После вкусного ужина Алекс достал портсигар и вынул из него две самокрутки. Такие самокрутки можно было купить во всех кофешопах Голландии. Алекс предложил не выходить на кухню, а раскурить всё в комнате. Пошёл фиолетовый дым, и через несколько минут после оживлённой беседы воцарилось спокойствие и умиротворение. Алекс попросил Лёню сыграть на гитаре, на что тот любезно согласился. Играл он, как мне показалось, испанские мелодии, в основном медленные, лирические. Петь он не любил. Вышли мы от Алекса приятно уставшие и пошли домой по ночному Роттердаму, который горел тысячами огней, и ночь в этом свете казалась золотой.
На следующее утро после завтрака тренер принёс тетрадку и ручку и сказал:
Садись, пиши.
Это была моя «Легенда». Мы долго её корректировали и дорабатывали. На протяжении всего дня к тренеру заходили его знакомые, которых он волей-неволей вовлекал в корректировку «легенды», каждый делился своим опытом и давал дельные советы. Также он звонил другим знакомым, которые тоже чем-то умудрялись помочь, дав нужный совет по телефону. Вообще, я заметил, что на советы друг другу эмигранты не скупились, особенно если это было нужно твоим знакомым, если же это был совершенно посторонний человек, то дело обстояло немного иначе. Информация у них была свежая, можно сказать, из первых уст. Около девяти часов вечера к тренеру зашёл его друг Том. Это был парень лет двадцати пяти, низкого роста, плотного телосложения, с чёрными волосами и такими же чёрными глазами. Как мне показалось, это был один из самых приближённых друзей тренера, с Томом он вёл себя очень расслабленно и непринуждённо, а говорить они могли абсолютно на все темы
Том, прочитав легенду, сказал:
Нормально нормально. Только нужно кое-что добавить
И что же? спросил недоумевающим голосом тренер.
Пускай сдаётся как подросток! Ну ты же сам знаешь льготы, привилегии
Да посмотри на него Какой он тебе подросток?!
Том посмотрел на меня, широко улыбаясь, затем повернулся к тренеру и сказал:
А ты что, забыл, как мы пару недель назад тридцатипятилетнего Гиви, у которого все волосы седые, а сам размером с Кинг-Конга, сдали как шестнадцатилетнего, и ничего, сидит пока
Да, помню! Но могут и не поверить, призадумался тренер.
Но проверить уж точно никак не смогут! ухмыляясь, ответил Том.
Что скажешь, Роби? спросил тренер.
Я думаю что вам видней, вы уже собаку на этом съели
Хорошо! На том и порешим Будешь малолеткой, уверенно заявил тренер.
Том посидел ещё немного, попил с нами чай с пирогом, который испекла супруга тренера, и ушёл. Закончили мы далеко после полуночи.
Ну, как тебе?.. спросил тренер, закуривая на кухне очередную сигарету, у которой он, как обычно, оборвал два сантиметра. «Это чтобы меньше курить», утверждал он. Но курил при этом все равно очень много.
Всё так и есть! Ни убавить, ни прибавить! Прям история моей жизни! улыбаясь, подтвердил я.
А теперь, Роберт, начал серьёзным тоном говорить тренер, тебе нужно будет усвоить ещё один очень важный урок, уяснить для себя и понять, что с того момента, когда ты переступишь порог здания, в котором просят убежище, ты автоматически становишься другим человеком, ты постоянно должен помнить о том, что всё теперь вымышленное, ненастоящее Тебе нужно будет привыкнуть к этому, смириться и жить с этим какое-то время. Ведь там, куда ты идёшь, другой мир; то общество, тот контингент, с которым тебе предстоит столкнуться, в большинстве своём уже хорошо знают лагерную жизнь и все её нюансы с которыми тебе только предстоит познакомиться. В том вымышленном мире все имена, фамилии, страны, города, личная жизнь всё фейк! Все твои новые знакомства, всё, что будет тебе рассказано, не верь ни одному слову, а ты в свою очередь отвечай легендой, которая станет теперь твоей Новой Жизнью. Лишь только тогда, когда ты встретишь друзей, узнаешь их получше и будешь видеть и чувствовать, что они с тобой откровенны, только тогда ты можешь быть также откровенен с ними, но не раньше. Ты меня понимаешь, Роби? спросил тренер, пристально смотря мне в глаза.
Мне кажется, что понимаю Я ведь тоже не вчера родился, ответил я так, будто всё, что говорил тренер, было мне уже знакомо.
Он слегка улыбнулся, вздохнул и посмотрел на меня так, как смотрят на маленьких детей, когда они утверждают, что всё знают
Держи, Роби, легенду ближе к сердцу, заучи и спать с ней ложись, сказал тренер и похлопал меня по плечу, а сейчас действительно пора спать, уже три часа ночи, или утра, добавил тренер и мы разошлись по комнатам.
Как и было сказано, несколько ночей подряд я ложился с ней спать, зачитывая на ночь, как «Отче наш», а в течение дня, когда находился дома, также читал и пропитывался ею насквозь, погружаясь в новую, незнакомую мне историю вымышленной жизни.
Я помню, стоял серый, дождливый осенний день. Я провёл его, как и прежде, не выходя из квартиры. Внутри уже присутствовало странное чувство какого-то завершения Миссия подготовки прошла свою стадию. Ближе к вечеру приехал тренер и предложил прогуляться. Мы пошли в ближайший бар, взяли по пиву, присев, как раньше, у барной стойки, за которой тренеру сидеть почему-то было гораздо удобней, чем за столом. Он выпил залпом бокал холодного бодрящего «Хайнекена» и произнёс:
Ну что ж, Роби, завтра утром выдвигаемся в Бельгию, в Брюссель.
Это было ожидаемо, к тому же я был к этому готов. Конечно, было немного грустно и появлялось необычное чувство пустоты и неизвестности. Тренер тоже сидел невесёлый, он знал, что пришло время, хотя и пытался шутить и подзадоривать меня в этот вечер, но у него это не особо получалось.
Глава 4. Утро в Брюсселе
На следующее утро мы выехали рано, примерно в шесть утра. Ехали около двух часов, всю дорогу обговаривая легенду. Время пролетело очень быстро, я даже не заметил, как мы въехали в центр Брюсселя и остановились возле новых, чёрных, высотных стеклянных офисов. Что вызывало у меня сразу интерес к месту. Всё казалось величественным и современным. Тренер указал мне на толпу людей, стоящих под одним из высотных зданий. Там было огромное количество людей, примерно человек двести.
Видишь ту толпу, Роби? спросил тренер.
Да, ответил я.
Иди туда, становись в очередь и жди, сказал он, закуривая на этот раз уже целую сигарету.
Скоро всех будут запускать внутрь Когда придёт твоя очередь, скажешь, что просишь политическое убежище, а дальше всё по легенде Единственное, что меня беспокоит, Роби продолжил тренер, выдержав небольшую паузу и выдохнув облако сигаретного дыма из лёгких, а также сделав недовольное лицо, так это то, что тебя могут поселить в не очень хорошее место Вообще, здесь в районе Брюсселя много разных хороших лагерей, но этот
А что в нём не так?.. поинтересовался я.
Просто он большой неконтролируемый и там всегда куча всякого сброда Я бы очень не хотел, чтобы ты там очутился. Запомни, он называется Пети Шато! И если тебя в него определят, я даже не знаю попробуй попросить, чтобы тебя поселили в другое место что ли Ну что, готов? спросил неожиданно тренер, смотря на меня грустным взглядом, но всё же улыбаясь.
Готов! ответил я, не стоит беспокоиться, всё будет хорошо!
Мы пожали друг другу руки, и я вышел из машины. Тренер открыл окно и крикнул вслед:
Номер ты мой знаешь. Звони, если что
Я ничего не сказал, только кивнул в ответ и улыбнулся, продолжая идти по направлению к толпе людей. Встав в очередь, я увидел людей со всех точек нашей планеты, разных религий и национальностей. Кто-то выглядел по-европейски, а кто-то вообще был для меня, как с другой планеты. Спустя примерно пятнадцать минут вся толпа начала постепенно продвигаться вперёд. Я оглянулся назад и не поверил. За мной образовалась почти такая же толпа людей, какая стояла передо мной, а прошло каких-то пятнадцать или двадцать минут.
Вдруг неожиданно из толпы ко мне подошли два парня. По их лицам я сразу определил ребят с Кавказа, которые практически всегда, насколько я их знал, отличались приветливостью и дружелюбием.
Привет, сказал паренёк поменьше ростом, но крупнее второго, стоявшего позади него.
Привет, ответил я.
Меня зовут Ашот, представился он, пожимая мне руку.
Русский? тут же спросил он.
Да, снова коротко ответил я.
Моего друга Руслан зовут, добавил Ашот.
Руслан прошёл ко мне и протянул руку. Ростом он был выше среднего, худощавого телосложения.
Привет, мы пожали друг другу руки, Роберт.
Очень приятно, ответил Руслан.
Вы из Грузии? поинтересовался я.
Я из Грузии, сказал Руслан, Ашот из Армении, но мы давние друзья, добавил он.
По-русски они говорили очень хорошо, но с небольшим кавказским акцентом. По возрасту мы были примерно одногодки. Через несколько минут я уже стоял перед большими дверьми, по обеим сторонам которых стояли по два охранника и что-то раздавали. Меня быстро спросили, на каком языке я говорю, а также почему я здесь, дали номерок и анкету, состоящую из одного листа. Всё было очень быстро и хаотично. Толпа подпирала, толкалась, и возле двери невозможно было пройти спокойно. Туда вваливались сразу как минимум человек десять. Поэтому секьюрити справлялись очень быстро, задавав два вопроса и выдавав номерок с анкетой. Поток толпы занёс меня внутрь, где я оказался в огромном холле, посредине которого было много сидячих мест, но они все уже были заняты. Я сел возле стены на старый рюкзак, который дал мне с собой тренер. В нём лежал только спортивный костюм, остальные вещи остались у тренера. Он утверждал, что так лучше, к тому же будет повод приехать и проведать меня. Как я уже сказал, холл был огромен. В центре толпились люди, а по всему периметру были расположены офисы, над которыми висели небольшие электронные табло, показывающие номера. Мой номер переваливал за двести я понимал, что меня вызовут не так скоро. Поэтому я просто сидел и наблюдал за происходящим. Было очень шумно.
В своё время беженцы из Совка придумали интересное название этому заведению, прозвав его «Комиссариатом». В основном, как я заметил, люди приходили сюда большими компаниями, чуть ли не поселениями. В большинстве своём это были беженцы из Индии, Пакистана, Сомали, Бангладеша, Марокко, Ирана, Ирака, а также стран Балканского полуострова и, конечно же, из разных стран бывшего советского Союза. Спустя несколько минут я увидел ребят с Кавказа Ашота и Руслана. Они ходили и искали, где бы присесть. Увидев меня, они сразу пошли в моём направлении.
О! Привет ещё раз, сказал Ашот, улыбаясь.
Привет, ребята, кивнул я и предложил им упасть рядышком.
Они обрадовались и кинули свои рюкзаки возле меня. Я попросил у них ручку и стал заполнять анкету, которая оказалась очень элементарной и состояла всего лишь из нескольких вопросов. Номерки на табло менялись достаточно быстро, но только до обеда. Потом был час перерыва и всё замерло. Людей становилось всё меньше и меньше. Из всей той толпы людей, стоящей на улице утром, запустили только какую-то часть, остальным сказали приходить в другой день и желательно пораньше. Это мне рассказал Ашот, сказав, что несколько дней назад они сами попали в такую ситуацию. И так как он очень любит поспать, прийти к 8 утра было проблематично. Поэтому их уже два раза отсылали восвояси. А на мой вопрос: «где же были ваши восвояси?» Ашот сначала замялся, но потом ответил, что у них в Брюсселе много знакомых, как из Грузии, так и из Армении. Парень всё время был обкуренный, поэтому абсолютно не контролировал, что и кому говорил.
Из его слов я понял, что он из состоятельной семьи, что парень он выхоленный и избалованный, такому здесь будет непросто. Что не скажешь про его друга Руслана, он был определённо из бедной семьи, и соответственно, более приспособлен к спартанской обстановке.
Примерно около четырёх часов вечера на одном из табло высветился номер моего билета. Дверь была в дальнем углу холла, я не спеша пошёл в её направлении. Зайдя внутрь, оказался в большой комнате, в которой был очень минималистичный интерьер. Посередине стоял большой прямоугольный стол, вокруг которого стояло много стульев. На стене висела большая карта мира. В комнате присутствовали три молодых человека, не старше тридцати лет. Один из них сидел за компьютером, второй перебирал какие-то бумаги, стоя у окна, а третий, который был ближе всего к двери, сидел на столе, поставив одну ногу на стул. Он посмотрел на меня уставшими, красными глазами, поздоровался, взял мою анкету и предложил присесть, просто указав рукой на стул. После того как он взглянул в анкету, спросил на русском языке измученным голосом:
Откуда?
В анкете всё написано, ответил я.
Укажи на карте, где находится твоя страна, сказал он и дал мне указку, лежавшую возле него на столе.
Я подошёл к карте, но решил не указывать, ведь по легенде я был человеком практически из трущоб, значит и знаний у меня не было. Вернувшись обратно к офицеру и отдав ему указку, я просто развёл руками.
Ладно, сказал он, ухмыляясь.
Говорили мы недолго, минут пятнадцать. Всё что я говорил, он записывал. Порой офицер становился серьёзным и даже пытался как-то на меня морально надавить и даже запугивать. Вероятно, в надежде на то, что я испугаюсь, одумаюсь и захочу вернуться назад домой. Наверняка на кого-то это действовало, но для меня, как для человека, рождённого в СССР, всё то, что говорил мне иммиграционный офицер, пытаясь, как я уже сказал, на меня давить и запугивать, выглядело как-то нелепо, да и делал он всё вяло, без энтузиазма, по-видимому, уже выбившись за целый день из сил. Если сравнить этого офицера практически с любой нашей «Тётей Маней», выглядывающей своим устрашающим видом из-за прилавка в кулинарии, а ещё хуже, мясной лавки, то она уж точно могла навести куда больше страха, нежели этот офицеришка. И всё же я решил ему подыграть, делая вид испуганного мальчика, который вот-вот расплачется, и в то же время очень настойчиво давая ему понять, что моя история никак не позволяет мне возвращаться обратно. Другими словами, пути назад нет. В конце нашей беседы он выдал мне какой-то заламинированный лист бумаги и сказал, что это мой документ на неопределённое время. Типа паспорта. Он должен быть всегда при мне, на случай, если меня остановит полиция для проверки личности и всякое такое. Также сказал, что с этим документом я могу свободно передвигаться по всей Бельгии.
Сделав небольшую паузу и посмотрев пристально мне в глаза, как бы убеждаясь, понял я или нет, добавил, что этот документ мне нужно будет предъявить секьюрити при входе в лагерь (место, где живут беженцы). При этом выдал мне ещё один лист бумаги, на котором была изображена карта расположения этого лагеря, а сверху большими буквами было написано: «Le Petit-Château» то самое место, о котором предупреждал тренер.
Лагерь этот располагался недалеко отсюда, как я понял, взглянув на карту, минут 3040 пешком. Просить о том, чтобы меня перевели в другой лагерь, я не стал, так как никаких беспокойств по этому поводу я не испытывал, даже наоборот, у меня почему-то был живой интерес к этому месту, хотелось увидеть его воочию и прощупать его самолично.
Выйдя из кабинета, я увидел Руслана, который сидел в полупустом зале на стуле напротив. Выглядел он очень поникшим и, вероятно, ждал Ашота. Я подошёл и поинтересовался, от чего он такой унылый и куда его определили. На что он ответил, что ничего хорошего не произошло, а определили его, как он сам выразился, в самое «пропащее место» в Брюсселе. По-видимому, он был очень хорошо проинформирован о всех лагерях, находившихся в округе, и хотел попасть в один из лучших.