Они любили бывать здесь, хотя могли позволить себе и куда более пафосные клубы столицы. Но здесь ребята себя чувствовали, как рыба в воде, как черви в труппе, как волки в лесу. Да и ещё: здесь на танцполе крутили старые хиты времён развала империи и новые, которые из-за своей агрессивности и на радио-то пробиться могли с неимоверным трудом. Наверное, это был не клуб, а скорее своеобразная дискотека, сохранившаяся в первозданном виде со времени 80-90-х годов двадцатого века. Отличалось заведение от культурного артефакта прошедшей эпохи разве что своими нехилыми площадями. Клуб занимал весь первый этаж бывшего ДК.
На входе в этот так называемый клуб не стояли металлоискатели, а вся охрана заведения состояла из четырёх обломов, производящих визуальный осмотр входящих и, изредка, личный осмотр личностей, почему-то им неприятных или откровенно нестоящих на ногах. Системы в их действиях не прослеживалось никакой.
В этот раз четверым возбуждённым бодрым порошком парням и оператору (ему пришлось оставить свою камеру в автомобиле, с ней уже точно его бы в клуб не пропустили) удалось спокойно пройти, охрана на них не обратила никакого внимания. Выглядели они вполне прилично: чистые и в добротной одежде. Все, кроме Кольца и Пантелея, одетые в джинсы и чёрные футболки. Кольцо, как всегда, не изменяя себе, облачился в джинсовый жилет цвета хаки, камуфляжную футболку, военные штаны и армейские ботинки. А Пантелей поменял клетчатые широкие штаны на чёрные; футболку он, как и остальные, надел тоже простую чёрную.
Зайдя в зал, парни сразу окунулись в атмосферу дискотечного угара. Их появление встретила переделанная на современный танцевальный манер песня группы «Ласковый май» «Белые розы». Её необыкновенно глубоким проникновенным голосом пела неизвестная им певица, но от этого, как это ни странно, песня не становилась хуже. Сразу влившись в танцующую толпу, гопманьяки стали отрываться по полной. Их накаченные стимуляторами организмы крутило и подбрасывало, казалось, что вот-вот и подкидываемые быстро сокращаемыми мускулами тела взлетят и врежутся в низкий потолок зала. Ребята держались недалеко друг от друга и старались во время этого сумасшедшего танца занимать самый центр бушующего в музыкальном экстазе клуба. Как только песня закончилась, раздался усиленный динамики голос, то ли ведущего, то ли ди-джея. Человек говорил в микрофон, установленный на небольшой сцене, стоящей в самом конце зала:
Как бодрость духа!?
В ответ раздался многоголосый гул растревоженного улья: впрочем, он не нёс в себе угрозы, а скорее выражал одобрение.
Сегодня к нам в гости в качестве специально приглашенных звёзд приехала молодая группа «Половые губы»! Прошу их поприветствовать!
Ведущий захлопал в ладоши и зрители, заражённые его энтузиазмом, оглушённые громкой музыкой и алкоголем, ответили взрывом рукоплесканий. Для начинающей панк-группы, состоящей из одних девушек, стартовал их счастливый вечер. Зал, разогретый танцевальными хитами, был готов к их триумфу. Энергия витала в спертом воздухе клуба, и выходящие на сцену исполнительницы чувствовали это. Выглядели девушки довольно экзотично. Вся группа состояла из четырёх музыкантш. Коротко стриженая барабанщица вышла одетая только в короткую майку, едва закрывающую ей живот и детские трусики с изображением смешных динозавриков. Клавишница оделась в пионерскую форму короткая юбка, гольфы, белая рубашка с алым пионерским галстуком, на голове пилотка, из-под которой торчали два огромных, лимонного цвета банта. Соло гитаристка выглядела ещё более экзотично: она оделась в свадебное платье чёрного цвета.
Солистка на сцене отсутствовала, стойка с микрофоном торчала инородным предметом, скучая в одиночестве. Но вот дверь в стене за сценой открылась и из неё появились два человека в белых халатах санитары. Они несли тёмно-серый мешок, используемый за океаном для транспортировки трупов. По тому как напрягались их руки, становилось понятно, что мешок с начинкой. Донеся его до микрофона, санитары поставили мешок вертикально. Один из них расстегнул на мешке молнию и из него, как чёрт из табакерки, выскочила солистка обритая наголо в рабочем комбинезоне, одетом на голое тело и розовых кедах. Певица щеголяла густым макияжем на лице закрашенные в дыры тёмными тенями глазницы, жёлтая губная помада и напудренные до снежной белизны щёки, лоб, нос. Судорожно схватив микрофон, словно возбуждённый мужской половой член, она протяжно пропела, проорала в него нечто похожее на протяжные и высокие звуки, издаваемые лучшими оперными певицами на пике их театральных арий. Только что отзвучавший и оглушавший своей мощной чистотой голос певицы сменил резкий, как выстрел, звук электрической гитары; ускоряясь, застучали барабаны. Разбуженные агрессивным началом зрители заорали и затряслись в ритуальном танце. Солистка, со скоростью пулемёта выбрасывая слова в лица толпы, запела:
Насилие и тьма на улицу манит
И зажигая фонари оранжевым горит
Смотрю на ваши морды здесь
Меня от вас тошнит
Ты знаешь я люблю мужчин
Крутых и заводных
А не таких, как вы, дерьмо,
Жирных и тупых
Включи скорее свет везде
И может повезёт
И быстрая, возможно, смерть
Тебе к себе возьмёт
Стреляй, руби, кромсай
Бери от жизни всё
Умри в бою, как самурай
Я требую ещё!
Когда психика моя даёт
Чрезмерный крен
Я хочу себе приделать
Длинный толстый хрен
В очередь скоты
В очередь скорей
Я отымею ваши души
И дам вам пиздюлей
Стреляй, руби, кромсай
Бери от жизни всё
Умри в бою, как самурай
Я требую ещё!
Бессмертное величие
Потребность убивать
И ехать в никуда
Когда на всё плевать
И самый умный тут
Кто станет палачом
Над кем не властен божий суд
Мне станет женихом
Стреляй, руби, кромсай
Бери от жизни всё
Умри в бою, как самурай
Я требую ещёооооо!!!!
Когда замолкли последние слова песни, солистка произнесла:
Привет народ! Рада вас всех сегодня здесь видеть, и желаю, чтобы все мы поскорее сдохли! А теперь прошу нас извинить, мы вынуждены взять минутный технический перерыв. Наш синтезатор закоротило, видно наша-ваша энергия настолько сильна, что долбанная японская техника не выдерживает отечественного панк-напора.
Во время этого монолога Венц продолжал прыгать и громко ухать, находясь под впечатлением от песни и всё никак не мог угомониться. При последнем прыжке он немного потерял равновесие и его откинуло в сторону. Он толкнул плечом кротко стриженого парня в синей ветровке. Тот обернулся и сквозь зубы процедил:
Осторожнее, пацан. Смотри куда прёшь!
Да пошёл ты, педик, ничуть не растерявшись, ответил Венц.
Парень от такого ответа несколько опешил и, дёрнув за рукав своего спутника, обратился к нему:
Слышь, Вась, он меня пидором назвал!
Вася сделал два шага и, встав плечом к плечу со своим приятелем, обращаясь к Венцу, спросил:
Эй ты, бычок томатный! Перетрудился, болезный? Нас тут пять человек, мы тебя за две минуты закопаем.
Увидев, что ситуация накаляется, и спокойно послушать симпатичных панкушек больше не дадут, стоящий рядом Поводырь шагнул вперёд и включился в разговор:
Вы похоронная команда, что ли? Зачем пугаете? Аж подмышки вспотели.
Да вы чего, лохи? Вы знаете, кто мы вообще?
Мы сейчас с вами отсюда выйдем и на улице разберёмся, кто вы, и кто из нас лох. Ок? А то здесь такие разговоры вести душновато, пацаны, предложил Поводырь.
Пойдём, Вася, они сами напросились.
Две группы поклонников божества тестостерона в полном своём боевом составе покинули здание клуба. Завернув за угол клуба, прошли в переулок, проходящий между клубом и бетонным забором, огораживающим территорию ныне бездействующего завода. Компании выстроились друг напротив друга. Получалось четыре на пять, оператор в деле не участвовал. Джимбо успел смотаться на стоянку, захватить с собой камеру, вернуться, занять место в начале переулка и, наведя объектив, приготовился к съёмке. Кольцу достались сразу двое мордоворотов, остальные противостояли один на один. У некоторых с собой оказались сюрпризы в виде цепей, ножей и кастетов. Вот вам и охрана клуба. Всем на всё плевать.
Мгновение и завертелось. Первым стал размахивать цепью один из противников Кольца. Он размашисто попытался его ударить, Кольцо, сократив дистанцию, выставил руку и цепь, обвив её, оказалась им крепко схвачена. Тогда он подцепил парня за грудки и с хорошей амплитудой впечатал свой каменный лоб ему в переносицу. Нос сломался как пересушенная вафля, противник, закрыв лицо руками, согнулся и покачиваясь отошёл в сторону. Для этого на сегодня веселье закончилось. Второго бойца, побежавшего на Кольцо кабаном, он встретил прямым ударом ноги в низ живота. Пацана отбросило к стене дома и, не долетев до кирпичной кладки, он упал спиной на асфальт. Кольцо в один скачок оказался сидящим у него на груди и стал забивать гвоздящими ударами сверху.
Поводырь достал свою любимую опасную бритву и пошёл в атаку. Перед ним размахивая кулаками, на одном из которых блестел кастет, прыгал типичный бандерлог с тяжёлой челюстью и надбровными дугами питекантропа. Поводырь, сделав движение чем-то неуловимо похожее на танцевальное па, вдруг оказался совсем близко от него. Целя по глазам, взмахнул бритвой. Лезвие попало на левую бровь, скользнуло по переносице и врезавшись в щёку под левым глазом металлическим криком заскрипело по кости. Выражение лица противника Поводыря изменилось, покраснело будто от стыда и бандерлог, застонав, сначала присел, а потом отполз в промежуток между контейнером для мусора и стеной клуба. Забился туда, пища как помоечная крыса, да так там до конца драки и остался вонять.
Повернувшись, и правильно оценив ситуацию, Поводырь бросился на помощь к тому, кто в данный момент в ней больше всего нуждался к Венцу. Тот отступал под градом ударов, сыплющихся на него со стороны длинного, как жердь, гибкого и невероятно быстрого противника. Ещё немного и Венц будет брутально нокаутирован. Поводырь, подобравшись сзади к длинному противнику нанёс ему три длинных пореза один по задней поверхности шеи, и два других по плечам. От неожиданности раненный согнулся, чем сразу не преминул воспользоваться Венц, он ударил его правой ногой боковым дугообразным пинком и попал ему точно в челюсть. Длинный хлопнулся оземь и потерял сознание. Конечности его стали подрагивать как у эпилептика.
Освободившись, Венц и Поводырь вместе накинулись на последнего оставшегося стоять на ногах быка старшего в группе их случайных оппонентов. Этот обезьяний лидер сражался с Пантелеем и дела у него шли отнюдь неблестяще. Несмотря на свои внушительные габариты, (весил он за сто килограммов) Пантелей действовал быстрее и к тому же он орудовал свинчаткой. Только фантастическое терпение и богатырское здоровье позволяло лидеру бандерлогов держаться на ногах, он столько уже успел ударов нахватать, что любой другой на его месте давно бы кони двинул.
И когда к Пантелею подключились трое друзей (забив своего противника в кому, подбежал и Кольцо) главаря быстро завалили и запинали ногами. Этого быка, вожака молодежной банды все называли Матросом. В свои двадцать два года он успел окончить слесарную путягу, отслужил в Морфлоте и сколотил группу единомыслящих гопников. Работал он в автосервисе, но сердце его всегда лежало к уличному гоп-стопу и мелким кражам. Обладая интеллектом ниже среднего, Матрос отличался хитростью и железной волей чрезвычайно жестокого преступника. Сегодня ему не повезло. Коса на камень нашла.
Этого забираем с собой. Остальные пускай ползут по своим вонючим норам, предложил Поводырь.
Матроса подняли на ноги и, поддерживая под руки, потащили к машине, где грубо запихали в багажник. Но прежде из багажника вынули обрез охотничьего ружья, патронташ, травматический револьвер «Грозу», несколько ножей и переложили их в салон автомобиля. К тому времени, как Матрос очутился в багажнике, он уже пришёл в себя, хотя у него всё перед глазами плыло и качалось. Перед тем как захлопнуть крышку, Поводырь посмотрел ему в глаза, ударил по зубам и сказал: