Короче, кто знает, что это, может сесть на место и радоваться. Остальные «загуглите» и знайте еще две вещи про эту «недоболезнь безвольных блонди». Первое и самое главное так вы не сильно похудеете, потому что «два пальца в рот» не средство похудения, а способ оставаться такой же болезненно стройной. Зато булимия будет развиваться в геометрической прогрессии, и вы просто пойдете по кругу. Второе, но не менее важное от нее у вас может развиться бесплодие! (На самом деле не совсем из-за булимии, но есть такая штука, как причинно-следственная связь. Тоже «загуглите».)
Я с тринадцати лет начала баловаться этой херней. Все пошло с банального отравления какимито экзотическими фруктами, присланными для Papa в большой подарочной корзине. По совету нашего семейного врача, Madre вызвала у меня рвоту. И после дело пошло на поток. Да такой силы, что сложив весь объем еды, который я из себя выплеснула за годы, то набрался бы маленький водоем, полностью наполненный продуктами питания и желудочным соком с желчью. Уткам бы явно понравилось плавать в этом зловонном месиве. Все эти годы родители даже не подозревали, что их «умная» Alis занималась подобным каждый день и не по разу.
Потом начались проблемы. Вновь появились прыщи, запах изо рта, соломенные волосы. Но косметикой все не обошлось. Острые и неприятные боли в желудке, дерьмо темного цвета, а после я начала бледнеть и терять сознание.
У вашей дочери ulcusgastrica, мы предлагаем ей побыть в больнице и пройти курс лечения во избежание рецидива, констатировал доктор моим родителям, но что-то он не договаривал на тот момент. Я чувствовала это, как кошка надвигающийся шторм, и мое чувство было подтверждено после.
Доктор, у меня какие-то неприятные боли в области живота, но это не месячные. Странно, но у меня вообще задержка второй месяц, а я точно не занималась этим с мальчиками. Думала, что это из-за болезни, и боли тоже оттуда. Вначале было терпимо, а сегодня я уже не смогла встать с постели, шептала я, корчась на больничной койке. Пот по моему лицу стекал большими, холодными каплями, как во время дождя. Глаза тоже протекали, ведь боль была просто охуенной, других слов я даже подобрать не могу.
Ой, доктор, похоже, я только что наделала в койку, вдруг призналась я с отвращением к своему организму и всему неудержимому бреду, что нахлынул в тот момент. А в халат и матрас тем временем просачивалась багряно-коричневая субстанция с едким запахом мочи. Потом Потом я рухнула в обморок, и единственное, что запомнилось мне перед отключкой, была фраза одной из медсестер: «Она еще девочка, может, стоит ввести лапароскоп через пупок?»
После полный кавардак из криков персонала клиники, лязга железа, писка оборудования, и в конце еще одно: «Мы не можем резать ее ради проверки! Ее нужно срочно вытаскивать!»
Проснулась я от вопросов, задаваемых вновь и вновь: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Где ты живешь?» проносившихся где-то далеко и падающих тяжелыми бетонными плитами у меня в голове. А я, в свою очередь, отвечала снова и снова на эти вопросы, не понимая, где и кто мне их задает. В тот момент, когда я еще не проснулась окончательно, было очень страшно, что мои глаза так и останутся слегка приоткрытыми. Две узкие щели, способные улавливать лишь размытые образы и ослепительный свет. Это продолжалось вечность состояние между сном и реальностью. Между забвением и разумом. То самое жуткое состояние, когда слышишь будильник, но не можешь двигаться. Звон пронизывает все твои мечты и разрушает те самые воздушные замки, на которые нельзя смотреть. (Так писал Ray Bradbury в одном из своих рассказов.)
Но все резко изменилось от одной фразы, которую я поняла даже под остаточным наркозом:
Итак, ваша дочь бесплодна (Это прозвучало в тот момент не так страшно, как после проигрывалось у меня в голове с сокрушительным действием.) Мы обнаружили Carcinoma corporis uteri.
Что вы обнаружили?! спросила я, вскочив с койки и тут же свалившись на холодный кафельный пол от невыносимо резкой боли. Меня словно ударили ножом прямо в пах.
Это рак мукозного слоя матки, говорил доктор с весьма спокойной и даже отстраненной интонацией, в то время как две медсестры поднимали мое извивающееся тело обратно на койку.
Мукочего? с перекореженной от непонимания гримасой переспросил Papa.
Мукозный слой матки это внутренняя стенка, испещренная сосудами, влияющая на репродуктивные способности вашей дочери, ответил доктор с все той же интонацией.
Потом долгий разговор отца с доктором, в котором нет ничего интересного и познавательного, но в двух словах это пиздец! Доктор сказал, что эта болезнь вызвана неправильным питанием и гормональным сдвигом. Что бояться теперь нечего, так как распространение было успешно купировано. Что полное восстановление, конечно, уже невозможно, а боли и спазмы могут возникать еще до полу года. Что теперь все зависит от меня и моего паршивого организма.
Боли должны уйти после реабилитационного курса. Ах да, и еще как же вам повезло, что она лежала именно в нашей клинике. Без нашего своевременного вмешательства она была бы мертва или от потери крови, или от сепсиса, или от Также была вероятность болевого шока. Так что Alis и вам, Mr. Young, крупно повезло! похлопав отца по плечу, закончил доктор с интонацией, будто у меня был день рождения, а он моя одноклассница, которую пригласили ради приличия.
И вроде бы все обошлось! Все охуеть как счастливы, что их любимая златовласка жива и относительно здорова. Но почему-то меня все эти «новости» ни разу не обрадовали. Почему? Да потому что теперь, после всех этих лет мечтаний о хорошем муже, о детях и о семье, на всем можно поставить большущий крест. Даже не крест, а положить хуй на семью, на мужа и на сратое будущее!
И вот я сижу на окне и смотрю вдаль сквозь капли дождя. Они стекают ровными, цветными полосами, бросая тень глубоких шрамов, уродующих мое лицо. И уже там, за окном, сливаясь со слезами, они отражают яркий свет уличных фонарей. Романтика, мать ее. Еще какая. Прям можно отдельный фильм снимать о судьбе маленькой забитой девчушки с полным мешком проблем и депрессивным настроем. Но дождь был последней каплей в этом омуте проблем. Нет, сам дождь ничего плохого не делал. Но атмосфера уныния и серости в тот момент уничтожила последние хорошие эмоции.
Я провалилась. Сгрызая ногти до самого мяса, с красным шнобелем, растекшимися глазами и кашей в голове я думала обо всем и ни о чем. О себе, о своем здоровье, о родителях, о школе и одноклассницах (всегда считала их шлюхами). И этот бред продолжался день, неделю, месяц. Я похудела еще на несколько фунтов и стала похожа на Бля Я была уже не той милой и стройной девушкой, способной притягивать парней как магнит. Я была похожа на поганку такую же бледную и безжизненную. Ту, что уже не узнают учителя, не поддерживают подруги и сторонятся прохожие. Ту, что нужно пнуть большим сапогом, да с такой силой, чтоб шляпка разлетелась в труху.
Тогда меня и решили отвести к психологу. Или к психиатру. Я сама не понимаю и обманывать никого не хочу. Если есть амбулаторное лечение, то наверняка это был психиатр. Короче, этот был Robert Plant, потрепанный годами и историями людей, которым он старательно выправлял мозги. Каждый вторник я приходила к нему на принудительные сеансы самопознания. «Прости себя», «думай о хорошем» и многое другое из его уст звучало очень убедительно, и я с радостью наматывала себе лишние узелки на платье самоидентификации. Да как тут не верить в счастье и радость, если каждый день принимать одну маленькую таблетку лавоксина. Правда, действовать чудеса закончили через неделю, что было связано с седативным свойством препарата, и мне прописали куда более сильную вещь.
Vivarinum был решением всех проблем в абсолютной форме. Все невзгоды разом испарились. Проблемы со здоровьем больше не беспокоили, что уж говорить о мнении других людей. Кто-то сказал о популярности и друзьях? Оценках и будущем? Парне и серьезных отношениях? Клала я огромный хер на все! Дрочилы! Я разлагалась во всех смыслах этого слова. Препарат хоть и сделал меня счастливой, но не смог заставить взять ложку в руки, да и сам был крайне токсичен и с моим без того высохшим организмом усугубил все в несколько раз. Родители, держась за голову, начали придумывать какие-то альтернативные средства моего лечения.
Все целебные БАДы или бабушкины рецепты, конечно, интересная штука, но малодейственная. Все, кроме одного
Привет, Alis, ты сегодня совсем бледная, сказал Jerry, проходя через парадную и смотря на меня с ужасом или качественно скрываемым отвращением. Ты, конечно, можешь считать меня уродом, посмотрел он мне в глаза, но у меня есть то, что стопроцентно поставит тебя на ноги всего за неделю, продолжал он, сунув руку во внутренний карман куртки.
Jerry, что, черт подери, тебе нужно? Давай ты оставишь свои шуточки с обратной стороны входной двери?! С меня хватит! Я лучше вскрою вены или прыгну с моста, но больше ничего глотать не стану! с недовольством ответила я и, повернувшись к нему спиной, пошла в свою комнату, не дождавшись его «панацеи».
Да погодь ты! Это реальная штука! остановил он меня, схватив за запястье, и с легкостью развернув к себе. Родичи дома?
Permiso (Решение)
Нет. Papa на работе, а Madre опять на фитнесе или что-то наподобие. Я была одна и хочу остаться таковой дальше. Прошу, Jerry, уйди. Ты же знаешь, как мне было плохо в последние полгода? Как я страдала все это время? Какие ужасы мне еще придется пережить?! все больше и больше повышала я голос. И тут являешься ты и говоришь, что нашел то, что за неделю способно поставить меня на ноги?! уже с сарказмом и раздражением выкрикивала я ему в лицо. Пошел ты, Jerry, знаешь куда?! И без твоей херни стою ровно.
Посмотри на это! словно не услышав моего негодования, протянул он мне свой правый кулак, закрывая за собой дверь. Это, моя дорогая Alis, и есть решение твоей проблемы. Ну, во всяком случае, я поспрашивал, и все говорят, что должно помочь. Не знаю насчет полного выздоровления, тем более через неделю, но чувствовать себя ты будешь в разы лучше, проговорил он с радостной, по-детски наивной смешинкой в голосе и разжав кулак, отдал мне загадочную панацею.
И что это? совершенно не понимая, что же все-таки находилось в маленьком конвертике, пробубнила я сквозь выступающие слезы. Ты решил так пошутить?! Дав мне сушеную рукколу? Думаешь, что она меня вылечит?! Это, по-твоему, очень смешно?! Я считала тебя лучшим другом! Я думала ты единственный, кто еще не отвернулся от меня! с всхлипами и уже вытекающими слезами проорала я.
Успокойся ты. Что начала-то? Не рук-ко-ла это, а четырехлистник, с некой опаской, но все той же нелепой ухмылкой сказал он, смахнув с моего лица прядку волос. Не подумай ничего дурного. Все куплено в специальном магазинчике.
Ты с ума сошел? прошептала я, уронив сверток на пол. Мое сердце еще никогда не билось так сильно. Тремор охватил не только руки, но и все тело в целом. И все действие виваринума рассеялось, дав моему мозгу вновь рассуждать трезво. Какого хрена ты принес мне его домой? Ты совсем поехавший? Мои ногти почти проткнули кожу на ладонях. Тремор по нарастающей охватил нижнюю губу. А в ноги прилило такое количество крови, что, казалось, в других частях тела ее уже нет. Я, я же никогда не
Да блин! Успокойся ты. Говорю же это просто клевер. Я ж не урановый стержень тебе в дом принес. Да и ваша реакция, молодая леди, для нашего района не свойственна. На вот, смотри, чуть ли не со смехом сказал он, поддерживая мое тело в вертикальном положении. Потом обхватил меня за талию и протянул вытащенное также из внутреннего кармана глянцевое удостоверение. Цени! У меня опухоль мозга последней степени. Ты прикинь, мне осталось жить так-так-так четыре недели или типа того. А зовут меня Hugo Garsias или Garcia, но важно не это! Важно то, что теперь ты точно поправишься! засунув обратно в карман удостоверение и стерев нахлынувшие на меня слезы, сказал он. Затем взглядом пробежался по первому этажу и спросил: У тебя есть какой-нибудь мешок? А трубки?
Я смотрела на него, как на безумца. В моей душе был водоворот из чувств, а в голове бушевал ураган мыслей: «Как, я и lunatic
1
Мешки в одном из шкафчиков кухонной зоны немного успокоившись и придя в себя, указала я пальцем в правую часть первого этажа: А какие нужны трубки?
Да я подъебываю, рассмеялся Jerry, ты же не думаешь, что мы будем вскрывать конверт в твоем доме? Это же безумие! А вдруг твои уборщицы запалят запах удачи? Эти дамочки такое за милю чуют, хрюкая дебильным смехом, словно его душат, продолжал Jerry свою шутку. Они ж как ищейки в аэропортах с детства на клевер натасканные. Хорошо, хоть летать боятся. Иначе вся найденная контрабанда анальных шариков пропала бы без остатка, задолго до прибытия остальных членов охраны.
Un paso adelante (Шаг вперед)
Jerry всегда шутил как-то жестко и не всегда оправданно. При этом я не могла сдерживать смех от его очередной шутки, пропитанной черным юмором. Они были с такой подковыркой, что иногда шутка раскрывалась во всем своем «великолепии» только через несколько минут. И все время полного погружения в глубинный смысл он продолжал добавлять новые детали, что делало шутку куда смешнее. Иногда доводя меня даже до истерического смеха.
Мы познакомились с ним сразу после грандиозного переезда моей семьи в Manchester. Дом Jerry находился прямо напротив. Маленький мальчик в синих шортах и белой футболке постучал в нашу дверь, держа большой кусок желе в форме беспокойной салатницы. Как он потом объяснил: «Я увидел тебя, и мне срочно нужен был предлог, чтобы увидеть тебя снова». Его лицо было в тот момент очень растерянным глаза и рот открыты, и переливы оранжевого цвета от желе на солнце придавали ему крайнюю схожесть с картиной Skrik.
Добрый день, мальчик, как тебя зовут? с должной скромностью и вежливостью начала разговор моя Madre, заставив его наконец закрыть свой рот.
С неловкими паузами между словами, посреди которых он вставлял «эм», новоиспеченный сосед все же ответил:
Я Jerry. Jerry Green. Мы Эм То есть моя семья, рады, эм что вы переехали в наш район. Да, а это вот вам. Jerry протянул дрожащий подарок и продолжил: У вас же есть дочка? Эм сколько ей? Ну, в смысле, лет?
Спасибо большое, Jerry, ты, похоже, очень хороший мальчик? похвалил его мой Papa, выглянув из левого края дверного проема, а после, схватив меня за руку, вытолкнул вперед. Знакомьтесь, Alis это Jerry, Jerry это Alis. Моя дочка почти твоего возраста! Думаю, вы найдете с ней общий язык. А ты, моя дорогая, не делай такие глазки и иди с Jerry к его родителям. Скажи спасибо, и можете погулять. А нам, моя любимая Felicia, нужно как можно скорее разобрать все вещи.
Дверь захлопнулась, оставив меня один на один с каким-то левым мальчиком и с solicitud para saludar
2
Но Jerry тот еще балабол, что не терпит и минуты тишины. Он быстро меня разговорил, развеселил, и так мы стали лучшими друзьями. Ну конечно, не совсем так, но всех моментов наших отношений вам знать необязательно, да и не сильно они важны. Единственно, что было важно для нас обоих, это то, что мы полностью доверяли друг другу
Короче, мы перевалили по-быстрому к нему в дом, и поднявшись по винтажной лестнице, прошли в его комнату. Эту лестницу, кстати, я терпеть не могла. Ее ступени были специально спроектированы так, что любой неаккуратный шаг мог вскружить голову, свернув напоследок шею.