Я растерялся И деньги кончились
А Влад где?
Влад у себя в конторе, там, в городе Рыжий неопределённо махнул рукой, указывая куда-то в небо.
А Снежа?
Снежку я не стал искать, сразу к тебе побежал.
Илья, а девочки где?
В доме
Ты оставил детей в доме с мёртвой матерью?!
Трагический кивок. Макс крепко сложно выругался, потом развернулся к Алекс:
Саша, я Вас прошу, останьтесь, пожалуйста, с Лёней, а я пойду туда. Надеюсь, что всё это ему привиделось с пьяных глаз.
Да-да, конечно закивала Алекс.
Макс пулей вылетел со двора, Илья посмотрел на Алекс, облизнулся, прижал руку к груди:
Красавица Мы ведь так и не познакомились Как Вас зовут?
Беги за ним, малохольный! зло прикрикнула на него Алекс.
Илья хрюкнул, немного постоял, покачиваясь, потом развернулся и иноходью припустил вслед за Максом.
Глава 3
Макс вошёл в тихий тёмный дом, прошёл в гостиную, остановился на пороге.
Лёня! Ты почему не спишь? Ночь на дворе!
Чшшш, прошелестел сын, Разбудишь её!
На большом диване, глубоко размеренно дыша, спала Алекс. У неё в ногах, свернувшись в круглую меховую шапку, дремал Викинг, на полу похрапывал довольный Бом.
Почему она здесь? перешёл на шёпот Макс.
Ты ведь сам просил её со мной остаться. Мы читали, а потом она уснула.
Лёня сидел в большом кресле. Рядом на комоде, горела тусклая лампа, на коленях у мальчика лежала раскрытая книга.
Что вы делали? переспросил Макс.
Я читал ей вслух «Робинзона Крузо», ей было интересно, но потом она уснула. Она сказала, что вчера полночи не спала.
Ты ел?
Да, мы поели. Она так вкусно пожарила картошку! Я две тарелки съел.
Хорошо. А теперь давай-ка, я тебя спать уложу.
Уже в постели, после того, как отец укрыл его и поцеловал на ночь, Лёня спросил:
Папа, а что с тётей Таней?
Поговорим завтра, сынок.
Папа! Скажи сейчас! Она жива?
Макс помотал головой.
Но что случилось?
Никто пока не знает, Лёня. Скоропостижная смерть. Это очень страшно, но так, к сожалению бывает.
Бабушка говорила, что это не страшно, а хорошо. Бог забирает своё дитя и не хочет, чтоб оно перед смертью мучилось.
Это она про маму так сказала?
Мальчик кивнул, Макс пожал плечами:
Что ж, может быть и это так, но каково близким? Кто-то всё равно страдает Спи, сынок.
Макс прошёл в кухню. На плите стояла сковородка с остатками жареной картошки. Макс снял с неё крышку, взял вилку, стал, жадно, есть, наклоняясь над плитой. Вскоре картофель крахмальным монолитом застрял где-то в середине груди. Макс схватил, стоявший тут же кувшинчик с кипячёной водой, сделал прямо из горлышка несколько больших глотков, облегчённо вздохнул.
Он достал из шкафчика огромную фарфоровую кружку, ещё дедову, приготовил себе чай, добавил в него ложку мёда, напоследок зацепил вилкой несколько лепестков картофеля, сунул в рот, закрыл сковородку, взял чай и пошёл в гостиную.
Он сидел в кресле, пил маленькими глоточками горячий сладкий чай и смотрел на спящую, на его диване, женщину. Она была сейчас в другой одежде, Макс удивился, заметив это, но потом вспомнил: «Ах, да! Она же собиралась жить у Бонье и, наверняка, в её машине есть чемодан с вещами».
Теперь на ней были джинсы и чёрная футболка с глубоким вырезом. Макс сидел и смотрел, как медленно поднимается и опускается в этом вырезе её полная мягкая грудь.
«Какая она» подумал Макс, но даже в мыслях не смог подобрать слова. Красивая? Привлекательная? Сексуальная? Ни одно дурацкое книжное слово не годилось для того, чтоб описать то, какой он её видит. Он не мог подобрать слова, но точно знал, что хочет её прямо здесь, в этой комнате, на этом вот диване. Эта женщина, появившаяся ниоткуда, вдруг распалила в нём какую-то животную, не дающую дышать страсть, такую внезапную и сильную, какой он с юности не чувствовал! Внизу живота бушевало пламя, вдоль позвоночника бегали огненные колючие мурашки, в горле застрял ком, побольше и потяжелее давешнего картофельного.
«Нет! остановил себя Макс, Затевать шашни здесь, в доме, недопустимо она ведь нанялась ко мне на работу! Что подумает Лёнька? И ещё ведь Света Нет, нельзя».
Он с силой потёр себе лицо, допил, остывший уже, чай. Он хотел посидеть в тишине и спокойно обдумать все события сегодняшнего дня, но взгляд упрямо возвращался к приоткрытому рту, мерцающей в полумраке коже, изогнутому бедру
Макс шёпотом чертыхнулся, развернулся в кресле так, чтоб диван больше не попадал в поле его зрения и стал смотреть на рождающийся за окном рассвет.
За эти сутки в деревне умерли два человека. На первый взгляд оба ненасильственной смертью. Березень была большим престижным посёлком, вернее стала таковым, после того, как рядом прошла федеральная трасса, и город оказался всего в 20 минутах неспешной езды на машине. Когда-то тихая деревенька с двумя десятками дворов превратилась в большое поселение с магазинами, частным детским садом, парикмахерской и неплохим пивбаром. Здесь то и дело кто-нибудь рождался, женился, умирал. Под строительство домов захватывались всё новые участки леса, шли протесты местных, тяжбы. Тяжбы выигрывались, обжаловались, проигрывались, лес вырубали, сажали новый и так без конца. В такой круговерти могло произойти всё что угодно и, вряд ли Макс придал бы какому-то событию особенное значение, но сегодня умерли люди, которых Макс знал не один год, встречался, разговаривал. Ничто не предвещало трагедии, и всё случившееся не давало ему покоя
Он прибежал к дому Покровских. Дети Ильи, девочки семи и шести лет, сидели на скамейке возле ворот и болтали ногами. Макс отдышался, улыбнулся:
Привет, матрёшечки! Чем занимаетесь?
Старшая, Галя, пожала плечами:
Есть хотим. Мамка всё не просыпается и не просыпается!
А мороженого хотите?
Глаза зажглись, но воспитание взяло верх и младшая, Валя, неуверенно произнесла:
Мы вчера ели. Дядя Владик нам из города привёз.
Макс улыбался:
Ну, скоро ведь лето, можно и почаще мороженое есть. А потом и каждый день. Я всегда так делал, и видите, какой большой вырос? он достал из кармана купюру и протянул девочкам, Вот. Купите мороженое, съешьте его, а потом идите к деду Серёже, у которого корова, и скажите, что я велел вам у него меня ждать. Всё понятно? Ну, марш-марш!
Девочки взялись за руки и быстро затопали к магазину. Макс вошёл в дом, тут же подоспел и Илья, поплёлся следом, стал плакать, что-то причитать.
Заткнись, коротко сказал Макс. Илья замолчал.
Ещё с порога комнаты Макс понял, что Татьяна Покровская безоговорочно мертва. Он всё же подошёл, подержал её руку, потом закрыл ей глаза. Она была холодная, уже начинала коченеть, но веки, благодарение Богу, закрылись сразу. Илья стоял рядом, Макс обернулся к нему:
Ты сказал, что у неё пена изо рта шла?
Рыжий пожал плечами:
Наверное, уже высохла
Влад когда уехал?
Утром. Я к Бонье пошёл, узнать к кому у них Скорая приезжала, Влад мимо проехал в своём танке, посигналил, рукой махнул Пижон! Знаешь, Паша, человек со вкусом никогда не купит себе такой вульгарной дорогой машины! Вот, к примеру, взять хоть тебя
Это что за связка? Макс глазами указал на ключи на подоконнике.
Рыжий снова жал плечами:
Не знаю Танькины. Она тут всем заведовала, ни к чему меня не допускала, а ведь дом-то мой, кому как не тебе об этом знать
Пойдём, перебил его Макс, развернул, подтолкнул к выходу. Сам быстро шагнул к окну, взял связку стальных ключей с двумя изящными брелоками хрустальная клетчатая пирамидка Лувра и позолоченный скрипичный ключ с отделкой из финифти, сунул в карман и вышел следом за Покровским.
Во дворе Макс подошёл к бочке у слива, вымыл ледяной весенней водой лицо, намочил затылок, волосы, и стал звонить в Скорую.
Ключи, которые Макс взял с подоконника спальни Татьяны Покровской, принадлежали Владимиру Бонье, в этом не могло быть никаких сомнений. Макс не единожды видел эту связку в его руках и брелоки замечательной красоты, тонкой работы, ни с чем нельзя было перепутать. И в ожидании Скорой, сидя с Ильёй на скамеечке возле ворот, где ещё несколько минут назад сидели девочки Покровского, Макс никак не мог придумать объяснение тому, как эти ключи оказались у Татьяны. Он хорошо осознавал, что связка может быть уликой, но, поддавшись какому-то, то ли порыву, то ли озарению, забрал их с подоконника и сейчас сжимал в руке в кармане брюк.
Илья, послушай-ка Ты говорил, что видел вчера у Бонье женщину?
Рыжий, с восторгом страуса, мгновенно переключился с мёртвой жены на более интересную и пикантную тему:
Да. Но я не смог ее, как следует разглядеть, видел как бы контур
А как ты понял, что она молодая?
Ну, Пабло! Обижаешь! Уж я-то вижу, где молодая тёлочка, а где старая корова! Рыжий самодовольно улыбнулся, Макс вздохнул.
Ты потом домой пошёл?
Да.
Таня в комнате была?
Илья пожал плечами:
Я к себе сразу прошёл. Девки спали уже, у неё тоже темно было Илья подвинулся ближе, заговорил сценическим шёпотом, Только между нами, Паша, ты мой старый друг Мы жили врозь, не спали вместе, я, как король Лир, был изгнан из собственного дома! Знаешь, я совершил огромную ошибку, женившись на ней! Клюнул на приятное лицо, а оказалось, что с ней и поговорить то не о чем! Пустая, приземлённая женщина
Макс снова вздохнул:
Илюша Или ты сейчас заткнёшься или я тебе в глаз дам. Что скажешь?
Илья нахмурился, сложил руки на груди, обиженно выкатил нижнюю губу и стал смотреть мутным взором вдаль
Макс поставил кружку на пол возле кресла, прикрыл глаза. Если предположить, что вчера у Бонье была Татьяна Покровская, мог ли Илья не узнать собственной жены? Макс уверенно кивнул мог, если был в пьяном угаре. Но если это была она, то получается, что вечером они встретились, Бонье отдал ей свои ключи и этой же ночью умер от сердечного приступа. А Татьяна, с ключами, вернулась домой, с мужем не виделась и не говорила, а на следующий день, этот самый муж нашёл её в постели мёртвой Эти две смерти не могли быть совпадением! Конечно, нужно дождаться результатов вскрытия, но Макс уже знал, что с этой историей что-то нечисто. Что связывало Татьяну и Бонье? Загадка!
Тридцать лет назад, когда все вокруг правдами и неправдами старались убежать из разваливающегося Союза заграницу, Бонье, родившийся в Париже, приезжает на свою историческую родину, в Россию, чтоб поселиться здесь навсегда.
Он покупает землю, строит невиданный по тем временам дом большой, красивый, дорогой, со всеми удобствами, с огромной ванной комнатой, одно слово француз! Он живёт на широкую ногу, из-за границы выписывает себе свои любимые вина, которые тогда ещё невозможно было купить ни в Ленинграде, ни даже в Москве. Позже он регулярно, два раза в месяц, ездит в соседнюю Финляндию, в Иматре или Лапенранте загружает доверху свою машину французским сыром, испанской ветчиной, немецкими сосисками, и, конечно, вином
В посёлке его зовут «буржуем». Он всегда с иголочки одет, говорит по-русски очень правильно, с приятной мягкой картавостью. Не до конца понятно, кто он по профессии то ли парижский театральный критик, то ли искусствовед Поговаривают, что он пользуется услугами продажных женщин. Его троюродный брат по матери, Игорь, поселившийся у него сразу по приезде Бонье в Россию, однажды проговаривается кому-то из местных, что «Володька» частый гость в элитном борделе на Васильевском
Татьяна Покровская. Приехала с Украины; с грехом пополам окончила швейное училище; встретила Илью; вышла замуж и родила двух девочек-погодков. Яркая, крутобокая хохотушка, хорошо поёт, хорошо готовит, по слухам поколачивает своего недотёпу-мужа После двух родов не растеряла свою малороссийскую красу, довольна судьбой и считает, что хорошо устроилась в этой жизни. Хотя оснований так думать, на взгляд Макса, у Татьяны было крайне мало.
Влад и Илья Покровские жили в доме своих родителей, где оба родились и выросли. Дом был старый, но крепкий, кирпичный, и очень большой. Похоронив одного за другим родителей, выросшие братья разделили дом ровно пополам, и теперь со стороны это жилище выглядело довольно странно, но зато наглядно демонстрировало, кто есть кто в этом самом доме.
Левая сторона, принадлежавшая старшему брату, была обшита модным заграничным материалом. Вдоль всей южной стены Влад пристроил широкую веранду с окнами в пол, фундамент своей части дома отделал натуральным камнем. Вокруг зелёный ухоженный газон, клумбы с прекрасными цветами, туи, можжевельники, а в дальнем углу, возле забора голубые ели, оплетённая вьюном беседка и кованый чугунный мангал с завитушками. Никакой изгороди между землёй братьев не было. Снежана, жена Влада, посадила по линии раздела несколько кустов и высокие цветы мальву, наперстянку и пион, но оставила проход между ними братья почти не общались друг с другом, но жёны дружили.
Правая сторона дома представляла собой печальное зрелище. Доски, которыми ещё в прошлом веке обколотил дом отец Ильи и Влада, отчаянно нуждались если не в замене, то хотя бы в покраске. У козырька крыльца съехал конёк. Само деревянное крыльцо подъели термиты, и, подниматься и спускаться по нему, можно было, наступая только на определённые точки на ступеньках. Все десять соток их части двора Татьяна захватила под огород, который содержала в идеальном порядке ни соринки, ни травинки. Высокие грядки ровными прямоугольниками заполняли участок от края и до края, в конце стояли две большие теплицы. Илья полушёпотом жаловался, что с осени по весну его двор напоминает военное кладбище. Полушёпотом это потому, что за открытую критику можно было и оплеуху получить. Огород был гордостью и смыслом жизни Татьяны, и она ухитрялась собирать с этого клочка земли невиданный урожай картошка, морковка, свёкла, лук, помидоры, кабачки, горох, тыква и ещё Бог знает что! В сезон она сотнями крутила банки с овощами, томила в печке зимние салаты, варила нежные соусы, и местные с удовольствием покупали все эти живые восхитительные яства. То же было и с дарами леса как только начиналась «пора», Татьяна со своими дочками, как на работу, каждое утро шла в лес, и на её варенья и солёные грибы в посёлке всегда была очередь.
Она складывала копейку к копейке, отнимала у мужа все те жалкие гроши, что он зарабатывал и не успевал пропить или спрятать. Её девочки, радость и свет в окошке, были одеты лучше всех детей в деревне, ездили на автобусе в город на танцы, в соседнее село на обучение грамоте и счёту, и ещё в самой Березени занимались рисованием. Татьяна, собственными руками, сделала ремонт в своей и детской комнатах. Влад подарил племянницам замечательную и очень дорогую мебель кровати, большой платяной шкаф, письменный стол и комод, а Снежана купила яркие занавески и люстру. Сама Татьяна не поскупилась на хорошее постельное бельё и покрывала. В общем, вышло всё как на картинках в журналах! В своей комнате она ограничилась покраской стен и потолка и покупкой новой узкой кровати. Илья с тех пор спал в «зале», на продавленном, ещё родительском, диване.
Что могло связывать эту хваткую, работящую женщину с пальцами, вымазанными то черникой, то землёй, так и не избавившуюся от быстрого южного говорка, и изысканного пожилого уроженца Парижа, рассуждающего о том, что Мане ему ближе и милее карамельного Моне, что устрицы в мае уже не едят, а французский балет давно ушёл вперёд, оставив русский позади
«Противоположности, как известно, притягиваются, уже в какой-то полудрёме думал Макс, И потом, бордели и девочки по вызову это одно, а роман с молодой и красивой женщиной совсем другое. Любви покорны все возрасты и социальные группы. Бонье не древний старик, мужики в семьдесят детей заводят! Да, он мог обратить внимание на Татьяну. Определённо».
А она? Что могло привлечь её в мужчине сорока годами старше? Многое. Она была помешана на своих детях и их будущем. От родного отца девочкам ничего ждать не приходилось, а такой отчим, как Бонье, открывал перед ними невиданные, захватывающие дух перспективы! Можно поселиться в его великолепном доме, детей устроить в престижную школу в самом Петербурге, возить их туда на такси, как это делают все окрестные богачи. А там другой круг общения, и лет через десять женихи из хороших семей. Если б удалось женить на себе Бонье, забрать детей у маргинала-отца, заставить нового мужа удочерить их, то потом можно попытаться претендовать на французское гражданство, или, по крайней мере, на вид на жительство. А это уже Европа, другая жизнь, облака!