Когда привели Балу и Косту, тут уже дремали на полу и скамейках опоздавшие к окончанию комендантского часа горожане. Вид у людей был невеселый, но не более того: видимо, провести ночь под присмотром Алой Стражи дело в Фираске привычное. Припоздниться по пути домой не приступление, а городская ночлежка не тюрьма, а мера предосторожности, вполне понятная, учитывая близость Ничейной Земли, кишащей темными тварями. Так что прутья на окнах, конечно, были, но тюремным духом тут и не пахло: лежанки были чистые, каждому полагалось одеяло и прочие нехитрые удобства.
Голова морока открыла Бале и Косте дорогу в город, это да, но внимания привлекла куда больше, чем они рассчитывали. Теперь их как минимум ожидала беседа с руководством Алой Стражи. Ничего. Здесь безопасно, и это сейчас главное.
Оллардиан младший, оглядевшись по сторонам и пожав плечами, подошел к умывальнику, где, вооружился общественным мылом и принялся смывать засохшую кровь с рук, лица и одежды; не забыл вымыть с мылом и слипшиеся от крови волосы. Вода в раковине окрасилась алым.
Бала, чувствуя себя полностью бесполезным, присел на краешек скамейки и, подперев кулаком подбородок, пытался собраться с мыслями. Вопросы множились с каждым часом, по мере того, как парень восстанавливался после пережитого. И кое-что никак не укладывалось в голове. Например, странная болезнь Косты, которую лекарь определил как магическую аддикцию, прошедшая сама собой. И иммунитет к магии страха Эх, надо было сидеть в библиотеке вместе с Паем и Милианом, а не шататься по тавернам! Знал бы о невосприимчивости к магии больше. А так в памяти всплывают только обрывки из путаных наставлений Кангасска Мажесты и краткого рассказа Косты.
Бала уже знал от своего учителя, что мороки опасные, магически активные твари из числа детей тьмы. Коста же добавил в его копилку подробностей: об иллюзиях, которые используют мороки, чтобы ослабить бдительность жертвы, и их примитивной магии страха. Той самой, что они пускают волнами. Обычный человек выдержит одну такую волну, в лучшем случае. Бала, впрочем, и этого не сумел: первая же атака парализовала его. Но Коста Коста запросто вынес все три, а потом еще сражался
***
Когда Сариен увидела обещанного «взрослого воина», который на деле оказался почти мальчишкой, и его еще более юного спутника, в ее душу закралось подозрение, что кто-то ловко провел Авенже и всю Стражу Ворот.
Даже если так, то эти двое, возможно, знают, кто на самом деле убил морока; соврать Сарре им точно не удастся.
Вечер добрый, мои хорошие. Говорят, вы убили морока, с порога начала Сариен голосом теплым и сладким, как у бабули, увидевшей любимых внуков после долгой разлуки. Остальные Стражи, шедшие следом, расселись по пустующим скамейкам, ненавязчиво окружив Косту и Балу: все-таки, оружие у них никто не отбирал
Я, к своему стыду, ничего не сделал, простодушно признался Бала. Это все Коста. Он настоящий воин.
Ты? Сарра пристально посмотрела на мальчишку. Полностью смыть кровь с одежды он так и не сумел.
Я, спокойно, с достоинством кивнул тот.
Надо же! прямо-таки проворковала Сариен и, пододвинув скамейку, села напротив Косты. Ты говоришь правду, малыш, сердцем чую. Но как же это загадочно! Морок убит мечом, вот ведь диво-то! Знаешь, а ведь такое на моем веку уже было. Тринадцать лет назад. Тогда студенческий патруль, который я вела, столкнулся сразу с целым выводком мороков. Их было четверо; прикинулись семейной парой с двумя детишками. Иллюзия была абсолютная комар носу не подточит! К тому времени, когда все выяснилось, мы были обречены. Нас спасла молодая женщина. Она тоже убила мороков простым мечом, прямо как ты, малыш. Правда, меч у нее был с гардой, а не как твой. Но она была невосприимчива к магии страха прямо как ты Черноволосая, черноглазая. И тот случай оставил ей четыре отметины от когтей на правом плече. Сарра вопросительно посмотрела на Косту. Она пришла одна, прямо из Дикой Ничейной Земли и отправилась на запад. Даже имени своего не сказала.
Авенже и ее коллеги чуть не ахнули: с какой стати суровая Старшая откровенничает с маленьким чужаком? Да про этот случай даже они не слышали!
Коста Оллардиан долго молчал, испытующе глядя в глаза Сариен Сарре, словно оценивал, можно ли доверять ей. Стражница и не думала его поторапливать и терпеливо ждала ответа.
Это была моя мать, робко признался юный воин и опустил глаза.
Интересно загадочно протянула Сарра. Скажи мне, мой хороший, ты единственный ребенок в семье?
Нет, у меня есть братья и сестры, уклончиво, но честно ответил Коста, совсем как Джуэл при входе в город.
Не переживай, я не собираюсь выведывать все о твоих родичах, у нас ведь с тобой беседа, а не допрос, успокоила его Сариен. Но с того самого случая мне не дает покоя вот что: как возможно противостоять магии страха? Твоя мать не посвятила никого в эту тайну. Быть может ты
Нет, коротко ответил Коста.
Но это спасло бы тысячи жизней, мягко сказала Сарра, ничуть не потеряв самообладания. Если бы ты научил этому хотя бы нескольких Стражников
Это невозможно, терпеливо повторил младший Оллардиан. Это в крови у моего народа устойчивость к страху. Этому нельзя научиться.
Похоже, Сариен несколько разочаровал такой ответ. Если и так, то она не подала виду. Напротив: голос ее стал еще слаще, чем прежде.
Скажи, откуда родом твоя мать? спросила она. Я и не знала, что есть целый народ, наделенный магическим иммунитетом.
В Дикой Ничейной Земле есть маленькое поселение. Почти у самого моря Кармасан, но под прикрытием леса. Оно называется Марнадраккар, Коста пожал плечами. Мою мать изгнали оттуда. Давным-давно. И она нечасто рассказывала о своей родине.
Молодые Стражи переглянулись. Эти четверо еще в учебные годы научились понимать друг друга без слов. Ясно было как белый день: Сариен имеет свои планы на этот счет. Если и не насчет мальчика, то насчет его семьи или его народа. Если минуту назад в ее мечтах по Дикой Ничейной Земле маршировали легионы бесстрашных воинов, косящие темные орды направо и налево, то сейчас, похоже, у нее зрела новая задумка Как бы не пришлось пробивать к этому Марнадраккару дорогу собственной кровью Хотя нет: такой приказ Сарре никто никогда не позволит отдать, ибо потери будут страшные. Войну Дикой Ничейной Земле никто еще не решался объявить.
Сейчас Старшая необыкновенно приветливо разговаривала с мальчишкой. Видимо, она нашла к этому забрызганному кровью тихоне свой подход: тот, порой нехотя, порой уклончиво, но поведал ей все, что знал о народе своей матери.
Марнсы, как они себя называли, судя по всему, убивали мороков и им подобных уже не одну тысячу лет, а пришли к морю Кармасан из ранней Фираски. Странно, что эти люди до сих пор не вырезали всех детей тьмы в округе и оставались малочисленным народом. Можно было только предположить, что иммунитет к страху дается далеко не каждому, или учесть желтых драконов. Воистину, выживать между кишащими всевозможной хищностью лесами Дикой Ничейной Земли и берегом моря Кармасан, где рыщут голодные драконы, должно быть, не легче, чем между молотом и наковальней.
За Сариен Саррой Авенже и трое ее молодых коллег наблюдали, затаив дыхание. Что бы она сейчас ни решила, оспорить это будет уже нельзя. Судьба мальчишки и его полувзрослого приятеля в полном ее распоряжении.
Седовласая Стражница несколько мгновений размышляла, сдвинув брови, и затем пожелала обоим Сохраняющим Жизнь спокойной ночи и покинула комнату. Уже за порогом она велела отпустить мальчишек утром на все четыре стороны.
Авенже Зарбот, удивляясь самой себе, вздохнула с облегчением.
***
Ты кое о чем умалчиваешь, заметил Орион Джовиб. Из всех девяти, сидевших после рассказа Косты с мрачными лицами, он опомнился раньше всех. Ты больше не кашляешь, я смотрю С чего бы это? хитро прищурившись, спросил он.
Бала открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вспомнил ту черную, жуткую массу из крови и слизи, что шла у Косты горлом, и промолчал.
Отец предупреждал меня, что я могу рассказывать чужакам о своем иммунитете к магии страха, но о том, о чем ты спрашиваешь никогда, сказал Коста, глядя Ориону в глаза. Удерживать зрительный контакт тихому мальчишке было тяжело, но он стремился доказать свою честность.
Почему? хмуро поинтересовался Лайнувер.
Я стал бы слишком ценным кадром для Алых или Серых. И был бы призван на службу принудительно. Так отец говорил, поспешно пояснил Коста.
Загрызи меня шлык, если я что-нибудь понимаю! мотнул головой Оазис. Ты говори прямо. Мы с тобой в одном Ордене состоим, как-никак! и добавил искренне: Мы друзья тебе.
Ни один мускул не дрогнул на лице Джуэла Хака при этих словах, но фраза ударила в самое сердце. За время, проведенное вместе, все десять молодых воинов попритерлись характерами и если не все испытывали друг к другу симпатию, то прощали друг другу уже многое. И каждый теперь вступился бы за товарища.
И еще мирная (до вчерашнего дня) жизнь как-то отдалила мысль о том, куда Джуэл ведет свой отряд. Как он ни старался избежать привязанности к другим ученикам ранее, по всему видно, не сумел Как теперь вести их на верную смерть? Молодой командир только сейчас осознал это Разрази тебя гром, Оазис!
Не трещи! Умолкни! злобно огрызнулся на него Джуэл и запоздало ужаснулся собственной тупой ярости.
Оазис не обиделся. Как у Косты иммунитет к страху, так у городского дикаря к насмешкам и оскорблениям. Так что Оазис мысленно послал Джуэла подальше и теперь с надеждой смотрел на Косту Оллардиана.
От вас я и не собирался ничего скрывать, сказал Коста, выждав, пока всё успокоится. Моя болезнь реакция на близость детей тьмы
Редкий вид магической аддикции с обратной направленностью, вставил свое слово Милиан. Не при отсутствии, а при присутствии объекта аддикции.
Да, это так, кивнул Коста. А объектами могут быть мороки, дрекаваки, навки, сирены и прочая мерзость. Оборотни тоже Как только кто-то из них оказывается на определенном расстоянии, появляются первые симптомы: сначала першит в горле, потом хрипнет голос. По мере приближения симптомы усиливаются это вы сами видели. Так вот морока я почувствовал еще у леса Магров. Так получилось, что, дойдя до Фираски, мы к нему приблизились и меня совсем скрутило. Я выжидал до последнего, надеялся, что он уйдет отсюда или Стражники его выловят Коста смущенно опустил глаза. Я никогда раньше не убивал детей тьмы. Этот морок первый
Почему сразу не сказал? хмыкнул Лайнувер. Мы бы сделали что-нибудь.
Бала обернулся к нему и отрицательно покачал головой: он-то знал, что это такое.
Ну, можно было натравить на них Алую Стражу, упрямый Бойер и не думал сдаваться. Зачем самому рыскать по лесам, жизнью рисковать?
То-то и оно, что нельзя этого делать ни в коем случае! укоризненно сказал ему Орион. Представь, что было бы, узнай они, что у парня есть способность чувствовать этих тварей.
Воцарилось тяжелое молчание. В радостных розовых лучах раннего утра оно казалось особенно мрачным.
Оллардиан старший был прав, когда наставлял сына: узнай, к примеру, Сариен Сарра, о способности Косты ЧУВСТВОВАТЬ присутствие детей тьмы и распознавать их маскировку, не миновать бы ему принудительной вербовки в Алые Стражники и победоносного крестового похода на Дикую Ничейную Землю. «Мальчишка начал кашлять?.. Перестроить основной периметр! Усилить третий сегмент!» Вся жизнь Косты превратилась бы в нескончаемую пытку. От истощения и потери крови он неминуемо умер бы, в конце концов, но перед этим мучился бы долго; еще б и лекарей приставили, чтобы больше выдержал
Купить спокойствие всего цивилизованного Омниса ценой жизни одного замученного ребенка? О, маги пошли бы на это; и Хансай Донал в свои еретических книгах не раз поднимал такую тему. А что и сам он был хорош, так об этом знали только Абадар, Орлайя и их ученики
Судьба Косты висела на волоске, но он повел себя умно, как и его мать тринадцать лет назад, оставшись в памяти Стражей Фираски лишь любопытной диковинкой с иммунитетом к определенному виду магии, и отклонив не слишком настойчивое предложение «года через три поступить в наш колледж» Тут вздохнул спокойно даже Джуэл: младший Оллардиан, в лучших традициях своего народа, ловко проскользнул между молотом и наковальней (хотя и лезть туда тащить к воротам голову морока, быть может, и не следовало).
А вот самому Джуэлу надо было решать, как жить дальше, ибо его положение куда страшнее Между такими молотом и наковальней не проскользнул бы и выходец из Марнадраккара, не то что простой файзул.
Если смотреть честно, то сам он куда хуже любого морока. И опаснее. И никакой Марнс не распознает, что лежит у него на сердце.
Это Ирин Фатум фанатично смотрит в будущее и ни в чем не сомневается, ему хорошо. Джуэл и сам был таким в его возрасте: как ни крути, маленький хмырь всего лишь мальчишка, уверовавший в высокую миссию. Но, хвала Небесам, Джуэл-то из безоблачного детства давно вышел и начал сомневаться. Теперь он не знал, как быть. С одной стороны долг перед Орденом и фанатик Гердон Лориан, с другой собственная совесть; Сохраняющие Жизнь; вера в правду и справедливость и Сайнарнемершгхан Сайдонатгарлын такой, каким он был до своей лживой речи теперь-то он готов выложить дорогу в рай трупами девяти талантливейших людей Омниса да просто ЛЮДЕЙ, молодых и честных Причем, дорогу выкладывать он вздумал отнюдь не своими руками, а руками его, Джуэла
Я не хочу вести людей на верную смерть, учитель, сказал он перед походом Кангасску Абадару. Я не убийца и не лжец.
Я буду с тобой честен, Джуэл, сурово сказал тот, скрестив руки на груди. Ветер трепал его плащ. Они давно уже мертвы. Еще до того, как приняли ученичество. Есть только ты.
Я не понимаю ошарашенно прошептал тогда Джуэл.
Поймешь, отрезал Абадар. Когда ступишь на берег моря Кармасан с горящим обсидианом на груди.
«Мертвы уже давно» несчетное количество раз Джуэл проговаривал эти слова и пытался понять их. Что бы это значило? Например, что они приговорены судьбой с такой участи? Или что были на пороге смерти до того, как приняли ученичество, и все равно умерли бы? Нет, это невыносимо
Джуэл тяжело вздохнул и поднял глаза. Пока он размышлял, мир жил своей жизнью.
Коста, уже облаченный во все чистое, сворачивал для стирки запачканную кровью одежду. Маленький Джармин донимал его вопросами о случившемся приключении. Орион сидел в сторонке и заботливо мастерил для Джармина деревянную дудочку Все были заняты чем-то мирным.
Джуэла Хака захлестнуло отчаянье. Он заплакал бы, будь он помладше. И сдался бы, не держи его так крепко сеть клятв, ответственности и сомнений, сплетенная для него мастерски еще Гердоном Лорианом, когда тот был жив.
Глава 7. Трещина
Я клятву принес,
Когда был еще мал,
И следовать должен ей.
Я клятву принес,
Когда разум спал
И мир был в душе моей.
И нынче, когда
Мне верен клинок
И мимо прошли года,
Я, если бы в детство
Вернуться мог,
То снова ответил бы да.
Ранний Милиан. Детские стихи
Эйнар Шарлу, облокотившись на каменный бортик балкона, созерцал панораму фирасийского дня. И пусть этот месяц еще числился за весной, но в свои права на самом деле уже твердо вступило лето: на Юге оно начинается куда раньше, чем на Севере. Стояла жара. В городе ее даже разбавить нечем; раскаляется камень и ты уже ходишь, словно по сковородке; а в чистом рве у подножия колледжа, как в кулдаганских фонтанах, день-деньской плещутся ребятишки и особо шустрые студенты, заметил Шарлу и многозначительно повел бровью. На самом деле он жалел, что статус магистра не позволяет ему к ним присоединиться.