Тебе знакомо это имя? громыхнул басом капитан, и факел вновь затрещал прогорающей в пламени тканью у самого уха, дрожащего Парса.
Совершенно не знакомо. Умудрившись состряпать непонимающее лицо, отрицательно покачал головой Парс. А насколько ценную вещь украли у купца? робко пискнул мальчик и тут же спрятался за косяком, отступив на шаг от могучего стража.
Весьма ценную, сопляк. Капитан многозначительно приподнял брови и продолжил угрожающим тоном. Уверяю тебя, когда мы поймаем того проходимца, что спёр её, отрубленными руками он не отделается. И те, кто по умыслу, или по глупости покрывают его, тоже потеряют не меньше чем собственную голову.
Стражник закончил грозную тираду и осветил лицо Парса, сунув догорающий факел тому чуть не под самый нос.
Так ты уверен, что тебе больше нечего мне сказать?
Нет, капитан, Парс немного замялся, не решаясь спросить главное. Разве что?
Что? Рявкнул в нетерпении воин, так, что пламя его факела задрожало от потока воздуха исходившего у того изо рта.
Как же выглядела та вещь? Парс дрожал всем телом, и его голос дрожал вместе с ним. Поймите меня правильно благородный капитан. Я бы очень хотел помочь Вам, но если я её увижу, как я узнаю, что это она?
Ты никогда не видел ничего ценнее рыбьей икры сопляк, и сомневаюсь, что ты знаешь как блестит золото. Но, раз твоё желание помочь столь сильно, что ты не испугался спросить, я покажу тебе, как примерно выглядело то, что пропало.
Капитан резко выхватил кинжал из-за пояса и не успел Парс обмочить штаны от страха, как длинное лезвие плашмя прижалось к его правой щеке, обжигая кожу холодной сталью. Трясясь всем телом, он не мог пошевелиться, у него не хватало сил ничего сказать, и он не смел, даже думать.
Видишь этот кинжал? осведомился страж, отнимая оружие от щеки напуганного бедолаги. Он демонстративно задвигал клинком перед самым носом у Парса, так будто резал что-то плавающее в воздухе.
Мальчишка утвердительно затряс головой, и всё-таки почувствовал, как тепло распространяется на всё большую площадь его промежности, а тонкие льняные штаны, насытившись влагой, всё плотнее прилипают к бёдрам.
Украли такой вот кинжал. Только тот сделан из золота.
То есть он блестит? пискнул Парс, уточняя.
Да, жёлтый и блестит! раздражённый тем, что его прервали, рыкнул капитан, но затем продолжил зловеще и тихо.
А на крестовине эфеса того кинжала, с обеих сторон два красных камня. Каждый размером с твой глаз.
Знаешь, что такое эфес, сопляк?
Капитан держал нож прямо перед носом Парса и от того мальчишке пришлось изрядно скосить взор дабы рассмотреть рукоять оружия.
Я, я, голос Парса дрожал, как и его губы, а вместе с ними задрожали и его слова. М-может, это где-то, на-на рук-кояти?
Капитан перестал резать воображаемого воздушного змея, и чётко задержал кинжал перед взором Парса, так что перекрестие, образуемое в месте перехода лезвия к рукояти и узкой полоски стали, что предохраняла пальцы человека орудующего кинжалом, оказалось ровно напротив глаз мальчика.
Всё, что ниже лезвия, это эфес, болван! Сурово ухмыльнулся мужчина, и таким же молниеносным движением, что предшествовало демонстрации кинжала, убрал оружие обратно за пояс.
Отец называет это место у ножа гарда. Предварительно, смочив горло проглоченной слюной, чуть более спокойным голосом, уведомил капитана Парс, о своих познаниях.
Рыбак может называть любое место своего ржавого ножа как ему угодно. Но, дуэльный кинжал первого сословия Города, состоит из тех деталей, чьё имя дали им мастера которые их ковали. И звать их как не попадя унижает их достоинство и достоинство их владельцев и кузнецов.
Парс опустил глаза ещё ниже, так низко, как только мог, но даже затылком чувствовал сверлящий взгляд стража. Честно он не понимал, о каком достоинстве может идти речь, когда речь идёт о железке. Но Парс знал наверняка, раз капитан примешал туда и своё достоинство, значит лучше не оспаривать его заявления.
Парс решил, что уже пора как-нибудь завершать разговор, по глупости начатый им самим, и судя по настроению стража, не предвещавший ему ничего хорошего. Тем более мокрые ноги стали мёрзнуть на сквозняке, а холод стал подбираться к самому ценному из того что намокло у него в штанах.
Если я увижу, то обязательно скажу. Промямлил Парс и тут же взволнованно поднял голову и вопросительно посмотрел на капитана.
А кому и где говорить-то?
Любому стражу, которого увидишь на улице, болван! раздражённо пояснил капитан.
Нет, замялся Парс. Это мне не подходит.
Что значит, тебе, не подходит? Как ты смеешь перечить мне, малец? Лицо капитана налилось кровью, и в тусклом свете факела приобрело зловещий, почти демонический вид.
Парс вжал голову в плечи от страха, и от того стал ещё меньше. Он зажмурил глаза что было сил, ожидая оплеухи или пинка тяжелым солдатским сапогом, но ничего из этого не произошло и это дало ему надежду, что его всё ещё готовы слушать.
Страж сочтёт меня вором и отрубит мне руки. Выдавил из себя мышиный писк мальчуган, и искоса, одним глазом позволил себе подглядеть за реакцией могучего капитана.
Капитан глубоко вздохнул, показывая всем своим видом, что устал от бестолковой болтовни с глупым мальчуганом. Румянец спал с его сурового лица, и воин снова стал похож на человека.
Видишь, вон ту чёрную башню, что загораживает сияние ночных звёзд на небе? Сад-Ка-Гери ткнул тлеющим, почти погасшим факелом в ночное небо.
Парс внимательно посмотрел в ту сторону.
Там, далеко на востоке, на краю пропасти, в которую несла сои воды Смирная река, возвышаясь над крышами самых высоких домов, блестела, отражая бледный лунный свет могучая башня. Все в городе знали эту башню, и все знали её предназначение. Днём она ясно давала направление всем судам, что шли в сторону города, возвышаясь угольно чёрным колоссом на фоне белых облаков. Ночью же, башня покрывалась тонким слоем белой наледи, и, отражая свет луны, служила спасительным ориентиром для купцов и рыбаков, подходивших к городу по реке в тёмное время суток.
Это Указующий маяк. Все кто плавает по Смирной реке, сверху от водопада знают его.
Но не все знают, что капитан стражи Сад-Ка-Гери, хранитель городских законов, является стражем маяка. Гордо расправив плечи, громко заявил капитан.
Ваше рыбачье племя именно мне обязано тем, что хлипкие корыта, которые вы называете лодками, не падают вниз с вершины водопада вместе со всем скарбом и уловом что находиться в них. А ваши пустые головы не разбиваются там, у подножия предела, о камни, как глиняные кувшины о пол, рассыпаясь на сотни черепков.
Конечно, Парс знал что маяк в первую очередь служит для того чтобы вниз не падали купеческие галеры, полные грузов и товаров привозимых сюда с далёкого севера и с западных гор. Чужестранцы не могли точно знать, где кончается тихое течение полноводной реки и начинается стремнина неотвратимо тянущая все, что плывёт по реке к водопадам. Маяк был просто необходим для ведения торговли и пополнения городской казны.
Но Парс точно знал и то, что местных рыбаков не обманет, ни туман, ни ночная мгла. Ведь уже много поколений они учат своих детей, будущих рыбаков, определять расстояние до пучины на слух, и видеть этот маяк для того чтобы не рухнуть вниз им вовсе не обязательно.
Естественно он не стал говорить о своих познаниях капитану стражи, настолько сильно уверенному, понапрасну, в собственной полезности для местных рыбаков-простолюдинов, и настолько же уверенному, по делу, в силе власти, что передали ему местные князья, вручив острую саблю и право вершить суд над челядью. Именно по второй причине, Парс лишь согласно кивнул и восхищённо раскрыл рот.
Спасибо Вам за заботу о нас капитан! без толики сарказма в голосе, раболепно пролепетал мальчуган.
То-то, балбес. Ухмыльнулся воин. Уже шесть поколений моих предков и я, живём в чёрной башне. Руководим стражей, охраняем ночной светоч, что лежит на её вершине и присматриваем за порядком в городе.
Факел в руке капитана окончательно погас и страж небрежно отбросил ненужную палку в сторону.
Иди прямо на свет маяка и постучи в стальные ворота каменной стены, что огораживает башню. Скажи, что тебя призвал Сад-Ка-Гери, хранитель светоча Парящего града и тебе откроют.
Я запомню капитан, пообещал Парс.
А теперь иди обратно в дом и жди своего отца малец. У меня слишком много забот чтобы болтать с тобой понапрасну.
После того как Парс опустил засов, к горлу его подкатило то, что он съел на ужин. И хотя есть серебряного угря, прикусывая его нежное мясо булкой белого пшеничного хлеба, было приятней, чем вываливать его наружу, Парс был счастлив, что так легко отделался от страшного капитана.
Прибрав тот бардак, что учинили стражники, и он сам, Парс всё же нашёл время прилечь до наступления рассвета.
«Опорожнил, как ту пустую банку» подумал Парс о противном страже, но всё-таки уснул, свернувшись калачиком на мешке набитом мягкой соломой.
Фарс вернулся в полдень следующего дня, когда уставший после рыбалки отец уже спал на печи, а Парс собирался в порт поискать сдельную работу.
Дверь тихо распахнулась, и на пороге появился во всей красе, измазанный грязью по грудь, с тиной в волосах и рваной от подмышки до груди рубахе, маленький старший брат.
Отец не спрашивал где я? сиплым, простуженным шепотом поинтересовался беглец, и шмыгнул носом гораздо громче, чем сказал.
С печи послышалось шуршание соломы. Оба брата беспокойно обернулись на звук.
Где, где?! Там вон посмотри. Громко прокричал Рыб-Ка с печи, басовитым и недовольным голосом.
Фарс выпучил испуганные похожие на два серебряных динара глаза на лежавшего отца и раскрыл рот в попытке завести оправдательный диалог.
Тсс. Прошипел Парс, приложив палец к губам. Это он во сне спорит о рыбалке.
Да, под веслом багор. Тащи сюда. Снова выкрикнул отец, перевернулся с боку на бок, причмокнул губами, и с ложа послышалось мерное сопение.
Ты стащил дуэльный кинжал у Дай-Ка-Минэ. Парс крутил пальцем у виска, давая понять брату, как он относится к его поступку не только словами. Ты сдурел! Когда стража прознает, они отрубят тебе руки, а отца лишат лодки, а то и дома.
Парс сопел в обе широко раскрытые ноздри. Щёки его раскраснелись, а в глазах читалась злоба вперемешку с недоумением.
Ничего я не тащил. Пожал плечами и отрицательно замотал головой Фарс, изображая неведение.
Тащи, говорю сюда! Рявкнул с печи отец так громко, что Фарс и Парс одновременно подпрыгнули на месте и от страха вжали головы в плечи.
А, ну тебя, ушла. Разочарованно посетовал Рыб-Ка во сне, махнул рукой куда-то в потолок, и снова перевернулся на прежний бок.
Братья расслабились, и Парс снова обрёл способность злиться на Фарса.
Вчера ночью я говорил с капитаном чёрной башни. Многозначительно посмотрев на брата начал раскручивать маховик гнева Парс. Он сказал мне, что они искали!
Говори всё как есть. Или я разбужу отца и клянусь богиней всего сущего, он оторвёт тебе хотя бы уши. Парс сильно ткнул пальцем в грудь брата, не сводя с него строгих глаз.
Спокойно, спокойно, братец. Залепетал Фарс. Да, возможно стража гналась за кем-то похожим на меня, но вот я здесь, а значит это не я!
Верно? робко добавил вопрос к сказанному Фарс.
Не верно! гаркнул старый рыбак, и зашёлся утробным мокрым кашлем.
Братья вновь замерли, боясь пошевелиться. Буд-то зайцы, прячущиеся под кустом от крадущегося по тропе волка, исподволь следили они за дёргающимся на печи отцом.
С того конца тяни. Не дёргай, это ж сеть, а не лошадь. Рука спящего мужчины дёрнулась, чуть приподнявшись над телом, указательный палец ткнул куда-то вдаль. Затем длань опала на грудь мужчины, и он снова замолчал, продолжая мерно посапывать во сне.
Точно. Схватил старшего брата за грудки Парс и с силой потянул на себя. Не верно, Фарс!
Хруст рвущейся ткани разнёсся по дому.
Ну, балда. Сеть порвал. С невероятной тоской в голосе, прохрипел спящий мужчина. Ещё мгновение он пролежал, раскрыв рот, затем губы его сомкнулись, и дом наполнился тугим и тягучим, басовитым храпом.
Ладно, ладно. Отпусти рубаху. Зашипел такой же худой, как и та тварь, на которую сейчас был похож его шепот, мальчишка.
Парс отпустил.
Да, это я прокрался в дом этого бурдюка Минэ, всё ещё нехотя, начал признаваться Фарс. И стянул его кинжал, тоже я.
Фарс шмыгнул мокрым носом и быстро подтёр его ладонью, глядя на брата вызывающим взглядом.
Ты доволен, Парс?
Доволен? Да я от страха штаны. Парс осёкся, но лишь на миг. Взял себя в руки и продолжил.
Чуть не намочил. Тыча пальцем у Фарса перед носом он как смог состряпал уверенный шепот.
Здоровяк капитан и его служка перевернули здесь всё вверх дном. Мне всю ночь пришлось наводить порядок, так чтобы отец не задавал много вопросов. А утром, не спавши, я пошёл разгружать лодки с угрями. В этот момент у Парса возникло непреодолимое желание, засадить брату оплеуху. Он даже замахнулся, не глядя на съёжившегося вдвое и так не крупного доходягу, но сжалился и только почесал себе нос.
Ладно. Где кинжал? смягчил интонацию и перешёл к главному Парс.
Надо вернуть его без лишнего шума и делу конец. Закончил Парс, уверенный в том, что других вариантов, и быть не может.
Но у сопляка Фарса было иное видение ситуации.
Вернуть? По-тихому? на этот раз черёд крутить у виска настал для старшего брата, чем он не преминул воспользоваться.
Парс ты сошёл с ума! Во-первых, потому что такие вещи не оставляют безнаказанными. Даже если я верну кинжал, мне всё равно отрубят руки. Фарс демонстративно ударил себя ребром ладони по предплечью.
Во-вторых, продолжил шипеть, подёргивая при этом плечами, продрогший воришка. Пока я буду возвращать, там-то меня и сцапают.
Уверен, после кражи, жадный Минэ, усилил охрану. Да ещё как?! Наверняка теперь там ни одна мышь не проскочит!
Зачем нам чтобы писклявый грызун проскакивал в дом ростовщика? искренне удивился, наивный Парс.
Ты подойдёшь ночью, когда все спят к воротам во двор его особняка и просунешь кинжал, обёрнутый в неприглядный свёрток из серого льна под створку ворот. И всего-то что надо подойти по-тихому! Пожал плечами Парс. Он совсем не сомневался в своём плане. Однако Фарс был иного мнения.
Ну, ты и балда брат. Фарс не сводя замерших в изумлении глаз, стоял, опустив руки. Подзатыльник застал его врасплох.
Звонкий щелчок предшествовал тихому писку, а после Фарс, сощурившись, разочарованно качал головой и потирал ушибленное место.
Сам ты балда, Фарс! негодовал младший брат. Это не я стибрил кинжал, и не по моей прихоти в наш дом наведывалась стража.
Парс выпрямился в полный рост, став на голову выше брата, и для придания пущей уверенности своему виду подпёр сжатыми в кулаки ладонями бока.
Хорошо, ты не балда. Согласился Фарс. Но и особо умным, учитывая, что ты предлагаешь тебя не назовёшь.
Осторожно Фарс, ты в миге от очередной оплеухи. Строго предупредил, разговорившегося брата Парс.
Будь, по-твоему. Скажу иначе. Согласился Фарс, ещё раз шмыгнул носом, и заговорщицки оглянулся на мерно похрапывающего отца.
В таких делах у тебя, брат, маловато опыта. Ты не знаешь, как строго охраняют свои виллы купцы, ростовщики и дворяне. А у меня, признаюсь тебе, представления на этот счёт имеются.
Нечем гордиться! Вставил своё мнение Парс.
Я не бахвалюсь, и речь не о гордости. Заверил брата малец.
Я только деликатно стараюсь объяснить тебе, что у ворот, даже прошлой ночью стояла не слабая такая охрана. И поверь мне, их двухростовые алебарды срубят голову с хлипкой детской шеи легче, чем ты сорвёшь спелую вишню с ветки.