В этот раз не подействовало.
Ты считаешь, оценки в дневнике единственное, что интересует мать в жизни ее дочерей? мама гневно поглядела сперва на Мурку, потом на ее сестру-близняшку Кисоньку.
Кисонька поняла, что разговор перешел в опасную фазу.
Куда хоть надо идти? недовольно поинтересовалась она.
Марья Алексеевна замешкалась. Желание продолжить разговор о тайной жизни дочек а что какая-то тайная жизнь есть, она нюхом чуяла! боролось с прямо-таки настоятельной необходимость заставить их поехать с ней. Необходимость победила.
В театр. Оперный, неохотно ответила она.
Кисонька удивилась такие напряженные уговоры, чтобы всего лишь позвать их в театр? В принципе, Кисонька всегда любила ощущения маленького нежданного праздника, выбор платья на вечер, макияж, туфельки на каблуках, нарядных людей в фойе, сдержанный гул, шелест бархатного занавеса и сцену, похожую на волшебную коробочку, внутри которой притаилась сказка. И еще чувство некоторой избранности в сравнении со своими одноклассниками я вот на балет хожу, а вы, придурки, прикольнее «fire-fire-fire» в своем компе ничего в жизни не видели! Да и Мурка к театру всегда относилась нормально за исключением моментов с одеванием и макияжем.
Кисонька переглянулась с сестрой и близняшки дружно пожали плечами:
Спектакли же только вечером! поглядывая на часы, прокомментировала Кисонька.
Целый день впереди! Мы еще успеем по своим делам сбегать и с тобой у входа встретимся! с радостным энтузиазмом заверила Мурка.
Я вас не на спектакль зову! А в театр! раздраженно фыркнула мама.
Мурка поперхнулась. Кисонька саркастически приподняла брови:
Сцену подмести? осведомилась она, Или в «Лебедином озере» станцевать?
Твой бы язык да в мирных целях! еще больше разозлилась мама.
Кисонька высунула язык на всю длину и скосила глаза, сосредоточенно разглядывая его кончик и размышляя на тему, какая цель использования ее языка может считаться мирной.
Я поняла ты решила его сварить! наконец с притворным ужасом прошамкала она.
Так сильно нам не повезет, пробормотала Мурка и в полный голос требовательно вопросила, Мам! Скажи наконец нормально, чего ты от нас хочешь?
Чтоб вы совесть имели!
Это вообще. А в театре? не позволила сбить себя с толку Мурка.
Компания вашего папы устраивает благотворительное мероприятие. уже успокаиваясь, сообщила Марья Алексеевна, Что-то вроде «Искусство детям-сиротам». Опера и балет для детских домов. Приедут американские партнеры
И они должны впечатлиться, ехидно перебила Кисонька, Потому что детским домам опера и балет на фиг не нужны!
Деточка, тебе переходный возраст в голову ударил, что ты из родного отца злодея делаешь? Марья Алексеевна снова начала закипать, Компьютеры и видики мы им еще в прошлом году дарили! Считаешь, детям станет плохо, если они кроме идиотской стрельбы на экране увидят что-то другое?
Кисонька смутилась.
Ладно, ты права мы не правы, неохотно выдавила она.
Я, вообще-то, ничего не говорила, пробормотала Мурка.
Но остается открытым вопрос мы тебе зачем? продолжала Кисонька.
За тем, что на партнеров действительно надо произвести впечатление! Я не могу одна! Я должна хоть с кем-то посоветоваться кого из артистов приглашать, какие номера, какие костюмы. А я в балете не очень! Хожу, конечно, но специалисткой себя считать не могу.
А мы чего главные балетоманки страны? изумилась Мурка.
Ну все-таки Кисонька Марья Алексеевна замялась, танцует. Должна хоть как-то ориентироваться!
Мама! Кисонька чуть не упала, Я не танцую! Я делаю ката! С оружием! С нунчаками! она сунула маме под нос стянутые цепью деревяшки, С боевым копьем! Теперь еще с булавой! Мне твоих балерин булавой ориентировать?
Мурка откровенно заржала. Композиция с булавой была новой Кисонькиной фишкой. Впечатление на публику и судейство производила просто неописуемое. Сперва двое парней из их секции рукопашного боя с кряхтением и охами выволакивали на татами здоровенную, почти в Кисонькин рост деревянную булаву с неслабыми такими, хотя тоже деревянными, шипами. Потом выбегала Кисонька тонкая хрупкая девочка с роскошными рыжими волосами в изумрудном кимоно под цвет глаз. Судьи начинали недоуменно улыбаться, предполагая что-то вроде комического номера. Кисонька бралась за веревочную петлю навершия и мощным пинком ноги подбрасывала булаву в воздух. А дальше начиналось невообразимое под собственным весом тяжеленная деревянная чушка выписывала петли и восьмерки над кружащей по татами девчонкой, и непонятно было, кто кого крутит: Кисонька булаву, булава Кисоньку. А потом булава с треском врезалась в толстый деревянный щит и раскалывала его пополам.
И всякие придурки начинали орать, что девчонка не могла такого сделать, и выискивать надпил на обломках щита. Пока придурки были из публики, Кисонька стоически терпела, но когда на последнем чемпионате тоже самое объявил один из судей, сестра просто слетела с нарезки раскрутила свою булаву заново и показательно раздолбала ею судейский стол. Кисоньку даже хотели дисквалифицировать. Выручил Спящий Дедушка, бессменный патриарх и учитель всех рукопашников, сказав, что дисквалифицировать спортсменку с формулировкой «за тяжкие телесные повреждения, нанесенные судейскому столу» как-то глупо.
Убери от меня свои деревяшки! отталкивая Кисонькину руку с нунчаками, фыркнула мама, Уж с костюмами ты точно можешь посоветовать! А Мурке не мешало бы хоть немного поучиться, как общаться с людьми и вообще вести светский образ жизни чтоб когда самой придется оформлять всякие мероприятия, над тобой не смеялись!
Если кому-то вдруг не понравиться, как именно я веду светский образ жизни, я всегда могу дать ему в глаз! философски объявила Мурка, кивая на гордо висящую на стене золотую медаль чемпионата Европы по рукопашному бою. В отличии от сестры любым, самым красивым ката она предпочитала кумитэ схватку и желательно в полном контакте с противником.
В конце концов, почему я должна вас уговаривать! вскинулась мама, Я не хочу идти к практически незнакомым людям сама, ясно? Их там целый оперный театр, а я одна!
Такое впечатление, что они тебя всем оперным бить будут! А мы отбивать, проворчала Мурка, уже понимая, что при такой постановке вопроса отмазываться дальше и впрямь некрасиво.
Вот и отлично! момент, когда ее девчонки сдались, мама уловила сразу же, Одевайтесь, жду вас в машине! И Мурка она перевела мученический взгляд на дочь, Никаких твоих любимых десантных штанов все-таки опера!
Джинсы, железным голосом отчеканила Мурка, давая понять, что это максимальная уступка, на которую она согласна.
И блузка! быстро сказала мама, Не свитер.
Бе! выказала свое отвращение к таким сугубо девчоночьим шмоткам Мурка, но спорить не стала.
И чего она всякими дурацкими мероприятиями так заморачивается? глядя на захлопнувшуюся за мамой дверь, пожала плечами Мурка.
Работа у нее такая, меланхолично пояснила Кисонька, У американцев называется «company wife» жена компании. Когда жена главы компании отвечает за имидж, спонсорство, благотворительность но зарплату ей не платят.
Если когда-нибудь сама замуж соберусь, четко предупрежу его компании я не жена! буркнула Мурка, Тем более на шару!
Ты ж красится не будешь? вытаскивая косметичку, спросила Кисонька, Так позвони пока нашим, скажи, что мы сегодня не придем!
Мурка согласно кивнула и нажала на своей мобилке кнопку быстрого набора, подписанную коротко Харли. Сокращенно от сложного имени Евлампий Харлампиевич так звали боевого гуся, полноправного сотрудника, и в то же время символ частного детективного агентства «Белый гусь». Правда, ответить ей должен вовсе не гусь! Просто агентство и было той самой причиной, по которой близняшки приходили поздно по вечерам, а иногда сбегали ночью из дома, причиной, о которой они никак не могли рассказать маме! Даже самой продвинутой и демократичной маме вряд ли понравиться, что прославленное в их городе детективное агентство принадлежит на самом деле не загадочному бородачу с восточным прозвищем Салям, а ее дочкам! В компании с друзьями шефом агентства и специалистом по кибер-преступности Вадькой, его младшей сестрой Катькой, и Севой, экспертом по финансовым махинациям (с Севой была одна проблема финансовые махинации он не только раскрывал, но и проворачивал).
Прикрыв глаза, Мурка задумчиво вслушивалась в длинные гудки вот сейчас, минуя парадный, для клиентов, офис ее звонок доберется до рабочей комнаты агентства, прячущейся за односторонним зеркалом.
Детективное агентство «Белый гусь» слушает! откликнулся несколько механический, как в автоответчике, голос.
Свои, мрачно буркнула в трубку Мурка.
Послышался щелчок у телефона в рабочей комнате отключили модулятор голос и Севка весело поинтересовался:
А раз свои чего дома не сидите? В смысле, тут, на работе?
Потому что мы как раз дома. А через пять минут мама утаскивает нас по своим благотворительным делам в театр оперы и балета!
Не самое плохое местечко, также весело согласился Сева видно, в агентстве спокойно, и особой работы для девчонок в ближайшее время не предвиделось.
Можно подумать, ты там хоть раз бывал! все еще мрачно буркнула Мурка даже если их и не ждет новое расследование, изображать мамину свиту в переговорах с оперными дяденьками и тетеньками не хотелось.
Да я постоянно там бываю! искренне удивился ее замечанию Сева.
Даже Кисонька замерла с брасматиком у ресниц. Образ театрала с программкой, биноклем и, чего уж мелочиться, сразу в смокинге и при бабочке! восседающего в первых рядах партера, как-то не вязался с их привычным представлением о Севе!
А на что ты туда в последний раз ходил? осторожно поинтересовалась Мурка.
В трубке повисло короткое молчание Сева вспоминал и наконец торжествующе выпалил:
На турецкую сантехнику!
На чтоо-о? протянула Мурка, одновременно лихорадочно пытаясь сообразить может, это название какого супер-современного модернистского балета?
На сантехнику! нетерпеливо повторил Сева, Этот твой театр свои помещения под всякие выставки-продажи сдает. Я только никогда не могу понять зачем они там еще и танцуют? спросил Сева и не дожидаясь ответа, отключился.
Где вы купили такой замечательный унитаз? сама себя спросила Мурка. И сама же себе ответила, А в опере!
Если они и сейчас сдали помещение под выставку, у них как раз найдется время оттанцевать по маминым детдомам, философски заметила Кисонька.
Глава 3. Театр на замке
Куда?
В бутафорскую.
Куда?
В костюмерную.
Куда?
В гардеробную.
Пробегающие мимо окошка люди покорно останавливались. Сперва прижимали корочки пропусков к стеклу сидящий там дедок в меховой жилетке навыворот дышал на болтающие на веревочке очки, тщательно протирал их тряпочкой, потом цеплял на нос и, похоже, прочитывал в пропуске каждую букву, включая прикрытые синим штампом «М.П.» «место печати». Потом придирчиво сверял фотографию на пропуске со старательно улыбающейся в окошко физиономией владельца и наконец спрашивал куда? Бутафор отчитывался, что в бутафорскую, а гардеробщица что в гардероб. Дедок снимал очки, складывал их дужка к дужке и милостиво кивал проходи. «Допущенный» оленьим прыжком кидался сквозь вертящийся, как детская карусель, турникет, а со следующим вся процедура начиналась заново.
Куда?
В туалет, буркнула Мурка. На театральной проходной оказалось безумно холодно. Мурка кутала покрасневший нос в воротник куртки и вопросительно косилась на маму. Смысл ее косых взглядов заключался в следующем: на кой быть спонсором благотворительных спектаклей, если так мерзнуть? Но мама молчала тоже как отмороженная терпеливо пережидая скопившуюся у окошка очередь.
В туалет специальные туалетные работники ходят уборщицы называются, наставительно сообщил дедок, У вас есть удостоверение уборщицы?
А все остальные куда ходят, если в туалет только уборщицы? очень серьезно поинтересовалась Кисонька естественно, упустить такую тему она не могла!
Замолчали обе! цыкнула на них мама и мило улыбнулась дедку в окошке, похожему на агрессивного сторожевого филина, Мы договаривались с вашим директором о встрече, он нас ждет.
Дедок в очередной раз совершил неспешный ритуал протирания очков, придвинул лицо близко-близко к стеклу, чуть не упираясь в него крючковатым костистым носом, и уставился на маму и девчонок немигающими глазами, точно пытался просверлить их взглядом насквозь. Потом сложил очки и монотонно сообщил:
Пропуск давайте. Есть пропуск пропускаю, нет пропуска не пропускаю.
Но ваш директор сам нас пригласил!
По пригласительным не пропускаю, только по пропускам, также монотонно объявил дедок.
Так позвоните директору, пусть он вам скажет
Директору не звоню не положено и телефона не имею, столь же обстоятельно сообщил дедок.
Мам, сама позвони, пожала плечами Кисонька и мама схватилась за мобилку как за спасательный круг только прямоугольный и с экраном.
Константин Григорьевич? Косинская Марья Алексеевна беспокоит. Мы договаривались о встрече, я стою у вас на проходной, а нас не пускают
О-у-у! вопль директора в трубке можно было сравнить лишь с завыванием оголодавшего волка в чаще, Там дядя Петя на проходной ну дед такой в очках? Черт, какая неудача! Марья Алексеевна, милая, если я вас не встречу, он не пропустит, а у меня приехали из продюсерского агентства договариваться о гастролях и я не могу человека оставить!
Пришлите секретаря! голос у мамы стал холодным как воздух на проходной.
Да ушла она! досадливо воскликнул в трубке директор, С утра еще к костюмерам спустилась
И что заблудилась? совершенно Кисонькиным тоном поинтересовалась мама.
В трубке воцарилось странное молчание:
Не исключено, наконец очень серьезно сказал директор, Знаете что, дайте телефон дяде Пете
Не буду я брать! шарахаясь вглубь коморки и как только услышал сквозь стекло! возопил дядя Петя и вжался в дальнюю стену, точно ему не мобилку протягивали, а гранату с выдернутой чекой, По пропускам пропускаю, по телефонам не пропускаю!
Ах ты ж черт! снова повторил директор, Сейчас что-нибудь придумаем, и в трубке запикали короткие гудки.
Ну и что нам теперь делать? растерянно глядя на дочерей, спросила Марья Алексеевна и зябко обхватила себя обеими руками, А я еще на вас блузки натянула вместо свитеров!
А мы тебе об этом великодушно не напоминаем, с выражением «я добрая и благородная девочка» сообщила Кисонька.
Ага, рассчитываем, что ты сама вспомнишь это по твоей вине мы вот-вот простудимся и умрем в страшных муках. И соплях. шмыгнула носом Мурка, Мам, ну что ты как маленькая! Что делать? Валить отсюда! А в детдома кукольный театр пригласишь, еще лучше выйдет!
Не лучше! раздался за спиной звенящий голос, Что бы вы не планировали, ни с одним театром в городе у вас не получится лучше, чем с нашим! Потому что они все отстой! Провинция! Только у нас уровень! Наш Ваня Васильев сейчас в Большом ведущие мужские партии танцует! С самой Светланой Захаровой!
Мама и девочки обернулись. Придерживая на плече плотно набитую сумку, за спиной у них стояла очень худенькая, невысокая девочка лет пятнадцати-шестнадцати. Яркая куртка, собранные в хвост блестящие темные волосы, пестрые мохнатые наушники на голове но тем не менее в девчонке было нечто неуловимо взрослое. Может, в жестах, может, в непривычно твердом выражении лица? Умело, очень профессионально наложенная косметика старательно маскировала темные круги под глазами, какие бывают от переутомления и бессонной ночи. Выпрямленная в струнку спинка и откинутая головка излучали почти фанатичную гордость.
Вам внутрь надо? понижая голос до шепота, спросила девочка, окинула всех троих быстрым взглядом и неожиданно выпалив, Хорошо, что вы худые! она резко прилепила на стекло свой пропуск, отчеканив, Балетная, на сцену! А это она кивнула на Марью Алексеевну и девчонок, Наши новые девочки и педагог! Им в отдел кадров!