И помогать всем прочим стали
Короче, делом занялись:
Музадова перевернули
И посадили прям на зад,
Он промычал лишь: ну, а хули!
Девчонки! Бог мой! очень рад!
Он был пока что не в себе,
Но подошла Наталья Б.
Девчонки, быстро за водою,
Распорядилася она,
Ну, а тебе сейчас устрою!
Забыл, что у тебя жена?
Музадов понял, что попал,
И на ноги быстрее встал!
Музадов был совсем не против
Интрижечки на стороне,
Но только же не при жене
Поддаться вдруг влиянью плоти!
Да и событья прошлых дней
Не вдохновляют ведь, ей-ей!
Он посмотрел девчонкам вслед
Те уж бежали за водою
Красотки, право, спору нет!
И с той бы можно, и с другою!
*****
Красотки, право! Толку, бля!
Васильев приходил в себя!
Он тоже видел стюардесс,
Но у него сейчас был стресс!
Он катастрофу помнил смутно.
Болтанку только, дикий страх,
Досаду, чувство: ну, вот нах?
В груди опять заныло нудно!
Он огляделся где же он?
Песок! Песок со всех сторон!
И рядом Боже! Милый друг!
Его вдруг охватил испуг!
Как ситуация пикантна!
Понятно, этот-то со мной,
Поймут, конечно же, превратно
И скажут, мол, любовник мой!
Хотя Хотя! Какого хрена!
Не та, ей-богу, мизансцена!
Летели вместе? Что с того?
Не заподозрят ничего!
Пока не прискакала пресса!
Уж эти точно все поймут,
Его на части разберут,
С поста, наверное, попрут
Мол, гей, подонок и повеса!
Он поглядел наискосок
Туда, где был его милок!
Тот встал, с улыбкою широкой
Уже направился к нему,
Дитя любимое порока
Не ранен, судя по всему!
Великолепен, как Амур!
Высок и строен, белокур!
Александр Ильич промолвил тихо:
Тимошка, знаешь, дорогой,
Чтоб не навлечь на нас тут лихо,
Для всех ты будь племянник мой!
*****
Красотки, право! так подумал
Олег Валерьич адвокат,
Картины сладостного блуда
Ему все грезились, и в такт
Картинкам этим сладострастным,
Придя в себя из забытья,
Увидел он двух дам прекрасных
И испугался: где же я?
Кругом песочек, волны плещут,
И ветер отгоняет зной,
Листы дерев на нем трепещут
Ну, бог мой, право, рай земной!
Затем он вспомнил катастрофу,
Сейчас же мозг прорезал страх:
Вдруг он уже на небесах
И ждет его теперь голгофа?
Тут он мгновенно подобрался:
Не тех Не тех он защищал!
Порой с подонками общался,
Чтоб увеличить капитал!
Как хилый лист под сильным ветром,
Он вдруг всем телом задрожал
И огляделся ярким светом
Под солнцем океан блистал,
Был виден остов самолета,
Наполовину под водой,
Тут пробрала его икота
И он подумал: Бог ты мой!
Тут кто-то крикнул: Эй, Олежек!
Ну, помоги же мне скорей!
И он увидел образ нежный
Подруги пухленькой своей!
Да нет же! Вот она, тут рядом,
Его желанная наяда!
А значит! Значит Боже мой!
Спасибо! Я еще живой!
Он подбежал к ней, подал руку,
Поднял, обнял, поцеловал
И, на лице состроив муку,
На ушко ей он прошептал:
Ах, Маша! Испугался
Всего я больше за тебя,
И тут же ей в любви признался,
Толстушка милая моя!
Глава 4
Герои наши третьи сутки
В тени дерев спасенья ждут,
И страшно им уже, и жутко:
А вдруг их вовсе не найдут!
В день первый все они мечтали
И ожидали, что вот-вот
К ним вдруг из океанской дали
Примчится белый пароход!
Тогда команда потерпевших
Устроила на пляже сход,
Чтоб мыслью поделиться свежей,
Отвлечься от своих забот!
Все вместе порешили дружно,
Не нарушая сервитут,
Что дергаться теперь не нужно,
А просто ждать спасенья тут!
Местечко правильное, право,
Здесь разговоры можно весть,
А если поглядишь направо
Здесь есть что пить и есть что есть!
В зеленой роще у скалы
Ручей течет, журча задорно,
На деревах висят плоды,
Вполне съедобные, бесспорно!
Васильев сразу их узнал
И фейхую, и маракую,
За что в Москве он отдавал
Бабло огромное, ни с куя!
Сказать по чести, для него
Не то чтоб крупные деньжищи,
Но думал он вперед всего
О них о людях наших нищих,
Про этих про простой народ,
Тот самый, истинный, глубинный,
Кто надрывает свой живот
На радость гаду-буржуину!
Таких в России большинство,
Кто от зарплаты до зарплаты
Всю жизнь впрягается в ярмо,
Чтобы жирели казнокрады!
И потому он взятки брал,
Но брал их, гневно негодуя,
И искренно всегда считал:
Вот это месть моя буржуям!
*****
Ну а тем временем, конечно,
Все познакомились, о вечном
Друг с другом стали рассуждать,
Чтоб время как-то скоротать!
Одни лишь только Зина с Валей
Не стали просто так сидеть
И все же, хоть они устали,
Пошли окрестности смотреть!
Глазами, полными печали,
Им вслед Музадов поглядел
Ах, бог ты мой! Какие крали!
Какое совершенство тел!
*****
Какое чудное спасенье!
Васильев пылко говорил.
Нет тут простого объясненья
Не обошлось без высших сил!
Да-да! Ей-богу, это чудо!
Мария вторила ему.
Вот лично я летать не буду
Уж долго, судя по всему!
Все согласились с ней: да-да!
Теперь лишь только поезда!
Корабль, может быть, автобус!
Но как на нем объедешь глобус?
*****
Но вот вернулась Валентина
Со стопкой теплых одеял:
На берегу нашли мы с Зиной,
Где ураган их расшвырял!
Смутившись, так она сказала,
Улыбка тронула уста.
Вон где-то там, в прибрежных скалах!
Музадов тут учтиво встал
И пару одеял забрал,
Сказав дежурное "спасибо",
Он даже улыбнулся криво:
Возьми, Наташа, одеяло,
Как ночью холодно б не стало!
Всем одеял хватает тут,
А к ночи, может, нас найдут!
Проговорила Валентина.
И тут как раз приходит Зина,
Веревки на плече моток,
В руке какой-то ободок,
В другой ведро, слегка помято,
Лицо довольное так рада
И говорит благую весть:
Теперь у нас и спички есть
В одном измятом чемодане
Нашла я в боковом кармане!
*****
У них все есть пока, что нужно,
В даль океанскую глядя,
Они все обсуждали дружно
И катастрофу, и себя!
Так время быстро пролетело
За разговорами, но вот
Вдруг незаметно солнце село
За океан, в глубины вод!
Настало время ночи южной.
Мириады звезд на небесах
Зажглись вдруг весело и дружно,
И вот уж полночь на часах!
Уснули тут же все на пляже
Под шелест ласковый волны,
Не сняв с себя одежды даже,
Вдруг погрузилися во сны!
*****
Но ненадолго овладели
Ими спасительные сны.
Мгновенья ночи пролетели,
И снова солнце с вышины
Свой свет кидает животворный
На остров, океан и пляж
И светит ласково, задорно
На коллектив приятный наш:
Пора! пора уже вставать,
День новый нужно начинать!
Сперва проснулись Зина с Валей
И, никого не разбудя,
Конечно, первым делом стали
В порядок приводить себя!
Но получается не очень:
Нет ни помады, ни румян
И рядом только окиян
С водичкой теплой, между прочим!
Ах, как приятно по утрам
Отдаться бережным волнам,
И смыть с себя остатки сна
Поможет нежная волна!
Они подальше отошли
От непроснувшихся соседей,
Решив, что здесь, из-за скалы,
Никто их точно не заметит!
Да-да, вода не подвела
Нетерпеливых ожиданий
И, подхвативши их тела,
Качала нежно, словно няня!
*****
Открыв глаза, Музадов сразу
Почувствовал в желудке газы
Так крутит у него живот,
Что обосрется он вот-вот!
Весь день вчерашний только фрукты
Пока служили им едой
На берегах чудесной бухты,
Увы, но не найдешь другой!
Вот потому-то на заре
Пришлось ему бежать к скале!
И примостившись между скал,
Он облегчение познал!
И лишь потом он вдруг заметил,
Что здесь сидит уже он третьим!
Олег Валерьич восседал
В такой же позе динамичной,
И белый зад его средь скал
Смотрелся очень гармонично!
А третьим тут сидел Тимоша
Его достали фрукты тоже!
Пару веков тому примерно
Был это вовсе не конфуз!
Цивилизации, наверно,
На людях есть тяжелый груз!
Они сконфузились немного,
Не зная, что теперь сказать,
Музадов бросил: Слава богу!
Все из-за фруктов, епась мать!
А далее, штаны надев,
Они увидели двух дев!
В воде плескались Валька с Зинкой,
Ну просто просто голышом!
Такой прелестнейшей картинки
Не написать карандашом!
Нужны тут краски посочнее.
Олег Валерьевич, бледнея,
Смог вымолвить ну только «ох!»,
Музадов издал сиплый вздох,
Тимоша явно был сконфужен,
Но все ж во все глаза глядел,
Себя впервые в жизни мужем
Он ощутил и захотел
Сменить свой жизненный удел!
*****
Две девушки, забыв заботы,
В лазурных плещутся волнах,
Их кожа дивной позолотой
Блистает в солнечных лучах!
Движенья гибких тел прекрасны
И грациозны, и легки,
И волны с силой нежной, страстной
Ласкают груди и соски.
Но вот прелестное мгновенье
Одна ныряет под волну,
Мужчинам видно вот везенье!
Спины изящной белизну,
И круглой попки совершенство,
И стройность двух прелестных ног,
И то, что между, вот блаженство,
Увидеть каждый из них смог!
Да, Боттичелли и не снился
Такой чудеснейший пример.
Его б шедевр преобразился
В рожденье сразу двух Венер!
Но вот девчонки накупались
И просто сели на мели,
Мужчины же ретировались
И в лагерь мирно побрели,
Но каждый вспоминал картину
В воображении не раз,
И захотелось вдруг мужчинам
Холостяками стать сей час!
*****
А в лагере их жены ждали
Да Александр Ильич хмурой,
И фрукты спелые лежали
Прям рядом, горкой небольшой!
И, находясь под впечатлением
От милых утренних картин,
Музадов высказал сомненье,
И он так думал не один:
Что, если наше приключенье
Затянется на больший срок?
Меня вот задолбал песок
И этих фруктов потребленье!
Я предлагаю сделать плот
И сплавать прямо в самолет!
Уверен, мы найдем там много
Полезных для себя вещей,
И оглядел всех как-то строго.
Ну, кто со мной? Скорей, скорей!
Олег Валерьевич с Тимошей
Кивнули молча, мол: ну да!
Неплохо сплавать бы туда!
Им надоели фрукты тоже.
И, в общем, через не хочу
И Александру Ильичу
Пришлось сказать свое: да-да!
Хоть он от всякого труда
Старался увильнуть всегда!
По жизни всякий труд ручной
Он мнил забавою дурной!
Но тут, конечно, коллектив
Был первой из прерогатив!
Музадов, бывший инженер,
Считал, что главное размер:
Чем больше тем надежней плот!
Да нет! Совсем наоборот,
Вдруг возразил Александр Ильич
Его достал весь этот кич,
С каким Музадов говорил,
И он немножечко вспылил,
Решив мужлану показать,
Кто главный тут, ебена мать.
Плыть надо метров так с пятьсот,
Вполне и маленький сойдет!
Но скарб, который мы возьмем,
Как мы обратно повезем?
Тотчас последовал ответ.
Да, этот веский аргумент
Все перевесил вдруг в момент!
Александр Ильич молчал мгновенье,
Потом сказал с остервененьем:
Ей-богу! Это что за бред!
А если ничего там нет?
Они взглянули друг на друга,
И каждый тихо свирепел,
И каждый думал: вот ведь сука!
Ты с кем тягаться захотел!
Кругом все молча наблюдали:
Кто переспорит? Чья возьмет?
Кому кто нос теперь утрет?
Но в спор встрять нужным не считали.
Идея, в общем, хороша,
Тихонько выступила Маша,
Но нет же инструментов! Даже
Обыкновенного ножа!
Увы! Но это было верно!
Как мог он это не понять!
Музадов выругался скверно:
Что делать-то? Твою же мать!
Он понял все они в капкане,
Осталось только умирать!
И он воздел тут к небу длани:
О, Господи! Ну дай пожрать!
А после жопу на песочек
Уже покорно опустил.
Наташкин голос возвестил:
Бананчик вот возьми, дружочек!
Он взял и, сдернув кожуру,
Сожрал бананчик поутру!
Потом, решив, что хер один,
Сожрал еще и апельсин!
Глава 5
На брег песчаный набегает
Неутомимая волна
И за собою оставляет
Лишь пену белую она.
И солнце свет свой благодатный
Льет на песчаный дикий пляж,
На лес зеленый, стройный, статный,
На океан, на горный кряж!
В лучах заботливых и жарких
На этой девственной земле
Господство красок бурных, ярких
Цветы прелестные везде,
На деревах плодов чудесных
Богатый урожай висит,
Все позволяет климат местный
Здесь все цветет и все родит!
Парят над голубой водою
Бакланы гордо и легко
И вдруг стремительной стрелою
Ныряют в воду глубоко,
И там уже на глубине
За рыбкой гонятся оне!
Кругом так расцветает чудно
Природы дикой красота,
И люди жизнью своей трудной
Здесь не мешают ей пока!
*****
Музадов, дум печальных полн,
Глядел с тоской на игры волн!
На этих гребаных бакланов,
Летящих гордо и легко
Прям над пучиной океана,
На солнце, что так высоко
В лазурном небе ярко светит,
И думал: Кто же мне ответит
За то, что я сюда попал
И столько в жизни потерял!
Он вспомнил страхи прошлой ночи,
Все он ворочался, не спал,
То бред ночной его трепал.
Свои измученные очи
Он то сомкнет, то разомкнет,
То захрипит, то заорет!
То вдруг мерещатся две девы,
То вдруг какой-то ресторан,
Он справа, а Наташка слева
Садятся рядом на диван,
Пред ними стол, на нем закуски,
Бутылка хладной водки русской,
Он щелкнул пальцами, и тут
Из холодильника несут
Две рюмки, он в них наливает
И влагу хладную глотает!
Истома движется по телу
Приятной теплою волной,
Он из бутылки запотелой
Плескает в рюмки по второй.
Глоток! Какое упоенье,
Теперь и закусить пора.
Что ж взять? Нет, это без сомненья,
В яичке красная икра!
Должна закуска своим вкусом
Заставить захотеть опять
Отведать рюмку водки русской,
Чтоб душу русскую пронять!
Едят и пьют они, чредою
Готовят блюда повара,
Вот рюмка водки и жаркое,
Вот рюмка водки и икра!
Но вот меняется картинка.
Он в бане, тут же на полках
С ним рядом дамы, Валька с Зинкой,
И член его у них в руках!
Мой бог! Какое искушенье
Отдаться в руки страстных дев,
Их тел почувствовать движенье,
Услышать сладкий их напев,
Разжечь горячее желанье
Своим могучим естеством,
Какой мужик, пусть даже втайне,
Хоть раз не помышлял о том?
Музадов же себя считал
Первостепенным Казановой
И случая не упускал
Поразвлекаться с дамой новой!
Одну прижмет он компроматом,
Не даст так он обложит матом
Ну, нет! Конечно, не в лицо,
Знакомым скажет с наглецой,
Мол, эта шлюшка такова,
Порол ее я раза два!
Ну, скажем, так себе бабенка,
Хотела от меня ребенка
Влюбилась трепетная лань,
А так, вообще-то, баба дрянь!
Но чаще просто подпоит
И утолит свой аппетит!
А если уж и так не даст,
Так на нее он в суд подаст!
А тут две девушки, да в бане,
Да сами ластятся к нему
Он чувствовал, вот-вот восстанет
Тугая плоть верна ему!
Но надо бы помочь немножко,
Совсем-совсем, чуть-чуть, чуть-чуть!
Да, надо бы девчонкам трошки
На это как-то намекнуть!
А то расслабились раззявы
Тут ублажай их на халяву!
И он промолвил: Валентина!
Казалось бы, под нос себе
Кого зовешь? Ах ты, скотина!
Произнесла Наталья Б.
Она лежала тут же, рядом,
Ее уже он обнимал
И гладил по тугому заду,
Неровно в ухо ей дышал!
*****
Вот он теперь один на пляже
Шагами меряет песок,
Сегодня объяснить Наташе,
Увы, он ничего не смог!
Он вдаль глядит и видит что же?
Вдали, качаясь на волне,
Плывет лодчонка Боже! Боже,
Ужели чудится все мне!
Но нет! Все ближе подплывает,
И вот уж можно разглядеть!
Так это плот! Вот как бывает!
Что померещится-то ведь.
Да! Плот спасательный, отличный,
С насосом, самонадувной
По телеку он видел лично
Ну точно-точно вот такой!
Но кто плотом-то управляет?
Кто там на палубе стоит?
Кто весла в воду опускает?
Музадов Нет, не разглядит!