Алекс чертыхнулся. Схватил меня за запястья и припечатал руки к столу. Пронзительный взгляд: расплавленное серебро с грозовыми всполохами, окружающее бездну расширенных зрачков.
Одно движение навстречу.
Мои руки сжались в кулаки, я вскрикнула и выгнулась. Он взял меня с хода, без расшаркиваний, натянул до предела. Тщетно пытаясь выкрутить руки, я ловила его толчки. Развела ноги шире и обхватила его. Скрестила лодыжки и подалась навстречу, приподнимая бёдра в такт его проникновениям в меня.
Его губа дёрнулась. Телефон опять умолк и загудел.
И эту дрянь я тоже отправлю за борт, совершенно искренне пообещала я сиплым выдохом.
Алекс ругнулся, отпустил мои руки и подхватил меня под коленками. Чуть ли не пополам сложил. Дыхание его было хриплым, ненормальным. И сам он тоже был ненормальным. И я Я тоже была ненормальной. Схватила его за футболку, нашла губы.
В окне мелькнула луна. То ли она всё-таки свалилась, то ли это мой собственный горизонт пьяно шатало из стороны в сторону.
Алекс хаотично гладил меня по бёдрам. Вошёл и остановился, опаляя тяжёлым дыханием лицо.
Ещё, выдохнула я.
Он медленно двинулся назад. Его член выскользнул из меня, и он, взяв его в руку, провёл головкой по влажной, раскрытой перед ним плоти.
Ноги мои свисали с края стола, тело осатанело ныло. Я провела ладонью по животу и сжала грудь. Опустила вниз лямку бюстгальтера, снять который Алекс так и не удосужился. Он надавил членом, вошёл на считанные миллиметры и подался назад. Мне хотелось большего, но только я тронула низ живота, Алекс отбросил мою руку.
Ненавижу тебя, запустила пальцы в его волосы одновременно с тем, как он оказался внутри. Первая робкая волна теплом пробежала по телу до самых кончиков пальцев. Ненавижу, Аверин. Ты
А я тебя люблю, Волчонок, он начал мощно врезаться в меня.
Растягивая, насаживая на себя, впрыскивая в кровь новые и новые порции горячего, сладкого яда. Первую волну заглушила вторая, красное яблоко завертелось вместе с бриллиантами звёзд. Я лизнула его губу и, больше ничего не соображая, повалилась на стол. Тепло, уханье совы, красное марево
Алекс хрипло застонал, запрокинул голову. В последний момент вышел и толчками выплеснул сперму мне на живот. Стоял между разведённых ног и смотрел на меня, поглаживая себя. Даже опавший, член его был внушительным. На безымянном пальце красовалось широкое обручальное кольцо. Всё это я видела сквозь дурманящую пелену.
Меня било дрожью, живот ныл. Тепло Тепло и свободно. Равно так, если бы я была раскинувшей в небе крылья птицей, если бы я на безумной скорости гнала байк под раскалённым солнцем к горизонту, и встречный ветер хлестал бы меня по щекам, трепал волосы.
Я коснулась живота. Растёрла вязкую сперму и лизнула руку.
Ты вкусный, провела по шее.
Желание сказать ему здесь и сейчас о беременности было огромным. Нет. Раз решила в Испании, значит, в Испании. Всего пара дней осталась.
Алекс взял мою выпачканную его страстью ладонь. Втянул носом у запястья, поцеловал пульсирующую венку и потянул меня за руку, заставляя сесть. Коснулся моих волос и вдохнул уже у виска:
Ты тоже, сцеловал выступившую на виске испарину. И сексом пахнешь.
Главное, чтобы сексом не пахли твои бумаги, я тронула губами его горло. Почувствовала усмешку. Врывающийся в кабинет ночной воздух холодком прошёлся по влажным телам, и я вздохнула. Меня наполняла приятная расслабленность. Всё бы ничего, если бы не в который раз завибрировавший телефон. Похоже, кто-то хотел моего мужа чуть ли не сильнее меня.
Прости, он выпустил меня. Взял трубку и нахмурился. Да, ответил резко.
Только лёгкая хрипотца выдавала, чем он был занят минуту назад. Но вряд ли тот, кто звонил ему, смог бы понять это.
Встав, я подняла леггинсы и кинула их на стол. Взяла стакан и налила немного виски. Алекс хмурился, слушая говорившего.
У меня другие планы Нет
Я отошла к окну. Нет, всё-таки это шатался мой собственный горизонт. Луна была на месте.
Хорошо, завтра, сказал Алекс, и в кабинете наступила тишина.
Что у тебя завтра? я пригубила виски.
Ничего, он забрал стакан. Допил одним глотком и швырнул на подоконник. Это не важно. Важно, что у меня сегодня.
И что же у тебя сегодня?
Сегодня у меня ты, сказал, задирая тунику на моих бёдрах. Он снова хотел меня. Его пах был твёрдым, опавший было член упирался мне в живот.
Я взглянула на часы на стене, снова на мужа.
Сегодня это то, которое закончилось или то, которое началось?
Да хрен его знает, бросил он и накрыл мой рот своим, одновременно с этим подсаживая меня на подоконник.
Глава 2
Стэлла
Сквозь сон я слышала, как Алекс потянулся к тумбочке, как процедил что-то неразборчивое сквозь зубы и встал. Перед этим он невесомо, почти не дотрагиваясь, коснулся моих волос, втянул носом воздух у моего виска. Спала я всегда чутко, и эта ночь не была исключением.
Пока в ванной шумела вода, я лежала, глядя на собственное отражение в зеркале над постелью, и не могла отделаться от ощущения, что происходит что-то странное. Раннее утро разогнало ночную тьму, небо окрасилось в прозрачно-голубой, но тревога не исчезла. Нежно-кофейная простынь складками собралась у бедра, напоминая о ночи и её откровенности. Я была совершенно голая. Рассматривала себя и пыталась нащупать ниточку, способную привести меня к моменту, когда оно появилось впервые.
Нить Ариадны, ё-моё, начиная сердиться на саму себя, шепнула я.
Отражающаяся в зеркале девушка шевельнула губами. Я засмотрелась на неё, ища, к чему бы придраться. Потянулась всем телом, раздумывая, не составить ли компанию Алексу. Шум воды в ванной был соблазнительным, как и перспектива разделить с Алексом душевую. Но что-то остановило меня. Вскоре стих и шум воды.
Повернувшись на бок, я прикинулась спящей, сама же из-под ресниц разглядывала широкие плечи, спину и крепкие ноги мужа, пока он, стоя у шкафа, доставал свежую одежду.
Я всё знаю, он вдруг повернулся. Кинул джинсы на стул и скривил уголок рта.
Пришлось признать собственный провал. Алекс лениво подошёл ко мне, и я, подтянувшись к краю, обхватила его шею.
Мог бы сделать вид, что не знаешь, шепнула ему в губы и ответила на поцелуй. Прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и исходящим от мужа запахом свежести. Твоя задница лучше любой эротической фантазии.
Моя задница не идёт ни в какое сравнение с твоей.
У меня вырвался тихий смешок. Алекс отступил, и я легла обратно, теперь уже на его подушку.
Надев джинсы, он взял рубашку и, как был обнажённый по пояс, вышел на балкон. Встал у перил и положил на перекладину обе ладони. Простояв так с минуту, вернулся в спальню и, не задерживаясь, направился к двери.
Хочешь, я сама приготовлю завтрак?
Нахрена ты будешь готовить завтрак, когда твой лемур не выходит из кухни.
Она не лемур, возразила я с улыбкой. Поймала взгляд Алекса. Конечно, он всё понимал. Понимал страх Киры, понимал, почему я взяла её к нам. Благодарная ему за всё, что есть, тихонько вздохнула.
Так что?
Не надо ничего готовить, Стэлла. Ко мне сейчас приедет важный человек. Понятия не имею, сколько это займёт времени.
Я нахмурилась. Ещё и восьми утра не было.
Что за человек? оставшаяся после сна расслабленность прошла. Я приподнялась на локте, пристально глядя на мужа. Ты что-то недоговариваешь, так?
На его губах появилась кривоватая улыбка. Вместо того, чтобы ответить, он снова подошёл и, обхватив за шею, подволок меня. И опять поцеловал. Только теперь глубоко, с чувством.
Так кто там к тебе должен приехать?
Глеб, сказал Алекс, отпустив меня.
Глеб? нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто это. Что ещё за Глеб?
Да так, пренебрежительно поморщился он и, оставив меня догадываться самой, вышел в холл.
Я подтянула к себе ноги. Села, придерживая одеяло под грудью. Что за тайны такие?! Просидела минут десять, мысленно подпинывая себя к ванной, хоть никакого толка от пинков не было.
Неожиданно Алекс снова появился в спальне. Уж не знаю, куда он дел футболку, с которой вышел, на нём её не было. Вместо неё он держал поднос.
Подумал тут поставил его на постель и сам сел рядом. Пять минут у меня ещё есть. Он подал мне чашку с кофе и кусок мясного пирога.
И всё-таки, что за Глеб, Алекс? спросила с подозрением, беря чашку. Я его знаю?
Возможно, отозвался он и отхватил от своего куска. Чёрт, ты меня укатала сегодня, схватил ногу и положил к себе на колени. Погладил лодыжку вначале с нажимом, потом нежно и скинул обратно на постель, процедив сквозь зубы «от греха подальше».
Вместо того, чтобы принять душ, я наполнила ванную. Добавила несколько капель эфирных масел и, забравшись в воду, блаженно откинула голову на удобный бортик.
Перестань, Стэлла, сказала вслух, поймав себя на том, что опять пялюсь в потолок. На этот раз самый обычный. Если, конечно, можно считать обычным потолок ванной, зеркало над раковиной в которой украшено бриллиантами.
Согнула в колене ногу, и душистая вода колыхнулась у груди. Коснулась ключиц, провела вниз до живота и плавно обрисовала пупок. Погладила ещё ниже. Закрыла глаза и вдруг чётко представила себе момент, когда скажу Алексу. Как, где и когда. На берегу Средиземного моря, в лучах закатного солнца. Представила парящих над водой чаек, дожидающиеся нас в стороне байки и песок под ногами. Шепчущие о вечном волны и поигрывающий с волосами ветер Майорки. Но самое главное взгляд Алекса. Его молчание и прикосновение рук. Его поцелуи и гортанное рычание у себя над ухом. Рокот в его груди
Сама не заметила, как ладонь с живота опустилась к лобку. Облизнув губы, я коснулась себя. Раздвинула складки плоти, погладила у самого входа и тронула клитор. Второй ладонью обхватила ноющую грудь и потихоньку сжала. Погладила сосок. Мягко ласкала себя и представляла, как муж смотрит на меня, как серебристую сталь его глаз пронизывают тёмные всполохи.
М-м-м, застонала, шире разводя ноги.
Алекс не просто починил меня. До него я могла доставить удовольствие любому мужчине, знала об этом всё, но, что оно в сущности такое, не имела даже слабого представления. Прикосновения вызывали отвращение, собственное тело было источником боли и унижений, сама я инструментом ублажения тех, кому меня швырнут в ноги. А теперь
Сильнее откинула голову. Маленькие лампочки превратились в звёзды, с каждым прикосновением живот стягивало всё сильнее. Вода плескалась у локтя, у груди, запах эфирных масел будоражил сознание. Коленки ныли, соски стали совсем твёрдыми. Я надавила на клитор, и удовольствие зашкалило за грань разумного. Ещё немного
Да, слетело с моих губ. Да
На смену достигшему апогею напряжению пришла чувственная агония, за ней расслабленность. Я порывисто выдохнула и, не сдвигая ног, погрузилась в воду по самую шею.
Лучше могло быть, только если бы мы сделали это вместе с Алексом. Если бы сейчас я сидела, откинув голову ему на плечо. Но раз уж у него с самого утра такие важные дела Что бы он там от меня не скрывал, мне это было не по душе. Но я заставила себя отбросить всё это.
Какая разница, повернувшись на бок, я нашла своё отражение в зеркале над раковиной, в уголке которого бриллиантами переливалась окружённая вензелями буква «А». Когда-то в нём отражалась отчаянно хватающаяся за жизнь тень без прошлого и будущего. Мечтающая быть хоть кому-то нужной и боящаяся признаться в этом даже самой себе дворняга. Я никогда не боялась зеркал, потому что зачастую они были правдивее людей. Изменилось ли во мне что-то? Да. Но перемены эти произошли только благодаря Алексу. Если бы не он, я бы так и осталась всего лишь сломанной игрушкой, пусть даже знали бы об этом одни только зеркала.
Зайдя в кухню, я наткнулась на Киру. В её распахнутых глазах читался откровенный испуг. Не так уж Алекс был далёк от истины, сравнив её с лемуром.
Доброе утро, Стэлла Эдуардовна, она засуетилась. Включила кофемашину. Поправила и без того идеально отглаженный фартук. Надия позавтракала. Съела почти всю кашку и
Что случилось, Кира? заметив, как у неё подрагивают руки, перебила я.
Насколько мне известно, в питомнике с ней не успели сделать ничего страшного. Только несколько раз показывали клиентам. Что это могли быть за показы, я знала на собственном опыте. Для того, чтобы вывернуть душу, не всегда нужна сила.
В самый первый вечер Кира, захлёбываясь слезами, призналась, что её заставили голой танцевать на столе перед стаей зажравшихся ублюдков. Дальше дело не зашло, но, что она пережила, догадаться было не трудно. Я только и могла стискивать зубы. Моя бы воля, взяла бы ствол и, не колеблясь, выстрелила бы в каждого.
Девчонка застыла. Из пальцев её выскользнула серебряная ложечка и со звоном упала на поднос. Я проследила за её взглядом.
Кто приехал к моему мужу? спросила резко.
Вы Вы разве не знаете? Там
Из коридора послышались голоса. Один из них принадлежал Алексу, второй был мне не знаком. Горничная стала совсем бледной. Мелькнувшая догадка мне не понравилась.
Это кто-то из тех, кому тебя показывали в питомнике? я подошла к ней и, взяв за руку, заставила посмотреть на себя.
Она отрицательно качнула головой.
Неужели Александр Викторович Вам не говорил? Там прежде, чем она успела ответить, задняя дверь приоткрылась. Медленно, поцокивая по кафелю когтями, в кухню вошёл огромный чёрный доберман. Широко зевнув, он приблизился ко мне и, обнюхав ногу, прижался боком. Ткнулся носом в ладонь и лизнул пальцы. Кира сжалась.
Его надо убрать, затараторила она.
Бонду можно гулять, Кира. Я же тебе говорила.
Нет, Вы не
Голоса стали ближе. Я обернулась как раз в тот момент, когда Алекс и его гость появились в кухне.
Вот чёрт! Само собой я схватила пса за шипастый ошейник. Бонд был единственным из пяти доберманов, которому разрешалось свободно ходить по территории в любое время. И всё-таки Кира была права. Вряд ли кому-то понравилось бы, если бы это адское отродье сожрало нашего президента.
Кира, сделай два крепких кофе и принеси в кабинет, распорядился Алекс и вернулся к прерванному разговору.
Вид натянувшегося при виде чужака пса президента не смутил. Поздоровавшись со мной сдержанным кивком, он ответил моему мужу, и они пошли дальше.
Что ему тут нужно? спросила я скорее саму себя. Кто-кто, а девочка из питомника ответа на этот вопрос дать не могла.
Чашки зазвенели у неё в руках. Родом Кира была из крохотного посёлка. Всё, что она видела в своей жизни, коровьи хвосты и пропитую рожу собственной мачехи.
Давай я помогу, забрала я у неё кофе. Кира, Глеб Акулевский такой же человек, как и все остальные.
Ничего себе такой же с придыханием отозвалась она. Я как увидела его, думала, умру.
Вряд ли ему бы это польстило, я заправила кофемашину.
Бонд так и крутился рядом, дожидаясь ласки. Я погладила его ещё раз и жестом велела лечь в углу. С улицы донёсся голос Надии, а ещё через секунду дочь влетела в кухню.
Кира расслабилась. Наконец я увидела на её губах улыбку. Видимо, представила, как замертво падает к ногам Акулевского. Я улыбнулась в ответ. Она одна из. Сколько ещё таких напуганных, беззащитных девочек. Сколько было и сколько будет? И когда всё это закончится?! Когда сдохнет последняя гнида, промышляющая жизнями слабых? Сколько бы я ни успокаивала себя тем, что спасти всех невозможно, не помогало. Когда-нибудь эта грязная система похоронит сама себя. Когда-нибудь каждый из грязной смрадной цепочки получит своё. И я сделаю всё, чтобы этот день наступил как можно скорее. В память о своём отце. В память о своей матери и о девочке со светлыми волосами, чей мёртвый взгляд навсегда остался в моём подсознании. Я смогла получить свободу, она нет. Ей было всего двенадцать