нагата. Санада усмехнулся, довольный. Они дошли.
Подал знак беженцам, чтоб те смело переходили через мост. Вереница усталых и потрепанных людей с облегчением двинулась к открывающимся навстречу им воротам.
К их прибытию все уже должно было быть готово. Командир легкой кавалерии выслал вперед гонца, чтобы тот предупредил об их скором появлении. Последнее, чего они хотели бы, так это привета в виде залпа стрел!
Мужчина вздохнул и стянул шлем. Он был усталым, очень усталым сознательно выбрал для себя и своих людей убийственный темп движения, желая как можно быстрее довести их до Дома Спокойствия. Змеи были злопамятными и наверняка уже проведали о первом поражении, что устроил им отряд конницы, да еще и небольшой. Разбитый вдребезги полк и отбитые пленники о да, тут было за что мстить!
Поэтому, опасаясь нападения, Санада приказал двигаться форсированным маршем к столице клана. Лишь сейчас, когда первые беженцы втягивались в ее ворота, офицер почувствовал значительное облегчение. Подстегнул усталого коня, двинулся к укреплениям. Он был последним, кто проехал через ворота. Створки их закрылись за ним со скрипом и грохотом.
Слуги уже ждали их там, крестьяне принесли домашней еды, разговаривали со спасенными, предлагая места в своих домах, целительницы занялись ранеными и изможденными.
Санада уже хотел сойти с коня, но вдруг понял, что его люди все еще сидят в своих седлах. Словно бы И тогда он заметил это!
По главной дороге к ним направлялся конвой облеченных в голубые доспехи самураев. Личная гвардия господина Фукуро, по крайней мере та ее часть, которую не забрал с собой Кицунэ. Однако возглавлял ее не старый даймё, а другой человек. Молодой Конэко смело вел самураев, и лишь присутствие идущей за ним госпожи Мэйко напоминало о терзающей ребенка болезни.
Конвой остановился, и все взгляды скрестились на мальчике.
Мгновение ребенок выглядел неуверенно. Он был бледен, как всегда, но от него исходила редкая сила. То ли он чувствовал себя лучше, то ли получил от медички какие-то лекарства этого Санада не знал.
Конэко взглянул на Мэйко, а когда она кивнула ему, начал речь.
Друзья! крикнул он. Приветствую вас в нашей столице, Хэйва-но-иэ, Доме Спокойствия! Вы подданные моего отца, доброго господина Фукуро, а это значит, что Дом Спокойствия это и ваш дом! Наши самураи отправились мстить за ваши обиды, а наши подданные, живущие здесь, приютят вас на столько, на сколько это будет нужно. Если у вас есть какие-то вопросы, чиновники моего отца всегда к вашим услугам, а сам он переговорит с вашими старейшинами. Приветствую вас, радуйтесь! Ваш кошмар окончен!
Санада глазам своим не верил. Конэко говорил с настоящей силой, как и подобает наследнику даймё великого клана. Кто-то, не знающий о болезни ребенка, мог бы подумать, что его устами говорит будущее славное и полное могущества!
Через минуту Конэко немного отступил назад, а на его лбу заблестел пот. Однако люди уже не смотрели на мальчика после радостных и благодарственных возгласов вернулись к распаковыванию пожитков. Семьи приглашали гостей, кто-то радовался, увидев дальнего родственника, еще кто-то плакал от благодарности за заботу.
И лишь двое по-прежнему наблюдали за ребенком худенькая старушка и поддерживающая ее девочка с карминово-красными губами.
Слава господину Нагате! дрожащим и неприятным голосом возгласила бабка. И слава тебе великий Конэко!
Санада спустился с коня и лишь ступил на землю, как ноги подкосились под ним. Упал бы, но его поддержали сильные руки его людей. Санада ухватился за седло.
Господин?.. заволновались его солдаты. Все в порядке?
Все хорошо, ответил он с трудом. Просто усталость, пришлось неохотно признать ему.
Или ранения, это уже был голос госпожи Мэйко, которая присоединилась к своим целительницам и шла сейчас к Санаде.
Мужчина улыбнулся, увидев медичку. Если она покинула своего господина, это значило, что либо Конэко чувствовал себя сейчас вправду хорошо, либо приказал ей помогать беженцем. Беженцам и командиру конницы.
Усадите его, приказала она, и солдаты тут же выполнили приказ. Невероятным казалось то, что невысокая, коротко стриженная девушка могла отдавать приказы с такой силой. Но ведь она перевязывала самые страшные раны, лечила такие болезни, от которых волосы дыбом вставали что для нее простой приказ паре солдат?
Санада уселся на землю.
Ты ранен, господин? спросила она. Ты наверняка героически сражался. Это ведь ты первым одержал победу в этой войне?
Мужчина замялся. При женщинах он всегда отличался робостью. Даже при тех, которым платили за нежные слова и пылкую страсть.
Ранен нет, кажется, нет это просто усталость, госпожа, вот и все. Пожалуйста Я должен как можно быстрее встать на ноги.
Исключено! отрезала она. Ты слишком переутомлен, чтобы ходить. Сколько дней ты провел в седле? Пять? Шесть?
Восемь если не все девять, ответил за Санаду один из его подчиненных. Тоже измотанный, но не до такой степени, как командир.
Такая растрата сил свалит с ног любого. Ближайшее время ты проведешь в доме лечения. И не думай возражать!
Госпожа, я не могу, запротестовал Санада. Приказ был проводить этих людей но потом вернуться к основным силам армии. Господину Кицунэ нужны разведчики! Кто знает, что сейчас творится с армией?
Я сказала «исключено»! Можешь назначить заместителя, но сам ты не сядешь на коня. Считай это приказом самого господина Фукуро.
Санада покачал головой, но решение медички принял с облегчением. Он и в самом деле не чувствовал себя пригодным для боя и для дороги. Последние дни были на редкость изматывающими, а на его плечах лежала еще и тяжесть командования. Несколько дней в доме лечения ему не помешает а потом он сможет вернуться в бой с новым отрядом. Да, это было разумно.
Я согласен, госпожа.
После чего выскользнул из рук своих людей и упал на спину. Те перепугались, но Мэйко их успокоила.
Санада попросту спал.
* * *
Для каждого нашлось место под крышей. Если не в домах, то в других помещениях и даже в прибрежных складах. Никто не жаловался, все были счастливы и благодарны своим господам за такую заботливую опеку. Уцелевшие в резне беженцы нашли новый, пусть и временный, но дом!
Конэко с интересом наблюдал, как крестьяне расходятся по местам ночлега, как целительницы работают с теми, кто слишком устал, чтобы самим передвигаться. Заметил наконец группу стариков. Окруженные несколькими семьями, те явно были не уверены в том, что с ними станет. Жители Дома Спокойствия призадумались, как лучше пристроить пожилых подданных господина Фукуро.
Закура? окликнул Конэко, и женщина тут же подошла к нему. Что будет с этими людьми?
Они пожилые, мой господин, и им требуется больше опеки, чем людям в расцвете лет. Семьи из Дома Спокойствия сейчас раздумывают, у кого им будет лучше всего.
Конэко кивнул, продолжая присматриваться. Он видел мужчин и женщин старых, сгорбленных, исхудавших, с поседевшими волосами. В этих людях не было той силы, которую нес в себе тоже престарелый отец мальчика.
Где же им будет лучше?.. прошептал мальчик. Где?.. У нас! внезапно принял он решение.
Закура взглянула на него с удивлением.
Наш главный дом просто огромен! продолжил свою мысль Конэко. А сейчас, когда самураи уехали, освободилось много места! Там и разместим стариков! Тем более что многие из них старейшины сел, так что все равно им пришлось бы разговаривать с моим отцом. Зачем каждый день водить их через Пасть Кита, если они могут там поселиться постоянно? Да, мы забираем их с собой на главный остров!
Да, конечно господин! ответила Закура и тут же отправила служанок за стариками.
Только тогда Конэко заметил, что одной из старушек помогает ребенок. Девочка. Волосы ее были растрепанными и грязными, а на бледном лице выделялись просто неестественно красные губы. Была ли это внучка бабки, которую она поддерживала? Или случайная спутница? Не важно, все равно она наверняка захочет остаться с родственницей или старшей подругой.
Закура! обратился он опять к служанке. Девочку тоже!
Она молодая, может отправляться к крестьянам, ответила женщина.
Нет! Старушка наверняка ее бабушка. Не станем разделять семей тем более что это, возможно, последние члены своего рода. В случае проблем она сможет работать на кухне. Все понятно?
Да господин, все будет так, как ты пожелаешь!
Конэко усмехнулся. Его слово в Доме Спокойствия тоже кое-что значило.
Вернулась госпожа Мэйко.
Раненые под надежным присмотром, господин, доложила она. Мы можем возвращаться.
Хорошо. Спасибо тебе за все, что ты делаешь. Наследнику даймё прилично говорить спасибо?
А как ты сам считаешь, прилично?
Да ответил удивленный мальчик. Благодарность очень важна!
Значит, ты поступаешь правильно, господин!