Их стало девять! Неужто один вылупился, пока нас не было? А ну искать!
Потеряться в юрте было сложно. Оглядев все темные уголки, шаманка выбежала наружу и закружилась у входа, приникая к земле, словно собака. Издавая тихий клекот, она пыталась подманить журавленка, но безрезультатно.
Летая вокруг, Квакахрям вдруг почувствовал, что браслет накалился. Он прижал его к уху и расслышал далекий голос Доброй Волшебницы.
У вас все в порядке?
Нет, слишком громко сказал Квакахрям, так что шаманка взмахнула руками и села. У нас пропало яйцо. Было десять, а теперь девять. Нигде не можем найти.
Значит, я опоздала, в голосе Доброй Волшебницы звучала тоска. Злая Волшебница подслушала наш разговор и узнала, что ты летишь к стерхам. А яйцо белого журавля обладает волшебной силой. Если его выпить, то станешь в два, а то и в три раза могущественней. Только этого нельзя делать, журавль священная птица. И так просто это никому с рук не сходило.
Что же делать? прошептал Квакахрям.
Мы будем колдовать. Милая Айлы, ты меня слышишь?
Шаманка закивала.
Я сделаю все, что смогу, проговорила Добрая Волшебница.
А шаманка, словно позабыв все слова, опять закивала.
Квакахрям еще долго держал браслетик у уха, но больше ничего не услышал. Спать его шаманка положила прямо на шкуру с яйцами, а сама завела таинственный танец. Она крутилась и пела, а потом забила в бубен и запричитала. Слова были незнакомые, Квакахряму стало не по себе, он заполз под шкуру к яйцам и там затаился. Там было уютно и тепло, зверек успокоился и заснул.
А в это время Злая Волшебница, которая час назад выкрала журавлиное яйцо и едва успела скрыться до возвращения шаманки и Квакахряма, почувствовала себя плохо. Она едва долетела до невысокой рощицы, которую приметила раньше. Выбравшись из ступы, она раскрыла свой волшебный зонтик и очутилась в маленьком шалаше. Голова у нее кружилась, казалось, силы оставляли ее.
Достав из-за пазухи яйцо, Злая Волшебница усмехнулась. Сейчас она выпьет яйцо, и ее сила утроится!
«Какое оно некрасивое» подумала старуха и решительно стукнула яйцо об ступу. Подняв его кверху, она открыла рот в предвкушении волшебной силы, которая вольется в нее оттуда. Но не упало ни капли. Вместо этого в глаз Злой Волшебницы полетел кусочек скорлупы, потом другой, а потом оттуда показалась коричневая головка. Она была мокрая и маленькая. Малыш открыл глазки. Злая Волшебница уставилась на него, не понимая, как он там оказался.
«Мама!» пропищал журавленок и начал усиленно скрести лапками. Злая Волшебница откинула яйцо от себя. Она стучала кулаками по ступе, она топала ногами. Она злилась на себя и на птенца, выпившего, как она решила, ее яйцо, но растоптать его она не могла. Он наполовину выбрался из скорлупы, надавил лапками и сбросил ненужный теперь домик. Увидев, топающую фигуру, он бросился к ней и спрятался у нее под юбкой. Злой Волшебнице ничего не оставалось делать, как взять его, засунуть снова за пазуху и полететь к юрте шаманки. Осторожно подбросив его у входа, она отлетела подальше и заухала филином. Спрятавшись, Злая Волшебница наблюдала, как занавеска отодвинулась и над птенцом склонилась фигура. Потом шаманка исчезла, и тут Злая Волшебница ощутила прилив сил.
Удивившись, что волшебство яйца все-таки сработало, она молнией домчалась до своего шалаша. Сложив зонтик, она, даже не думая отдохнуть после долгой дороги, влезла в ступу и помчалась сквозь ночь к своим подругам-ведьмам, жившим у самого Ледовитого океана.
«Мама!»
Когда Квакахрям проснулся, сначала не понял, что случилось. Вокруг него копошились, выкарабкиваясь из скорлупы, мокрые комочки. «Неужели из этих гадких утят получатся красивые, белые птицы?», подумал Квакахрям, отряхивая с лап скорлупу.
Когда все птенцы вылупились, шаманка обогрела и подсушила их. Пересчитав, Квакахрям удивился.
У нас опять десять птенцов!
Пока ты спал, а мы с Доброй Волшебницей колдовали, случилось чудо украденный журавленок вернулся. Священная птица просто так пропасть не может!
Видя, как загадочная шаманка сияет от счастья, Квакахрям тоже рассмеялся.
А ну, хватит смеяться. Поешь и за дело! Ты теперь журавлиная мама и наша главная задача научить всему этих голодных малышей.
Сразу после завтрака шаманка в белом одеянии с деревянным красным клювом, одетым как перчатка, вывела стайку птенцов на первую прогулку. Квакахрям носился как угорелый, принося ей разные корешки, жучков и водоросли. Шаманке только и оставалось, что раздавать эту снедь прожорливым малышам. Они весело сновали по лужам, пищали и прятались под шаманку, когда мимо проносилась чья-то тень.
Когда вечером малыши наконец-то заснули на своей шкуре, прижавшись со всех сторон к Квакахряму, он ощутил неописуемую радость. Если бы его спросили, что он делал днем, кроме бесконечной круговерти, он бы ничего не вспомнил.
Каждый день приносил новую радость. Вскоре птенцы уже научились добывать корм сами. Иногда шаманка, иногда Квакахрям водили их по мелководью, оглядываясь, чтобы никто не отстал и окликали их при малейшей опасности. Квакахрям настолько привык курлыкать по-журавлиному, что когда ему однажды «позвонила» Добрая Волшебница, он сначала не мог понять, что она говорит, и курлыкал ей в ответ.
Короткое северное лето быстро катилось вперед. Журавлята набирали вес, и сейчас в этих высоких бежевато-белых птицах уже нельзя было узнать маленькие пушистые комочки. Пришло время первых полетов. Шаманка сто раз повторила, что взлетать надо против ветра, ловить поток воздуха и стараться удерживаться в нем сколько получится. Квакахрям вздыхал. Он знал это лучше ее, но все равно волновался. Вроде он так не волновался, когда сам первый раз вылетал из дупла.
Шаманка бежала рядом и размахивала руками. Журавлята веселой гурьбой мчались следом. Квакахрям летел над шаманкой и курлыкал. Казалось, даже солнышко улыбается, глядя на веселую ватагу своих помощников. Неожиданно раздался выстрел. Озеро наполнилось взмахами крыльев. Все птицы, большие и маленькие взмыли в панике в воздух. Вдалеке показался охотник.
Бешеный медведь, тебе что здесь нужно? Или ты не знаешь, что охотиться в этих краях запрещено? прокричала ему шаманка.
Где хочу, там и охочусь, глухо отозвалось с болота.
Белый журавль священная птица! Или ты не знаешь, что причинять ему вред опасно?
Я на уток охочусь.
Последний раз тебе говорю, уйди отсюда! Или ты меня знаешь
Что, угрожаешь? охотник прищурился и поднял ружье, словно целясь.
Квакахрям хотел рвануться к нему, но шаманка курлыкнула: «Следи за малышами» и закрутилась на месте волчком. Такого Квакахрям еще не видел. Был человек и превратился в вихрь. Черный столб, вращаясь, медленно надвигался на охотника. Тот застыл на месте, а потом бросил ружье и помчался прочь от озера. Ружье быстро закружилось в воздухе.
А-а-а! пронеслось над землею, а потом человек исчез в вихре, как будто его и не было.
Квакахрям опомнился. Огляделся и замер. Журавлята парили высоко в небе. Теперь он за них был спокоен. Небо стало для них родным домом. Прокурлыкав, он взмыл ввысь и слился с их стайкой. Журавлята окружили «маму» и весело закурлыкали. Они катались по воздушным потокам, словно по горочкам. Но вскоре Квакахрям заметил, что они устали и тут же он вспомнил про шаманку. «Летите за мной!» приказал он журавлятам и помчался в ту сторону, где исчез черный вихрь.
Она лежала на земле, раскинув руки как крылья. Квакахрям спешно опустился и прижался к ее груди. Сердце билось еле-еле, дыхание было чуть заметно. Вовремя вспомнил Квакахрям про горный хрусталь, что носил у себя за щекой. Выплюнул и выставил на солнце, так чтобы лучики, проходили через него и падали на лицо застывшей шаманки.
Шаманка чуть вздрогнула и открыла глаза.
Следи за малышами, мне скоро станет лучше. Просто я потеряла много силы. Летите на озеро. Я сама приду.
Ее голос был еле слышен, и Квакахрям понял, что не сможет оставить ее здесь одну. Тогда он обратился мысленно к Доброй Волшебнице и прошептал: «Помоги нам!» и тут же вспомнил заклинание, и слова сами полились у него изо рта: «Одолень-трава, одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса дремучие! Одолей ты злых людей, лихо бы на нас не думали, дурно бы нам не делали! Дорогу бы нам не закрывали! В добрый путь!».
И пока он шептал заклинание, шаманка лежала недвижимая. Обступили ее журавлята, закурлыкали так грустно и протяжно, что выпала слеза у Квакахряма на грудь шаманки. И снова открыла она глаза, зашевелилась, на бок перекатилась и села. Тут же Квакахрям помог ей подняться, удивляясь, какая эта старая женщина была легкая и худая. В своей белой одежде она всегда казалась Квакахряму необъятной. Отыскав ей палку и поддерживая под локоть, довел Квакахрям шаманку до юрты. Журавлята послушно семенили следом, как будто понимая, что сейчас их «папе» плохо и шалить нельзя.
Трое суток выхаживал Квакахрям шаманку. Она ничего не ела, только лежала в юрте и изредка пила воду.
Трудно ему было бессменно следить за десятком журавлят. Был среди них один самый младший, вылупился он попозже и все время отставал. Прозвал его Квакахрям Соней. А был один крепыш, по прозвищу Торопыш, который на еду всегда первым бросался.
Вечером перед сном Квакахрям рассказывал шаманке, как вели себя малыши на прогулке. Она радовалась и все более и более крепла. И вот на четвертое утро проснулся Квакахрям от того, что шаманка ему воду подавала и даже кашу сварила. И снова стали они вдвоем выгуливать журавлят. Полетают-полетают они с Квакахрямом, и по озеру за шаманкой ходят. Она все новые и новые им вкусности показывает. Растут птицы, могут теперь и рыбку поймать и лягушкой не брезгуют. Сам Квакахрям никогда лягушек им не ловил, жалко было. Пробовал с лягушками как-то поговорить, но они от него ускакали, напугались.
Целыми днями Квакахрям с журавлятами. И кажется ему, что они совсем не меняются. А посмотрит на других журавлей и сразу в глаза бросается, как они выросли, окрепли, а желтых пятен у них все меньше и меньше.
Однажды шаманка с хитрым видом позвала Квакахряма за собой лететь. Покурлыкал он журавлятам, взвились они в небо, да над шаманкой давай круги нарезать. Отправилась она на дальнюю сопку. Туда они раньше не ходили. И приказывает им опускаться. Приземлились Квакахрям с журавлями. Место незнакомое, цветы красивые растут, а среди них что-то из земли торчит, будто коряга. Смахнула шаманка землю, а там светлая кость виднеется.
Это бивень мамонта, похвалилась шаманка, будто сама его туда спрятала. Никто его еще не нашел, одна я его выкопала, да не хочу никому показывать, а то увезут его и в музее выставят.
А что ж тут плохого? спросил Квакахрям.
А то, что он мне самой нужен. Около него мне легко с духами предков разговаривать. Знаешь, он какой древний? Почти как динозавры!
Тут в голове у Квакахряма что-то как щелкнуло. Нагнулся он и лапы на бивень положил. И почудилось ему, что земля содрогнулась и тысяча ног по ней пробежала. А потом все исчезло. Засыпал он старательно бивень землей и решил, что еще как-нибудь к нему придет с духами предков пообщаться.
Отлет
Закончилось лето. Оно и так не жарким было, а тут сразу похолодало, так что Квакахрям все чаще думал об отлете на юг. И страшно ему было, и очень его этот юг манил. Не меньше, чем журавлят, которые уже совсем окрепли и от взрослых птиц отличались только своими желтыми пятнами.
Вот принесут нам солнышко весной, станет у них голова около клюва красной. А пока солнышка не носили, они еще пятнистые, смеялась шаманка.
Теперь учил Квакахрям журавлят клином летать. Ох, и быстрые они стали! Приходилось Квакахряму к хитрости прибегать, чтобы в скорости с ними сравняться перед полетами читал он заклинание, и одолень-трава давала ему силу.
Теперь по вечерам, когда снаружи уже начинало подмораживать, а все журавлята спали по углам юрты, засунув голову под крыло, шаманка объясняла Квакахряму дорогу. Лететь надо будет долго, строго на юг. Она показывала карту, поясняла приметы, предостерегала от опасностей, требовала, чтобы Квакахрям все это повторял.
Как-то раз обмолвилась она про драконов, что живут в далеких горах. И про то, что камней у них видимо-невидимо, а больше всего они ценят горный хрусталь.
А у меня как раз горный хрусталь есть, похвалился зверек, доставая камешек из-за щеки. А как же мне эти горы найти?
Про то мой учитель волшебник Лао Мо знает. Живет он неподалеку от озера, куда тебе журавлей привести надо будет. Вот он тебе все и расскажет. Только берегись, драконы животные хитрые. С ними надо ухо востро держать, а то можно жизни лишиться или на веки у них в пещере остаться.
А мне обратно не надо будет наших журавлей вести? решил уточнить Квакахрям.
Обратно они дорогу уже знать будут и сами прилетят.
На следующий день, когда солнышко уже спряталось за горизонт, а Квакахрям отправлял своих журавликов домой, он задержался на пороге юрты, и вдруг обомлел. Солнышко, которое скрылось, вдруг осветило небо разными цветами, которые переливались один в другой, будто небесный художник никак не мог решить, какие ему краски взять.
Квакахрям заскочил в юрту.
Там! Там такое! дальше говорить он не мог, а просто потянул за собою шаманку.
Она встрепенулась, шикнула на журавлей и вышла из юрты. Небо озарялось зарницей.
А вот и северное сияние! Никогда не видел? Значит, пора к отлету готовится. Зима уже заявляет о своем появлении. Скоро холода придут.
И по ее голосу Квакахрям понял, что те холода, что сейчас стоят, еще теплынь.
На следующий день шаманка ходила хмурая.
Трудный перелет вам предстоит. Береги птенцов.
Квакахрям посмотрел на кружащихся над головой огромных птиц с крыльями как у дельтаплана и подумал, что они навсегда останутся для шаманки птенцами, которых она выкармливала из своего клюва-перчатки.
Вечером, когда все птицы уже спали в юрте, шаманка достала странные кольца и начала вокруг них танцевать. Квакахрям уже привык к ее обрядам и больше не прятался. Закончив танец, шаманка взяла кольца и одела каждой птице на лапу, а на удивленный взгляд Квакахряма пояснила:
Так делают ученые, изучающие птиц. По цветным кольцам с номерами всегда можно определить, откуда этот журавль. А чтобы вам легче было лететь, я сделала из них обереги.
Тогда надень нашему Соне два кольца, вечно он отстает.
На следующее утро, шаманка встала раньше обычного, что-то шептала у очага, а потом приготовила сытную кашу. Пока Квакахрям завтракал, журавли ходили с шаманкой по мелководью. Убедившись, что птицы хорошо наелись, она собрала их в большой круг и каждому проклекотала свои напутствия. Квакахрям стоял в кругу, и ему было грустно покидать этот ледяной, но красивый край, в которой живут странные люди и чудесные птицы. Последним шаманка подошла к Квакахряму и, взяв его на руки, прижала к груди. Он увидел ее узкие глаза близко-близко, в них блестели слезы. Подбросив его в воздух, она сорвалась с места и побежала на встречу ветру. Журавлята один за другим разбегались и взлетали.
Вскоре ровный клин журавлей, возглавляемых маленькой коричневой точкой, стал почти не заметен. Шаманка что-то шептала себе под нос, перебирая висящие на шее камешки.
Дорога с журавлями
У Квакахряма была самая сложная роль вожака стаи. Ему приходилось не только выбирать путь, высоту и скорость, но и следить, чтобы никто не отставал. Первые два часа они летели на восток в сторону реки Индигирки. Боковой ветер был не сильным, и Квакахрям уверенно держал курс. Через некоторое время он заметил, что Соня начал отставать. Отвлекаясь на него, он тоже стал замедляться. От этого клин потерял свою красивую форму, превратившись в дугу. Лететь стало тяжелее. «И это только начало, подумал Квакахрям и взмолился: «Волшебница, помоги!»